Книга Последний мыслитель - читать онлайн бесплатно, автор Александр Волков. Cтраница 3
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Последний мыслитель
Последний мыслитель
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Последний мыслитель

– Как организмы Мыслителей чувствуют, где создавать буферную зону?

– Буфер обмена создается там, где человек больше всего времени работает. Именно работает, и именно на работе. Мыслители специально заложили в людях тягу к именно той социальной модели, в которой они сейчас живут, и которая позволяет стабильно и в больших количествах потреблять необходимый им гормон. То есть офис любой организации, где работают офисные сотрудники, именно места рядом с их компьютерами, студии, вроде моей, кабинеты писателей – становятся буферными зонами, через который питается организм снабжения Мыслителей.

– Охренеть, – я смотрел на Хелену расширенными от удивления глазами.

Меня погрузило в эмоциональный мрак холодного ужаса и отвращения к Мыслителям. Все то, что я знал, все то, что любил и к чему стремился. Все ценности, присущие людям, заставляющие их работать как можно усерднее – всего лишь умело созданная социальная модель, необходимая для организации стабильного гормонального потока в карманы Мыслителей? У меня даже в сердце защемило. Я почувствовал себя настолько убогим, настолько ничтожным, настолько обманутым, что даже Хелена взглянула на меня с жалостью.

– Да. Я тоже удивилась в первый раз, а потом…. Потом просто воспользовалась этим, разбогатев на своих фотографиях с чудовищными элементами Земной архитектуры, типа фонаря.

– Почему не сфоткать, и не показать все людям?

– А кто поверит? Любой, кто попытается рассказывать о том, что людей выдавили из собственного измерения в параллельное, сразу же будет признан психопатом. Как тебя зовут, кстати?

– Я Уолтер, – представился я.

– Уолтер…. Так работает система, Уолтер. Тут все отлажено и все продумано. Людям внушены именно те идеи, которые заставят их ментально противостоять правде, видеть только то, что выгодно Мыслителям. В общем, Ричард сможет показать тебе больше, когда мы отправимся в Дзар.

– Дзар? И как, кстати, фотоаппарат становится пушкой, и как ты…. Становишься такой сильной?

– По тем же причинам. Это связано с вибрациями кей-материи и энергией, которую она выделяет. Между Земным измерением и измерением Эркана есть одна огромная разница, и заключатся она в количестве реликтвого света, который облучает планету. Земное Солнце очень слабое, потому реликтового света дает мало, позволяя достичь лишь первичной фазы. А вот со Абрасом Эркана по-другому обстоят дела. Абрас очень мощная звезда, дающая много реликтового света, под влиянием которого и кей-материя начинает вибрировать иначе, выделяя больше энергии. В Экране объект или человек попадает во вторичную фазу. Вторичная фаза – полное пробуждение истинных свойств. Все фотоаппараты сделаны на основе фотонных пушек, потому, когда ты берешь его в руки, то заставляешь его кей-материю вибрировать иначе, получая от тебя крупицу вибрационной информации об его истинных свойствах. В момент попадания в тоннель и по пути в Эркан ваши вибрации усиливаются, техника облучается реликтовым светом, из-за чего перестраивается материя, и фотоаппарат превращается в оружие. То есть, если просто кинуть фотик в другое измерение, без рэйкина, то фотик останется фотиком, но вот в руках рэйкина, за счет вибраций, передаваемых его подсознанием, и за счет интенсивности реликтового света, станет оружием. Так…. О Дзаре потом. На сегодня хватит лекций. Думаю, ты и так достаточно узнал. Давай допьем пиво, и немного расслабимся.

– Но у меня еще столько вопросов, – расстроился я, вопрошающе глядя на Хелену.

