Видящий Победу
Ядовито-алое чудовище, затмевающее небо, уже вплотную подобралось к его родным людям. В этот миг вся боль из руки ушла и он снова побежал к скалистой стене, беспомощно пытаясь взобраться по гладкой, как полированный минерал, поверхности. Он прыгал снова и снова, отбегал и хрипел порвавшимися связками, предупреждая об опасности и уговаривая чтобы они бежали. И когда голос совсем пропал, когда Ники даже шёпотом не смог издать ни единого звука, став немым и бессмысленно шевелящим губами, тогда чудовище на скале открыло свою пасть ещё шире, обнажая страшные чёрные зубы. Занеся над головами родителей и Рины огромную лапу с большими, как шпиль доконвенционной башни, когтями, жуткий монстр, словно несколько лёгких пушинок, смахнул всех со скалы.
За спиной у Никанора раздалось три хлопка. Три таких ужасающих, по своей простоте, хлопка, будто несколько человек одновременно хлопнули в ладоши. Но Ники не мог, не решался повернуться. Он не мог оставить серую гладкую поверхность скалы, на которую ему во что бы то ни стало нужно забраться. Он не верил что всё, что осталось от самых близких в его жизни людей, это три глухих, мерзких хлопка.
Мальчик начал биться головой о стену, стараясь превратить свою голову в такое же кровавое месиво, вид которого его ждал там, за спиной, и которое он увидит, стоит только ему обернуться. Но он не повернётся. Ни за что он не будет на это смотреть. Он просто размозжит себе голову и станет таким же, как они. И тогда мама, папа, Рина и Никанор снова будут все вместе.
На десятый удар, когда голова уже основательно гудела и, казалось, должна вот-вот треснуть, сверху послышалось непонятное «Вжжжх». Он посмотрел ввысь, но не увидел ничего, что могло бы издавать этот звук. «Вжжжх», «Вжжжх», «Вжжжх» – всматривался он, но не мог ничего рассмотреть. Внезапно мальчик осознал, что глаза его закрыты, видимо, подумалось ему, залиты кровью. И с силой, напрягаясь изо всех сил, постарался приподнять веки. Появился какой-то мягкий свет. Ещё напрячься – глаза не хотят открываться, сопротивляются. Больше усилий. Глаза резко распахнулись и Ники увидел серый потолок. Голова пульсирует, будто что-то в ней бьется от виска к виску, от стенки к стенке мечется в замкнутом пространстве, словно мяч для одиночной игры в теннис. Сон. Всё это был сон! Родители на необитаемой земле. Они живы. Рину забрали куда-то, но и она жива. Шмыгнув носом, Никанор резко потёр ладонями лицо, окончательно прогоняя сон, в страхе закрыть глаза и увидеть продолжение кошмарного сновидения.
«Вжжжх» – повторился звук и он, вздрогнув, повернул голову к двери. Так это всего лишь автомат, выдающий чистую одежду, на что-то жалуется!. Мигают красные лампочки, а в трубе, кажется, что-то застряло. Медленно встав с кровати, Никанор подошел к устройству. Он наклонил голову, присматриваясь к выходному отверстию, похожему на те, из которых выходят струи воздуха для очищения. Так и есть, что-то застряло. Какой-то кусочек серой ткани.
Выпрямившись, Никанор выдохнул, благодарно посмотрев на устройство, которое спасло его от ужасного ночного видения. Он поднял голову и представил, что видит яркое тёплое солнышко, которому всё и обо всех известно и в прошлом, и в настоящем, и в будущем. Сейчас оно, будто весёлая рожица, подмигивает Никанору и говорит, что всё будет хорошо. Кивнув воображаемому солнцу, мальчик аккуратно просунул палец в трубку и прокрутил им. Едва он успел отвести руку, устройство выплюнуло на полку мятый кусок ткани и снова напряглось, чтобы теперь выплюнуть то, что станет его одеждой. Удивлённо схватив кусочек ткани Ники развернул его. Ровными стежками на полотне был вышит текст.
