Сдерживая себя, медленно допил чай и дожевал тульский пряник, но затем вдруг порывисто достал простенький мобильник, выбрал в его записной книжке нужный номер и резко нажал на кнопку вызова.
Пошёл длинный гудок – телефон свободен. Но его хозяин Льву Ильичу не отвечал.
Наконец, после третьей или четвёртой попытки, трубку сняли.
– Алло, Валера! – закричал Лев Ильич. – Совесть же надо иметь! Ну где ты застрял, старичище?
– Где-где? – хрипато ответила трубка голосом совсем не Валеры. – В Караганде, твою мать.
И трубка коротко запищала отбоем.
Лев Ильич долго смотрел на неё с недоумением и стал надевать пальто, сам ещё не зная, для чего – скорее, просто от волнения.
? ? ?
– Олег, это папа! Что долго не отвечаете – некому трубку поднять? – взвинченно сказал в трубку Митрофан Иванович.
Он лежал на софе, прикрывшись дорогим шотландским пледом.
– Полный дом народу, – проворчал он, – а как отец позвонит, так вечно не дождёшься ответа! Ты дома? Ну слава богу… Да нет, просто душа не на месте – ты же вечно за рулём. Хоть бы по вечерам теперь звонил: понять же надо – родители стареют, а с возрастом тревожат даже пустяки. Вот свои детки подрастут, тогда поймёшь, что главное родительское чувство – это страх. Только и достаёшь душу из пяток: а как у этого, а что у того… Ладно, успокоился уже, – заверил он голосом, говорившем об обратном. – Да тут ещё случай… На детской площадке под окнами сейчас на мужчину напали – твоего роста, комплекции. Да, испугался! Вызвал милицию – и сразу тебе звонить. А Валя дома? Нет, я же сказал, на мужчину, а не на женщину, но всё равно… Нет, не ограбили. Но показалось, что ударили ножом. Приедешь? – удивился неожиданному повороту разговора Митрофан Иванович. – Ну, приезжай, ещё не спим…
? ? ?
Когда Лев Ильич спустился во двор, по детской площадке перед парадным бродили полицейские, подсвечивая себе фонариками. Внутри у него что-то нехорошо шевельнулось
– Что случилось? – подошёл он к ним. – Что вы тут ищете?
– Твоё алиби, папаша, – грубовато пошутил один из полицейских. – Поэтому шёл бы ты лесом.
– Интеллигентно.., – укоризненно оценил Лев Ильич и остановился.
– А если интеллигентно, – отозвался вынырнувший из тьмы в пятно света от фар мужчина в гражданском, – то соблаговолите объяснить, уважаемый, что вы тут в эту глухую пору делаете.
– Почему?
– Что «почему»? – устало переспросил мужчина.
– Почему я должен кому-то что-то объяснять?
– Тогда мы сами продолжим искать ваше алиби, как сказал вам сержант. Ибо вот вы, а вот – труп. Не находите это многозначительным?
– Слава богу, не труп, – пробасил кто-то из темноты у детской горки. – Пульс хоть и вялый, но всё же прощупывается.
– Тогда молитесь, – буркнул Льву Ильичу мужчина в гражданском и замахал подъехавшей «скорой» – дескать, сюда, сюда.
Медики прошли в луче света к жёлтой пластиковой трубе, внутри которой днём лихо съезжают ребятишки, и склонились над скрюченной мужской фигурой.
Лев Ильич, пользуясь тем, что о нём на какое-то время забыли, подошёл насколько возможно ближе и шёпотом чертыхнулся: в лежащем на боку мужчине он узнал Валеру.
? ? ?
– Ну и какая была нужда тащиться на ночь глядя? – поднялся Митрофан Иванович с софы навстречу сыну – лысоватому мужчине чуть за 30 в джинсах и толстом свитере.
Сын не ответил. Он был явно нервозен. Подошёл к окну, отдёрнул штору и пробормотал, увидев, как санитары несут пострадавшего на носилках к машине: «Неужто ж это он?..»
– О ком ты, Олег? – спросил, с кряхтением снова ложась на софу, Митрофан Иванович.
– Да так. Не обращай внимания…
– Знакомого увидел? – вскинулся Митрофан Иванович. – Знаешь может, на кого напали? Пока ты ехал, заходил наш участковый: думал, раз я звонил в полицию, то может знаю пострадавшего. Он ещё ходит тут по этажам: если узнал – пойди скажи.
– Да нет, откуда мне.., – напряжённо отозвался Олег.
Но он явно узнал – правда, совсем не того, кого имел в виду отец. Мужская фигура в дешевой синтепоновой куртке и вязаной шапке, мелькнувшая вреди деревьев, принадлежала тому человеку, которого он так надеялся не увидеть – и увидел. От этого Олега нервно передёрнуло. И это не укрылось от его многоопытного отца.
– Ой, что-то ты темнишь! – неодобрительно и вместе с тем испуганно покачал головой Митрофан Иванович.
Олег отошёл от окна.
– В какой-то момент показалось, что там, – начал он и сам себя перебил. – Но нет, просто впотьмах черты лица померещились…
– Чьи?
– Нет, говорю же, просто поблазнилось…
Голос его уже был не просто голосом встревоженного предчувствием человека – он предательски дрожал.
– Погнал я, папа, – пожал он руку у локтя лежащему отцу. – К маме ещё только на секунду заскочу – отдам колготки для Аськи. – И вышел из отцовского кабинета.
Митрофан Иванович больше не сомневался, что сын явно что-то знает о случившемся. Он с кряхтением встал, пошёл в спальню, где жена уже разобрала постель, и выдвинул верхний ящик своей прикроватной тумбочки – самого обычного советского мебельного полированного ширпотреба, который дико контрастировал с пышной резьбой помпезного супружеского ложа. В ящике было пусто.
– Неужто ж это он?.. – не заметив этого, в точности повторил он возглас своего сына у окна. – Но с какой стати?!
? ? ?
– Простите, вы, как я понимаю, следователь? – обратился Лев Ильич к мужчине в короткой дублёнке, который смотрел, как носилки с Валериком закатывают в санитарную машину. – Видите ли, я знаю этого человека.
– Я тоже его знаю, представьте себе, – не слишком дружелюбно ответил следователь.
– Ну да, понимаю.., – стушевался Лев Ильич. – Но я не просто его знаю – мы приятельствовали. Больше того, я ждал его сейчас у себя дома.
– Вот как? – оживился следователь. – И с какой целью?
– Хотел угостить шурпой.
– Чего-чего? – чуть не поперхнулся следователь. – А, ну да… И что же – ждали бы себе и дальше? Или обозлились, что подполковник Игнатьев Валерий Петрович не торопится вкусить ваших экзотических яств, вышли навстречу и в сердцах бедолагу прирезали? Тогда понимаю вас очень – сам ждать терпеть ненавижу.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
