– Да, вы заслужили право на жизнь. Но впредь не советую вам тратить её попусту. Северная Корона не прощает своих врагов. Помните об этом.
С этими словами маршал тронул шпорами своего жеребца и, сделав знак свите, поехал дальше. Солдаты с мушкетами медленно повернулись и зашагали следом, оставляя бывших пленников на самом краю Крокусового поля…
***
Седая Гавань всегда считалась столицей Торговой Гильдии Семи Морей.
Самый крупный порт на юге, обласканный солнцем и расположенный в удобной бухте, защищённой от ветра грозными скалами, он поражал всех своей роскошью. Высоко в небо вздымались башни из лазурита, гранита и мрамора, над домами нависали дышащие зеленью сады, отражавшие в полдень солнечные лучи мощённые улицы и переулки невероятным образом сочетались с мозаикой окон. На рынках было всегда многолюдно, а над огромной пристанью, уходившей одним краем в плескавшиеся тёплые воды Седьмого Моря, маячили паруса многих сотен кораблей. Портовые таверны разносили окрест гомон множества голосов на всех иноземных языках. Не существовало такого товара, который невозможно было купить в Седой Гавани. Ведь тысячи кораблей ежедневно приплывали сюда, чтобы приумножить богатство Торговой Гильдии…
Облокотившись на каменный парапет балкона, капитан Себастьян Фагунда лениво наблюдал за клонившимся к закату солнцем. Это был высокий, худой щёголь, с копной вьющихся волос, окрашенных в светло-персиковый цвет. Фагунда носил камзол из ярко голубого атласа, подпоясанный малиновым кушаком, на котором слева была подвешена сабля в позолоченных узорчатых ножнах. Такие же малиновые бриджи он заправлял в высокие ботфорты, украшенные золотыми пряжками. То обстоятельство, что Себастьян был одним из семнадцати капитанов Вольного Братства, укоренило в нём привычку носить за кушаком ещё и заряженные пистолеты, однако его нынешний визит в Седую Гавань не подразумевал стычки. Поэтому Фагунда ограничился лишь одним клинком, хотя более зоркий наблюдатель мог бы заметить едва выступавшую из голенища его сапога рукоятку небольшого кинжала.
С того места, где он стоял, с балкона здания Торговой Гильдии, был отчётливо виден весь порт, причалы, снующие между ними люди, гружёные повозки, покидающие порт и, наоборот, спешащие к пристани. Весь этот разношёрстный человеческий муравейник мало интересовал Фагунду. Пальцы Себастьяна, сплошь унизанные перстнями, медленно барабанили по каменному парапету, его лицо было задумчивым, и могло показаться даже немного сонным, пока он ожидал человека, ради встречи с которым и прибыл сюда.
Часы на Лазурной башне пробили четверть восьмого, и Себастьян оглянулся.
Почти неслышно отворив дверь, в комнату вошёл старый слуга в изумрудно-серой ливрее. Он тотчас немного посторонился, пропуская вперёд другого мужчину. Среднего роста, черноволосый, чуть располневший, с крупным смуглым лицом и маленькими чёрными глазками, он был одет в широкий распашной кафтан из чёрного бархата со стоячим воротником и набивными буфами на плечах. На груди, на массивной золотой цепочке, покачивался медальон с изображением пирамиды из монет – неизменный символ лорда Торговой Гильдии. Медальон был отполирован почти до зеркального блеска, и в нём отражалась тонкая, казавшаяся нарисованной, чёрная бородка этого знатного мужчины.
– Прошу простить меня за столь долгое ожидание, капитан, – сказал он и жестом руки отпустил слугу. – Некоторые дела в совете лордов Гильдии требуют моего личного присутствия.
Фагунда учтиво поклонился, стараясь не показывать лёгкую усмешку.
– Нет нужды в извинениях, милорд. Я всегда готов служить вашей милости, каким бы долгим не было ожидание.
Маленькие чёрные глазки недоверчиво взглянули на Себастьяна.
– Разумеется, капитан. Иначе и быть не может. Ведь это же я вам плачу.