В реальной жизни Ники никогда не видел ниток, только на уроках истории доконвенционного мира. Но, похоже, текст был написан именно ими. Он прочитал: «Всё, что ты услышишь на собрании – ложь. Не показывай им, что ты что-то знаешь, потерпи до 15 лет и узнаешь правду. Твой старший друг. Записку отправь в утилизатор». Наклонив голову, Никанор с недоумением еще раз пробежался глазами по тексту. Затем, положив выпрямленный клочок ткани на одну руку, другой он провёл по рельефным буквам. Похоже, это не плод его фантазии, он и впрямь получил тайное сообщение. Это какая-то игра? Рина придумала новую задачу для решения? Сидит, наверное, в своей комнате и хихикает, ждёт пока он до чего-то додумается. Но до чего? Почему только в пятнадцать лет он узнает правду? В этом возрасте он уже должен будет работать в министерстве здравоохранения на младших позициях… Только если… Только если совершит какое-то открытие в своём профильном направлении. В ином случае, будет торчать в школе до восемнадцати.
С непривычным грохотом устройство всё-таки выдало для Никанора парадную одежду. Мельком на нее глянув, мальчик погрузился в размышления. Увиденный во сне кошмар, вперемешку с непривычным способом полученной информацией, окутал голову плотным туманом. Ники будто бы одновременно находился и у высокой скалы, и пребывал в реальности. Раздвоенное сознание беспокоило, не давало сосредоточиться, надо было что-то придумать, найти какую-то точку, какую-то привязку к действительности, реальность которой точно не вызовет сомнений. Он вернулся к кровати и поднял подушку. Под ней лежал разряженный браслет Рины и шелковистый жёлтый платочек. Значит это – правда. А место, где родителей и Рину скинул со скалы огромный монстр – видение, навеянное его травмированной психикой.
Ники прикрыл глаза и зарычал. Как кошмарно быть ребёнком! Воображение у детей разыгрывается до невозможного. Пиликнул браслет на руке, и мальчик прочитал расписание на день. Всеобщее собрание, потом внеплановое сканирование вместо физкультуры, урок доконвенционной истории по новой программе, основы биоинженерии и основы кибернетики. Ники открыл базу данных школы в надежде, что уже обновили информацию о новом главном учителе, но там было всё по-прежнему. Толстый лысоватый мужчина неприятно улыбался на фотографии. Встряхнув головой и отогнав лишние мысли, Никанор отправился проходить утренние процедуры и переодеваться в парадную форму.
На всеобщее собрание никто не торопился. Все школьники, от мала до велика, шли медленно, озираясь по сторонам. Даже пятнадцатилетки не толкали младших, как обычно, а пропускали вперёд. Пройдя показавшееся бесконечным количество витков, Никанор вышел на арену. В огромном помещении с куполом сменилось покрытие, сейчас была не мягкая зелёная трава, как на уроках физкультуры, а небольшие светло-коричневые дощечки с отчетливым древесным рисунком. Экран, на котором обычно всей арене хорошо видно учителя физкультуры, остался, но перед ним, вместо изумрудного пригорка, появилась сцена, метра полтора высотой.
Ники по привычке замер сначала у стены возле выхода, но бархатистый женский голос, чем-то неуловимо знакомый, попросил всех подойти ближе. Школьники самоорганизовались и поставили самых низких впереди, а те, кто повыше, стояли дальше. Получилось несколько рядов, которые аккуратной лесенкой огибали округлую сцену. Старшие брали за руку всех младших, в том числе и Никанора, и отводили почти к самой к сцене. Едва он встал в свой третий ряд, как ему захотелось спрятаться, развернуться и убежать обратно к себе в комнату. Сбоку сцены стояли те самые огромные мужчины, что вели прошлого главного учителя и которые забрали Рину.
Понимая, что его нестандартная реакция сейчас привлечёт к нему внимание, Ники усилием воли заставил себя сузить глаза. От ужаса они неестественно выпучились, буквально выскакивая из орбит. Он завел руки за спину и крепко сцепил их в замок. Вдохи давались с трудом. Несмотря на то, что дети стояли друг от друга на расстоянии вытянутой руки, ему стало душно и тесно. «Всё, что я услышу на собрании – ложь» – подумал Никанор, вспомнив текст из записки, и в страхе открыл рот. Он же забыл отправить полученную записку в утилизатор. Клочок ткани от неизвестного доброжелателя так и остался лежать на полке, на самом видном месте!
