ВАМП. Практикум по целительству

Глава 1

Студентка и авантюристка

Посмотрев под партой на амулет вызова, не спешу выбираться, всей кожей ощущая внезапную тишину в аудитории.

– Адептка Близард, что вы делаете? – неожиданно близко раздается спокойный голос Каррая, искусника, который читает лекции по спецкурсу «Паразиты. Условно высшие формы».

– Я карандаш уронила… достаю, – отвечаю все так же из-под парты, спешно пряча амулет за воротник ученической мантии.

– Не слишком ли долго достаете, в то время как другие записывают признаки заражения?

Красная, как вишня, усаживаюсь на скамью. Готова усваивать материал, но преподаватель не унимается:

– А пять минут назад что вы делали, Близард? Мечтали? Надеетесь, что упырь сам бросит жрать пациента и сбежит? – Вопросы Каррая пронизаны иронией. – Такое возможно только в ваших грезах. Будете спать на моих занятиях – пойдете паразиту на закуску.

Его слова звучат, видят святые покровители, не как предостережение, нет, – как угроза, и внутри меня все сжимается в холодный клубочек.

Я люблю предмет Каррая, необычную манеру искусника подавать материал, но сам он слишком въедлив и придирчив. Особенно это проявляется в отношении меня. Впрочем, буду честной, сейчас я достойна порицания. Но что поделать, если не могу настроиться на лекцию? Во-первых, в расписании она стоит последней, когда усталость дает о себе знать, а желудок корчится от голода. Во-вторых, именно этого искусника я боюсь до дрожи в коленках, а он, как назло, сегодня не сводит с меня задумчивого взгляда. В-третьих, меня ждут в другом месте, и я не без оснований опасаюсь, что могут и не дождаться.

Пока я краснею и набираюсь смелости для достойного ответа, поток веселится. Смешки рассыпным горохом катятся по аудитории, студиозусы, преимущественно сокурсницы, наклоняют головы, пряча улыбки. Быть жертвой Каррая никому не хочется, и тот факт, что благодаря мне их эта участь миновала, многих радует. Как поговаривают старшекурсники, преподаватель с боевого факультета выбирает кого-то одного и придирается в «воспитательных» целях до самого выпуска. Раньше в «любимчики» целители, к тому же девушки, не попадали, поэтому могу собой гордиться – для меня сделано исключение.

Эх, и чем же я заслужила сию честь? С учетом того что на факультет целителей попала сразу после зимней сессии. Неужели у мага настолько сильная интуиция, что он правильно выбрал идеальную жертву?

– Простите, искусник Каррай! Но я не замечталась, – сжимая под партой кулаки, возражаю с вызовом, громко.

Ну как громко? В моем представлении произнесла отчетливо, а в действительности жалко пропищала.

– Да что вы говорите, Близард? А было так похоже! – наигранно огорчается Каррай. – Что же вы тогда делали, позвольте узнать?

Когда преподаватель произносит мою фамилию, его четко очерченные уста кривятся, словно он откусил кусок кислого-прекислого, да еще и червивого яблока.

– Давала отдых руке, я не привыкла настолько быстро писать.

– Тренируйте руки, адептка, для целителя они…

– …главный инструмент работы, – невольно вырывается у меня любимая фраза преподавателя, ведущего практикум по зельеварению.

Седовласый преподаватель, мотыльком порхающий по лаборатории, неустанно повторяет, что хилый целитель правильно не сварит декокт и не перетрет травы в порошок нужной консистенции слабыми ручонками.

– К вашему сведению, главный инструмент врачевателя, да и любого другого мага, – это мозг, что бы там ни говорил искусник Вогар.

Мои сокурсницы, преданно заглядывая в рот своему кумиру, вновь хихикают.

– Тишина в аудитории! – Каррай поднимает руку, и хохотушки подчиняются приказу. – Отдам должное адептке Близард, которой хватило смелости признаться в своей слабости.

Я стискиваю зубы. Вроде бы и похвалил, а на деле снова уколол.

– Вижу, многие не успевают за мной записывать? Хорошо, предоставлю возможность перевести дух. Заодно узнаете, что вас ждет на практическом занятии.

