Да в масле пряжон
На окошке стужон;
Я у дедушки ушел,
Я у бабушки ушел,
У тебя, зайца, не хитро уйти!
И покатился себе дальше; только заяц его и видел!
Катится колобок, а навстречу ему волк: «Колобок, колобок! Я тебя съем!» —
«Не ешь меня, серый волк! Я тебе песенку спою!»
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешон,
Да в масле пряжон
На окошке стужон;
Я у дедушки ушел,
Я у бабушки ушел,
У тебя, зайца, не хитро уйти!
У тебя, волка, не хитро уйти!
И покатился себе дальше; только волк его и видел!
Катится колобок, а навстречу ему медведь: «Колобок, колобок! Я тебя съем». – «Где тебе, косолапому, съесть меня!»
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешон,
Да в масле пряжон
На окошке стужон;
Я у дедушки ушел,
Я у бабушки ушел,
У тебя, зайца, не хитро уйти!
У тебя, волка, не хитро уйти!
У тебя, медведь, не хитро уйти!
И опять укатился; только медведь его и видел!
Катится, катится колобок, а навстречу ему лиса: «Здравствуй, колобок!
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешон,
Да в масле пряжон
На окошке стужон;
Я у дедушки ушел,
Я у бабушки ушел,
У тебя, зайца, не хитро уйти!
У тебя, волка, не хитро уйти!
У тебя, медведь, не хитро уйти!
У тебя, лиса, и подавно уйду!
«Какая славная песенка! – сказала лиса. – Но ведь я, колобок, стара стала, плохо слышу; сядь-ка на мою мордочку да пропой еще разок погромче». Колобок вскочил лисе на мордочку и запел ту же песню. «Спасибо, колобок! Славная песенка, еще бы послушала! Сядь-ка на мой язычок да пропой в последний разок», – сказала лиса и высунула свой язык; колобок сдуру прыг ей на язык, а лиса – ам его! – и скушала.
Прежде всего небольшой лингвистический комментарий Афанасьева:
• Колобок – сдобная, пресная лепешка.
• Короб – ящик с замком для поклажи.
• Сусек – засек, закром.
• Пряжон – жарен.
Обратимся к словарям:
• Колобок – небольшой, круглый хлебец (Толковый словарь Ушакова).
• Колобок (в женском роде – клецка) – комок из пресного теста, иногда скоромный (не постный), в похлебку (Словарь живого великорусского языка Даля).
У протопопа Аввакума, в его «Житии…» (вторая половина XVII века) читаем: «…Фекла Симеоновна: оне нам от смерти голодной тайно давали отраду, без ведома ево, – иногда пришлют кусок мясца, иногда колобок, иногда мучки и овсеца».
По Наумову, в Симбирской губернии начала XIX века слово «колебятка» означало последний хлеб из квашни. Есть и гастрономические аналоги у других народов:
• Галушки, отваренные в горячей воде кусочки теста, едят в Украине, Польше, Словакии, Чехии, Венгрии.
• Кнедли / кнедлики / клецки – блюдо немецкой, австрийской, чешской, словацкой, латышской, венгерской, польской, норвежской кухни.
• Джажылы букче («волшебные колобки») – туркменское праздничное блюдо. К слову, в туркменской сказке колобок – девочка.
• Аранчини («маленькие апельсины») – блюдо сицилийской кухни, Представляет собой обжаренные или, в некоторых случаях, запеченные шарики из риса диаметром до 10 см, начиненные мясом с сыром моцареллой и зеленым горошком. В прежние времена аранчини готовились из пшеничной муки. Свое название блюдо получило благодаря насыщенному желто-оранжевому цвету после обжаривания. Аранчини – это маленькое солнце.
• Фалафель – блюдо древнеегипетской кухни, представляющее собой шарики из пюрированных бобовых, жаренные во фритюре. Блюдо распространено во всех ближневосточных кухнях, а также в Северной Африке, то есть в южном сегменте Средиземноморья. В древнегреческом пантеоне бобовые считались растениями солнечного Аполлона.
• Бауырсаки – традиционное среднеазиатское блюдо. Распространено у казахов, киргизов, татар, башкир, монголов, уйгуров. Небольшие круглые пончики из пресного или дрожжевого теста готовятся путем жарки во фритюре в казане. Бауырсаки являются непременным атрибутом праздничного стола, подаются в виде горки в отдельном блюде. В этом случае их поливают медом. Используются как ритуальное блюдо в свадебной церемонии.
• В казахском языке «бауырсак» – «почитающий родственников; радушный по отношению к родственникам» или шире – «добрый, отзывчивый». «Бауыр» – «брюхо, живот, печень, кровный родич», а «сак» в сочетании с другими словами означает «осторожный». Выходит, что дословно казахский собрат колобка бауырсак – это осторожный и радушный родич.
Сделаем первый вывод: сказка «Колобок» не только широко распространена у индоевропейцев, но и имеет гастрономическое соответствие – блюдо, использующееся в ритуальной кухне.
Выходит, знания, передающиеся посредством этой сказки, имели особую значимость для предков, не для каждой сказки придумывается особое блюдо.
Е.С. Новик (2004) в результате анализа связи ритуального действа и сопровождающего его текста, изучения соотношения вербальных и невербальных текстов как двух взаимосвязанных манифестаций единой устной традиции, порожденных идентичными механизмами, отметила параллелизм структуры шаманского камлания и морфологической схемы фольклорного нарратива (по В.Я. Проппу). Основываясь на своих исследованиях, Новик предложила универсальную типологию повествовательных и обрядовых традиций.
С.Ю. Неклюдов (2008) отмечает, что народная культура (да и не только народная) склонна многократно передавать свои сообщения в различных кодовых системах, тем самым как бы страхуя их от содержательных потерь. Причем подобный синкретизм тем сильнее, чем архаичнее традиция, например, в соответствующие синкретические контексты жестко вписана магическая поэзия или обрядовые песни.
Какие же знания хранит эта сказка? Ответ на данный вопрос искали многие исследователи. В эру Интернета, наверное, нет смысла проводить подробный анализ проведенных разными авторами исследований, желающие могут найти и прочесть первоисточники. Однако необходимо упомянуть авторов, с работами которых стоит ознакомиться прежде всего: Толстого, Фефеловой, Кабановой, Цивъяна, Мершавки, Орлова.
К сожалению, авторы оказались в плену профанического (термин Рене Генона) восприятия текста и пошли по пути вульгарного толкования, причиной тому явилась концовка сказки, которая буквально их заворожила. Чего стоит название статьи Цивъяна «Роковой путь колобка». Орлов вообще настаивает, что конец сказки потерян, так как не может, мол, сказка завершаться столь трагично.
Мы придерживаемся идеи, что сказка, сохранившаяся на такой огромной территории, среди большого числа народов, и вдобавок подкрепленная ритуальным пищевым кодом, не может нести отрицательный, разрушающий смысл. Однозначно, «Колобок» – положительная сказка. Это необходимо принять как аксиому. Нужно только понимать сказку не через призму современного невротичного мышления, а в контексте Традиции. Психология человека традиционного общества сильно отличается от психологии нашего современника. Напомним, что, по мнению Лазурского, характер – это прежде всего инструмент адаптации к условиям внешней среды. Более детально мы исследовали этот вопрос в предыдущих работах. В то же время справедливости ради отметим, что названные выше исследователи совершили много удивительных открытий, которые были использованы в данной работе.