Ники сцепил руки за спиной ещё сильнее. Нервно оглянулся. Обычно никаких створок или дверей на арену нет, но сейчас там появилась стеклянная перегородка. Она хитро подмигивала бликами, будто бы насмехаясь над тем, что Никанор не сможет вернуться в комнату, не сможет улизнуть с собрания незамеченным. Тем более, за спиной ещё три или четыре ряда школьников. Каждый ученик напряженно стоит, словно деревце, слегка дрожа, покачиваясь и подмечая каждую деталь, каждое движение.
Никанор сглотнул, стараясь придумать, как будет оправдываться перед проверяющими если в его комнате обнаружат записку. Он вспомнил Рину, она бы ни за что такой оплошности не допустила… Рина… А если…? Если создать ещё одну воображаемую личность и отправить туда все ненужные воспоминания? И когда ему будут задавать неудобные вопросы, он будет просто переключаться? Прикусив губу, Никанор задумался, погрузившись в собственные мысли, и поэтому даже слегка подпрыгнул, когда услышал незнакомый женский голос.
Он вздрогнул и повернулся к сцене, что заставило его вздрогнуть ещё сильнее. Ссутулившись, Ники захотел сделаться незаметным, низеньким и маленьким, стать невидимым. Изнутри, откуда-то из желудка, наружу выползал ядовитый ком презрения. Перед ним на сцене, широко раскинув руки, стояла та самая, высокая женщина, которая кровавыми когтями впивалась в плечо Рины. Несмотря на её высокий рост, головы амбалов-охранников, стоящих рядом со сценой, были вровень с её лицом. Женщина в алом брючном костюме говорила бархатным вкрадчивым голосом, совсем не таким мерзким, как во время похищения Рины.
– Дорогие мои дети, – с широкой улыбкой произнесла она, раскинув руки, – я так рада всех вас видеть! – она улыбнулась, показав ровные белые зубы.
«Ненавижу» – подумал Никанор и сжал кулаки.
– Но, к сожалению, – она склонила голову и на экране появилась фотография Рины в черной рамке, – мы начнём собрание с трагичной новости.
Мир Никанора перевернулся вверх дном. Огромный монстр в ядовито-красном костюме сбросил со скалы его реальность. Всё упало, разбившись вдребезги на миллиарды мелких осколков, которые уже невозможно собрать воедино.
– Рина Маслова, – женщина с наигранным сожалением повернулась к экрану, – которая могла бы стать великим культуроведом, два дня назад была убита прошлым главным учителем. Почтим её память минутой молчания. – ядовитая дама замолчала, склонив голову.
Всё внутри Ники сопротивлялось услышанному. Разум цеплялся за полученную утром записку, которая была как лучик света в полной темноте. Он старался визуально прокручивать спасительный кусочек ткани, который говорил о лжи на собрании. После минутной паузы, женщина добавила подробностей трагедии. Якобы, толстый лысеющий мужчина под воздействием огромной дозы, стимулирующей интеллектуальные способности, решил пообщаться с единственным культуроведом в школе. Когда Рина рассказывала ему о том, что бесперспективные люди равноправные члены общества, его психика дала сбой. Состоявший в преступной организации по неравным правам человека, он ударил девочку головой о дверь несколько раз. Она скончалась на месте от тяжелой травмы черепа. Когда душещипательно-лживый рассказ закончился, она выдержала драматическую паузу, с прищуром разглядывая детей. Школьники, перешептываясь, поворачивались друг к другу. Кто-то из детей рассказывал, что даже слышал громкий стук и крики на третьем ярусе. Буквально через десять секунд уже все дети, как один, согласно кивали головами, выпучив глаза. Они были напуганы. Те, что помладше, вскрикивали и срывались на плач. Заметив, что нужная реакция достигнута, женщина развела руки в стороны и пафосно сказала:
– Дети мои, вам больше нечего бояться. – она подошла ближе к краю сцены, – теперь с вами я, ваш новый главный учитель.