Каррай подходит к большому, почти в рост человека, черному ящику, который уже стоял на столе, когда мы вошли в аудиторию. Положив загорелую руку на стенку загадочного вместилища, Каррай мастерски выдерживает паузу, добиваясь необходимой концентрации внимания слушателей. Подвернутые до локтя рукава белой рубашки позволяют рассмотреть легендарные руны, покрывающие предплечья преподавателя. Рисунки, если верить слухам, в знак преклонения перед доблестью врага нанес шаман орохоро, пока искусник находился в плену.

Невольно с защитных знаков мой взгляд перемещается дальше, бродя по фигуре Каррая. Форменную мантию он обычно игнорирует, предпочитая принятую в среде боевых магов удобную одежду. Кожаный жилет, рубашка и штаны из плотной материи подчеркивают хорошо развитую мускулатуру. Неудивительно, что высокий, статный, с горделивым разворотом плеч, грациозно двигающийся искусник, несмотря на колючий характер, волнует не одно и не два девичьих сердца.

Я рассматриваю преподавателя искоса, из-под ресниц. Несправедливо, что такой привлекательный мужчина – и невыносимый гад. Впрочем, о чем я? Жизнь вообще часто несправедлива.

– Первый, кто угадает, что за существо сидит в этом ящике, получит допуск к зачету. У вас несколько секунд, пока я открываю замок.

Часть драгоценного времени уходит на то, чтобы студенты осознали услышанное. Затем следует шквал предположений:

– Упырь!

– Химера!

– Миражник!

– Волкодлак!

– Шестилап!

– Жигун!

– Щетинник!

– Орохор! – долетает с заднего ряда, и учащиеся смеются, упуская шанс легко получить допуск.

По-моему, последний ответ наиболее вероятен. Я готова увидеть муляж представителя кочевого народа четырехруких, но уж точно не какое-то опасное существо, жаждущее сожрать человека. Мы целители, не боевики, к тому же первокурсники, поэтому искусник не должен подвергать нас опасности. Если он, конечно, не сошел с ума. А он не сошел, иначе бы не преподавал в ВАМП.

– Увы, все ваши предположения пролетели мимо цели. – Каррай снисходительно улыбается. – Итак, темой нашего следующего практического занятия будет…

Дверца ящика распахивается, и перед нами предстает восьминогое волосатое нечто. Две пары глазок злобно зыркают с треугольной морды, которая практически растет из округлой туши. Нереально быстрая кровососущая тварь. Один укус – и человека парализует на несколько часов, как раз достаточный срок, чтобы в него отложили яйца и немного съели…

Определенно, наш препод сошел с ума!

– Арахнид! – выдыхаю я в полной тишине.

Мерзкая тварь будто слышит! И прыгает в мою сторону!

Время для меня застывает. Мысли же хаотично скачут взбесившимся табуном.

Нет, искусник не мог принести в обычную аудиторию для лекций полноценную особь арахнида. Его бы уволили, невзирая на заслуги. Да и не стал бы он рисковать нашими жизнями. Значит, тут подвох…

Одно заклинание шепотом, чтобы определить иллюзию, другое – громко, на всю мощь голосовых связок:

– «Sectis»!

Перед мысленным взором вспыхивает символ, обозначающий команду, и наполняется магией.

Арахнид, метивший мне в лицо, взрывается клочьями удушливого дыма.

– Близард, для развеивания иллюзии достаточно заклинания четвертого порядка. – Замечание преподавателя посреди кашля адептов звучит без привычной насмешки.

– Я же не знала, что это иллюзия, искусник Каррай! – Соврав, стараюсь не покраснеть.

Сердце ошалело колотится в груди, хотя опасности больше нет.

– А должны бы знать, адептка. Принцип определения иллюзий ваш поток повторял, когда проходил миражника.

Могу поспорить, среди моих соучеников можно по пальцам пересчитать тех, кто распознал обман.

– Прошу прощения, искусник Каррай, мне не хватило времени.

И снова ложь. Я даже «sectis» выбрала осознанно, а не интуитивно. Но преподаватель об этом никогда не узнает, потому что я не имею права показывать свои истинные возможности. Быть в толпе, ничем не выделяясь, – не прихоть, а необходимость, от которой многое зависит. В том числе моя жизнь.

– Вы будущий целитель, Близард. Холодная голова, умение рассчитывать свои действия и силы наперед, четко распределять время – это то, от чего будет зависеть не только ваша жизнь. – Слова боевика созвучны моим мыслям. – Кстати, это касается всех. Итак, адепты, ближайшее практическое занятие мы посвятим арахнидам и способам с ними справляться. Вы меня приятно удивите, если придете на него, перечитав лекцию. На сегодня все, свободны.

