Черная вдова

За стеклами скакал заполярный октябрь, первый месяц последнего квартала 1972 года. Несмотря на полдень, темень стояла непроглядная. Над тундрой вольготно разлеглась полярная ночь. Теперь она будет здесь полноправной хозяйкой почти пять лютых зимних месяцев.

– И кем же ты у нас будешь работать, красавица? – укрощая баранку, вырывавшуюся из рук, и готовую выскочить из машины и самостоятельно ринуться в ночь, спросил милиционер, не спуская глаз с бугристой, словно, стиральная доска, дороги. – Никак учительницей? Угадал?

– Нет, не угадали, – сказала Ира. Ей было уютно, спокойно и совсем не страшно в этой заснеженной пустоте без конца и края, в теплой машине под охраной пожилого милиционера. За ними почти в плотную, подсвечивая фарами, двигался «автозак» с водителем и милиционером.

– А кто же ты такая? – снова полюбопытствовал водитель.

– Направили в отдел культуры заведующей клубом. Я закончила культпросвет училище, библиотечное отделение. В Уссурийске, – пояснила она этому приветливому человеку. – Слышали о таком городе?

– Слышал, еще, как слышал. У меня жена из Уссурийска. Выходит твоя землячка.

– Нет, я не из Уссурийска, сама я из Владивостока, я только училась в Уссурийске, – пояснила она.

– Понятно, – непонятно ответил милиционер, яростно сражаясь с дорогой путем верчения несчастного руля. – Ну все, проскочили, – с облегчением неизвестно кому пояснил он, когда тряска в машине стала менее яростной.

– Что-то случилось? – испуганно спросила Ира.

– Да это все дорожные наледи. Иногда бывают такие коварные, что в промоины проваливаются даже колеса. А вытащить машину из такой колдобины практически самостоятельно не возможно. Ездим всегда либо на пару, либо вереницей. Сюда ехали, был совсем маленький намыв, за каких-то восемь часов так изуродовало дорогу, – пояснил он девушке, не имевшей понятия, что такое наледи, и почему их так боится милиционер.

– Еще будут такие наледи? – забеспокоилась Ира.

– Нет, таких, уже не будет, а маленькие моему танку, не страшны, да и позади нас идет «Урал», а тому вообще ничего не страшно. – Танком он назвал свой вездеходный УАЗИК в северном исполнении: с теплой кабиной, и полноприводным двигателем.

– Хорошо, что сообразил одеть, зимнюю резину. У нас только позавчера выпал снег, а так стояла относительно благополучная погода, – больше для себя, нежели для пассажирки рассуждал хозяйственный милиционер. – Мы не ездим в машине по одному на далекие расстояния, – повторил он и замолчал. – Хотя по нашим Северным меркам, все расстояния здесь одинаковы, – философски заметил он, и замолчал.

Чтобы не попасть впросак, Ирина не стала выяснять о каких расстояниях идет речь. Позже она узнает, почему на Севере водители не ездят по одиночке.

Дорога вроде как подравнялась. В салоне было тепло и уютно, Иру разморило и она, привалившись к сумке, задремала. Очнулась, когда на нее из открытой дверки пахнуло ледяным холодом.

– Приехали, – тронув за рукав, сказал милиционер. – Задремала? – с теплотой в голосе спросил он. – Выбирайся, мне велели доставить тебя до гостиницы. Здесь тебя уже ждут.

Он помог девушке выбраться из машины, донес ее не обременительный багаж до крыльца, ярко освещенного электрическими светильниками, и сказал:

– Тебе надо потеплее одеваться, это не Приморье. Здесь Север.

– У меня в сумке полушубок и теплая шапка.

– Ну что ж тогда тебе наш Север не страшен. Завтра зайди в магазин, запасись валенками, вот тогда все будет в порядке. Подожди, я зайду с тобой, чтобы не случилось каких накладок, – пояснил он, придерживая локтем дверь – в руках он держал две небольшие сумки с Ириными пожитками.

В гостинице, как оказалось, уже были предупреждены о прибытии молодого специалиста. Девушку поселили в теплую, чистенькую комнатку без удобств.

– Все вон там, в конце коридора, – пояснила горничная, оставляя Ирину наедине с самой собой. – Отдыхайте. Ужин у нас в семь часов, спуститесь вниз – там увидите буфет.

«Утром» к ней постучали в дверь. Хотя для Ирины суточное понятие день, вечер, утро, ночь никак не укладывалось в привычные суточные рамки. За окном стояла непроглядная темь, словно там разлили черную тушь. Чернота усиливалась от ярко горевших фонарей по всему городку.

Билибино назвать городом, Ира могла лишь с большой натяжкой. Это был скорее средний величины поселок, такой же, как и те многие, в которых ей приходилось жить со своими родителями в их патриотической кочевой жизни. С той лишь разницей, что там были нормальные световые сутки.

Ярко горевшие фонари по всему «городу», не выключались вообще в течение всей полярной ночи. Люди спали, вставали с постелей, шли на работу и возвращались назад подсвеченные все теми же фонарями. Вот и сейчас, проснувшись от стука в дверь, Ира не обнаружила никакого намека на утро, за окном все также искусственный свет сражался с полярной ночью.

– Вам предстоит работать в поселке «Новый», – сообщила ей зав отделом пропаганды и агитации Билибинского Горкома Комсомола, куда ее доставили на машине прямо из гостиницы. – Совсем недалеко от Билибино. Всего пятьдесят километров, – продолжила заведующая отделом едва ли не ровесница самой Ирине.