– Я больше ничего не знаю. Подробности у Ричарда есть, вот он тебе все расскажет. А пока…

Хелена сделала последний глоток пива, поставив пустую бутылку на стол, а затем бесцеремонно уселась ко мне на колени, даже не спрашивая разрешения. У меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Она склонилась, потянувшись к моим губам, ее волосы защекотали мне щеки. Сначала я хотел скинуть ее с себя, уперся ладонью в грудь, но спустя миг не выдержал, став ласкать и гладить ее тело. Губы ее были мягкие, влажные, и вкусные. Почувствовав во рту ее язык, я окончательно отдался инстинктам.

Она стянула с меня футболку, став возбужденно целовать шею, а затем опустилась ниже, стащив с меня трико. Жезл уже был в беспредельно готовом состоянии, в нем пульсировала теплая кровь. Хелена нежно лизнула его вдоль ствола, а затем стала быстро водить языком по головке, заставив меня тихо простонать и запрокинуть от удовольствия голову. По телу разносились волны тепла, спина покрылась мурашками.

Заглатывала она тоже умело. Страстно, с удовольствием, иногда причмокивая, заставляя меня чуть ли не изгибаться от наслаждения. Я взял Хелену за затылок, попытавшись войти ей в рот как можно глубже, она заглотнула практически полностью, а затем обхватила и стала его мастурбировать, елозя языком по яичкам. Щекотно, влажно, и приятно до безумия.

В порыве возбуждения она смела посуду со стола, легла на спину, я схватил ее за бедра и вошел. Головку сдавило, я аккуратно продвигался глубже и глубже, Хелена тихо стонала дрожащим голоском. Вскоре мне удалось полностью погрузиться, я стал ритмично двигаться. Она ласкала себе грудь, а когда я гладил ее по лицу, стала обсасывать мне пальцы. Стол скрипел, отъезжал, я мощно входит в Хелену, полностью скрывая в ней свое возбуждение. Хелена стонала все громче и громче, обхватила меня руками и ногами, пытаясь вогнать глубже в себя. В животе сладко ныло, бедра горели от напряжения, сердце возбужденно колотилось.

– Трахай-трахай-трахай, – шептала она скороговоркой, царапая мне спину.

Вскоре у нее задрожали ноги в приступе оргазма. Она блаженно сморщилась, громко простонала, беспомощно повалилась на стол и тяжело дышала. Хелена посмотрела на меня так, как влюбленная женщина смотрит на любимого мужчину, блестящими от счастья и радости глазами. Я почувствовал искру между нами, почувствовал, что мы соединились какой-то невидимой нитью.

Я повалился вместе с Хеленой в постель у себя в комнате, пристроился сверху, и мы продолжили. Вместилище сладости было влажным, позволяя мне вонзаться с легкостью и удовольствием. Яички шлепались о ягодицы, я безудержно целовал Хелене шею, а затем припал к ее сладким губам. Поцелуй наш был глубокий и страстный. Тела покрылись потом. Она сопела носом у меня над ухом, впивалась мне в ягодицы пальцами, царапала спину. Вскоре я почувствовал пульсирующие вспышки удовольствия в головке и кончил Хелене на лобок, согнувшись от наслаждения и простонав протяжно. Хелена тоже кончила, ее коленки задрожали. Она, тяжело дыша, собрала сперму пальцами, слизала ее, с удовольствием проглатывая и одновременно лаская себе клитор.

– В следующий раз кончай мне в рот, – попросила она, не открывая глаз. По ее покрасневшим щекам струился пот.

После душа мы улеглись спать.

Хелена выглядела очень довольной и уставшей, отключилась практически сразу, мило посапывала на боку, а я глядел на обнаженную спину, бедра, раскинувшиеся по подушке волосы, и не мог уснуть. Я чувствовал себя в раю. Пусть нас могли преследовать, но мы сейчас были в безопасности, рядом друг с другом. Я лежал в постели с женщиной своей мечты, которая одновременно стала для меня источником тайных знаний. Одним выстрелом мне удалось убить двух зайцев. И заполучить девушку, и стать ближе к разгадке глубинных тайн мироздания.