Возбужденно галдя, студенты торопливо собираются и дружно валят в коридор – похоже, не только у меня желудок прилип к позвоночнику. Только они, счастливчики, пойдут в столовые при общежитиях, мне же еще идти домой.

Следует признать, чего у Каррая не отнять, так это умения заинтриговать. Через два дня на практическую пару все придут хорошо подготовленными. Увидев арахнида, пускай и иллюзорного, многие прониклись и осознали, что подобных тварей лучше не недооценивать.

Я почти у двери, когда слышу оклик искусника:

– Близард, задержитесь.

Бодрящее ощущение, возникшее в момент мнимого нападения паразита, заканчивается, и страх перед преподавателем возвращается на прежнее место.

– Д-да, искусник Каррай?

Святые покровители, как я ненавижу себя за дрожащий голос!

Приблизившись к столу лектора, начинаю тщательно изучать острые носки своих сапог, выглядывающих из-под ученической мантии. На что угодно смотреть, лишь бы не встречаться с Карраем взглядом.

– Где ваши манеры, адептка? На собеседника полагается глядеть!

Нехотя подчиняюсь.

Каррай хмур, и оттого его лицо с резковатыми чертами выглядит еще суровее. Темно-русые, почти черные волосы, достигающие основания шеи, обычно зачесаны назад, а сейчас растрепаны. Несколько прядей вольготно лежат на широком лбу и закрывают виски.

– Зачем вы солгали?

– П-простите? – Вздрогнув, боюсь, я нечаянно выдала себя с головой.

– Вы распознали, что арахнид – иллюзия, но предпочли атаковать его мощным заклинанием. Почему?

– Искусник Каррай… я сожалею, но… но вы мне льстите.

В ответ он улыбается, обнажая белые крепкие зубы. И эта улыбка настолько хищная и предвкушающая, что на меня резко накатывает дурнота. Я попалась? Неужели он меня вычислил?!

– Близард, по-вашему, в преподавательский состав ВАМП входят идиоты?

– Н-не знаю, – блею испуганно. И тотчас исправляюсь, осознав, что произнесла: – Простите, нет, конечно! Нет, искусник, идиоты не входят!

Забавляясь моим смущением, он интересуется:

– Так зачем вы скрываете уровень своего дара? Думаете, я один это заметил? Вы что, беспокоитесь, что вас переведут на боевой факультет?

Страх мгновенно отпускает. Нет, не попалась. По крайней мере, пока.

– Я мечтаю стать целителем, искусник Каррай, но никак не боевиком.

Решив подыграть преподавателю, придумавшему удобное объяснение моим странностям, не рассчитываю, что он оседлает своего любимого конька и начнет втолковывать о великой чести – об учебе на факультете боевой магии. Пунктик, не иначе…

Пока он вдохновенно объясняет, что в непростое для страны время воины-маги нужнее врачевателей, я успокаиваюсь и, расслабившись, теряю нить разговора.

У Каррая богатая мимика, и она порой завораживает. Густые темные брови, взлетая вверх, иронично изгибаются. Когда речь идет о тыловиках, длинный нос с горбинкой чуть морщится, искусник презрительно щурится. Его глаза примечательны и необычны: карие, с чуть заметными вкраплениями зеленого и желтого. Моя мама такие называет ореховыми или цвета вышеградского пива. Этот крепкий напиток с резким вкусом и запахом обожают местные боевики. Но мне кажется, что такие глаза стоит называть болотными. Потому что затягивают…

– Вы понимаете, Близард? Империи боевики нужнее, чем целители!

– Д-да. – Я отмираю, мысленно отвешивая себе оплеуху.

Святые покровители, спасите! Да я ведь засмотрелась на своего преподавателя, самого опасного для меня человека в академии! Глупая гусыня…

– Я все понимаю, но мне претит убивать. Я хочу не отнимать жизнь, а дарить…

– Дарить? – перебивает искусник. – Тогда выходите замуж и рожайте детей!

Ну вот, недолго он разговаривал со мной нормально, опять подкалывает.

Вспыхнув до корней волос, бормочу:

– Я хочу дарить жизнь в смысле исцеления. К тому же не настолько у меня сильный дар, чтобы идти на боевой.

