Очарованная вдова

1

Фестиваль русского шансона был настоящим феерическим шоу. Площадкой для выступления самых лучших отечественных шансонье стал один из крупных дворцов культуры с поистине огромным залом. Зрители заполнили его под самую завязку.

Сцену украшали шикарные, очень дорогие декорации. Каждый номер, как и выход ведущих, сопровождался качественным световым оформлением. Видеоинсталляции, под которые певцы выходили на сцену, приводили зрителей в неописуемый восторг.

Организаторы не зря вложили во все это хорошенькую сумму денег. Благодаря отлично продуманному антуражу давно известные песни засияли новыми красками. Восторженные зрители обожали своих кумиров, были готовы снова и снова идти на их концерты. По крайней мере, многие признавались в этом, когда журналисты, находившиеся на фестивале, обращались к ним с подобными вопросами.

Специально к фестивалю были подготовлены диски с подборками песен, которые звучали на протяжении всего праздника русского шансона. Публика раскупила их в одночасье. Это в век Интернета и доступности любой музыки посредством подключения к Сети! Благодарные поклонники не скупились, покупали не такие уж и дешевые билеты, приобретали упомянутые диски.

Гвоздем концертной программы был знаменитый российский шансонье Владимир Тверской. Публика встречала его с невероятным запалом. Свое выступление он предварил прочувствованными словами, адресованными зрителям. В который уж раз за свою певческую карьеру певец напомнил присутствующим, что Тверской – это его настоящая фамилия, а не творческий псевдоним, как думают многие.

Его слова сопровождались демонстрацией слайд-шоу. На огромный экран выводилась подборка интереснейших фотографий, связанных с жизнью и творческой биографией шансонье. Зрители смотрели на фотографии и слушали рассказ так внимательно, будто боялись упустить хотя бы одно слово. Когда Владимир поблагодарил их за это, зал взорвался бурными аплодисментами. Несколько дам совершенно разного возраста вышли к сцене и вручили любимому исполнителю букеты цветов.

Тверской исполнил более десятка песен. Публика была в трансе. Многие подпевали. У некоторых градом сыпались слезы из глаз.

Уж кто-кто, а Владимир Тверской, человек, безусловно, талантливый, умел настолько тонко коснуться струн русской души, что слушатель просто не мог оставаться безучастным к его песням. Это касалось и содержания композиций, и голоса самого певца, и особой манеры исполнения.

Радостные и грустные, о любви и о предательстве – его песни давно вызывали уважение, признание и любовь среди слушателей в России, странах бывшего Советского Союза и у наших эмигрантов, проживающих в дальнем зарубежье. Это был настоящий успех, которого достигали лишь считаные исполнители русского шансона. Владимир мог по праву этим гордиться.

Он и гордился. Чего уж греха таить. Правда, эта гордость никогда не была для него самоцелью и не превращалась в кичливую горделивость. Эта сдержанность опять-таки выгодно отличала его от многих коллег и добавляла лишний градус к безмерной любви слушателей.

На фестивале прозвучали самые лучшие песни Владимира Тверского: «Платформы-вагоны», «Январские дожди», «В Одессе мы пересеклись», «Викуша-предательница», «Малая Медведица»… Зрители кричали от восхищения и едва ли не бились в экстазе, не желая отпускать любимого певца со сцены.

Впрочем, организаторы на это и рассчитывали. Тверской не должен был вот так просто отпеть свою часть программы, а потом, после оваций и поклонов, передать эстафету другому исполнителю. Планировалось выдержать определенную паузу. Зрители продолжали бы орать, вызывая шансонье на бис. А он должен был высидеть эти пять-семь минут в гримерке, слегка переводя дух и полоща горло водой. После десяти песен подряд это было крайне необходимо.

Что же произошло на самом деле? Владимир Тверской откланялся и ушел за кулисы. Публика, основательно заведенная им, действительно продолжала громко реветь от упоения. Зрители сначала звучно скандировали его фамилию. Потом, словно заговоренные, повторяли: «На бис! На бис! Просим! Просим!» Звучали неумолкающие аплодисменты.

Однако время шло, но певец из-за кулис никак не возвращался. Минули и пять, и семь сценарных минут. Ожидание затягивалось, и это уже было явно ненормально. Да, публика могла простить ему любую задержку. Но у организаторов были четкие представления о сценарии фестиваля, они требовали от всех участников неукоснительного выполнения определенных правил, связанных с этим.

Один из организаторов уже успел обратиться к продюсеру Тверского, пронырливому и вездесущему Артему Бренеру, с закономерным вопросом о том, что же происходит. В ответ Бренер лишь пожал плечами, сию же секунду сорвался с места и рванул в гримерку Владимира, расположенную в отдельном помещении.

Артем быстрым шагом добрался до заветных дверей.

– Володя, ты скоро? – спросил он через двери, полагая, что артист вот-вот выйдет. – А то публика уже волнуется. Да и организаторы злятся.

Ответа не последовало. В гримерке царила тишина. Продюсер постучался и хотел уже надавить на двери, однако те оказались незапертыми и тихонько приоткрылись сами.

– Володя, с тобой все в порядке? – с настороженностью в голосе полюбопытствовал Бренер, заглядывая в гримерку.

Он сразу заметил, что певец сидел на стуле в какой-то странной, не совсем естественной позе. Продюсер сразу же подумал, что Тверскому стало плохо, что он мог потерять сознание, или же, того хуже, с ним случился сердечный приступ. Бренер быстренько подошел к нему и тут же отшатнулся.

Шансонье был мертв. В его голове зияло пулевое отверстие. Неестественная поза легко объяснялась тем, что выстрел застал Тверского врасплох.

Артем успел многое повидать на своем веку, тем не менее вжал голову в плечи и машинально сделал несколько шагов назад. Он не хотел стоять прямо напротив окна, все же бросил беглый взгляд на него. Этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы разглядеть небольшое отверстие округлой формы, расположенное практически в центре стекла. Сомнений быть не могло – оно образовалось в результате выстрела, произведенного извне.

Но гримерка находилась где-то на уровне второго, а то и третьего этажа стандартного здания. Произвести выстрел, находясь прямо за окном, было невозможно. Разве что злоумышленник использовал бы в своих целях какой-нибудь подъемник или что-то в этом роде. Однако Бренер знал, что рядом со зданием, где проходил фестиваль, ничего подобного не было.

Вывод напрашивался сам собой – стреляли с относительно дальнего расстояния. Возможно, с крыши какого-то соседнего дома. В таком случае речь могла идти только о снайпере. При таком раскладе гибель Тверского вряд ли можно было списать на случайность или роковое стечение обстоятельств.

Стрелок, вооруженный снайперской винтовкой, наверняка прекрасно знал распорядок работы фестиваля, как и то, где расположено окно нужной ему гримерки. Это означало, он откуда-то получил всю информацию, необходимую для совершения убийства.

Неведомый снайпер произвел всего лишь один выстрел, который достиг цели. Пуля сразила шансонье «на самом подъеме творческих сил», как позже написали в некрологах. Единичный точный выстрел, каким бы цинично безмолвным он ни казался, тоже о чем-то говорил.

Прежде всего о том, что винтовку в руках держал отнюдь не любитель. Скорее всего, действовал профессионал. Расчетливый и хладнокровный убийца, умеющий без эмоций нажать на курок и пустить пулю в голову любого человека, за жизнь которого ему заплатили.

– Блин, так где Тверской? Мы не знаем, что делать! – С этими словами в гримерку влетел человек, обеспечивавший должный порядок выхода исполнителей на сцену.

– Боюсь, что здесь уже ничего не поделаешь, – осипшим голосом заметил продюсер. – Вызывай полицию и «Скорую помощь». Хотя «Скорая» точно ничем не поможет.

Мужчина, только что появившийся в гримерке, увидел Владимира Тверского мертвым, опешил и на какое-то время утратил дар речи.

– Ну, не стой! Давай же действуй! – поторопил его Бренер и сказал будто сам себе: – Видимо, придется свернуть концерт. Его продолжение вряд ли окажется возможным в такой вот ситуации.

Артем достал мобильник, набрал номер одного из организаторов фестиваля, сообщил о трагедии и попросил совета, что делать дальше.

После короткого ступора организатор предложил то же, о чем только что думал сам продюсер.

– Если концерт будет продолжаться, а зрители потом узнают, что мы утаили факт гибели их кумира, то они нас попросту не поймут, – говорил тот. – Я не хочу, чтобы потом про нас говорили: «А-а-а, это те самые, что плясали на костях Тверского». Нам такая слава ни к селу ни к городу. Выйди к публике и скажи то, что должен.

В зале уже царила некоторая растерянность. Любимец публики все не выходил на сцену. Когда из-за кулис появился Бренер, зрители на мгновение затихли, однако затем по залу прокатился шумок недоумения. Человек, вышедший из-за кулис, не был ни Владимиром Тверским, ни одним из ведущих, ни даже следующим исполнителем, указанным в программе.

Артем подошел к микрофону, выдержал небольшую паузу, потом проговорил:

– Дорогие друзья, с прискорбием должен вам сообщить, что Владимир Тверской несколько минут назад был убит. Это тяжелая, невосполнимая утрата. Я думаю, что вы с пониманием отнесетесь к решению организаторов фестиваля остановить наш сегодняшний концерт. Ждем вас завтра. Надеюсь, что убийца будет найден и понесет суровое наказание.

Публика с замиранием ловила его слова. Пока он говорил, в зале царила полная тишина. Когда же продюсер закончил, народ негодующе загудел. Люди не могли поверить в произошедшее. Многие были просто в шоке от услышанного. Некоторые зрители не смогли сдержать слез. В первую очередь это, разумеется, были женщины. Однако в атмосфере, воцарившейся в зале, нашлось место и скупым мужским слезам.

«Что же это творится?» – «Да как такое могло случиться?» – «Как же теперь без него?». То там, то тут раздавались вопросы, на которые не было ответов.

Зрители потянулись к выходу. К этому времени уже успела появиться полиция. Здание было оцеплено. Каких-то полномочий по отношению к публике у правоохранителей не было. Максимум, что они могли делать, так это проверять документы у так называемых подозрительных лиц. Однако это практически сразу вызвало ропот и открытое недовольство среди поклонников русского шансона.

Организаторы фестиваля были вынуждены обратиться к полицейским чинам с просьбой прекратить данную процедуру. В этом им было отказано с намеком на формулировку «препятствие осуществлению деятельности правоохранительных органов». Правда, выборочную проверку документов стражи порядка вскоре все-таки прекратили. Среди зрителей нашлись достаточно влиятельные люди, которые позвонили куда следует с просьбой остановить беспредел.

Между тем вестибюль гудел, словно пчелиный улей. Люди переговаривались между собой. Многие звонили родственникам и друзьям, чтобы сообщить им трагическую новость.

Журналисты безуспешно пытались получить хоть какие-то подробности о гибели Тверского. Ничего не добившись, они устроили опрос поклонников его творчества. Что-нибудь да пригодится для выдачи в эфир.

К служебному входу подъехала машина с медиками. Их уже ожидали в дверях, чтобы встретить и провести в гримерку.

Молодая жена убитого Анна Тверская должна была подъехать в концертный зал как раз к моменту выхода мужа на бис. После короткого отдыха он планировал исполнить среди прочих две новые, но уже полюбившиеся народу песни: «Тишина острожная» и «Анна, наша встреча не случайна». Обе были посвящены любимой супруге. После их исполнения она должна была выйти на сцену к мужу. Но этой задумке не суждено было осуществиться.

Анечка, как ласково называл ее супруг, немного запаздывала. Она звонила Владимиру, чтобы сообщить об этом, но тот не отвечал на вызов, хотя по сценарному графику должен был как раз находиться в гримерке. Тверская все-таки рассчитывала, что прибудет в зал хотя бы к концу выступления мужа на бис.

Она подъехала к зданию культурного центра и с недоумением обнаружила толпы зрителей, выходящих оттуда. Женщина не поверила своим глазам, подумала, что перепутала время, сверила часы. Все правильно. Но зрители все равно покидали здание.

Радиостанция, на волну которой был настроен приемник в автомобиле Анны, вдруг прервала трансляцию песенного марафона. Диджей оповестил радиослушателей о том, что по непроверенным данным на фестивале русского шансона произошла трагедия.

Молодая женщина смутилась, не дослушала сообщение до конца, выскочила из машины и влетела в здание. Она ни у кого ничего не спрашивала, но сердце ее уже было наполнено самыми тревожными предчувствиями. Анна торопливым шагом поднялась по лестнице на второй этаж и так же быстро направилась к гримерке. По пути ее остановили полицейские, но сразу же пропустили, узнав в ней супругу Владимира Тверского. Как-никак ей часто приходилось светиться на телевидении и в журналах вместе с мужем.

Возле гримерки Анна увидела настоящую толпу. Она не выдержала, побежала туда, растолкала всех и влетела внутрь. Женщина тут же застыла от недоумения, которое с каждой секундой перерастало в ужас. Любимый муж был мертв. Это не укладывалось в голове молодой супруги. Она не выдержала усиливающегося напряжения и зарыдала, заламывая себе руки.

В какой-то момент ноги ее подкосились, Аня пошатнулась, теряя сознание. Полицейские, находившиеся рядом, успели ее подхватить и усадить на стул. Кто-то из медиков полез за нашатырным спиртом. Такое вот событие оказалось чересчур тяжелым для этой женщины. Она уж точно не была готова к такому резкому повороту всей своей жизни. Злодейка-судьба нанесла страшный удар.

2

Владимир Тверской… Его имя давно успело стать нарицательным. У массы людей оно стойко ассоциировалось с колоссальным успехом в русском шансоне. Певца довольно часто называли вторым Михаилом Кругом. Ему это сравнение льстило, но Владимир старался никогда его не комментировать. В таких случаях он ловко уводил разговор в более приемлемое для себя направление.

Владимиру всегда хотелось быть самим собой, а не чьей-либо тенью. Для этого ему пришлось долго и усердно трудиться, искать свой собственный неповторимый образ в текстах песен и в вокале. Достичь этого удалось далеко не сразу. Первые два альбома, вышедшие еще в конце девяностых годов, были встречены публикой довольно прохладно. Но затем в его творчестве вдруг произошел серьезный перелом.

Третий альбом Тверского пришелся настолько по душе поклонникам шансона, что буквально все песни, записанные на нем, мгновенно стали хитами. Их можно было услышать по всей стране – от Калининграда до Владивостока. Тверской тут же стал народным любимцем. «В Одессе мы пересеклись. Я за девчоночку свою тебе оставил метку». Эту его песню подхватили миллионы благодарных слушателей разных возрастов, полов и социальных групп. Причем не образно, а в буквальном смысле.

Упомянутый третий альбом несколько раз переиздавался. Как он, так и последующие диски выходили миллионными тиражами. Песни необычайным образом подходили под формат большинства российских FM-радиостанций. Там охотно их брали и запускали в плотную ротацию, как говорится на жаргоне радийщиков. Это еще больше подогревало интерес слушателей.

Рейтинг Тверского рос как на дрожжах. Множество музыкальных критиков удивлялось не столько его успеху, сколько тому, что шансонье постоянно присутствовал в медийном пространстве и никак не надоедал своим слушателям.

Один из таких критиков писал:

«Я с диком ужасом и странным трепетом наблюдал за головокружительным взлетом Владимира Тверского. Наблюдал и ждал, когда же у публики начнется пресыщение им. Но что же я увидел? Я увидел парадоксальную, лично для меня необъяснимую вещь: чем больше вокруг нас Владимира Тверского, тем горячее любовь поклонников к нему. Нам, видимо, долго придется осмыслять этот факт и пытаться понять, что же на самом деле происходит в поле действия русского шансона».

Критик даже поерничать толком не мог, настолько его потрясали простые, неоспоримые факты. Результаты социологических опросов, проведенных радиостанциями, показывали, что Тверской стабильно входил в число самых популярных исполнителей этого жанра. Плакаты с его изображением можно было увидеть в совершенно разных местах. Они украшали кабины дальнобойщиков, комнаты в университетских общагах и даже караульные помещения при колониях строгого режима. Как бы кто ни пытался иронизировать и зубоскалить по этому поводу, на поверку все равно выходило, что творчество Тверского объединяло людей.

Чем больше росла популярность Владимира, тем сильнее слушатели хотели узнать подробности его жизни. Тверской оказался не тем типичным представителем российского шоу-бизнеса, кто вместе с продюсерами придумывает себе биографию с нуля и запускает подобного рода лапшу в массы с надеждой отыскать там чистые, доверчивые уши.

Тверской изложил свою биографию предельно правдиво, без всякого приукрашивания. Это опять же стало лишним плюсом, сработало на его успех. О своей жизни он рассказал в автобиографической книге. Она вышла небывалым для подобного рода литературы тиражом. Первое издание было сметено с полок книжных магазинов буквально в считаные дни.

На страницах книги шансонье представал как человек нелегкой судьбы, который, однако, никогда не склонялся перед трудностями. Несколько глав были посвящены его аресту, суду над ним и последующей тюремной отсидке. Эта часть книги читалась как настоящий детектив, автор которого пытался выяснить, кто стоял за фабрикацией дела против него и проталкиванием соответствующего судебного решения.

Конкретные фамилии недругов Тверского в книге не назывались. Однако данное обстоятельство ничуть не мешало читателям сочувствовать автору и раскрывать для себя реальные основы его песенного творчества. Тем более что Владимир сам недвусмысленно намекал на это, предваряя главы эпиграфами, составленными из строк своих песен.

Для многих Тверской стал еще и примером того, как не пасть духом под ударами судьбы и взять реванш за прошлые неудачи. Нет, речь идет вовсе не о кровавой мести, а об успешной новой жизни. Бешеная популярность, многомиллионная армия поклонников, молодая жена-красавица, масса друзей, которые всегда готовы прийти на помощь. По крайней мере, именно так все и выглядело со стороны.

Творческая деятельность была для Тверского весьма неплохим, однако отнюдь не единственным источником получения доходов. Он владел сетью ресторанов и звукозаписывающей студией и вел свои дела весьма успешно. Общая годовая прибыль с учетом концертной деятельности и немалых отчислений за песни составляла такую приличную сумму, что Владимир уже за первые несколько лет активного занятия бизнесом прослыл более чем состоятельным человеком.

В том, что он сумел сколотить капитал, ничего удивительного не было. Многие его поклонники видели в этом положительный пример для себя, хотя мало кому из них удавалось оторвать пятую точку от дивана и повторить подвиг любимого исполнителя. В любом случае он был и оставался эдаким маяком, путеводной звездой для массы людей.

Рядовой слушатель в своем большинстве особо не заморачивался насчет того, что Тверской делает со своими деньгами. Заработал так заработал, пусть тратит их так, как захочет. Лишь самые завзятые его почитатели, да и вообще те люди, которые волей или неволей следили за головокружительной карьерой Владимира, отмечали для себя наличие определенных слухов о судьбе его денег.

В течение нескольких последних лет Тверской якобы направлял все свои доходы куда-то за границу, на номерной счет, открытый в офшорной зоне. А офшор, как говорится, он и в Африке офшор. Полное отсутствие налогов или же серьезные льготы для иностранных клиентов – вот то, что всегда привлекает финансовые потоки в эти дивные места.

Даже если слухи насчет перевода денег Тверского и были правдой, то его самого стоило привести в пример как человека, использующего один из самых эффективных методов минимизации налогов. Многие знатоки подобных дел оценили бы это положительно. Однако, безусловно, нашлись бы и такие патриоты, которые стали бы критиковать его за уход от уплаты налогов в своей стране.

Так или иначе, но после убийства шансонье весь его разносторонний бизнес и всяческие богатства должны были перейти к его молодой жене. Точнее, вдове. Вот слово, от которого Анну бросало в дрожь не меньше, чем от мысли о том, что ей теперь придется управлять всеми капиталами погибшего мужа.

Кто и за что мог убить популярного исполнителя, сразу сказать было невозможно. В его биографии и бизнесе было накручено столько всякого, что мотивов у кого-то могло отыскаться сколько угодно, причем по самым различным поводам. Следствию еще предстояло выяснить, что могло подтолкнуть неизвестного человека нанять киллера и заказать ему убийство Тверского. Песенное творчество Владимира? Его ресторанный и звукозаписывающий бизнес? Какие-то личные мотивы?

Ответов на эти вопросы не имелось. Все это пока было покрыто густым мраком тайны. Впрочем, говоря о заказчике, полиция не сбрасывала со счетов и ту версию, что непосредственный убийца мог сам быть инициатором преступления. Однако доказать или опровергнуть ее опять-таки еще только предстояло. Даже самые первые обстоятельства дела показывали, что его распутывание будет отнюдь не таким простым.

3

Гражданская панихида проходила в том же культурном центре, где и фестиваль русского шансона, организаторы которого, кстати, решили все-таки не продолжать это мероприятие. Поклонники погибшего отнеслись к данному факту с пониманием. Не было зафиксировано ни одной попытки сдать купленные билеты и вернуть деньги, ранее отданные за них.

Панихида началась в десять часов. Однако на улицах, ведущих к культурному центру, уже с самого раннего утра стояли наряды полиции. К месту гражданской панихиды они пропускали только автомобили лиц, особо приближенных к усопшему. По одним только блатным номерам шикарных бронированных машин можно было понять, что проводить в последний путь Владимира Тверского прибыли весьма авторитетные люди. Среди них немалую часть наверняка составляли те, кто вполне мог быть героем его песен, в том числе и самых известных из них.

После панихиды катафалк с телом покойного должен был проехать на Троекуровское кладбище. Над улицами, ведущими туда, висели траурные растяжки: «Царствие небесное и вечный покой. Скорбим о тебе, Владимир». В разных местах города было установлено более сотни биг-бордов с портретом улыбающегося Тверского и строками из разных его песен.

На гражданскую панихиду приехали коллеги по шоу-бизнесу и некоторые политики. Где-то около полудня в зал, где располагался гроб с телом погибшего, начали пропускать и обычных людей, которые хотели отдать дань памяти любимому певцу. Об этом было заранее объявлено через средства массовой информации и на официальном сайте Тверского. Там же было оговорено, что время на это отводится весьма ограниченное – полтора часа. После этого по улице, прилегающей к зданию, должна была двинуться похоронная процессия. Планировалось, что ее участники дойдут пешком до скверика, а оттуда на машинах и автобусах отправятся на кладбище.

Заключительная часть панихиды затянулась. Люди шли и шли. Подножие гроба было усыпано цветами. Вдова не могла смотреть на все это без того, чтобы снова и снова не заплакать. Это она дала добро на то, чтобы продлить еще хотя бы на полчаса допуск поклонников, желающих попрощаться со своим кумиром.

Когда это время минуло, несколько крепких парней подняли гроб и направились с ним к выходу. К ним сразу же присоединились самые близкие друзья и товарищи покойного. На улице за полицейским оцеплением стояло множество зевак. Первая часть похорон прошла без эксцессов. Если, конечно, не считать постоянного полуобморочного состояния вдовы.

Церемония продолжилась на престижном Троекуровском кладбище. Ее участники несли цветы и многочисленные венки – от поклонников, полиции, братвы, друзей… Не обошлось без телевидения и множества репортеров.

Полиция не только выставила оцепление. Некоторые стражи порядка были с камерами. Так же, как и телевизионщики, они вели съемку похорон. Вездесущие зеваки заполонили подступы к кладбищу и часть его территории.

Правоохранителям пришлось как-то регулировать это дело. Нескольких особо буйных персонажей, выкрикивавших нецензурную брань в адрес покойника, пришлось скрутить и увести прочь с кладбища. Надо сказать, что подобные случаи были хоть и неприятным, но редким исключением из общего настроения, царившего на похоронах. Десятки людей рыдали. Сигналили сотни машин, скопившихся в районе кладбища.

Вдова держалась из последних сил. Как-то само собой получилось, что Анну, облаченную во все черное, сопровождали двое мужчин. С одной стороны рядом с ней шел генерал-майор МВД Валерий Кущенков, а с другой – кавказский вор в законе Резван Алиев. Оба трогательно поддерживали под локотки заплаканную женщину.