Игнатий мрачно кивнул.
Глава 3
В Галейд приехали вечером. Город по величине практически не уступал столице Варгаса – Сиране. Различие было только в том, что здесь преобладали деревянные двухэтажные дома с резными наличниками у окон, причём ни одного одинакового, город славился своими плотниками, столярами и мастерами кожевенного дела.
На улицах Галейда не было босоногих детей, все, даже самые маленькие, носили сапожки из мягкой кожи или удобные лёгкие сандалии. А лошадям не приходилось месить грязь, от самого предместья под ноги лошадям ложился удобный деревянный настил из дубовых плах, рядом с которым чуть возвышалась узкая полоса для пеших путников.
На въезде в город усатый стражник в кожаном жилете под бдительным присмотром гвардейцев досмотрел фургон, с интересом глядя на прибывших. Антимагическим жезлом махнул больше для проформы, проверяя нет ли в труппе волшебников. Рэм ощутил волну страха, идущую от Мунка и, очевидно, не он один. Паренёк, которого подобрали, Илан, кажется, прижался к старому фокуснику и испуганно следил за стражником. Гигант покосился на него, но успокаивающе потрепал мальчишку по плечу. Видимо, тент на фургоне прохудился, потому что глаза парнишки снова сверкнули. Жезл начал было светиться, но тут же погас. Стражник привычным жестом встряхнул рабочий инструмент, обозвав негодной клюкой, но никакой реакции не последовало.
– Проезжайте!
– Благодарю, – откликнулся Вард, бросив стражнику монету, которая тут же исчезла, схваченная смуглой рукой бравого усача.
– Подскажите, где остановиться в городе, почтеннейший.
Гвардейцы отступили к стенам сторожевой башни, оставив местного вояку разбираться с приезжими.
Стражник приосанился.
– Самую хорошую корчму держит арун Дейр. Как правило, циркачи предпочитают останавливаться у него. Она находится около ярмарочной площади, помост для представлений строили наши лучшие мастера.
– Арун? – изумился Вард. – Ты ничего не перепутал, почтеннейший? Разве дело аруна содержать корчму или ему нечем заняться в вашем прекрасном городе?
Стражник расхохотался, будто услышал что-то смешное.
– Очевидно ты издалека, гаэн, наш арун, да продлятся его дни, проживает в столице вместе с подобными ему, здесь живёт его управляющий и кроме корчмы содержит постоялый двор и мастерские.
– Понял тебя, уважаемый. Куда нам править?
– Через два квартала сверните налево мимо ратуши, мимо не проедете, там вывеска с грамотой императора.
– Да продлятся дни его, – с почтением промолвил Вард, сложив руки на груди.
– Да продлятся, – откликнулся стражник, пропуская фургон.
Рэм лежал на широкой лавке у бревенчатой стены и тоскливо смотрел в окно, из-за которого доносились взрывы смеха и аплодисменты толпы, высоко оценившей эквилибристику Жози. Хорошо, что фургон с животными прибыл раньше. О, а эти восторженные возгласы наверняка от выступления дяди Мунка. Когда въезжали в город, Рэм шёпотом спросил у гиганта, почему он так напрягся там в лесу, но фокусник только руками развёл, сказав что-то невнятное про запах растений. Крики за окном усилились. Досадливо посмотрев на свою ногу, юноша перевёл взгляд на деревянный потолок, по которому не спеша прогуливалась муха.
Рэма мучило, что он так и не сказал Варду, что тот ошибся. В отличие от дочери хозяина труппы из Виланда его Линда даже не была циркачкой. Обыкновенная белошвейка из предместья Сираны, маленькая и вёрткая, с широко распахнутыми, словно от испуга, тёмными глазищами. Он увидел её в том портовом трактире, в который они обычно ходили с дядей Мунком, когда останавливались близ Рифаза, селения, расположенного неподалёку от Сираны.
Если в столице все дома были из ладно пригнанного камня, иногда желтоватого или розового, смотря по достатку того, кто строил, то деревянные дома можно было увидеть лишь в предместье и то храм там был всё же из дорогого белого камня. Столичный храм тоже был белокаменным, как, впрочем, и королевский дворец. Белый камень везли из-за моря, поэтому цена на него была соответствующей. Линда с подругой, рыжеватой плотно сбитой девицей и с большущей корзиной наперевес, пришла предложить товар в портовый трактир, немаленькое здание в два этажа, сложенное из прочного корабельного бруса. Посетителей по дневному времени было немного, помещение небольшое, но внутри было немного прохладнее чем снаружи, Рэм с фокусником устроились у окна. Обычно лето в этих краях мягкое, но последние два дня жара стояла адская, а из-за близости моря было ещё и душно. Перед каждым посетителем стояло по два-три запотевших графина.
Вёрткий как угорь слуга подал напитки и быстро приняв заказ испарился.
Спор у стойки привлёк внимание юноши. Хозяин заведения, мужик прижимистый, явно пытался сбить цену. У рыжеватой от возмущения звенел голос, а у её подруги в глазах уже стояли слёзы.
– Как вы можете! – уперев руки в пышные бока и позволяя разглядеть крепкий бюст, спрятанный под коричневым платьем, провозгласила рыженькая. – Она же старалась, такую красоту для вас сделала! Линда, покажи!