– Близард, вы снова? – хмыкает Каррай и предупреждает: – Отпирайтесь дальше, и когда мне надоест слушать ложь, отправитесь к Неспящему Оку.

Внутри все холодеет. Только не это… Неспящее Око – главный артефакт академии. Одна из его многочисленных возможностей – это проверка уровня магического дара. К Оку ходят по собственному желанию либо, в особых спорных случаях, по настоянию руководства учебного заведения.

Я с деланым равнодушием пожимаю плечами. Что сказать, не представляю, но оправдываться и не приходится. Спасение приходит оттуда, откуда меньше всего ждешь.

– Что здесь происходит? – скрипуче произносят позади нас. – Ларсер, негодный мальчишка! Ты опять сманиваешь моих адептов?

Искусник Вогар, который ведет практикум по зельеварению и по совместительству является деканом целительского факультета, грозно стоит на пороге аудитории.

К моему большому потрясению, Каррай улыбается – светло и, пожалуй, озорно.

– Каюсь, искусник Вогар! Вы меня поймали на месте преступления. – Подняв руки вверх, он признает свое поражение. – Больше не буду.

– А больше и не надо, – сварливо заявляет декан. – Подтягивай уровень своих оболтусов, а о моих и не мечтай.

Седовласый, но с черными как смоль бровями, Вогар ниже Каррая на полторы головы и кажется болезненным хилым старичком. Но, как уверяют целители со старших курсов, во время практики в горах он неутомимее большинства своих юных студентов.

Преподаватель с боевого факультета смеется:

– Мои ребята оболтусы, согласен. Тогда как среди целителей несерьезных студентов практически нет.

– Это потому, что мои детки изначально понимают: целительская стезя – не тазик медовых плюшек. В первую очередь это ответственность и в последнюю – признание. К вам же многие идут за приключениями и славой великого боевого мага.

Слушая разговор преподавателей, тихонько пячусь. И осторожно, шаг за шагом приближаюсь к плащу с сумкой, оставленным на парте. Вроде бы и уйти, прерывая их беседу, невежливо, но и тянуть дольше нельзя.

– Я могу быть свободна, искусник Каррай? – спрашиваю несмело, хватая свои вещи.

– Конечно, Близард. – В голосе боевика удивление, вызванное тем, что я все еще здесь.

Облегченно вздыхаю, но тут вмешивается декан:

– Соннэя, деточка, что нового по поводу общежития?

Со скрытой досадой смотрю на Вогара:

– Все по-старому, искусник. Мест нет.

Каррай изумленно вскидывает бровь, и мне хочется поскорей убраться из-под прицела его болотных глаз. Точно такой холодок страха однажды пробежался по спине, когда лесной разбойник навел на меня арбалет. Повезло, что совершала конную прогулку не одна, с отцом, который быстро разобрался со стрелком. Сама бы я тогда не справилась – слишком неожиданно бородач выскочил на дорогу, и я растерялась.

– Как вышло, что для вашей студентки не нашлось места в общежитии?

Декан чуть морщится:

– А что ты хотел, если она поступила посреди учебного года? Я взял одаренную сверх положенной нормы. Но на общежитие моя власть не распространяется.

– Пусть подселят к кому-нибудь.

– Издеваешься? Изначально положено размещать по два адепта в комнате, у нас же живут по трое!

Разговор грозит перерасти в спор. И я тихонько напоминаю о себе:

– Так я пойду? Мне добираться домой долго, а погода портится.

Декан огорченно кивает:

– Иди, милая, иди…

Уже выходя из аудитории, слышу вопрос моего персонального кошмара:

– Наставница адептки Близард доводится вам родственницей, почему вы допустили, что девчонка живет за пределами студенческого городка?

Живет? Скорее выживает… Уже целых тридцать восемь дней. При воспоминании о съемном флигеле меня передергивает. Я единственная, кто ночует за пределами кампуса, местные студенты и те поселились в общежитиях. И даже то, что декан – родственник моей учительницы травоведения, не способствует получению комнаты. Сдать вступительные экзамены среди учебного года помогло, а с бесплатным жильем нет. Грустно, но что поделать… В общежитие для аристократии и среднего сословия меня бы взяли хоть сегодня, но суммы для необходимого взноса нет, а занимать у Вогара совесть не позволит, хоть он и предлагал.

