– Расскажешь?
– Не в этот раз, – он тяжело плюхнулся обратно на диван, изо всех сил затягиваясь, будто пытаясь подавить что-то вылезающее наружу из самых глубин сердца, – иди лучше сюда. Не будем портить момент.
Ева послушно опустилась рядом и утонула в сильных мужских объятьях. Уверенных и свободных и одновременно нуждающихся в тепле и защите.
– Давай лучше о тебе, – шепнул ей на ухо капитан своим низким бархатистым голосом, – давно хотел узнать: почему Ева? Слишком редкое имя.
– Ну…, – протянула девушка, – мама придумала. Считала, что я – божественный дар.
– И она права, – капитан крепче прижал Еву к себе и зарылся носом в ее соломенную шевелюру, – есть в тебе что-то божественное. И все же – почему дар?
– Я – поздний и очень долгожданный ребенок. Родители уже отчаялись и даже хотели развестись на почве бездетности, и тогда мама начала изучать Библию, слишком фанатично, надо сказать. Она молилась, по монастырям всяким ездила. И в какой-то момент, по ее словам, она услышала ответ свыше, что ее дочь станет новой первой женщиной на Земле и даст жизнь другим людям, а потому назвать ее надо Евой. И на следующий день она переехала на пмж к унитазу – токсикоз был жуткий. В итоге появилась я.
– Хм…, – задумчиво произнес капитан, – а что-то в этом есть. Существование человечества в будущем действительно во многом зависит от нас. Может, на нее тогда сошло озарение.
– Не знаю, я не верю во всякие предзнаменования. К тому же, через четыре года мама родила мою сестру, а значит, никакой я не дар, просто всему свое время, – Ева всегда раздражалась, рассказывая эту историю, слишком уж ей не хотелось играть роль нового мессии и уж тем более воспроизводить заново род человеческий. И чем реальнее становилась эта перспектива, тем настойчивее она отрицала эту терию.
– Конечно, – капитан с ухмылкой посмотрел на девушку, а корабль наш Ковчегом назвала. Это, между прочим, тоже из Библии.
– Я его так назвала из-за бегущих на борт животных, спасающихся от стихии. Ведь и правда, как Ноев Ковчег, – каждой твари по паре.
– Да-да, я помню, ты же рассказывала. Только у нас Ковчег Евы.
– Ладно тебе, капитан, – Ева чмокнула его в щетинистую щеку, – не стоит приписывать мне миссию по спасению мира. В конце концов, если бы не ты, мы бы остались погибать в порту Мурманска.
– Ев, ну сколько можно?
– Что? – удивилась девушка.
– Капитан? Вот так, без имени?
– Ты сам при знакомстве просил соблюдать субординацию и называть тебя капитаном, – Ева изобразила невинное лицо.
– Мне кажется или мы только что очень сильно нарушили любую субординацию. Причем пару раз, – захохотал капитан, – так что хватит этих фамильярностей, теперь только по имени. Ты хоть знаешь, как меня зовут?
– Знаю, Ваня, знаю, – ответила Ева и, услышав свой голос, залилась звонким смехом.
18
– Поймал! – Леша ворвался в зал с криками, чуть ли не прыгая от радости. За окном стояла непроглядная тьма, и только редкие всполохи молний освещали комнату, где вповалку на диване спали две девушки.
– Кого поймал? В чем дело? – сонно потянулась Ева, вглядываясь сквозь мрак в стрелки часов.
– Интернет поймал! Видимо, просвет какой-то или вышка заработала, оценим сейчас ситуацию и решим, как быть дальше.
– А электричество ты не поймал? – Катя зарылась головой в диванные подушки и с трудом пыталась продрать глаза. – Сколько времени-то?
– Без пятнадцати три, – пискляво отрапортовал Леша, – есть немного времени на сборы.
– Какой ужас, нельзя вставать в такую рань, – Ева с усилием сползла на край дивана, но Леша ее уже не слышал – он потерянно смотрел в экран телефона, опускаясь на пол и придерживаясь за стену, чтобы не рухнуть со всего размаху.
– Леш, что с тобой? – спросила девушка, когда глаза привыкли к темноте, и она смогла разглядеть бледную как смерть, теряющую почву под ногами, фигуру Леши.
– Идите сюда, – Леша поднял испуганный взгляд на подруг, – вы должны это видеть.
