Последняя игра Наполеона. Книга первая

Визитер

Анри Лурье, тридцати семи лет от роду, по воле судьбы ставший журналистом, нашел себя, что называется в этой профессии. За последние пять лет, он неоднократно удостаивался международных премий в этой области и уже два года, как начал читать факультативные лекции в Национальном университете Франции, для молодых коллег. Являясь «вольным художником», не ограниченный рамками редакционных заданий, он плодотворно сотрудничал с «Франс пресс», «Нувэль Обсэрватёр», «Либэрасьон», «Лё Монд», «Лё Фигаро» и телеканалом «Загадки истории», получая за свои работы сногсшибательные гонорары, которые действительно того стоили. Репортажи Лурье, всегда отличались независимым мнением, были интересны и своевременны. Он доискивался до причин конфликтов, освещая мнение обеих сторон, не стеснялся резких, но правдивых высказываний в адрес мировых политических лидеров. Если ему приходилось готовить к публикации материал исторического характера, то это тоже был детальный труд, с предварительной проработкой архивов, обязательным мнением нескольких историков, а если получалось найти, то и свидетельствами-рассказами живых очевидцев недавнего прошлого, которое в нынешнее время уже стало историей. Несмотря на постоянное освещений событий современности, любимой тематикой Лурье, оставались исторические события связанные с Второй мировой войной, древним Египтом, Китайской Империей и народами населявшими Амазонскую сельву в доколумбовую эпоху. Не обошел он вниманием Французскую Полинезию, остров Пасхи и острова Зеленого Мыса, порой находя в этих окраинных местах цивилизации свидетельства и документы, которые порой ставили под сомнение принятые в современной науке, законы расселения человечества по планете. Но сейчас Анри третий день подряд рылся в бесконечных закромах Федерального архива Германии, разместившегося в Кобленце, и после объединения Германии, вобравшего в свои бездонные недра архивы ГДР[1] и ФРГ[2]. Здесь же находился и военно-морской архив, который, по сути, и был нужен Анри. Через трое суток, проведенных в кабинете выделенном ему для работы и напоминающем своей обстановкой лабораторию генетики, он уже мог считаться, специалистом средней руки по немецким подводным лодкам, времен Второй мировой войны и их боевым успехам. Интерес его был вызван не просто любопытством или новой темой журналистского расследования – Анри отрабатывал частный заказ.

Пять дней назад, к нему обратился его дальний родственник по линии бывшей супруги – Генрих фон Краузе. Поздно вечером, барон привез четыре тетради, исписанные красивым женским почерком, толстый блокнот в кожаном переплете, затертые старые карты, с целой массой непонятных пометок. Генрих объяснил, что это записи воспоминаний его прадеда – Вальтера фон Краузе, героя войны, командира подводной лодки. Его дневники и карты, которые после смерти, хранились в семейном архиве, баронов фон Краузе.

Месяц назад, Генрих похоронил своего единственного близкого родственника – Фридриха фон Краузе, ушедшего из жизни на 75-м году жизни и приходившегося ему дедом. Дед Генриха, после смерти родителей, погибших в ДТП, когда мальчику не исполнилось и трех лет, взял всю заботу о внуке на себя, заменив внезапно осиротевшему отпрыску древнего рода – мать и отца. Генрих отвечал деду, взаимной любовью. Смерть дорогого человека, повергла потомка славного семейства воинов и бизнесменов, в глубокий траур. Грусти добавило и вступившее в силу завещание, согласно которому Генрих был обязан разобраться в записях и исполнить последнюю волю прадеда, в противном случае он лишался половины огромного состояния, единоличным владельцем которого теперь стал. Генриху заниматься изучением воспоминаний прадеда было некогда, да и поручить было некому. В его огромной империи, раскинувшейся от берегов Латинской Америки, до пустынь Северной Африки и старинных городов Европы, не было историков, журналистов, или просто архивариусов. Да и по возрасту большинство служащих концерна, имели довольно смутное представление, о временах, описанных в дневниках прадеда, составленное из школьного курса истории и просмотренных художественных фильмов на эту тематику. Основные предприятия и филиалы концерна «Кrauze Co Ltd», располагались в сорока шести странах мира. Лишиться половины этого состояния, передав его в Фонд Помощи Развивающимся Странам, согласно завещанию, Генрих не хотел, да и не мог, это означало крах всей империи. Тогда он вспомнил о Лурье и приехал в Париж.