Его слова, действительно, были правдой. Лорд Дамаэль Мельтан, хозяин Мраморной башни, один из богатейших лордов Торговой Гильдии Семи Морей, довольно часто прибегал к услугам капитанов Вольного Братства. Кажется, не было такого человека в Седой Гавани, от старого кабатчика до молодых сорванцов, промышлявших мелким воровством в порту, кто не слыхал о необычных пристрастиях лорда Дамаэля. Его необузданная страсть к экзотическим удовольствиям, что могли подарить только женщины другой расы, вкупе с его немалым состоянием, сделало лорда Дамаэля постоянным посетителем рынка рабов. Женщины-кисуну, дикарки-оборотни с островов Спящего Великана, гордые златоволосые пэри, – Дамаэль покупал всех. И, хотя среди остальных лордов Гильдии за ним прочно закрепилась репутация развратника со странными вкусами, сам Мельтан считал себя истинным коллекционером. Корабли Вольного Братства иногда привозили пленников, и, если в их числе оказывались столь милые сердцу Дамаэля экзотические красавицы, он был готов заплатить за такой товар звонкой монетой. Поговаривали, что он ищет нечто настолько необычное, редкое, что способно стать настоящей жемчужиной его коллекции, вершиной неземного наслаждения, к обладанию которым Дамаэль так стремился…
Поэтому Фагунда и постарался всеми силами скрыть усмешку. Он хорошо знал, какой именно товар интересует лорда Мельтана, и не хотел ссоры со столь богатым клиентом. Напротив, Себастьян придал своему лицу самое серьёзное и внимательное выражение, на какое только был способен.
– Будь по вашему, милорд, – сказал он. – Но как я понимаю, вы пригласили меня не для светской беседы?
Дамаэль мгновение помедлил, потом коротко кивнул.
– Идите за мной, капитан, – он шагнул обратно к двери, повелительным жестом приглашая Фагунду следовать за ним.
Они прошли по длинному коридору, что был освещён несколькими масляными лампами, мимо почти дюжины статуй лордов-покровителей Гильдии, высеченных прямо в стенах здания. Дамаэль свернул на небольшую винтовую лестницу и начал спускаться вниз. Его спутник чуть помедлил – Фагунда никогда не был любителем узких винтовых лестниц, столь удобных для засады, но отказать лорду Гильдии он не мог, поэтому Себастьяну пришлось пересилить себя. И шагнуть следом за Мельтаном.
Внизу располагалась тяжёлая дверь, обитая бронзой. Дамаэль отворил её, ступив внутрь достаточно большого помещения, не имевшего окон. Капитан Фагунда вошёл за ним, сразу втянув ноздрями воздух. Пахло химическими реактивами. Это не особенно понравилось Себастьяну, предпочитавшему не иметь дела с алхимией. Однако увиденное им помещение мало походило на каморку алхимика. На длинных тяжёлых столах громоздились пожелтевшие фолианты, рядом с ними тускло поблёскивали колбы и реторты, под некоторыми из них медленно тлел фитиль, и они испускали слабый дым. Стены были увешаны различными картами и чертежами, но только истинный мастер смог бы понять, зачем они здесь и для чего предназначены.
В самой середине этого помещения, склонившись над одним из столов, стоял невысокий очень худой мужчина, одетый в тёмно-серую мантию. Его волосы были коротко острижены и выглядели настолько ярко рыжими, что со стороны казалось, будто само солнце взорвалось на голове. Едва он заметил вошедших, как тотчас обернулся. Его грубые, костистые черты лица и блёклые зеленоватые глаза были знакомы Себастьяну. Человека в мантии звали Либериус, он числился волшебником Торговой Гильдии, наряду с ещё примерно десятком таких же. Гильдия использовала магическое искусство, в основном, для шпионажа и предсказаний погоды, хотя именно в этом качестве Либериус себя не оправдал. Он считал себя новатором в области соединения точных наук и магии, и Фагунда навсегда запомнил его эксперимент двухлетней давности, когда Либериус случайно спалил дотла корабль ратерийских торговцев. С тех пор, Себастьян стал испытывать острое недоверие ко всему, что так или иначе было связано с волшебством…
Либериус приветственно поднял руку, и тут же громко чихнул. Фагунда подозрительно посмотрел на него, потом перевёл взгляд на лорда Дамаэля. Волшебник снова чихнул, замотал головой и вытащил из широкого рукава мантии носовой платок.
– Я недавно вернулся из Мальдека, – виноватым тоном пояснил волшебник, утирая слегка раскрасневшийся нос. – Не люблю северные воды.