Я думал, что Хелена тоже меня полюбила. И счастливое волнение не давало мне уснуть до самой полуночи, пока усталость не взяла свое.

Утром я приготовил яичницу (благо, это блюдо у меня получилось хорошо), поставил тарелку на поднос и принес Хелене. Она сидела в постели, прикрывшись одеялом, уткнувшись взглядом в кровать, а я почувствовал себя нелепо. Взгляд у нее был такой, что у меня даже спина похолодела. Нет, не пугающий и не страшный, а безразличный. Я глядел на нее с любовью, с неподдельным восхищением, как она на меня вчера после первого оргазма, но теперь глаза ее стали другими. Я чувствовал, что ее тяготил мой радостный взгляд, она будто испытывала стыд за то, что не могла посмотреть на меня так же.

– Я тебе завтрак сделал, – сказал я осторожно, будто боясь вспугнуть ее.

– Жри. Я в состоянии сама себя обслужить.

И тут я психанул так, что защемило в груди. Как так можно? Как можно провести с человеком ночь, а потом вести себя таким образом, будто между вами совершенно ничего не было? А даже если и было, то было просто так, для разового удовольствия, без какой либо взаимной любви. Я считал, что таким образом себя вели только животные, что у людей должно быть иначе. Да, глупо. Да, романтично и по-детски, но мне было плевать. Вера в любовь во мне еще не угасла.

– Какого хрена? – с непониманием спросил я, вопросительно глядя на Хелену.

– Слушай, – Хелена подняла на меня напряженный взгляд. – Ты…. Если тебе показалось, что между нами там любовь, или еще какие-то сопли, то ошибся. Если ты не догнал, то я живу в таких условиях, что трахаться лучше при каждой возможности, как и делать все остальное, ибо любой миг может стать последним. Потому если тебя припрет, можешь брать и драть меня во все щели, где хочешь, но об отношениях даже не думай.

– Ты…. Ты совсем, что ли? И что это тогда вчера было? Зачем? Мы что, звери?

– Я же сказала, что просто воспользовалась возможностью испытать удовольствие, вот и все.

– Но я же видел! Видел, как ты на меня смотрела! Не может быть такого взгляда у человека, который просто захотел банального секса!

– Тебе показалось, – Хелена покачала головой. – Ты сам себе это придумал. Извини, но нет. Отношений никаких у нас быть не может. Мне они не нужны.

– Но я же люблю тебя! – я перешел на крик, чем заставил Хелену смущенно отвести взгляд. – Люблю! И видел, что у тебя….

– Ничего у меня нет, – сдавленно проговорила она. – Отвали, и дай одежду.

– Сама возьмешь, – хмуро ответил я, выйдя из комнаты и хлопнув дверью.

Настроение стало хуже некуда. Яичницу я выбросил в мусорку вместе с тарелкой, поднос небрежно швырнул на стол, а затем уселся на стул, схватившись за голову и погрузив пальцы в волосы. Поступок Хелены казался мне гадким, бесчеловечным. Ум заполнился тягостными и грустными мыслями, которые были настолько неприятными, что хотелось застрелиться. Любить девушку долгие годы, мечтать о ней, получить, а потом выяснить, что она всего лишь хабалка и животное. Даже понимание этого, на самом деле, не умоляло моих к ней теплых чувств, оказавшихся теперь безраздельными и непризнанными. Было очень больно от мысли, что я, сгорая к ней от любви, никогда не поймаю на себе ее любящего взгляда и не услышу приятных слов.

Почему люди так друг к другу жестоки? Почему безразличные губят влюбленных, и любят безразличных? Я не знал. Для каждого, видимо, существовала собственная доза несчастья, которую он должен принять прежде, чем сможет искренне улыбнуться. Правда размер дозы неизвестен, и доживет ли человек до того, как она кончится – тайна, покрытая мраком. Страшно, наверное, умирать, так и не побыв по-настоящему счастливым.

