Мальчишка встал и подойдя к помосту, легко на него запрыгнул. И выжидательно посмотрел на наставника.
– Прыгай!
Илан оттолкнулся от помоста.
– Держи спину! Так хорошо. Теперь сальто, ещё раз, ещё. Кто так группируется? Так, хватит.
Илан опустился на помост и с надеждой посмотрел на наставника, может, уже всё? Но был жестоко разочарован.
– На шпагат, тянись, пока до носков не достанешь. Ниже, ниже нагибайся. Что за бестолочь!
Тренировка завершилась затемно. Дядька Игнат пружинистой походкой направился к фургону, заметив, что там остановился Вард.
Илан нахохлился, яснее ясного, что актёр на него пожалуется. Но, пожав плечами, решил, что лучше скитаться одному, чем вот так. И вздёрнув подбородок, пошёл в палатку.
После того, как из труппы ушёл Рэм, дядька Игнат велел, чтобы Илан ночевал рядом. Постелью обоим служили жёсткие, грубо сколоченные сундуки. Только у Илана он был низенький, из порядком обшарпанной древесины. А у старого актёра большой, весь в наклейках из разных стран. Илан в те редкие минуты, когда удавалось остаться одному, любил рассматривать, что на них изображено. Вот какая-то девчонка в чулках, похожих на рыбацкую сеть, играет в мяч. А на куске афиши рядом с ней рыжий клоун обнимается с морским львом. На крышке был нарисован красавец-усач в пурпурном костюме с золотыми пуговицами. Надпись на афише гласила: гвоздь программы воздушный эквилибрист Игнатий Марчелло. Единственное, что удалось передать художнику, это шикарные усы наставника.
– Неужели вы когда-то были таким? – однажды не утерпел Илан.
– Был, – неохотно буркнул дядька Игнат, – недолго…
– А…
– Хватит лясы точить, спать пора.
Вот и весь разговор. Мальчик провёл пальцем по рисунку и решительно откинул крышку. Раз уж он решил уйти, не стоит мешкать, вот только в лесу нынче холодно, а потому кремень и кресало из запасов наставника явно лишними не будут. Но разочарованно засопел: в сундуке ничего, кроме костюмов, посуды да склянки с согревающей мазью, бережно завёрнутой в тряпицу, не было.
Он окинул взглядом небольшое помещение прикидывая, где могут находиться необходимые ему вещи и хотел было закрыть крышку, но обратил внимание на старый снимок, на нём смешливая пухленькая женщина в белом платье прижимала к себе белый свёрток. Неожиданно цвета на фотографии стали ярче, девушка поправила платок и с любовью взглянула на свёрток, из которого явственно послышался хнык.
– Ш-ш, Рэмушка, всё хорошо. И улыбнувшись, попросила:
– Холодает, Игнат, пойдём в дом?
Илан моргнул. Фотография пожелтела и застыла.
В ушах шумело от прихлынувшей к голове крови, стало трудно дышать. Аккуратно, чтобы не брякнула он опустил крышку сундука. Забрался с ногами на свой и услышав шаги, крепко зажмурился, стараясь дышать как можно ровнее.
Судя по голосам, доносящимся из-за палатки, дядька Игнат шёл не один. Они вошли и увидели спящего Илана.
– Разлёгся, – пьяно взревел наставник, – а ну вставай!
– Тихо ты, – вмешался кто-то, судя по голосу, Рэм.
– Парень ни в чём не виноват, дай ему выспаться, загонял совсем.
Рэм? Рэм здесь? Илан с трудом подавил в себе желание вскочить и облапить юного циркача, вцепиться так, чтобы не оторвали.
– Правда, Игнатий, пойдём отсюда, – поддержал третий голос, Илан узнал Мунка. – Посидим у реки, всё спокойно обсудим.
Дядька Игнат всхлипнул, наклонился над Иланом и, обдав мальчика перегаром, взъерошил ему волосы.
– Эх, ты, ну спи.
Выпрямившись, повернулся к Рэму:
– Пошли!
Слышно было, как поднялся и опустился полог. Дав время компании артистов отойти, Илан крадучись выбрался наружу. Короткими перебежками, чтобы его не заметили, он миновал цирковые конюшни, кухню и наконец зашагал под тенью деревьев, которые густо росли вдоль дороги. Придя к реке, артисты зажгли костёр и стали переговариваться, мальчишка залёг под двумя цветущими кустами боярышника, источавшими пьянящий сладковатый запах.
Далековато, поморщился он, оценив расстояние до костра, но так хоть не обнаружат. Ночной ветер забавлялся, донося обрывки беседы. В конце концов Илану надоело напрягать слух. Паренёк вспомнил то непонятное ощущение, которое испытал на сегодняшней тренировке, посмотрел на говорящих и, прищурив глаза, представил их рядом. Пространство дрогнуло и приблизилось. Говорили о разговоре Игната с Вардом. Хозяин цирка торопился, в столицу приезжал большой цирк с труппой раз в пять больше, чем у них. И откроет гастрольный сезон та труппа, у которой лучше программа. Как Вард нашёл Рэма и что ему посулил, Илан не расслышал, только понял, что родственников решили стравить. Дядьке Игнату было объявлено, что он уже слишком стар и стал обузой для труппы, пора ему уступить дорогу молодым. Ему дано время, чтобы подготовить дуэт Рэма и Илана. Начать тренировать их на трапеции, а как цирк приедет в столицу, старый актёр должен покинуть труппу.
Глава 5
– Спасибо тебе, – обратился дядька Игнат к Мунку, – спасибо, что не испугался и вмешался.
– Не то говоришь, неправильно, – покачал головой Мунк, – если бы не вступился, последним бы человеком стал. Из стариков здесь только мы и остались. Вард – шакал пришлый. У него два страха: император и мы. И, – гигант помолчал, – первый сильнее. Рэм, что будешь делать?
Рэм сидел, сжимая и разжимая кулаки, иногда метко подбрасывая ветки в огонь.
– Уходить надо, дядя Игнат, – решительно сказал он, метнув в костёр очередной сучок, – вместе.
– Куда, – грустно усмехнулся наставник, – кому я теперь нужен?
– Мне, – сказал Рэм. – Ты не бойся. Не пропадём, вместе выступать будем. Создадим труппу. Дядя Мунк, пойдёшь с нами?
Пухлые губы мавра растянулись в улыбке.
– А как же Линда?
Рэм посмурнел, вспоминая.
Появление в предместье юноши в трико произвело фурор.
– Цирк, цирк приехал, – восторженно загомонила ребятня, столпившаяся у колодца. Рэма окружили сразу пять босоногих ребятишек, одетых в рубашки из белёного полотна и такие же штаны.
Самый смелый, с льняными волосами и огромными конопушками, дёрнул Рэма за рукав.
– Дядя, а клоуны будут?
Парень осторожно погладил его по голове и признался:
– Нет, я один.
Но заметив огорчение в ребячьих глазах, торопливо исправился.
– Но если хотите, выступлю только для вас. Есть здесь где-нибудь ровная площадка?
– Есть, мы покажем, – наперебой загомонили ребята, – это там… – и побежали вперёд по пыльной мощёной валунами дороге, вдоль которой щетинились пучки трав, оглядываясь, идёт ли за ними гость.