Коридоры академии пусты и тихи. Пятница, близится вечер. Завтра у кого-то выходной, а у кого-то отработки и практические. Первому курсу пока везет, и субботы у нас еще свободны.

Проигнорировав маголифт, сбегаю по широкой лестнице. Каблуки сапог непривычно громко стучат по темно-зеленым мраморным плитам. Я не смотрю по сторонам – к красотам Вышеградской академии магических практик все еще не привыкла, но отвлекаться на них сейчас нельзя, и так опаздываю.

Кидаю взгляд на амулет вызова и немного успокаиваюсь. Синий, все так же синий. Значит, в моих услугах по-прежнему нуждаются, но ситуация не критична.

Выйдя из академии, продолжаю бежать сначала по ступеням парадной лестницы, затем по двору к центральным вратам. Быстро, до покалывания в боку, мчусь мимо административного здания, мимо крытого полигона, мимо здания с телепортами, лечебницы и лабораторий. Весь путь, если верить часам, занимает двадцать минут, что почти на десять минут меньше обычного.

– Соннэя, опять в библиотеке засиделись? – интересуется один из двух стражей, черноусый дядька с добрыми глазами.

– Пятая пара затянулась. – Не вдаваясь в подробности, протягиваю руку.

Боевик прикладывает к моему ученическому браслету артефакт, который считывает данные и отсылает напрямую Неспящему Оку. Нарушений нет, выход в город разрешен. Ага, попробовали бы меня не выпустить, ночевать бы мне пришлось в саду или с лошадьми в конюшне.

– Хороших выходных, адептка.

– До свидания, эрд Бролл.

«Магия – это сила, помноженная на ответственность…» – походя читаю горящие магическим огнем слова на вратах, а затем правая створка приоткрывается, и я выскакиваю наружу.

Глубоко вдыхаю морозный воздух. Мне все сдается, что за пределами кампуса пахнет по-иному. Впрочем, не удивлюсь, если так и есть. В высоченный забор, ограждающий территорию ВАМП, вплетены десятки заклинаний. Очищающее воздух от резких запахов скорее всего среди них тоже имеется. Учебное заведение магов должно быть защищено от любых опасностей, в том числе и от удушливого дыма возможного пожара.

Через три дома меня дожидается карета. Покрытая черным лаком, без опознавательных знаков и гербов. Я уже не оглядываюсь, как в первые дни, по сторонам, хотя боязнь, что кто-то из преподавательского состава академии увидит, как сажусь в нее, и будет задавать неудобные вопросы, все еще не прошла.

– Здравствуйте.

Кучер кивает на приветствие и стучит в стенку позади себя. Дверь кареты распахивается, и при виде попутчика мое настроение портится.

– Добрый вечер, Йоль.

Крепкого телосложения блондин помогает забраться внутрь. И при этом по-стариковски брюзжит:

– Мы прождали почти час.

– Я оставляла твоей госпоже расписание пар, так что моей вины тут нет.

Карета трогается, и я начинаю приводить себя в порядок. Для начала снимаю студенческий браслет: нельзя, чтобы Неспящее Око получило сигнал, куда меня везут. Нет, сразу оно не прореагирует. Но если у кого-то возникнут подозрения, что я нарушаю устав ВАМП, сделают запрос, и артефакт выдаст маршрут моих перемещений за пределами студенческого городка. И вот тогда моим планам и чаяниям наступит конец… Иногда я жалею, что узнала, как избавиться от опеки Неспящего Ока: не нарушай я правила, избежала бы многих неприятностей.

После браслета наступает черед белокурого парика, под которым прячу приметные черные волосы с фиолетовыми прядями. Лицо скрывает красная бархатная полумаска. Свой плащ оставляю на сиденье, надевая взамен черный, надушенный особой смесью из духов и отбивающего обоняние зелья. Там, куда мы едем, легко столкнуться с оборотнями-гайрусами, а узнавание по запаху мне ни к чему.

Подготовка скучна в своей привычности, при этом отлично успокаивает нервы.

В стенку кареты стучат – кучер дает знать, что подъезжаем.

С недовольной миной на лице мой сопровождающий открывает дверь. Проверив, как держится маска, выхожу на улицу.

Фонари возле входа для слуг и поставщиков продуктов уже приветливо горят. Почти все окна трехэтажного особняка также светятся.