Мысли становились все дурнее, потому я решил отвлечься, переключившись на получение знаний. Я врубил свет в мастерской, окинул взглядом экзоскелет, подумав, что стоит его собрать, раз мы скоро уйдем. Но сначала мне хотелось заполнить информацией воцарившуюся в душе пустоту. На рабочем столе у меня валялось несколько книг по атомной и квантовой физике, до которых все никак не доходили руки. Прочитать я их планировал в ближайшие несколько секунд, а затем хотел как следует обдумать полученную информацию.

Сев за стол, я сосредоточился и коснулся первой книги, руку вдруг прижало к ней будто магнитом. Я нахмурился. Пальцы стало покалывать слабыми электрическими разрядами. Голова слегка заболела, ведь в нее, через руку, передавалась вся информация из книги, но в уже понятной форме. Не знал я, какой вид имела книга на уровне действительности, но автор вкладывал в нее знания не только в виде текста, но и в виде чего-то еще, чего-то загадочного и непонятного, невидимого, чего-то, к чему я мог прикоснуться и мог прочитать. Это были знания в чистой форме. Возможно, я читал их на уровне той самой кей-материи. Это хоть как-то все проясняло.

Вспомнились школьные годы.

Я тогда постоянно находился в библиотеке, трогая книги одну за другой, вскоре превзойдя учителей по уровню интеллекта и эрудиции, что совсем не вызывало симпатии ни у кого. Преподавательский состав меня тихо ненавидел, в школьных коридорах и на уроках кидая на меня косые взгляды, а одноклассники ненавидели меня откровенно, называя зазнайкой, задротом, и недоношенным вундеркиндом. Кто-то тихо выражал ненависть, как учителя, а кто-то заявлял о ней явно. Хулиганы, например, ловили меня после школы и избивали, наливали прокисший кефир в портфель, забирали ценные вещи. Однажды я от них сбежал, спрятавшись на стройке, и приведя их прямо в лапы чудовища. Первое время я даже винил себя в их смерти, но потом понял, что они сами привели себя к гибели.

Перед глазами потемнело. На темном фоне полетели желтые светящиеся строки, занявшие практически все поле обозрения, и я впитывал, впитывал, впитывал информацию. Вот осилил том по квантовой физике, и, не дожидаясь, пока мозг успокоится, приступил к следующей книге, по атомной физике. Таким образом, я осилил все шесть книг, лежавших на столе, ощущая спадающую головную боль. Теперь в голове стало намного больше знаний, но ни одна из узнанных мной теорий не соответствовала тому, что творилось в Эркане. Согласно нынешним физическим законам, преобразование материи, причем столь фундаментальное, которое описывала Хелена – невозможно. Кому верить? Хелене, или авторитетным ученым?

Даже не знал.

Обдумывая полученные знания, и сопоставляя их с тем, что мне довелось увидеть в Эркане, я разбирал экзоскелет, откручивая болты поднятым с пола разводным ключом. Сложив все конечности и корпус, я поместил ставший компактным экзоскелет в ящик, защелкнул два замка, попробовал поднять за ручку. Тяжеловато, конечно, но нести можно. Металл для изготовления экзоскелета я использовал легкий и прочный, способный выдержать попадание снайперской пули пятидесятого калибра, на что способен далеко не каждый бронежилет.

Вдруг у меня за спиной громыхнул взрыв, меня сшибло с ног ударной волной, в ушах зазвенело, а перед глазами воцарился мрак. Стоило мне вдохнуть воздух, пропитанный пылью, как я сразу закашлялся. Открыв глаза и перевернувшись на спину, я увидел в пыльном тумане черные силуэты полицейских. Они кричали, вскинув оружие: «Полиция!». Один сотрудник взял меня на мушку, нажимая на спуск, а я застыл в испуге. Вот так возьмет, и убьет? Без суда? Без разбирательств?