Созвонившись, они договорился о встрече и вечером, того же дня, барон вошел в небольшую квартиру, расположенную на верхнем этаже дома, построенного на ул. Пиранделло, в Париже, в конце 30-х годов прошлого века. Своей внешностью, Генрих прямо противоположно отличался от журналиста. Среднего роста, коренастый, больше похожий на докера, чем на удачливого бизнесмена, с типичными для баварца чертами лица, барон невзрачно смотрелся на фоне высокого, ладно сложенного, француза, с черной кудрявой шевелюрой, обычной трехдневной щетиной на красивом лице и карими глазами. Поприветствовав Анри, Генрих хмыкнул, оглядев скромное убранство четырехкомнатной квартиры, заваленные газетами и журналами полки, книги и справочники, лежавшие тут и там и пестревшие многочисленными закладками. Квартиру Лурье, купил после развода с женой, отказавшись от загородного дома, предпочтя свободную наличность, бесполезной для него недвижимости. Маргарет, приходилась двоюродной племянницей барону и была на десять лет моложе Лурье. Воспитание и образование она получила в английских закрытых учебных заведениях для девушек, где ей на протяжении восьми лет, прививались манеры поведения светской львицы, и давалось пристойное образование. С Лурье они познакомились в Альпах, на горнолыжном курорте, при очень смешных обстоятельствах. Во время спуска на сноуборде, Маргарет по неосторожности врезалась в Анри гонявшего на лыжах по той же трассе и они в обнимку, проехали несколько десятков метров по скользкому склону. Ехали это громко сказано. Ехал Лурье, спиной по укатанному снегу, с поднятыми вверх ногами, чтобы не сломать недавно купленные по сумасшедшей цене лыжи «Stöckli Laser SL», а на нем сверху, согнув ноги в коленях с пристегнутым не менее дорогим сноубордом «Burton» ехала незадачливая спортсменка. Последовавшие затем лечебные процедуры, переместились в спальню шале, которое снимала Маргарет. Девушка понравилась Анри, своим простым, естественным поведением, искренностью, неутомимой страстью в постели и умением готовить. Вернувшись с курорта домой, они продолжили знакомство, стали встречаться, проводя вместе уикенды в живописных деревеньках Прованса, маленьких городках на юге Италии. Не обделили они своим вниманием и колоритную Испанию. Молодые люди, даже взяли несколько уроков фламенко у мастеров этого выразительного танца. Через год, Анри и Маргарет поженились. К тому времени, Анри купил недорогой дом в пригороде Парижа, где и обосновалась молодая супружеская пара.

Некоторое время Маргарет сопровождала Анри в его многочисленных поездках, но потом оказалось, что ее больше привлекала светская жизнь, чем многочисленные командировки Лурье в отдаленные уголки земного шара, где порой нечем было умыться и, конечно же, некуда пойти в вечернем платье. Поначалу она мирилась с этим, но частые отъезды мужа и долгие дни одиночества привели к предсказуемому разрыву. Детей у них не было и Маргарет, стала занимать свое свободное время многочисленными любовниками, начиная от тренера по теннису и заканчивая преподавателем физики одного из Парижских университетов. Анри долго терпел эти выходки, отчасти виня себя за происходящее, но когда, вернувшись из очередной командировки, застал Маргарет в своей постели с худым, очкастым «ботаником», терпение его закончилось. Выгнав «профессора» в чем мать родила за пределы двора под истеричные крики Маргарет, (чем доставил незабываемые минуты наслаждения семейной драмой любопытным соседям) он, молча, собрал вещи и уехал в пригород Леона – к другу детства. Развод прошел быстро, но болезненно. Анри не смотря ни на что, продолжал испытывать к жене нежные и теплые чувства. Но гордость не позволила ему, вернуться. Весь семейный бюджет держался на гонорарах от его сногсшибательных репортажей и проводимых расследований. Однако Маргарет, как родственница фон Краузе имела небольшой пакет акций концерна, что в случае развода, давало ей стабильный ежегодный доход, позволявший проживать в дорогих отелях, на не менее дорогих курортах. Поручив адвокатам договариваться о годовой ренте для неверной супруги, Анри с головой ушел в работу и вот уже три года жил один. Появление, бывшего родственника, снова затронуло нить воспоминаний о Маргарет. Поэтому Анри не очень обрадовался визиту барона.