Дальше она говорила о доверии, о том, что важна правда и она на своём посту ничего не будет от них скрывать. Поэтому сейчас, несмотря на то, что некоторые не достигли и шести лет, она открыла им истину, ведь она верит в них, в своих детей. Обещала, что жизнь станет лучше и каждому будет уделяться достаточно внимания. Клялась, что не пройдет и нескольких лет, как все школьники совершат величайшие открытия, важные для мира и человечества. После сообщения о Рине, Никанор пропустил почти всю речь мимо ушей. Если сейчас здесь происходит такое, то что будет с ним, когда обнаружится записка от неизвестного друга?
11. Побег
Все мысли Никанора спрятались в самые дальние уголки его разума, отступив перед одной, перед более сильной и устойчивой. Он, рассматривая внимательно гладкое лицо высокой женщины в ядовитого цвета одежде, решил во что бы то ни стало поскорее сбежать из школы. Не оборачиваясь и не меняя выражения лица, Ники тихонько, двигаясь маленькими шажками, отходил к закрытой двери арены. Сразу же, как её откроют, он побежит быстрее всех, заберёт из комнаты вещи, уничтожит записку и отправится в странствие. Он ещё не знает, куда пойдёт. Совсем не важно где он будет находиться и что делать, лишь бы не здесь. Находясь в школе, он точно не сможет выяснить почему они забрали девочку. А после слов нового главного учителя о смерти Рины, кажется, с ней могли сделать что-то очень плохое и даже… Страшно об этом думать, но её даже могли убить.
Плавно скользя ногами назад, будто по лыжне, мальчик уже преодолел половину расстояния, когда внезапно ощутил на себе тяжёлый взгляд огромных мужчин-охранников. Они одинаково, будто копия одного человека, исподлобья смотрели прямо на Никанора, пронзительно всматриваясь в его лицо. Сердце тревожно ёкнуло, реагируя на опасность, и Никанор замер. Неужели других учеников мало, чтобы изучать их? Уставившись в пол и стараясь стереть с лица внутреннюю напряжённость, Ники ждал, когда они отвлекутся и выпустят его из виду.
Вспотевшими ладошками он пригладил волосы и незаметно огляделся вокруг, отмечая любое, даже самое незначительное движение рядом стоящих школьников. Кто-то повернулся назад, оглядывая толпу, кто-то чешет глаз, а кто-то и вовсе от скуки машет руками. Слух мальчика обострился, он одновременно слышал все произносимые вокруг слова, но не мог выделить ничего важного, значимого.
Подняв голову, Ники свел брови, имитируя сосредоточенность, и взглянул на будто бы доброжелательную женщину в ярко-красном костюме. Краешком сознания мальчик отметил, что стоило вслушаться в мягкий, шелковистый голос, который льется словно песня, и становится не важно, что именно она говорит. Откуда-то изнутри всплывает необъяснимое желание слушать её вечно. Его ненависть меняет полярность, становясь любовью.
Никанор замер, окутанный нежностью к этой самой красивой женщине во всей вселенной. С дружелюбными ярко-голубыми глазами, аккуратным носиком, задорно, как у девчонки, вздёрнутым кверху, и красивыми, словно абрикосовое море, волосами. «Как вы меня газдгажаете» – вдруг резко прозвучал в его голове знакомый картавый голос прошлого главного учителя и внезапно всё вокруг сделалось ярче, четче, насыщеннее, словно с глаз пала пелена.
Улыбка женщины оказалась хищным оскалом, глаза слишком неправдоподобного, неестественного цвета, как низкосортная компьютерная графика, а волосы не имеют ничего общего с тёплым оттенком спелых абрикос, а выглядят словно пакля или как выжженная палящим солнцем трава в пустыне.
Ники нервно сглотнул и робко оглянулся по сторонам, разглядывая лица детей, стоящих рядом. Несмотря на страшные, чудовищные новости об убийстве Рины, девятилетней милой девочки, школьники как-то рассеянно, блаженно улыбались, зачарованно глядя на сцену. Мало того, что все, от мала до велика, одобрительно кивали, так ещё и чуть ли не каждую минуту из разных мест толпы раздавалось «Ура!».