Но додавить спуск враг не успел. Полицейскому в висок вонзился кухонный нож, прилетевший слева и блеснувший в свете ламп острым лезвием. Второй сотрудник принялся стрелять в сторону кухни, загремели выстрелы, противно взвизгнули рикошеты. Резко запахло ружейным порохом. Я понимал, что жалеть нас никто не собирался, потому взял пистолет у убитого полицейского и нацелился во второго, крикнув через звон в ушах:

– Эй, ты! А ну не двигаться!

У меня тряслись руки. Я отчетливо понимал, что выстрелить не смогу. Но мне и не надо было. Когда полицейский отвлекся на меня, Хелена бросилась на него, ловким заломом обезоружила, выкрутив запястье и согнув врага пополам, затем запрокинула ему голову резким ударом колена в подбородок. Враг без сознания повалился на пол.

– Черт! Что ты натворила! Нас же теперь грохнут!

– Они пришли убить нас, а не арестовать, – хмуро сказала Хелена, убеждаясь, что противник без сознания, а затем забрала его пистолет, вынув из кобуры дополнительный магазин. – Это хищник промыл им мозги.

С улицы донесся вой сирен и резкий визг шин. Хелена выглянула в коридор, увидела четверых бойцов спецназа семенивших к нам в квартиру, они долбанули по ней из автоматов. Прогремели выстрелы, засвистели пули, взвизгнули рикошеты. Пули раздолбили деревянную раму двери, полетели щепки, Хелена едва успела спрятаться.

– Убьют нас здесь! На кой черт ты заколотил окна?!

– Скажи спасибо! Нас не достанут снайперы!

Взяв ящик с экзоскелетом, повесив на шею фотоаппарат, я схватил Хелену за руку и отвел к себе в комнату, запер дверь, а потом парой рывков оттянул кровать с места, открыв взору квадрат люка, вмонтированного в пол. Хелена отреагировала безразлично, будто так и должно быть. Открыли люк: металлическая вертикальная лестница погружалась в кромешную тьму, но я без тени сомнения прыгнул, приземлившись на бетонный пол.

– Давай, прыгай! Тут невысоко! – я видел Хелену в проеме люка и манил к себе жестом. – Не бойся!

Она прыгнула, а я, тем временем, пытался открыть дверь, ведущую в канализацию, но она не двигалась с места. Посмотрел на края: по ним тянулись сварочные швы. «Прекрасно! – пронеслось у меня в голове. – Просто прелестно!» Я рвал ручку двери, но это приводило лишь к лишнему грохоту, дверь невозможно было сдвинуть.

Сделал несколько шагов влево, щелкнув выключателем на стене. Вспыхнула лампа на потолке, выхватив из темноты полки с инструментами и рабочие станки, на которых я мастерил детали для экзоскелета.

Вверху грохнула осколочная граната. Пол и стены дрогнули. Деревянную дверь моей комнаты прошибло осколками, тяжело прожужжавшими в воздухе. Я невольно вжал голову в плечи, Хелена с опаской посмотрела в проем люка, затем закрыв его и замкнув на щеколду.

– Нам не выбраться, – сказал я, открыв замки ящика с экзоскелетом. – Эта дверь ведет в канализации, но ее заварили с другой стороны

– Выбраться, – Хелена с ухмылкой включила фотоаппарат. – Если ты работал здесь…. Сколько?

– Сколько чего?

– Сколько времени работе посвятил здесь.

– Лет пять.

– Отлично, – Хелена приободрилась, открыла вспышку фотоаппарата, а затем нажала на кнопку спуска. Фотик со щелчком сделал снимок, но вспышка не сработала, что вызвало на лице Хелены недовольную гримасу. – Какого хера?!