Не впервые приезжаю сюда. И все-таки каждый раз чувствую легкое волнение, когда переступаю порог «Сада Фло», лучшего борделя Вышеграда.

Закончив осмотр багровых губ шириной в два моих пальца каждая, вздыхаю. Святые покровители, это ж надо было так саму себя изуродовать!

– Ну что скажешь? Не томи, Соннэя, – шепчет светловолосая девица, лежащая на краю огромного темно-синего ложа.

Во время осмотра она стойко держалась, а сейчас к ее глазам подступают слезы. Хочу обнадежить несчастную, но не успеваю открыть рот.

– Святая Виржия! Неужели все плохо?! – восклицает сидящая на кушетке госпожа Фло, или, как ее здесь чаще всего называют, Садовница. – Цветик, говори скорее, что с Пионой, пощади нервы старой женщины!

Блондинка находит в себе силы пересилить боль и одаряет хозяйку борделя специфическим комплиментом:

– Ох, Фло, тебе достаточно одного благосклонного взгляда, чтобы переманить моих самых верных поклонников!

Онемевшими губами некоторые звуки она произносит забавно, но желания посмеяться ни у кого нет.

Врать претит, но порции лести Садовница, могу поклясться, ждет и от меня.

– С точки зрения целителя, вашей внешности могут позавидовать и двадцатилетние.

Темноволосая женщина с пышными формами довольно улыбается. Ей намного, намного больше двадцати – точную цифру мне как-то поведали по секрету, – но после всех процедур, которые предоставляют лучшие маги-косметологи, она действительно выглядит потрясающе молодо.

– Так ты исправишь, Соннэя? – шлепая раздутыми губами, просит Пиона.

– Исправить могу. Заклинание обратимости подействует, пока не вышло время.

– Соннэя, я истратила целый златник! Не надо все, убери только излишки!

Я с жалостью смотрю на куртизанку, решившую усовершенствовать свою внешность и купившую бракованные чары у шарлатана. Губы девушки и до этого выглядели прелестно, но ей почему-то захотелось придать им пухлости. И таки придала… два приплюснутых и сложенных вместе пирожка – вот на что сейчас похож ее рот.

И да, златник – это много. В Вышеграде за один златник можно пошить бальное платье, скромное, правда, но все же… Или снять на пару месяцев маленький домик в приличном районе города.

Хозяйке борделя надоедает скулеж работницы, и она делает выбор за нее:

– Цветик, давай свою обратимость, а то, пока Пиона сообразит, навсегда превратится в уродца.

Мысленно представив схему заклинания, наполняю его силой и произношу слово-ключ:

– «Retrorsum».

– И это все? – пищит пострадавшая.

– Все. А ты ждала грома и молний? – улыбаюсь удивленной девице.

Она всхлипывает, пока я готовлю охлаждающие примочки. Заклинание аннулировано, но чтобы исчезли краснота и припухлость, нужны зелья и время.

– Ладно, цветики, я побежала. – Фло поднимается с низенькой кушетки, покрытой серебристой шкурой степного волка. – Соннэя, поужинаешь со мной?

Желудок радостно урчит, не подозревая, что его ждет разочарование.

– Спасибо, я не голодна.

Мне не нравится обращение «цветик», будто я одна из ее девочек, а уж чтобы съесть в этом месте что-либо или выпить… Нет уж, спасибо. Да уберегут меня святые покровители от подобной глупости.

– Ну как хочешь… – Госпожа Фло поджимает губы. – Кстати, помнишь, что завтра у нас день красоты? Жду к девяти.

Мой отказ ее обидел, иначе не назначила бы встречу на столь ранний для обитателей борделя час. Мне придется ждать, пока девушки проснутся и я смогу приступить к наведению лоска.

– Ладно, буду прощаться, мне еще нужно счета проверить. Соннэя, плату за вызов передаст Йоль. Как закончишь, сообщи слуге, одна не ходи по дому.

Напомнив хорошо усвоенные правила, хозяйка оставляет меня наедине с пациенткой.

Тем временем Пиона с горестными стонами осматривает лицо в зеркале.

– Приляг, пожалуйста, – прошу ее мягко. – Я поставлю примочки. Если будешь добросовестно менять их каждые полчаса в течение вечера, утром проснешься, будто ничего и не случилось.

– Угу, «ничего»… Целый златник потрачен зря! А ведь поначалу эффект был что надо… Хорошо, что второе заклинание использовать не успела.