Тёмненькая худощавая девушка с накинутой на плечи шалью откинула покрывало с корзины и приподняла несколько изделий. Это были обыкновенные холщовые скатерти, со своего места Рэм увидел только край одной из них, но ему этого хватило. На сером холсте был вышит завязанный морским узлами толстый канат, на котором качались чайки, в то время как товарки, перекрикивались между собой, одна из них держала в клюве рыбёшку и вид у неё был предовольный. Но, очевидно, были там и другие узоры. На секунду лицо трактирщика стало задумчивым, но потом его сменило прежнее упрямое выражение.
– Я сказал пять солей, значит пять, и нечего тут реветь, не уступлю. Или продавайте, или выметайтесь, у меня дел полно, скоро корабль из Таргела причалит.
У Рэма сжались кулаки, он начал медленно подниматься из-за огромной бочки, заменявшей стол. Мавр посмотрел на него и чуть заметно покачал головой. Этого хватило, чтобы кулаки моментально разжались, будто сами собой изо рта парня вылетели слова:
– Эй милая, как насчёт двадцати? Возьму у тебя товар для нашей труппы.
Пять солей! Всего пять. Святое мироздание, какой стыд! Сама виновата, нечего было вестись на охи-ахи подруг и скупые похвалы дяди. Дураку ясно, что ничего плохого они подруге и родной племяннице не скажут. Линда пришла сюда, поддавшись на уговоры Тильды. Сейчас та, уперев руки в боки, отчитывала этого ражего детину с хитро бегающими глазками на заплывшем лице. Стараясь, чтобы подбородок дрожал не так явно, девушка подняла голову повыше и по требованию подруги продемонстрировала товар, зачем? И так ясно, что трактирщик медного кона не прибавит. Благодаря дяде они, конечно, с голоду не помирали, работа кузнеца всегда прокормит, но ей так хотелось показать, что она уже выросла и тоже может помогать семье. А помощь была нужна ещё и как. Дядиного молотобойца пару месяцев назад забрали королевские волонтёры и заказов стало меньше в разы. Потому и согласилась сюда прийти, в деревенской лавке такого товара, как у неё, навалом. Правда, Тильда намекала и на другой заработок, но посмотрев, как подруга морщится от липких намёков, посмеялась и согласилась быть посредницей в разговоре с трактирщиком. Отдавать за бесценок свой труд Линда не могла и уже хотела уйти, как чей-то голос озвучил сумму двадцать соленов. Девушка оторопело проморгалась. Из-за бочки у окна поднялся рыжий парень в зелёном трико, его сосед, гигант в лиловой мантии, посмотрев на него, молча покрутил пальцем у виска. Парень упрямо сжал губы, мотнул головой и посмотрел на неё с улыбкой. На душе сразу стало легче.
– Соглашайся, дурочка, – шепнула ей Тильда, ощутимо ткнув локтем в бок.
Линда робко кивнула неожиданному защитнику.
– Ещё чего, для труппы, – возмутился трактирщик. – Сам куплю за двадцать.
– Поздно, – сообщила Тильда, кивнув на Рэма, – он первый предложил.
– Ха, да кто он такой? Циркач, без году неделя? Молокосос, поди и не умеет-то ничего.
Рэм задохнулся от обиды.
– Спорим, что если обойду твой трактир по крыше и не сорвусь, товар забираю я?
– За двадцатку, – напомнил трактирщик. – Согласен. – И обвёл глазами посетителей трактира, в основном это были моряки с торговых кораблей.
– Все слышали?
Народ согласно загудел.
– Тогда айда все во двор, сейчас комедь будет.
Рэм посмотрел на Мунка ожидая поддержки.
– Я здесь подожду, – спокойно сказал он, – что стоишь, иди, раз спорил.
Забравшись на крышу и оценив требующий замены деревянный настил, парень ощутил, как поддерживавший азарт схлынул. Но не отступать же, особенно когда на тебя смотрят, покосился он на собравшихся внизу зрителей. И мелкими шажками, осторожно прощупывая доску перед собой, двинулся вперёд. Шаг, ещё, ещё…
Секунды текли медленно, воздух стал тягучим словно патока, не вздохнуть. Юный акробат продвигался осторожно, ощупывая перед собой доски, словно слепой. Что-то пыталась сказать Тильда, но, когда Линда отмахнулась в третий раз, оставила подругу в покое, кажется ушла вместе с приобнявшим её матросом. Вот циркач показался с другой стороны, осталось чуть-чуть, десять шагов… Пять… Тр… Мама!
Линда испуганно метнулась к корчившемуся на земле парню. Убедившись, что тот жив, но подняться не может, обозвала дураком, разорвала одну из скатертей на полосы и перебинтовала ногу.
– Быстро говори, как зовут твоего громадного, – приказала она.
– Му-унк, – провыл парень.
– Господин Мунк, – заорала Линда во всю мощь своих лёгких, – на помощь!
Тот вылетел из трактира, взял хозяина за грудки и кинул в окно. Моряки угрожающе зашумели, некоторые полезли за ножами, но заставив пару слишком ретивых кататься по земле, старый артист с парнем на руках, без проблем выбрался из толпы. Девушка не отставала от них.
Парень уже не стонал, а тихо скулил.