– Что такое? – напряженно спросил я, надев на себя торс экзоскелета, надавившего в ребра, а затем став крепить на него конечности, затягивая крепежные болты разводным ключом. Я экзоскелет конструировал так, чтобы любой мог самостоятельно собрать и разобрать его, в том числе и на себе.

– Вспышка сдохла. Она при открытии должна срабатывать автоматически. Но видимо…. – Хелена закрыла глаза, анализируя сложившуюся ситуацию. – Да, нам конец, скорее всего. Зачем ты напялил это на себя?

– Хоть какая-то защита. В нем я буду эффективнее, иначе мне никак тебе не помочь.

– Ты говорил, что без мощного источника питания у него потенциал низкий.

– У меня он еще ниже, – стыдливо признался я.

Попытки применить мой фотоаппарат тоже ни к чему не привели. В нем был севший аккумулятор. В моей комнате с грохотом вышибли дверь, у меня свело ягодицы. Хелена спряталась за станком. Она, на всякий случай, дернула за затвор, из него выбросило патрон, после чего она сменила магазин, повторно дернув затвор и дослав патрон в патронник.

Спецназовцы стали сразу же палить в люк. Застрекотали пистолеты-пулеметы, крышку люка изрешетило моментально, из дырок сочился свет комнатной лампы, щеколду сбило пулей. Я прыгнул за станок, закрыл голову руками. Люк открылся, я в ужасе застыл, не понимая, что будет дальше. На пол грохнулась граната, но я не сразу понял, какая. Если осколочная – нам конец, ибо полноценные укрытия в помещении отсутствовали. Стало очень страшно, но не за себя, а за Хелену.

Я увидел ее испуганные глаза, мне стало так сильно жалко, что ком подступил к горлу. Не хотелось, чтобы она умерла, ведь я любил ее. Собрав волю в кулак, пересиливая охватившую меня панику и страх, я с криком прыгнул на гранату плашмя, сжав ее руками и прикрыв телом. Если она осколочная, то все осколки застрянут в моем теле, что многократно повысит вероятность выживания Хелены.

Глава 2

Граната рванула в ослепительном взрыве, и, к счастью, оказалась не осколочной, а свето-шумовой. Барабанные перепонки мне разорвало, уши прострелило адской болью, я погрузился в звуковой вакуум, глаза больно резануло светом и затянуло белой пеленой. Ударной волной мне к чертовой матери поломало и обожгло пальцы, больно стукнуло в грудь, даже у свето-шумовой гранаты было маленькое поражающее действие. Осколками она не убьет, но если кому-то хватит ума в момент детонации держать ее в руках, то можно как минимум остаться без лица и конечностей. Я вскрикнул от боли, спустя доли секунд меня заковало во что-то тяжелое, пошевелиться я не мог. Я был будто забетонирован живьем. Кругом было темно и глухо, как в могиле. Последствия от взрыва свето-шумовой гранаты могли быть страшные, вплоть до летальных, но мне повезло. Хотя можно ли это назвать везением? Слуха у меня теперь не будет, зрения и пальцев тоже. В груди защемило до боли, я испугался, что останусь калекой.

Вдруг в пальцах, в ушах и глазах, во всех поврежденных местах возникло странное покалывание. Боль волнообразно стихла, взамен пришло приятное ощущение теплоты. Я чувствовал, как вставали на место поломанные кости, как отмирала обожженная кожа, заменяясь целой, как восстанавливались перепонки и поврежденные органы слуха, как приходили в порядок глаза. Зрение прояснялось. Перед взором я заметил крохотные, едва заметные взгляду нано-машины, восстанавливавшие сетчатку глаза.

Спустя минуту я был полностью исцелен, чуть челюсть не потеряв от удивления. Внезапно перед взглядом вспыхнул цифровой интерфейс, я находился в комнате, стены которой были покрыты пастями, жрущими гормональные отростки. Точно же. Я коснулся гранаты, повлиял на ее кей-материю, потому вспышка света перекинула нас с Хеленой в Эркан.