Генрих, положил на рабочий стол пакет с документами и чек на сто пятьдесят тысяч евро. Он присел на разболтанный стул, переложив с сиденья пачку журналов на подоконник. Немного помолчав, приступил к сути своего столь необычного визита.

– Понимаешь Анри, мне некому поручить изучение материалов и проведение расследования. Поэтому я решил обратиться к тебе.

– А твой шеф службы безопасности? Насколько я знаю, он очень способный малый…. – Анри покрутил в руках чек.

– Способный, то способный. Но только у него и без этих тетрадок – дел по горло. Сам понимаешь. Тем более он в прошлом разведчик, специалист по диверсиям и антитеррору. А это абсолютно разные вещи. Нужен именно человек, привычный к рутинной работе, способный ухватить нить и дойти до конечного результата. Согласно завещанию, на его исполнение мне определен срок – один год. Странно, что прадед выбрал именно меня, для этой цели, но с покойника не спросишь. В средствах я тебя не ограничиваю. В случае получения положительного результата я выплачу тебе еще двести тысяч. Справишься быстро, месяца за три, получишь премиальные – еще столько же. Ты прекрасно представляешь размеры моего концерна. И понимаешь, что вот просто так взять и передать половину всего какому-то Фонду я не могу. Для меня это смертный приговор, – Генрих достал из кармана визитку и передал ее Анри. – Это контакты моего финансового советника Альфреда Миллера. Он предупрежден. Лишних вопросов задавать не будет. Поэтому я настоятельно прошу тебя взяться за это расследование.

И Лурье согласился. В данное время он не был занят ни одним из своих многочисленных расследований. Подготовленные репортажи были сданы в печать, отснятый материал обработан и ждал выхода в эфир. Он собирался на недельку другую слетать на Гоа, чтобы оттянуться на берегу Индийского океана с какой-нибудь загоревшей девчонкой без комплексов и претензий на дальнейшую совместную жизнь. Но предложение Генриха, его заинтересовало. Тем более, что тема предстоящих исследований затрагивала очень интересный период истории. Было заманчиво покопаться в записях старого морского волка. Анри решил, что за месяц разберется с этим делом и тогда отдых можно будет продлить еще на неделю, а то и две. Да и долгожданную покупку парусно-моторной шхуны, которую Лурье присмотрел на Марсельской верфи, можно было не откладывать до следующего года. Если бы он только знал, во что выльется их беседа, то, наверное, взял бы на размышление пару дней и неизвестно согласился ли бы вообще на эту работу. Но Анри даже не представлял, куда он собирается влезть и в какое дерьмо втравил его Генрих.

В копии завещания они не нашли ни малейшего намека, на то, что представляла собой воля Вальтера фон Краузе. Анри предстояло с этим разобраться теперь уже самостоятельно, а оценивать его труды должны были нотариус Гельмут Штраубе и адвокат Фридрих Котт, на протяжении долгих лет оказывавшие услуги семейству фон Краузе.

Прадед Генриха, был в свое время известной личностью – командир подводной лодки, имевший на своем счету несколько десятков потопленных судов противника, причем только боевых кораблей. Он лично был знаком с адмиралом Дёницем, что не раз спасало его от преследований командования, за очередной отказ топить транспортные суда, идущие в составе союзнических конвоев. Команда лодки, боготворила своего капитана, а на берегу держалась «задрав нос», и частенько устраивала драки, когда кто-то из коллег подводников позволял себе обозвать их «чистоплюями». Осенью 1945 года лодка Вальтера была остановлена боевым охранением союзников, на подходе к Гамбургу в районе базы подлодок «Elbe-II». Экипаж не оказал сопротивления и был в полном составе помещен в фильтрационный лагерь. Никаких военных преступлений команде лодки вменить не удалось. Подводники охотно рассказывали о своих последних боевых походах, но только до осени 1944 года. После этого все как один утверждали, что лодка стояла в доке на ремонте и в море вышла в начале мая 1945 года, для проведения испытаний нового оборудования, а после капитуляции Германии побоявшись сдаваться в плен, скрывалась в водах Азиатского региона. Капитан вообще нес какую-то околесицу. Но записи в бортовом журнале, карты с указанием передвижений субмарины, новое оснащение лодки – соответствовали показаниям подводников. Через год содержания в лагере, их выпустили.

Вальтер поселился на Лазурном берегу, где до войны купил небольшую виллу, в которой его с нетерпением ждали жена и семилетний сын. Старший брат Вальтера – Гельмут, предложил ему принять участие в семейном бизнесе, который он сумел удержать на плаву и избежать каких либо придирок со стороны всевозможных международных комиссий и комитетов, пропускавших через «мелкое сито» любое германское предприятие, работавшее во время войны. Вальтер отказался, передав все права на распоряжение делами семейной компании – Гельмуту. Отказался он, и продолжить службу, в начавшем возрождаться вскоре подводном флоте новой послевоенной Германии. Очень болезненно пережил раздел страны на две части. Несколько человек из его экипажа оказались на территории ГДР. Он продолжал жить, наслаждаясь семейной идиллией. Мало общался с богатыми соседями и бывшими сослуживцами, не считая боцмана Коха, который поселился неподалеку, купив маленький домик. Вальтер по сходной цене приобрел небольшую яхту, пригодную для дальних морских переходов и вместе с Кохом и сыном подолгу уходил в море. Его жена Лиз, страдала морской болезнью и поэтому оставалась на берегу, с нетерпением ожидая прихода мореплавателей. Сына, Вальтер определил на учебу, в одну из закрытых частных школ в окрестностях Парижа, по совету старшего брата. Школа была престижной, с экономическим уклоном и многонациональной. Идеями нацизма вождей рейха, барон никогда не восторгался. Поэтому нахождение в школе арабских, русских и даже еврейских учеников, не волновало его. Вальтер понимал, что это даст мальчику возможность обзавестись многочисленными связями еще с детства, а так как у Гельмута детей не было, то Фридриху, предстояло в будущем сменить на посту руководителя концерна своего дядю.

Рано похоронив жену, Вальтер тяжело перенес эту потерю. Он стал часто болеть и, вскоре в доме появилась средних лет медсестра, которая выполняла функции сиделки, а со временем и личного секретаря. Это она исписала несколько толстых тетрадей красивым и ровным почерком, под диктовку старого «морского волка». После смерти прадеда – Анна, как звали сиделку, получив чек на большую сумму, от благодарного за заботу об отце Фридриха, уехала и больше о ней никто из членов семьи не слышал. А тетради были помещены в семейный архив.

Проводив барона, Анри начал с чтения тетрадей, но повествование велось непоследовательно, перескакивая с одной ситуации на другую. Тогда он, чтобы иметь полное представление об описываемых событиях добрался до архива. Немецкая педантичность и любовь к порядку помогли ему сократить время в подборке необходимых материалов. Отобрав разрешенные к копированию документы, он отдал их клерку, отвечавшему за эту процедуру, а остальные вычитывал на месте, делая пометки и выписки.

Ноябрь 1941 г. Побережье Северной Африки

Две немецкие подлодки U-366 под командование обер-лейтенанта Отто-Ганса фон Тибергаузена и U-377 под командованием обер-лейтенанта Вальтера фон Краузе, патрулировали у побережья Северной Африки в районе Соллум – Мерса – Матрух.

Поздно вечером акустики доложили о приближающемся шуме винтов, большого боевого соединения кораблей. Лодки находились на перископной глубине. Осмотревшись, Вальтер увидел соединение из трех линейных кораблей[3]: «Куин Элизабет», «Бархэм» и «Вэлиент», которые шли в охранении восьми эсминцев[4]. Позиция для атаки на линкоры, была выгодней у фон Тибергаузена, а Вальтеру предстояло отвлечь на себя внимание эсминцев.

Это была игра со смертью. Но капитан знал, что делать. Он досконально изучил рельеф дна в месте патрулирования, что сейчас очень сильно ему помогло. Еще раз, подняв перископ, Вальтер решил атаковать два средних эсминца, прикрывавших борт «Вэлиента».

Следуя его указаниям, штурман закончил расчеты для торпедного залпа. Команда замерла в отсеках. Пуск и четыре смертоносных сигары ушли в сторону кораблей охранения. Вальтер тут же дал команду на погружение. Прозвучавшее эхо взрывов и раздавшиеся затем сигналы боевой тревоги на надводных кораблях, дали знать об успехе проведенной атаки. Лодка быстро погружалась до ста метров. Вальтер командовал, склонившись над картой со своими расчетами под недоуменным взглядом штурмана. Лодка замедлила ход и легла на грунт. И вовремя – послышался шум винтов, и взрывы глубинных бомб качнули субмарину. Два взрыва рядом с лодкой вырубили освещение и вызвали небольшую течь в дизельном отсеке. Включилось аварийное освещение. Мотористы, заведя пластырь, поставили распорку, устранив повреждение и, снова все замерли, прислушиваясь к удаляющимся шумам винтов эсминцев. В это время донеслись еще три далеких взрыва, означавших одно из двух или удачную атаку 366-й или ее гибель. Но последовавший затем мощный взрыв возвестил о еще одной победе подводного флота Германии.

Командир второй лодки в перископ наблюдал за последствиями залпа данного лодкой Краузе, U-366, заняла боевую позицию. Сначала фон Тибергаузен собирался атаковать «Куин Элизабет», но, находясь в невыгодном положении, отменил приказ и решил атаковать «Бархэм». Корабли шли на высокой скорости и времени для маневрирования у командира не оставалось. С дистанции 550 метров был дан залп четырьмя торпедами. Три торпеды попали в левый борт корабля между трубой и кормовыми башнями (в машинное и котельное отделения). «Бархэм» прошел небольшое расстояние, накренился на левый борт и через четыре минуты разлетелся на куски от взрыва артиллерийских погребов. Произведя залп, лодка стала срочно погружаться и прошла под килем у линкора «Вэлиент», который попытался протаранить U-366, показавшуюся на поверхности из-за непроизвольного всплытия после торпедного залпа, данного с перископной глубины. Эсминцы, отвлеченные погоней за Краузе, неслись, назад выжимая все, что можно из своих машин. Но они опоздали. Командир U-366-й, сразу изменил курс, направив лодку в сторону берега, чего никак не могли предвидеть преследователи. Пройдя опасным мелководьем, он благополучно оторвался от погони и взял курс на базу – остров Саламин.

U-377, еще сутки лежала на дне. К кораблям конвоя подошло подкрепление. Пока уцелевшие эсминцы занимались спасением команд погибшего линкора и двух поврежденных кораблей охранения, прибывшее пополнение начало утюжить море, сбрасывая глубинные бомбы. Команда U-377, расположилась в отсеках и молилась за удачу своего капитана. Ни одна из глубинных бомб не достала до притаившейся лодки. Ближе к вечеру, шум винтов стал отдаляться и вскоре совсем затих. Краузе, дал команду на всплытие. Вывел лодку, из-под прикрывавшей ее складки морского дна. Поднявшись на перископную глубину, он осмотрелся. Горизонт был чист. В сумерках, запустив дизели, они пошли в надводном положении, взяв курс к базе.

На берегу с нетерпением ждали их возвращения. Командир базы, приняв рапорт фон Краузе, внимательно прочитал его. Отложив очки, он достал большие бокалы и плеснул в них немного коньяка.

– С победой барон! – он сделал глоток и, поставив бокал на зеленое сукно стола, снова взял в руки рапорт. – Гениальное решение, отлежаться, используя складки дна. И не менее гениальное решение у Отто. Уйти в сторону берега к мелководью. Пора вам мальчики расти. Мне как раз пришла разнарядка на два экипажа для новых субмарин. Вас переводят в другой дивизион, для борьбы с конвоями противника в акватории Северного моря. Лучших кандидатур я не вижу. Два дня на ремонт, отдых и в путь. Лодки ждут вас у берегов Норвегии. Доукомплектование экипажей проведете на месте, там есть из кого выбрать.

Кобленц, апрель 2014 г.

Лурье вернулся в гостиницу, поздно вечером. По пути он перекусил в кафе, а в продуктовом магазине купил бутылку белого сухого вина, сыр, оливки. Удобно устроившись в кресле, включил телевизор, нашел канал новостей. Во Франции снова бастовали врачи и железнодорожники. В Бельгии собрались главы европейских держав. В Африке в очередной раз вспыхнула эпидемия болезни, против которой человечество пока было бессильно. Дальнейшие новости, напоминали сводку боевых действий: Израиль, вновь начал бесконечные попытки уничтожить исламских террористов в Секторе Газа. В Сирии активизировались стычки между войсками оппозиции и президента. В Украине войска АТО, гонялись за «сепаратистами – повстанцами». В результате чего, сравнивались с землей населенные пункты и гибли ни в чем не повинные люди. Россия и Украина, поливали друг друга грязью с телеэкранов. Совет Безопасности Европы, выдумывал новые санкции, способные, по их мнению, испугать «Русского медведя». Из-за океана России грозил американский лидер, одновременно обещая предоставить Украине безграничную финансовую и военную помощь, для защиты своей независимости. Короче все как всегда – политики соревнуются в словоблудии, зарабатывая дешевую популярность, а простые люди гибнут – констатировал для себя Лурье. Он переключил телевизор на музыкальный канал. Приглушил звук, открыл бутылку вина, налил до половины стакана, открыл банку с оливками и нарезал сыр. С удовольствием выпив прохладный кисловато – терпкий напиток, забросил в рот пару оливок, ломтик сыра и продолжил разбирать дневники барона. Его внимание привлекла одна запись: «ночью вышли к устью большой реки. Прошли вверх по течению до Манауса[5]. Выше по реке свернули в Негро[6] и прошли до притока Ваупеса. Два дня ходу вверх по реке. Разгрузка ночью, днем отлеживались на дне. Из команды забрали четверых. Гости остались».

Описываемые места были знакомы Анри, по его работе об индейских племенах Амазонии и загадочном племени «вапасо». По различным сведениям, почерпнутым им, в том числе и в официальных источниках, в этом племени встречались индейцы с белой или светлой кожей в отличие от остальных собратьев, населяющих амазонскую сельву. Племя жило замкнуто, ни с кем не контактируя и никого не пуская на свои земли. Несколько партий искателей удачи и приключений бесследно пропали в тех местах. Но Анри проводил свои исследования ближе к основному течению Амазонки, а не в тех местах, которые описывал Вальтер фон Краузе.

– Это уже была, похоже, территория Колумбии, Перу или Эквадора, – стал рассуждать Анри. – Хотя нет, Эквадор вряд ли, он не имеет общей границы с Бразилией, слишком далеко, да и там нет таких рек, которые смогли бы позволить свободно передвигаться подводной лодке. Скорее граница Колумбии и Бразилии. Да, в веселые места занесло старика. Он посмотрел на дату в тетради, но не нашел указания на календарную привязку. Тогда Анри стал листать страницы кожаного блокнота-ежедневника, и действительно нашел запись датированную ноябрем 1943 г: «… по личному приказу «Д», приняли на борт груз, двух гражданских и двадцать переодетых в цивильную одежду солдат «СС». Вышли в море, курс получил в Атлантике. Идем к …» и тут шли градусы и минуты, очевидно указывавшие на полученный курс. Лурье развернул карты и не ошибся, на одной из карт, точками был проложен курс точно соответствующий по времени описываемым событиям и указанным в дневнике цифрам. Где же фон Краузе хранил все это, если при задержании лодки союзниками, у него ничего не нашли?

От прочитанного текста дохнуло, зловещей тайной и Анри ощутил легкое беспокойство. Выпив еще вина, он начал сам себя успокаивать. Ну подумаешь, еще одна база нацистов в Латинской Америке. Скорее всего, уже давно найденная или превратившаяся со временем в скотоводческое ранчо или плантации марихуаны. Хотя какое ранчо? Там же сельва и болота. Очередная легенда о двойниках вождей рейха, которую Анри уже давно отбросил, тоже не подходила. Ну не могли руководители Германии в 1943–1944 году бежать, оставив вместо себя двойников. Страна еще и не помышляла о проигрыше, приказы и решения первых лиц отличались четкостью и здравым смыслом, присущим немецкой военной машине. Двойники не могли бы так себя вести. Это не укладывалось ни в какую логику. Лурье допускал, что могла быть какая-то определенная, малая по численности группа, финансовых воротил, входивших в ВПК Германии. Такая группа, могла получить одобрение у Гитлера на создание замаскированных экономических и военных баз. Это возможно было сделать в Аргентине, Бразилии, Венесуэле, Колумбии, в целях получения дефицитного сырья и его транспортировки, в остро нуждающуюся в промышленных алмазах, олове, и прочих стратегических материалах – Германию. Другого объяснения он не видел.