Интернет беспорядочно пестрел появляющимися каждую секунду новыми ярко-красными заголовками с пометкой «Срочно!». Репортеры разного пола, возраста и национальностей в ужасе рассказывали о том, что видели своими глазами или слышали от очевидцев. Каждый канал или интернет-портал смаковал подробности и стремился преподнести произошедшее за ночь и остаток прошлого дня как можно реалистичнее и жестче.
Что бы они ни показывали, какие бы слова ни подбирали, ясно было только одно – мир погряз в хаосе. Накануне днем повсюду произошли сдвиги тектонических плит, вызвавшие землетрясения: от ничтожных, из-за которых посуда позвенела в шкафах, до катастрофически разрушительных, уносящих в бездну целые города и людей. Бурлящие потоки грязной воды на месте вчерашних мощеных брусчаткой улиц тащили в неизвестном направлении машины, деревья, людей – все, что попадалась на пути. А подлый дождь все никак не прекращался, увеличивая и увеличивая уровень образовавшихся рек. Большая часть мира была обесточена благодаря серии прицельных ударов молний, практически уничтоживших электроподстанции, лишив эту планету самого важного ресурса. И в довершение ко всему, формирующийся грозовой фронт, о котором говорил Лешин брат, действительно уронил температуру воздуха на десять градусов всего за одну ночь.
Цепочка названий пострадавших европейских городов казалась бесконечной, а число человеческих жертв увеличивалось с каждой секундой. И вот неумолимый бесстрастный список подобрался к Москве – разрушен исторический центр, провалы на многих станциях метро, затоплены застрявшие в тоннелях составы вместе с людьми, не успевшими выбраться из смертоносного подземелья, рухнуло несколько зданий, похоронив под своими руинами жильцов, не рискнувших покинуть свои жилища в такой ливень. Уровень рек достигал катастрофических отметок и подбирался ко вторым этажам уцелевших домов.
– Это… Это же наш офис! – Катя, обезумевшая от страха, тыкала в экран, где на съемках с вертолета виднелись руины того, что еще вчера было их пристанищем долгие годы.
– Черт, – прошептала Ева, – как вовремя мы смылись… Леша, ты – наш спаситель!
– Еще нет! – глухо отозвался Леша. – Посмотрим, что по блокпостам и будем сматываться и отсюда. Нам надо к брату.
– Я никуда не поеду, – шепотом произнесла Катя, а по ее щекам неслись водопады слез, размазывая остатки вчерашней косметики.
– В смысле не поедешь? – переспросила Ева, не веря своим ушам. – Мы тут просто уплывем! Я тоже не в восторге от идеи тащиться в Мурманск, который, как и Москву, разнесло. Но вдруг, это наш шанс!
– Мне нужно в Москву, – кротко отрезала Катя и уронила голову на грудь.
– Ты вообще ничего не понимаешь? – Леша пришел в ярость. – Это не шутки и не учебная тревога! Это гребаный апокалипсис! Я предлагаю воспользоваться последним шансом, другого не будет!
– Вы поезжайте, а меня просто высадите у МКАДа, если боитесь, что потом не выпустят из города.
– Зачем тебе туда? – не унимался Леша. – Если за одеждой, то возьми мое. У меня много теплого, а оно, я полагаю, нам пригодится.
– За сыном… – прошептала Катя.
– Что? – хором переспросили Ева с Лешей.
– Мне нужно найти сына. Лучше мы погибнем вместе, чем я спасусь без него, – Катя подняла усталый, полный ужаса взгляд на друзей.
– У тебя, что, есть сын? – по слогам произнесла Ева.
– Да…, ему девять, я родила его очень рано, всего в шестнадцать. Он сейчас у моих родителей в Куркино, и мне надо к нему…
– Ты никогда не говорила, что у тебя есть сын, – Леша удивленно уставился на подругу.
– Ты, знаешь ли, нас тоже удивил. Так что мы – квиты, – холодно ответила обычно веселая Катя.
– Ладно, высадим тебя, – согласился Леша, – только пообещай, что постараетесь выбраться из города. Боюсь, что мы с Евой не сможем тебя дождаться, брат не станет вечно стоять на приколе.
– Я попробую, – шепнула рыжеволосая красотка, вдруг постаревшая на десяток лет.
19