Великаны всё же отвели взгляд от Никанора, когда тот выпучил глаза и по-дурацки растянул рот в глуповатой улыбке, стараясь повторить мимику остальных. Боковым зрением наблюдая за огромными мужчинами, мальчик продолжил делать небольшие шаги назад. Не имея возможности поворачивать голову и стараясь успеть до завершения собрания оказаться рядом с дверью, он один раз всей ступнёй встал на ногу высокого рыжего мальчишки. Тот вскрикнул от неожиданности, но в это же время половина зала хлопала в ладоши, поэтому неловкая ситуация осталась незамеченной. Ники вернулся к прежней тактике скольжения, предварительно отводя ногу и прощупывая место, куда придётся ступить. Это было медленнее, но безопаснее.
– Кроме этого, – продолжала женщина приветственную речь, одинаково слышимую в любой части арены, – мы вам полностью доверяем, а поэтому, – она обвела взглядом детей, – вы сами сможете открывать любые двери и свободно перемещаться по школе и в парке.
Слегка насторожившись, Никанор прислушался, только дальше уже не было ничего полезного. Но даже одно это изменённое правило ему очень поможет. По какой бы причине нововведение, снимающее ограничение на передвижение, не происходило, оно явно облегчит его путь за пределы школы.
Едва Ники подобрался к последнему ряду школьников, как подпрыгнул от внезапно завибрировавшего браслета. Поступившее уведомление заставило его ускориться и сократить расстояние до выхода ещё быстрее. Судя по всему, другие ученики получили точно такие же сообщения, предупреждающие о смене комнаты, как и он сам. Арена заполнилась какофонией всевозможных звуковых сигналов, от мелодичных музыкальных инструментов, до лая собак. И всё это одновременно! Одна из неприятных особенностей людей – иметь уникальный звонок на своём электронном устройстве. Да обязательно нужно что-то такое, чтобы привлечь внимание всех окружающих и тем самым поднять собственную значимость в их глазах.
Ники посмотрел через плечо светленькой девочки-шестилетки и убедился в своей догадке. Каждый из нескольких тысяч учеников в течение двух часов должен собрать личные вещи и переместиться жить в другую комнату, где помимо него будут проживать ещё несколько человек. «Да что же это такое творится? – мысленно возмутился Никанор – Делить личное пространство с другими школьниками? А если не повезёт с соседями, как тогда? Глупость какая-то… У каждого должно быть достаточно места для уединения и личных занятий».
В отличие от Никанора, другие дети восприняли новость с радостью и какофония сигналов сменилась выкриками, оповещающими всех вокруг о номере комнаты, где школьнику теперь предстоит жить. Игра по поиску сожителей полностью увлекла детей и они не заметили как открылась дверь.
Не обращая внимания на всеобщую суету, Ники, продираясь взглядом через головы, убедился, что ядовитая дама всё так же стоит на сцене, а великаны разглядывают собственные ступни. Он передёрнулся всем телом, вспомнив прилив нежности к этой мерзкой женщине. Из коридора на арену плавно влетел свежий, слегка прохладный воздух. Сделав вид, будто никуда не торопится, Никанор медленно, стараясь быть незаметным, вышел. Пока он был в купольном помещении, даже не замечал насколько там удушающий запах. Разные оттенки пота, вперемешку с легким запахом ладана или какой-то травяной смеси, шлейфом тянулись за мальчиком, пробуждая желание бежать как можно скорее. Но он держался. Первый виток спирали нужно пройти спокойным шагом, а дальше мчаться, что есть сил.
Наруч снова нервно задёргался как толстый червь, обвивающий запястье. Пришло новое сообщение. Прямо сейчас Никанор должен идти на внеплановое сканирование потенциала, о котором его предупреждали заранее. Мальчик замер на несколько секунд, подавляя желание подчиниться приказу. В его мыслях бесконечный поток дверей уже двигался перед глазами так, будто он стремительно уносится вниз по спирали башни общежития в комнату для сканирования.
«Нет» – подумал Ники и сделал несколько быстрых шагов вперёд. «Не пойду» – он решительно ускорился и полосы входов в чужие комнаты закрутились как оптическая иллюзия перед глазами. Не обращая на них внимания, Никанор мчался что есть духу к своей комнате. Мысли в его голове замерли на месте, будто организм направил все силы на то, чтобы бежать. Ноги гудели, умоляя отдохнуть хоть немного, сделать паузу, перерыв. Но он не мог останавливаться, он уже слышал вверху топот ног тысяч детей, которые спешили вернуться в свои комнаты и забрать вещи, чтобы переехать и разделить жилье с другими учениками.
