Дерлямбовый путь Аристарха Майозубова

– В этом ты прав – вопросов куча… Представляешь, даже не знаю с чего начать.

– А я подожду, – как-то уж слишком благодушно прорычал Борис Николаевич и растворился в воздухе.

– Ничего себе, реально привидение, – удивлённо выдохнула Эвелина, отметив это неожиданное исчезновение.

– Он всегда так исчезает, но поставь на стол водку, тут же появится. В общем, приставучий призрак и заправский алкаш.

– А у тебя к нему какие вопросы, Аристарх?

– Это, пожалуй, очень долгая история, – пробормотал Майозубов и задумался над тем, что происходит. По идее, странностей не становилось меньше, даже наоборот. Реальность, в которой он проснулся, понемногу становилась привычной и, как ни удивительно, объяснимой, ведь, если задуматься, то мозг, при определённых сбоях, может «забыть» огромный массив информации, а значит, все «чудеса» объясняются лишь этим фактом. Вполне возможно, что из-за какой-нибудь травмы или, например, болезни, он помнит только юного себя, того наивного молодого человека из первых дней миллениума, а раз так, то всё, что кажется непонятным, лишь следствие этой абсолютно разумной причины. С другой стороны, сегодня, Бориску видел не только он, но и гостья, так что объяснить присутствие Ельцина алкогольным отравлением уже невозможно. Или же, ситуация ещё хуже – всё не настоящее.

– Шиманская, ты реальная? – испугавшись своих выводов, обратился он к девушке.

– Конечно же, реальная, можешь меня потрогать.

– Это не доказательство, Бориску я тоже могу потрогать. Ведь, если мой мозг болен, он будет обманываться в каждой ситуации, достраивая ту действительность, которая ему кажется комфортной.

– Но я же тоже вижу Бориску, – привела новый аргумент девушка.

– Вот это и пугает… Его гнусную морду я стал видеть после того, как выпил водку на Новый год и, видимо, немного поехал крышей.

– Как же с тобой трудно, Аристарх, налей-ка мне лучше кофе… Поэт посчитал эту идею прекрасной, так как питие ароматного напитка могло отвлечь от путанных, полусумасшедших дум. Более того, доставляло удовольствие что-то готовить. Он не помнил в себе этого качества, но сейчас получал приятные эмоции от бесхитростной кухонной суеты. Эвелина захотела именно чёрный кофе. «Чёрный кофе полезен для печени», – почему-то подумал Майозубов и еле слышно чертыхнулся от этой никчёмной мысли.

Через несколько минут на столе стояли две небольших кофейных чашки с горяченным, свежеприготовленным напитком. Яркий аромат охватил кухню, наполняя приятным предвкушением и расслабляющей негой.

– Хочешь крутой фокус? – неожиданно спросила Эвелина.

– Ну давай, – согласился поэт.

– Тогда нужна твоя помощь. Ты же поможешь?

– Конечно, – улыбнулся чуть заинтригованный Аристарх, ему реально захотелось немного развеяться.

– Ты должен взять в правую руку предмет и сказать, что это.

– Это солонка.

– Уверен?

– Абсолютно.

– Подними руку с солонкой вверх и держи. Теперь бери любую вещь в левую руку.

– Держу салфетки.

– Ты в этом уверен, Аристарх?

– Не издевайся, конечно, уверен.

– А теперь скажи, что в моих руках?

– Без сомнений, тетрадь для стихов.

– Можешь удержать её зубами?

– Да, давай удержу.

– А теперь сильно вытяни обе руки вверх и встань на цыпочки, расслабляющим голосом произнесла Эвелина и дождавшись, когда Аристарх исполнит её просьбу, тут же плеснула обжигающий кофе поэту на живот. Тот резко дёрнулся от боли, и быстро положив солонку и салфетки на стол, стал в бешенстве стряхивать напиток. Потом, всё-таки, взял себя в руки, вынул тетрадку из рта и, аккуратно положив её на стол, довольно сердито обратился к гостье: «Ну и в чём фокус»?

– Давай сначала вспомним, что у тебя было в руках и зубах, – улыбаясь, сказала Эвелина.

– В руках солонка, салфетки, а в зубах тетрадка.

– Ты уверен?

– Абсолютно уверен и лучше говори в чём прикол, а то я реально злюсь.

– Ты стоял на цыпочках и не шевелил ногами?

– О, Боже, да!

– То есть, облить тебя кофе могла только я? Ведь твои руки держали другие предметы, даже твой рот кусал тетрадку и какие бы слухи не ходили о твоей мужской силе, манипуляция с чашкой кофе совершенно невозможна.

– Да!

– Так значит, я абсолютно реальна и вовсе не плод твоего воображения, – строго произнесла Эвелина и пододвинула к себе вторую чашку кофе.

– Да, Ши, получается, что так, сам себя я облить ну никак не мог, – задумчиво ответил Аристарх и, на всякий случай, отошёл в сторону.

– Не дёргайся, больше поливать тебя кофе не буду, этот просто хочется выпить, – весело рассмеялась гостья.

– И при всём при этом, ты видела Бориску?

– Да, я видела твоё комнатное привидение, и оно тоже, очевидно, своеобразная реальность, ведь настоящий Ельцин давно помер.

– Вот, гад, сдох… И давно?

– Если не ошибаюсь, году так в две тысяче седьмом.

– А пятнистый тоже сдох?

– Это кто?

– Горбачёв.

– Нет, этот пока жив ещё, даже иногда что-то вякает, но всем пофиг. Одного не могу понять, неужели ты ничего не помнишь?

– Всё гораздо хуже, Эвелина, так получается, что я об этом ничего не знаю… Аристарх грустно смотрел на Шиманскую, осознав, что кроме неё, он ни в ком не найдёт ни поддержки, ни понимания.

– Я вот подумала, после призрака Бориски меня ничто не удивит, но, похоже, не права. Давай уж, рассказывай всё, как есть.

– Да тут и скрывать нечего, последнее, что помню о себе – это, как уснул в двухтысячном, после возлияний с Бориской. Пили отличный коньяк, кстати… Теперь мне сорок два, и я совсем ничего не понимаю в происходящем.

– Это действительно очень стрёмно. Знаешь, если бы не Ельцин, странным образом растворившийся в воздухе, я бы подумала, что ты полностью сдвинутый или плохо шутишь.

– Быть сдвинутым не так уж и плохо для гения, – резко прервал разглагольствования Эвелины, Аристарх.

– Ну не знаю, не знаю, санитаров бы я тебе точно вызвала, – рассмеялась Шиманская.

– Впрочем, происходящее сейчас даже для меня перебор, ничего не понимаю, – честно признался Майозубов.

– Аристарх, может, дело в последствиях коронавируса?

– А что такое коронавирус?

– Что, ты даже не в курсе этого?

– Не в курсе, конечно же, зато отлично помню, как Ельцин сказал: «Я устал, я ухожу».

– Тогда, Аристарх, мне многое тебе придётся рассказать…

– Это хорошо, но, если можешь, расскажи сначала обо мне… Я о себе, вообще, ничего не знаю. Хотя, судя по тому, что ты моя поклонница, личность я тут весьма популярная.

– Да, ты очень популярен несмотря на то, что стихи нынче не особо в чести. Однако, тебе удаётся с помощью поэзии и влюблять, и бесить. Например, знаменитые частушки, которые ты посвятил Собчак, их многие не поленились выучить наизусть:

Говорят, что у Собчак

Бриллиантовый стульчак,

Тешит гордую «звезду»,

Но царапает пи…ду …

– Даже не знаю, кто эта Собчак…

– Да ты что, Аристарх, она скандально известный персонаж с пошлым бэкграундом! К тому же, на мой взгляд, частушка звучит крайне забавно.

– Но, если всё так, как ты говоришь, её же не должны особо любить. Почему она популярна?

– Сейчас ты популярен не потому, что тебя любят, а потому, что в телеке показывают или в интернете продвигают.

– Странно, а, например, таланты иметь?

– Это совсем не обязательно, но говорят, что она неплохой журналист-интервьюер и в этом плане, возможно, даже положительный персонаж.

– А тогда почему я на неё сорвался?

– Скорее всего из-за её политических взглядов…

– Эвелина, не помнишь, я был трезвый тогда или под алкоголем?

– Ты был абсолютно трезвый…

– Значит, она из этих, из разрушителей, из либералов…

– Кстати, а кто нынче президент?

– Путин.

– Ну хоть тут-то всё в порядке… Впрочем, мне, конечно, Примаков всегда нравился.

– Примаков не так давно умер… Где-то лет пять назад.

– Это печально, я на него тогда очень надеялся. Правда в данной ситуации – это не столь важно, для меня сейчас всё куда хуже, я нахожусь в теле сорокадвухлетнего мужчины, понимая, что мне на двадцать лет меньше – дикость какая-то. Пойду-ка поищу водку, вдруг Бориска нарисуется и разъяснит, что к чему.

Водка нашлась довольно быстро, крепким напиткам ушлые дизайнеры квартиры отвели целый шкаф изысканной итальянской кухни, где те находились в изобилии. Аристарх сильно порадовался такой удобной опции из «новой» жизни, хотя и не понимал, есть ли у него потребность пить алкоголь. Памятуя о том, что Бориска любит именно холодную водку, поэт сунул бутылку в морозилку и стал думать, что всё происходящее совершенно не случайно. Ну сами посудите, с кем из нормальных людей может такое случится? И ладно был бы честным психом, то, как пел великий Высоцкий, можно просто «уколоться и забыться». Тут же всё куда сложнее, такое не вылечишь, а главное, надо что-то делать, ведь жить, не зная о себе совсем ничего – штука сомнительная, хотя, с другой стороны, и весьма любопытная – всегда узнаешь о себе что-то новое. Аристарх вздохнул, оценив всю сложность ситуации, и экспериментируя со слогом, записал в тетрадке следующие строки:

По волнам алкогольного драйва,

Нас мотает дыхание Бахуса,

Ты летишь, как хоккейная шайба,

Кроша ад социального статуса,

Бьётся сердце, рождая бессмысленность

Вьются мысли на кошек похожие,

А за бортом сей скудной реальности,

Серой массой плетутся прохожие…

Положив ручку на стол, Аристарх отметил, что несмотря на несколько постаревший организм, нет особых различий с собой из двухтысячных – внутри тела жилось так же уютно и надёжно. Потрясающая Эвелина сидела напротив, глядя на него широко раскрытыми глазами удивлённой и восхищённой девушки, что творилось в её голове поэт не понимал, так же, как и не давал отчёта о происходящем в собственной, изменившееся пространство почему-то стало совсем привычным и больше не печалило. Но главное, всё казалось правильным и естественным, ведь он творил, так же, как и раньше, а вдохновение по-прежнему кружило, увлекая в свои чарующие вселенные, крепко сшитые из иллюзорных метаний и восторгов.

– Ничего не поменялось, я тот же самый, – чуть патетично произнёс окрылённый поэт.

– А как же мир вокруг тебя? – улыбнувшись, спросила гостья.

– Мой мир во мне, а остальное – всего лишь сцена и декорации, – немного высокопарно, резюмировал ситуацию Майозубов. Впрочем, вернувшаяся уверенность не давала ответы на произошедшее с ним, ведь он, всего лишь, сделал самое сложное и одновременно простое – принял новую реальность и себя в ней. В общем, надо будет дождаться Бориску и спросить, тот уж точно в курсе, а дальше будет видно.

Глава шестая. Откровения Бориски.

Если бы Аристарх, после того как проснулся, подумал о том, что где-то в квартире должен находиться компьютер, то уже давно читал новости и поражался изменениям, произошедшим за последние двадцать лет. Но эта очевидная вещь, как-то вот не соизволила прийти в голову, а наступившее утро настолько дезориентировало, что он даже ни разу не посмотрел в зеркало, что, впрочем, наверное, и к лучшему. Отрезвляющая прогулка по беспечной набережной «Москва-реки» позволила немного развеяться, не впасть в состояние эмоционального ступора и даже в целом принять неожиданно свалившуюся действительность, что, поверьте, весьма непросто.

Однако, эту действительность хотелось не только принять, но и осознать. Аристарх с благодарностью смотрел на Эвелину, ведь она единственный человек, который может его понять и даже что-то объяснить о той реальности, куда занесла судьба. Майозубов наблюдал, как та читает недоступную ни для кого тетрадку с неготовыми стихами и совсем не злился. Туда поэт записывал всё, что приходило в голову, а потом дорабатывал казавшееся стоящим, поэтому, с его точки зрения, в таком действии девушки присутствовала некоторая бестактность, которую, впрочем, он позволял и даже любовался, уютно облокотившейся на спинку стула, Эвелиной. Только сейчас полностью удалось разглядеть насколько та прекрасна.

И правда, Шиманская выделялась из общей массы Муз, так как в ней присутствовала не только привлекательность сексуальной женщины, но и совместный «секрет», в виде инфернального алкаша Бориски, отчего очарованный гений испытал совершенно новое, не свойственное его природе чувство и даже проигнорировал привычный порыв затащить восхитительную гостью в кровать.

Когда сталкиваешься с чем-то абсолютно новым, хочется откатить ситуацию назад, туда, где всё привычно и спокойно, и, хотя жизнь поэта – добровольный отказ от пресловутой зоны комфорта, Аристарх грустил по теперь уже далёкому двухтысячному году, оставаясь тем же милым, энергичным мальчиком, сотканным из амбиций, тестостерона и ни на чём не основанной уверенности. Однако то, что происходило в данный момент, так же не могло не радовать, ведь он стал состоявшимся поэтом, о чём в тайне всегда и грезил, правда, в этой благостной ситуации не хватало самого главного – пути к цели. Он помнил точку «А» и видел точку «Б», а самое ценное – расстояние между ними, полностью отсутствовало. Отчего стало невероятно обидно, ведь, получалось, что у него отобрали себя: прожитые дни, творческие раздумья, яркие краски переживаний и, если ничего не изменится, всё придётся начинать с начала. Того начала, которое зафиксировало его юное сознание в так бурно наступивший миллениум.

– Может, стоит приманить Бориску? – обратился он к Эвелине.

– Почему бы и нет, – улыбнулась девушка, с неохотой оторвавшись от тетрадки со стихами.

– Тогда достаю из морозилки водку…

– Аристарх, прости, но я совсем не пью, тем более, водку.

– Это ты Бориске потом расскажешь…

– А без этого никак?

– Если честно, я не знаю, у меня, если не считать последнюю встречу, по-другому никогда не было, – задумчиво ответил поэт и поставил замороженную бутылку на стол, после чего, поддавшись патриотическому порыву, достал три гранёных стакана – «привет из СССР» и не начатую банку красной икры.

– Шиманская, а кто я сейчас?

– Ты известный поэт и тусовщик, тебя читают, цитируют, любят и ненавидят, ты на гребне волны хайпа и популярен почти, как Бузова и даже поговаривают, что у вас был роман.

– Не знаю, кто такая Бузова…

– Как же с тобой тяжко, никак не привыкну к тому, что ты не знаешь самых простых и очевидных вещей, – усмехнувшись произнесла Эвелина и показала фото Бузовой с экрана смартфона.

– С этой у меня вряд ли что-то было, она слишком несчастная и совсем не в моём вкусе, – выдавил из себя Аристарх и с удивлением стал рассматривать смартфон, ведь в нулевых таких штуковин ещё не было.

– И с Собчак ничего не было? – живо поинтересовалась Шиманская, демонстрируя фото Ксении.

– С этой, в принципе, могло что-то быть, эта дама хоть и некрасивая, но харизматичная. С другой стороны, она тот тип барышень, с которыми хочется не секса, а выпить, чтобы потом слушать их пьяные бабские разглагольствования. Секс, при определенных условиях, конечно, тоже возможен, но тут надо оценить объект вживую. Впрочем, она такая же несчастная, как и Бузова, в ней так же чувствуется какая-то боль и большая обида на окружающий мир.

– Аристарх, ты совсем не любишь несчастных женщин?

– Эвелина, для меня женщины – всего лишь Музы, а Музы не могут быть нечастными, их удел – вдохновлять. Эти странные девушки совсем не вдохновляют, они пустые, как жизнерадостная семья из рекламы, в благополучие которой никто не верит и очень похожи на нечто придуманное, на мультики, например.