Еще я стал повыше, и видел все с высоты двух метров.

На цифровом интерфейсе развернулось несколько индикаторов: частота сердечных сокращений, состояние тела и другие телеметрические данные. Но больше всего меня удивило изображение силового бронекостюма в нижнем правом углу, на котором отражалось состояние брони. Неужели я именно в него был закован? Неужели костюм тоже изменился из-за контакта со мной?

Жалко, что двигаться костюм не мог.

В секторе обзора появилась Хелена. Интерфейс костюма тут же взял ее лицо в овал прицела, считав показания организма: пульс, рост, вес, определив степень ее опасности как среднюю. Она держала наготове фотонную пушку.

– Хелена, это я!

Хелена дрогнула от неожиданности, прицелившись в меня. Значит слышала.

– Стой! Это я! Уолтер!

– Уолтер? – Хелена вскинула брови, опустив винтовку, глядя на меня с недоверием. – Охренеть, ты…. Это облик твоего экзоскелета в Эркане? Офигеть. Никогда такого не видела.

– Ты цела? – спросил я.

– Я? – Хелена удивилась, затем смущенно отведя взгляд. Ей явно было неловко говорить, она чувствовала себя виноватой. – Спасибо. Да. Я цела. Я не ожидала, что ты так кинешься…. В общем, спасибо. За мной должок. Я…. Я пойду и разведаю окрестности.

Хелена поднялась наверх по лестнице, а я, тем временем, изворачивался, пытаясь расшевелить костюм.

– Включись! – командовал я. – Активируйся! Работай! Ходи! Двигайся! Да твою мать! – ругнулся я, уже не зная, что говорить, и выдал в отчаянии: – Лунная призма, дай мне сил!

Хелена расхохоталась, услышав мой крик.

– Чувак, ты реально думал, что вопль из «Сейлор Мун» активирует твою хрень? – донесся ее приглушенный полом голос.

– Попытка не пытка.

– А кто это у нас тут так мило смеется? – услышал я мужской голос сверху, сразу же напрягся. – Парни, тут баба!

Прогудело несколько выстрелов фотоной пушки, послышалось, как кто-то с грохотом рухнул на пол, в люк провалилась винтовка Хелены. Сверху послышались мужские крики, Хелена с руганью била кому-то морду, но ее взяли исключительно числом, послышался очередной грохот, ее повалили на пол.

– Мрази! – крикнул я, почувствовав, как в груди защемило. – Не смейте ее трогать!

– Ламберт, проверь, кто внизу! А потом пустим сучку по кругу!

– Уолтер, помоги! – отчаянно крикнула Хелена.

– Не смейте ее трогать, пидоры! – яростно крикнул я, потеряв самообладание.

Вообще я был человеком спокойным и расчетливым, но если хоть кто-то смел трогать близких и дорогих мне людей, я впадал в гнев. Интерфейс показал резкий рост пульса, я напряг мышцы и стиснул зубы, пытаясь расшевелить треклятый костюм. Меня охватило жгучей яростью. Я кричал, изрыгал отборный мат, осыпал врагов проклятиями.

– Кто там такой смелый, а? – это Ламберт спросил в люк.

В люк спрыгнул здоровый мужик в потрепанной кожанке и джинсах, с фотонной пушкой в руках. Выражение лица у него было дерзкое, как у любого мерзкого отморозка, но как только он меня увидел, то на миг оцепенел, не поняв, что перед ним стоит. Костюм активировался с электронным писком, с гулом заработали механизмы в теле, раскрепощая манипуляторы и ходовые опоры, я сжал кулаки. «Внимание. Оператор в опасности. Активация двигательных и боевых систем» – сказал ИИ бронекостюма женским голосом. Я даже прибалдел. Я вмонтировал в экзоскелет крохотный компьютер, но он мог лишь фиксировать состояние машины, и не был полноценным ИИ, а тут…. Тут он стал бортовым компьютером.