– Надеюсь, с вами всё в порядке, милорд, – сказал Фагунда, и на всякий случай сделал шаг назад.
– Ерунда, – махнул рукой волшебник. – Но знаете, эта простуда просто непостижима для меня. Если лечить её с помощью магии, то болеешь три дня. Если лечить обычным способом, будешь болеть неделю, а если не лечить вовсе…Эх…
Сказав это, Либериус сокрушённо мотнул головой и опять чихнул.
Дамаэль нетерпеливо спросил:
– Итак, ты всё подготовил?
Лицо волшебника немного оживилось.
– О, да, милорд! Всё, как вы и хотели. Мои поиски увенчались полнейшим успехом.
– Покажи, – сдавленным от волнения голосом сказал Мельтан.
Либериус отошёл к соседней стене, где на специальной складной подставке стояло что-то, накрытое тёмно-красным бархатным покрывалом. Рывком сдёрнув покрывало, волшебник быстрыми шагами удалился в сторону, чтобы лорд Дамаэль и его спутник могли увидеть найденную им вещь.
Это был парадный портрет знатной дамы.
Одетая в чёрный бархат она была изображена стоявшей возле небольшой гранитной колонны. Густые светлые волосы немного оттеняли бледную кожу и удивительные, не похожие на человеческие, прозрачные как весенние льдинки глаза. Маленькие тонкие губы застыли в презрительной усмешке, придавая лицу женщины изысканное надменное очарование. Оба платья – и нижнее и верхнее – имели очень узкий лиф с острым мысом, и вырез каре, закрытый сетчатой вставкой-шемизеткой. Из-под рукавов верхнего платья с коротким буфом, виднелись рукава нижнего, имевшего меховые манжеты. Поверху обоих платьев была одета догалия – приталенная накидка с широкими отороченными мехом рукавами из чёрной бархатной ткани с крупным золотым узором, и капюшоном-шторкой. Сам капюшон был отделан белым рюшем. Полуопущенный на бёдра наборный золотой пояс украшала пряжка с золотым змеем.
Глаза Дамаэля вспыхнули и заблестели.
– Да, это она, – хрипло проговорил он. – Никаких сомнений…
Фагунда, напротив, не разделял восторга лорда Мельтана. Он мельком глянул на пояс дамы, изображённой на портрете, и чуть было не отшатнулся.
– Это же вампир! – воскликнул он.
– Ангелина Ван Виэрэген, урождённая герцогиня Арагонская, – сказал Либериус, подходя к портрету. – Первый Меч Дома Арагонов. Чистокровный вампир. Их так немного осталось…
Лорд Дамаэль шагнул вперёд, медленно, словно воин, наслаждающийся видом павшего врага, обошёл вокруг портрета, и коснулся рукой холста. Его пальцы со сверкнувшим на мизинце крупным изумрудом сжались, как будто хотели стиснуть изображённую на нём женщину.
– Впервые мы встретились в Карбе, – глухим голосом сказал Мельтан. – Я увидел её среди танцующих пар на балу у бургомистра. Даже трон Северной Короны не был столь дьявольски притягателен, как эта белокурая бестия! Она отвергла меня…Я предлагал ей золото. Моё положение в Гильдии. Обещал сделать самой богатой женщиной в Седой Гавани. Я предлагал ей всё…Но она посмеялась надо мной…
– Возможно, это и к лучшему, милорд, – сказал Фагунда. – Вампиры странные создания…
Дамаэль резко повернулся. В его глазах блеснул жуткий огонёк.
– Нет! – вскричал он. – Эта женщина, поистине, та самая неповторимая жемчужина моей коллекции, которую я так долго искал. И я получу её с вашей помощью, капитан.
Брови Себастьяна взлетели вверх.
– С моей помощью?! Вы хотите, чтобы я похитил вампира?!
– Именно так.
– Не хочу показаться грубым, милорд, но…Сожри меня кракен! Эта белокурая бестия разорвёт в клочья всю мою команду! Вампир не собака, на цепь не посадишь. До Карбы почти два месяца пути. И что прикажете мне делать с этой пленницей столько времени?
– Сейчас она в Мальдеке, – сказал Либериус, снова утирая нос. – Ваш корабль будет там через неделю.
