– Так, мисс Колючклз, – наконец согласилась белка.
Дикобразиха повернулась к Моне и объяснила:
– Миссис Торгинс, экономка, приболела, а это значит, что у нас теперь в два раза больше работы. А с этой вечеринкой… Да, содержать в порядке такой большой отель нелегко, это уж точно.
– Обычно я и сама со всем справляюсь, но только не во время фестиваля, – хмыкнула Тилли, затем снова глянула на Мону и вздохнула: – Что ж, лучше нам и правда добыть тебе передник.
– Съешь пирог попозже, голубушка, – сказала мисс Колючклз, и Мону снова повели прочь.
Оставив саквояж в комнате Тилли («Видимо, придётся тебе переночевать у меня», – сказала та), мышка следом за белкой миновала ещё несколько комнат и коридоров, в итоге оказавшись в кладовой, откуда Тилли извлекла метлу, совок и передник.
Передник был просто огромный, и Моне пришлось несколько раз обернуть тесёмку вокруг талии, прежде чем завязать её. К тому же передник оказался таким длинным, что мышке только и оставалось надеяться, что она на него не наступит.
– Мне нужен ключ? – спросила Мона, указывая на тот, что висел на шее Тилли.
Ведь ключ был и у Жиля. А у мистера Хартвуда их имелось целое множество.
– Пфф! – фыркнула Тилли. – Тебя наняли всего на один вечер. Ключи – для настоящего персонала, например для меня. А твоя задача – прибраться только в бальном зале.
«Только» в бальном зале, ну да!
Зал, в котором оставались лишь несколько гостей, подъедавших остатки со стола, теперь казался куда больше, чем раньше. И мусора в нём было тоже намного больше, чем раньше. Крошки кексов с семечками вместе с кусочками грибов и желудей усыпали сучковатый деревянный пол. Моне пришлось вымести всё это метлой – засушенным одуванчиком, перевёрнутым вниз головой. Как и передник, одуванчик был великоват, но ей удалось ухватиться за ручку пониже. Мышка высыпала крошки в ведро, хотя она так проголодалась, что с удовольствием съела бы их.
А ещё повсюду был мёд! Тилли дала Моне тряпку и скорлупку с мыльной водой, но оттирать его было очень трудно.
Ночь выдалась долгой – и особенно из-за Тилли. Всё, что делала Мона, для неё было недостаточно хорошо.
– Всё равно липко, – говорила она, отрываясь от собственной работы, и заставляла Мону возвращаться и снова оттирать медовые пятна.
Всё это время за окнами бушевала гроза и ветер гремел ставнями бального зала. Несмотря на тяжёлую работу, Мона была рада находиться в тёплом помещении. Труд был почти непосильным, но сколько же чудесного было вокруг! Красные ягоды боярышника, свисавшие с потолка яркими гроздьями, которые снимала Тилли. Инструменты на сцене, сделанные из тростинок и стручков: они брякали и постукивали, когда Тилли их двигала. Плетёные шлёпанцы с лямкой из ивовой лозы, забытые каким-то гостем и найденные Моной в углу. И самое прекрасное – солнечно-жёлтые листья, которые Мона помогала Тилли расставлять по желудёвым вазам на столах, чтобы приветствовать гостей поутру.
Ночь завершилась кусочком сырного пирога. Так что, когда Мона укладывалась спать в комнате Тилли на свободной постели из перьев – самой удобной из всех, что у неё когда-либо были, – громкий храп белки её не беспокоил.
Тилли оставалась сварливой, даже когда спала, но сама Мона сварливой не была вовсе. И, когда маленькая мышка наконец уснула, её сновидения наполнили не лесные страхи, а чудеса отеля «Хартвуд».
4
Положа лапу на сердце
На следующее утро, держа в лапке саквояж, Мона с тяжёлым сердцем спускалась вместе с Тилли в коридор, ведущий к кухне. Пришло время уходить. Время возвращаться в лес и приниматься за поиски нового дома.
Тилли, со своей стороны, казалась очень даже довольной и болтала без умолку:
– Я здесь уже много лет. Это был мой пятый фестиваль Желудей. Слава небесам, в этом году скунсы не прибыли. Они как-то приходили, и вот это было действительно плохо. Лорд Мылбери никак не запомнит, что следует оставлять вонючую жидкость дома, хотя мистер Хартвуд столько раз ему об этом напоминал.
– Скунсы здесь останавливаются? – спросила Мона.
– Ох, мамочки, ещё бы. Они прибывают каждый год на годовщину свадьбы. Я всегда особым образом готовлю для них номер. Но это произойдёт не раньше, чем через несколько недель. До того нужно приготовить номера для белок. У них большая конференция на тему лучших методов хранения орехов. Поскольку я сама белка, только я могу так говорить: они – настоящая головная боль. Веселятся всю ночь напролет.
– О-о-о, – протянула Мона.
– Впрочем, тебя это, конечно, не касается.
Они дошагали до кухни. Большой стол был накрыт: на нём стояли миски с семенами и мёдом и тарелки с жареным чертополохом.
За столом сидели мисс Колючклз и Жиль, а ещё животные, которых Мона до того не видела, и даже одна птица – дятел. Во главе стола восседал мистер Хартвуд.
– Вечеринка весела, отгремела и прошла, – проговорил мистер Хартвуд, поднимая стакан. – Всем спасибо, отличные дела.
У Моны не было стакана, чтобы ответить на тост, – она даже не знала, что ей разрешат остаться на завтрак. В конце концов, мистер Хартвуд предложил лишь одну ночёвку и ужин. Мышка не думала, что завтрак тоже входит в этот договор, пусть даже кексы с семечками выглядели румяными и маслянистыми и весьма заманчиво пахли. А ещё они казались подозрительно знакомыми. Не лакомилась ли Мона такими давным-давно?
– Ты разве не позавтракаешь, голубушка? – вывела её из раздумий мисс Колючклз. – Попробуй-ка кекс. Рецепт мой собственный, особый.
Мона покачала головой:
– Наверное, мне пора идти…
– И правда, – заявила Тилли, втискиваясь между двумя кроликами.
– Но должна же ты поесть! – возразила мисс Колючклз. – Особенно если вперёди долгий путь. Где твой дом, голубушка?
– Мой дом смыло дождём, – сказала Мона.
Дикобразиха наморщила лоб:
– О боже! А где твоя семья?
– У меня её нет, – тихо ответила Мона.
– О, дорогая! Тилли, ты слышала?
Тилли опять распушила хвост.
– Сильная была гроза, – прокомментировал один из кроликов. – Хорошо то, что она закончилась, и гости могут разойтись. Только представьте, если бы они все здесь застряли… это была бы катастрофа! У нас и так всё забито!
– Хмм, – протянул мистер Хартвуд, устремив пристальный взгляд на Мону. – Действительно, сейчас самый сезон. А персонала не хватает… особенно пока миссис Торгинс не хватает здоровья. Если, положа лапу на сердце, вы обязуетесь посвятить себя работе в нашем отеле всецело, то можете жить у нас до самой зимы смело. Само собой, вы будете получать зарплату в папоротлесских фартингах.
Мона не поверила ушам.
Тилли тоже выглядела весьма удивлённой.
– Так что же, мисс мышь? – вопросил мистер Хартвуд. – Что скажете?
– О да! – воскликнула Мона. – То есть я обязуюсь. – И она положила лапку на сердце.
Мистер Хартвуд кивнул:
– Хорошо. А теперь присядьте. В конце концов, кто хорошо ест, тот хорошо работает.