Даже руки Никанора, которыми он придавал ускорение движению, уже ныли от усталости. Сдаваться нельзя, иначе его замысел откроется и с ним сделают что-то очень, очень плохое. Сердце тарахтело как 3Д-принтер, штампующий одинаковые тарелки одну за другой. Ники бежал так быстро, что казалось, будто он вдыхает тот же горячий, обжигающий воздух, который только что сам и выдохнул. Когда издалека стал виден номер его комнаты, мальчик немножко сбросил темп. Он знал, что если остановиться или значительно снизить скорость, ему станет дурно. А кому захочется шлёпнуться в обморок прямо во время побега?
Быстрым шагом подойдя ко входу в свою комнату, Ники придумал, что если не получится просто так открыть дверь, то он попробует создать образ ядовитой женщины. Он очень хорошо запомнил все детали её внешности. И если личность толстого больного мужчины получилось добавить в свою психику по данным из базы, то уж её, которую Никанор видел вживую, создать вообще не составит труда. Ники приподнял подбородок, чтобы отдать мыслекоманду черному квадратику, принимающему сигналы, но на прежнем месте управляющего устройства не было.
Его мгновенно прошиб холодный пот и будто бросили в глаза горсть мелкого песка. Сквозь пелену, затуманившую взор, он лихорадочно осмотрел, и даже прощупал, стену со всех сторон от двери, но нигде не было черного квадрата. Не было даже следов от него! И, при этом, дверь не открывалась. Ники уставился на навязчивый браслет, который без остановки сообщал, что его уже десять минут как ждут в лаборатории для сканирования потенциала. «Не пойду!» – крикнул он и стал кулаками тарабанить по двери в надежде, что его всё же впустят в свою комнату за вещами.
Гомон детских голосов и топот ног разного размера был уже витках в десяти от Никанора. Если дверь не откроется, придётся бежать прямо так, без вещей. Без браслета Рины, без её подарка. Но записка? Её нужно обязательно утилизировать, по ней, вероятно, можно вычислить отправителя. Но на это уже точно нет времени. Тогда… Тогда лучше забрать её с собой. Только для этого нужно как-то открыть дверь.
«Мои вещи!» – мысленно кричал мальчик. Он понимал, что начинает поддаваться панике, но, вспомнив про родителей и про Рину, смог решительно подавить секундную слабость. Смог успокоить себя и перестать громко и бесполезно стучать. Но никак не мог остановить желание выломать своими маленькими кулачками эту дверь, даже зная, что материал очень прочный и если его кто-то и сможет проломить, так только те два огромных мужчины, и то если одновременно приложат силу к одному и тому же месту. Да и то вряд ли. «Нет! Ну нет же! – взмолился Никанор, съезжая руками по стене, – я должен…».
Когда остальные школьники были совсем рядом, мальчик услышал, что с ними идёт их новый главный учитель. Ядовитый голос отравлял малышей и взрослых, вёл их за собой. И они безропотно шли. Шли словно крысы из древней доконвенционной истории, которые зачарованно бежали за хитрым музыкантом, играющим на флейте. И если она, эта мерзкая лягушка увидит Никанора, который пропускает сканирование и сидит здесь, возле своей двери на коленях… Если узнает, что у него есть вещи, которых быть не должно… И что он видел, то, чего видеть было нельзя… Это будет верная смерть. И не поможет ни гениальный потенциал, ни милый ребяческий взгляд, от которого таяли родители.
Мальчик понял, что он настолько охвачен ужасом, что оцепенел и не может даже встать, чтобы выбежать на улицу, спрятаться где-то в парке и решить, что делать дальше. Он попытался заставить себя очнуться, подняться, ведь с каждой секундой опасность становилась всё ближе. Холодная бездушная дверь не желала открываться ни при каких условиях. Электронное устройство на руке предательски жужжало и казалось, что прекрати оно вибрировать, рука ещё долгое время будет дёргаться по инерции. А то и всё тело.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги