Музыка спящих

…Древние финикийцы делили людей на три категории: живые, мёртвые и «те, кто в море». Человек не рождён для воды, эта стихия ему чужда. Манящая и коварная в своей податливости. Как душа женщины. Но разве это остановило человека?

Потом был воздух. Гордый и независимый, как дух мужчины. Всю свою сознательную историю люди завидовали птицам. Причём, завидовали активно: бессмертные боги, ведьмы в ступах и на метле, Икар и Дедал – они умели летать. Хрустальная мечта человечества. Но потом человечество повзрослело, и мечта превратилась в техническую задачу. Двадцатый век решил её блестяще.

О космосе даже и мечтать толком не успевали. Лопнули со звоном хрустальные небеса. Ап! И люди уже там, по ту сторону… Как-то слишком всё быстро. Слишком… Или это я старею? Брюзжание – первый признак душевной усталости…

Отто налил в бокал на полпальца коньяка, раскурил сигару. Этот вечер он решил посвятить себе. Лично. День был суматошный, пациенты разрывали на части его видеофон. Очередь на прием к именитому психоаналитику выстроилась на три месяца вперёд. А работать не хочется. Глупо как-то. Вот она, обратная сторона свободы – никто не имеет возможности дать бодрящего пинка тому, кто сам себе директор. А ведь работу нужно хотя бы имитировать, дабы клиентуру не растерять.

Сумерки за окном плавно превращались в полноценную ночь, но Отто не спешил включать освещение. Огонька сигары ему сейчас вполне хватало. Странное что-то творится сейчас в его душе. Мысли дурацкие в голову лезут. Опять, например, возникла идея попробовать самому выйти в дрим. Ещё один раз. Прочувствовать мир, который он так ревностно охраняет. Каково это – бороздить океан, в который словно ручейки и реки, стекаются человеческие сновидения? А вдруг результат прошлой попытки был просто случайностью?

Шульц тяжело вздохнул и отхлебнул ещё огненной жидкости. Не будем питать иллюзий – именно ему дрим недоступен. Как говорили предки по этому поводу – сапожник без сапог.

Нет, про космос всё-таки люди успели немножко помечтать – несколько десятков лет у них на это было. А вот на мечты о дриме у человечества времени не было совершенно.

Затушив сигару и решительно водрузив бутылку с коньяком в сервант, Отто включил свет. Вечер для себя – это непозволительная роскошь. Надо работать. Охранять этот чёртов дрим. Перечитав в очередной раз входящий документ, Шульц опять погрузился в невесёлые раздумья, но уже по иному поводу. Ну почему эти идиоты решили поставить его в известность о проекте в последний момент, когда буквально все, кто мог и хотел, обошли по этому направлению Интердрим на три круга вперед и вышли на финишную прямую? А теперь он должен прикрывать их разжиревшие задницы.

После короткого раздумья очередная сигара стала жертвой гильотины. Что ж, надо подключать к этому делу Андрея, и плевать на все коды доступа и уровни секретности. Иначе…

Андрей сладко и широко зевнул. Пора на работу, и он в прекрасной форме. Конкретных задач на сегодняшний рейд не было, а значит, можно просто прогуляться по дриму. Например, по Белому миру – миру тишины, спокойствия и размышлений. Он удобней примостился в утробе комплекса сопровождения и настроился на образ портала. Приятная тёплая тяжесть разлилась по телу – первый признак того, что он засыпает. Образ двери сначала возник в сознании, слегка поплыл, а потом приблизился, будто скачком. Андрей понял, что уже спит, и, стараясь не оглядываться по сторонам, потянул ручку двери на себя…

На этот раз Мир Дверей, с которого начинался дрим, приснился ему в образе бескрайней степи. Трава уже утратила весеннюю сочность, но была ещё по-прежнему зелёной, тёплый ветер приятно ласкал кожу. В этот мир дример попадал всегда абсолютно голым. Любой дример. Почему так? Может это знак полного слияния с дримом? Трудно что-либо внятно объяснить, когда имеешь дело со сновидениями. Особенно чужими. Ведь сон, как и весь дрим – это один сплошной символ.

Впрочем, Андрей не стыдился своей наготы. Как и всякий дример с многолетней практикой он имел великолепно проработанное тело – Аполлон позавидовал бы. Мягкие пшеничного цвета волосы трепетали под струями воздуха в изящной небрежности. Давненько Тарасов не был у парикмахера. Да и брился он не особенно регулярно, многодневная щетина никак не предавала парню элегантности. Ещё одна профессиональная «болезнь» дримеров: какой смысл каждый день скоблить лицо, если большую часть времени проводишь в мире сновидений. И только карие глаза среди всего этого разгильдяйства сверкали словно звёзды от восторга. А восторгаться было чем!

Над степью величественно парили миллионы дверей. Дверей во все сны, к которым имел доступ Интердрим. Человека, попавшего сюда впервые, это зрелище буквально припечатывало к земле. Можно часами сидеть и наблюдать за тем, как неспешно и величественно парят они вокруг, подобно Мальстриму, разбиваясь на могучие реки, дробясь на стремительные течения, тихие заводи и тоненькие ручейки. Каким-то образом они разбивались по тематике: вот здесь черно-белые сны уставших работяг, не обременённых излишней фантазией; вот горячечный бред всех тех, чьи тела мечутся в белой горячке и наркотической ломке. А вот могучая и полноводная река мрачных невротических кошмаров. Андрея передёрнуло – нет, к счастью, ему сейчас в эту клоаку погружаться не нужно. Легонько оттолкнувшись от земли, дример взлетел над этим морем. Ага, вот оно! Вон там, за блестящими, словно самоцветы, гирляндами детских сновидений. (До чего приятное местечко! Именно здесь понимаешь всю соль работы дримера, когда видишь удивлённо-радостное личико малыша, только что спасённого тобой от злой Бабы-Яги, хотевшей поймать его в тёмном лесу). Белая полоса. Точнее кольцо, круговое течение. Это и есть вход в Белый мир. Мир спокойствия и равновесия, мир отдыха после освобождения от кошмаров и принятия решений, мир размышлений и медитаций. Мир накопления энергии, мир оцепенения.

Привычным движением Андрей выкинул руку в сторону, и под ней послушно возникла клавиатура интерфейса. Каждый дример сам для себя создаёт этот образ для общения с дримом. Например, у Влады – это хрустальный шар. А Рей ездит в крытой карете с кучером. Наверное, Андрей в душе консерватор и приверженец традиций. А посему его интерфейс предстал пред ним в образе старинного доголограммного компьютера. Не глядя на клавиатуру, он набрал нужную комбинацию и впечатал «Enter». Мир тут же на секунду словно покрылся туманом, а в следующий миг пред ним предстала главный портал Альбедо. Так традиционно именовали Белый мир. Дример толкнул дверь.

Зима. Впрочем, чего ещё можно было ожидать от этого мира? Ночное небо без звёзд. Лёгкие пушинки снега ложатся на мохнатую шубу, невесть откуда очутившуюся на плечах Андрея. Он стоял на вершине холма, а внизу у подножья был каток в окружении деревьев. Чуть дальше стоял то ли замок, то ли вокзал – нечто из категории «не-смотри-в-упор». Когда начинаешь на такие вещи пялиться, то они стремятся поплыть, изменить свою и без того текучую форму до полного отрыва от каких-либо аналогий с реальным миром. Всё остальное было не прочерчено, неуловимо терялось, как бы в тумане. Хотя и туманом назвать это тоже нельзя: граница сновидения само по себе явление прелюбопытнейшее. Собственно, основная задача дрим-процессора – это стабилизация картины сна, его ландшафта. Тогда дневное сознание человека избавляется от потребности отвлекаться на массу деталей и полноценно работает с внешней информацией.

На катке кто-то выписывал на коньках фигуры «высшего пилотажа». Судя по всему – это сам сновидец, автор сна, в который попал Андрей. Дриммер не задавал чётких параметров поиска сна, не искал сон конкретного человека – он хотел просто отдохнуть и настроиться на дальнейшую работу. А посему и заказал классический сон-альбедо. Этот подходил как нельзя лучше.

Вдохнув свежий морозный воздух, Андрей шагнул вниз. Ему тоже захотелось попробовать стать на лёд. А в следующий миг прозвучал сигнал вызова. Пред ним в воздухе повис экран монитора с заставкой деловой связи – обезьяна с видом крайнего недоумения одной рукой чесала макушку, а в другой вертела перед носом старинный бумажный почтовый конверт. Время от времени она поглядывала на Андрея с монитора и пожимала плечами, вроде спрашивая, что с этой ерундовиной делать? Внизу бегущая строка высвечивала адрес, на который был получен запрос: «Тарасов Андрей Игоревич. Дример. Частная практика. Номер лицензии: АА 1727903. Абонент Сара Милдон просит авторизации». Скорее всего, это был клиент. Работать жутко не хотелось, но и деньги сейчас были как нельзя кстати (а когда они не кстати?). За квартиру заплатить надо, лицензию оплатить надо, а ещё… Было ещё одно обстоятельство. Оно и сыграло решающую роль. Тяжело вздохнув, он утвердительно кивнул обезьяне, и та, радостно взвизгнув, принялась терзать конверт… Через секунду на экране появилось миловидное женское лицо.

– Добрый день. Меня зовут Сара. Я обращаюсь к вам по рекомендации профессора Шульца…

Это и было тем самым обстоятельством – протекция Шульца.

Ага…Очередная невротичка. Старина Отто вспомнил, что у меня сегодня выходной и решил спихнуть «наваристого» клиента. Опять, наверное, в загул собрался. Чем он её, интересно, нагрузил? Родовая психотравма, плавно переходящая в вялотекущую аракофобию? Или постнатальный квазисиндром комплекса Электры? И без оперативного вмешательства дримера, естественно, кранты! Андрей подавил позыв к смешку. Ладушки! Не подведём старого кобеля, то бишь, именитого, наигламурнейшего психоаналитика всех времён и народов…

Андрей хищно улыбнулся. Мысленно конечно. Отто работал исключительно с теми клиентами, точнее клиентками, которые считали ниже своего достоинства платить за копание в своей драгоценной душе гонорар меньше средней месячной зарплаты топ-менеджера. За час работы с их исключительной персоной, естественно. «Ну что ж, старый мошенник, я тебя не подведу! Устроим кошельку этой милашки такое кровопускание, от которого Джек-Потрошитель прослезится в умилении. Будет знать, как отрывать занятого дримера от размышления о судьбах мира.»

– Профессор предупреждал о сумме гонорара, который я беру за работу? – Андрей надел лицо маску «Чертовски Занятого Преуспевающего Профессионала», который по странной прихоти уделил внимание оной особе.

– Да, конечно…2000 кредитов вас устроят?

Андрей с трудом устоял на ногах. Он рассчитывал с максимальным пафосом истребовать половину названной суммы. Чтобы «скрипя сердцем», сбавить до 700 – своего «vip-гонорара» для клиентов «от Отто». «Шульц определённо псих… Но псих гениальный! Где ему удаётся откапывать таких истеричек?»

– Так вы согласны?

Похоже пауза затянулась, и женщина интерпретировала её по-своему:

– 2500!!!

Маска «ЧЗПП» едва не треснула от такого удара – до конца месяца, который начался вчера, он мог плевать теперь на работу. Даже с учётом оплаты лицензии. Если получит названный гонорар.

– Расскажите, для начала, в чём ваша проблема?

Позади Андрея возникло уютное кожаное кресло. Он устроился поудобнее, всем видом выражая намерение слушать долго и внимательно. Практика показывала, что львиную долю своего гонорара дример отрабатывает выслушивая стенания клиента. На неудавшуюся личную жизнь, на разбитую карьеру и сволочного супруга (супругу), которому (которой) посвящена вся любовь без остатка, а взамен получены сплошные измены и черная неблагодарность.

– Понимаете, Андрей…Можно я буду к вам так обращаться?… Так вот, уже целый месяц почти каждую ночь мне снится один и тот же сон: я нахожусь в средневековом замке, вокруг толпа гостей – вроде как происходит приём каких-то высокопоставленных особ. И вдруг я понимаю, что являюсь принцессой, но принцессой попавшей в немилость к монарху, а потому я не могу есть вместе со всеми. Мне выделен небольшой шаткий столик с каким-то варевом. И вот когда я направляюсь к нему, вдруг из толпы выскакивает шут и вонзает мне в грудь обеденную вилку! Я падаю лицом прямо в варево, а он стоит надо мной и ухмыляется… Видели бы вы, Андрей, как мерзко он улыбается! А гости ничего не замечают. И король, мой отец, даже отворачивается в другую сторону… Это так обидно! Вы…поможете мне?

Андрей помолчал с видом крайней задумчивости. Потом встал с кресла и походил с видом крайней озабоченности.

– Скажите, Сара, вы понимаете символический ряд этого сна?

– Да, конечно! – торопливо затараторила она, – Профессор мне всё объяснил. Замок – это моя личность, воспитанная в духе строгой морали и ответственности. Король – это суперэго или цензура, следящая за неукоснительным исполнением всех норм и правил, ориентированная на крайний аскетизм. Приём гостей – это внешний мир с его соблазнами и страстями. Праздничный стол – это внебрачная сексуальная жизнь, к которой я подсознательно стремлюсь, а мой шаткий столик с похлёбкой – это моё восприятие моей супружеской жизни. Шут – это неудовлетворённые амбиции, которые не дают мне адекватно воспринимать мою личную жизнь и наслаждаться ею.

Она посмотрела на него выжидательно и как-то беспомощно. «М-да…Похоже старина Шульц не зря ест свой шнапс с икоркой. Как красиво всё расчесал. И заковыристо… Ладно, будем и мы свой хлеб с маслом отрабатывать». Работа была пустяковой – всего-то разрешить от имени цензуры видеть некоторые радости жизни и в рамках семейных отношений. Можно было бы её допустить и к «общему столу», сняв внутренний запрет на внебрачный интим. Но тогда старый король мог бы и от инфаркта помереть. И в замке (то-бишь в голове этой милой дамы) началось бы форменное безобразие и прочая анархия со сменой династии. А профессор прикладного психоанализа Отто Шульц получил бы ещё одного стабильного и прилежного в оплате клиента. Не стоит загружать старика – у него и так забот полон рот. Тем более, что он любит разнообразие в клиенточках.

– Хорошо, я берусь за эту работу. Введите код доступа к вашему сновидению и ждите.

В начале 22-го века, когда, казалось бы, решены были все политические, экономические и экологические проблемы, перед людьми возник новый кризис. Урегулирование политических конфликтов привело к высвобождению значительных капиталов из военной промышленности. Вопрос о том, куда их вкладывать, не возник бы даже у пятилетнего малыша – высокие технологии ещё с конца позапрошлого века давали самые высокие дивиденды. Подобного расцвета наука не переживала ещё со времён Ренессанса, когда золото инков хлынуло в Европу и усиленно вкладывалось в развитие промышленности. Открытия и изобретения посыпались как из Рога Изобилия, всё новые и новые виды различных технологий и научные направления возникали, как грибы после дождя.

И вдруг человечество обнаружило, что оно задыхается в пене новой информации – безбрежные океаны необработанных данных и результатов самых разных исследований так и оставались невостребованными теми, для кого они предназначались. Человек просто физически не успевал усвоить и проанализировать всё то, что ему было необходимо знать для эффективной деловой жизни и научного творчества. Штаты работников аналитических отделов в серьезных структурах разрастались неимоверно, а их специализация делалась всё более и более узкой. В конце концов начало доходить до того, что для принятия любого самого элементарного решения приходилось собирать консилиумы более чем из десятка специалистов, потому что никто не мог сказать, столкнувшись с новой информацией, как она повлияет на деятельность компании. А количество решений, которые приходилось принимать за день, подсчёту вообще не поддавалось.

Эксперименты по созданию полноценного искусственного интеллекта, способного взять на себя решение хоть какой-то части человеческих проблем, успехом не увенчались. Равно как и попытки через форсаж деятельности нервной системы, дабы «растянуть» проклятые 24 часа в сутках хотя бы до 30-ти. С тоской и вожделением человечество устремляло взоры на те 6–8 часов, которые приходилось ежесуточно жертвовать Морфею.

Во всём мире создавались научные центры, институты и лаборатории, изучавшие проблему сна. Подходы были самые различные – от попыток создать «сон в таблетках», устраняющих потребность во сне как таковую, до искусственного лунатизма, когда человек в бессознательном состоянии мог выполнять свою работу. Но человеческая природа на компромисс не пошла. Примитивные механические действия в этом состоянии ещё производились, но тонкая аналитическая и творческая работа таким добровольным зомби не давалась.

Как и большинство великих открытий, открытие ДРИМА произошло случайно. Точнее, не открытие, а создание. Первые робкие попытки подсмотреть чужие сны посредством компьютера, делались ещё в конце позапрошлого века. Однако этот процесс, окромя психоаналитиков, никого по-настоящему не интересовал. Так, экзотика. И вот, спустя два столетия, к этой теме вновь обратили взоры. Только цели теперь стояли качественно иные. Задачей проекта было научить человека входить в состояние ОСОЗНАННОГО сновидения. Находясь в пространстве собственного сна, который шёл своим чередом, человек мог делать то, что ему захочется. Например, размышлять над животрепещущей проблемой, которую не мог решить днём. Заниматься творчеством. Или знакомиться с новой информацией – благо подключиться к ней технически не составляло труда. Равно как и контролировать любые технические процессы на производстве – теперь оператор практически сутками мог не покидать своё рабочее место.

Следующий и решающий шаг к созданию дрима произошёл тогда, когда у экспериментаторов возник вопрос – а что произойдёт, если несколько людей в состоянии осознанного сновидения подключить в сеть? В ходе первого эксперимента к сети подключили двух испытуемых. В результате оказалось, что их сны создали как бы единое пространство! Каждый видел в своём сне новый для себя предмет – висящую в воздухе, в полуметре над землёй, дверь. Она воспринималась обоими сновидцами чужеродной даже на фоне общей фантасмагории сновидений. Оправившись от шока, один из смельчаков решился открыть эту дверь и сделать шаг за порог. Дальше всё было просто. Потому как «скрестить» дрим-процессор (так обозвали это чудо компьютерной техники) с сетью Интернета – стало просто делом техники. И родился дримм – единое бесконечное сновидение всего человечества.

Если Интернет по сути своей был явлением бесхозным, то дрим у своих истоков уже имел совершенно конкретных людей, целиком и полностью осознающих перспективы своего детища. Интердрим как монопольный администратор дрима, возник сразу и повсеместно, во всём своём монументальном великолепии – благо, что с финансами и прочими ресурсами проблем не возникало абсолютно. Каждая мало-мальски серьезная структура почитала за благо послужить чем-либо этому гиганту.

Однако вскоре выяснилась прелюбопытнейшая вещь – дрим не был простой копией Интернета, украшенной спецэффектами. Он жил собственной жизнью, как и любое человеческое сновидение. Дрим плевал на логику и потребности деловой жизни, он создавал свои собственные правила общения с собой. Кто-то этих правил не понимал и не принимал. Попадая в пространство дрима, такие люди чувствовали ничем не объяснимый ужас. Таких людй окрестили «дрим-алергиками». Однако, были и люди, которые а дриме чувствовали себя как дома. Они имели власть формировать его, влиять на чужие сны. Их называли дримерами. На их плечи легла задача поддержания порядка и оказания помощи тем, кто встречался в дриме со своей собственной сущностью, и ничего приятного в этой встрече не находил. Они так же охраняли своих работодателей от несанкционированного доступа к их душам и помогали клиентам со своими душами подружиться.

Стоит ли удивляться тому, что они первыми ощутили присутствие тех, кто были настоящими хозяевами дрима. В своих профессиональных байках и небылицах дримеры их называли богами сновидений.

Прямо перед дримером возникли тяжёлые дубовые двери, окованные железом. Он потянул ручку на себя и переступил порог огромного зала в классическом средневековом замке. Его никто не заметил. Чего и следовало ожидать – Андрей ещё не включился в структуру сна. Проходя сквозь галантных кавалеров и изящных дам как сквозь туман, он направился прямиком к трону, где сидел могущественный король. Нет, пожалуй Король! Воплощённый идеал и мечта сторонника просвещённого самодержавия. Подойдя вплотную, Андрей сам сел в трон, слившись с самодержцем воедино. И лишь тогда раскрылся.

Он посмотрел на свои руки. На пальцы, унизанные перстнями. Сжал и разжал кулаки. Идентификация завершилась – матрица короля его слушалась. Теперь следующий шаг. Медленно закрыв глаза, он начал врастать в ткань сна, в его самую сущность.

Фактически, в данный момент его личность посредством машины становилась единым целым с личностью Сары. Это происходило сотни раз, но каждый раз он внутренне трепетал перед мистичностью этого акта. По сути, теперь он стал для клиентки личным Морфеем. Богом её сна. Код доступа был той «волшебной палочкой», без которой функция врастания невозможна. Да, без него дример может прийти в гости к сновидцу, может поболтать с ним, выпить-закусить, но не сможет работать! Не сможет стать самим сновидением. Передача кода доступа была актом высшего доверия, а потому репутация для дримера была дороже, чем для средневекового самурая его фамильный меч. Несмотря на свои 35 лет, Андрей наработал исключительную репутацию. Собственно говоря, двойное «А» в номере его лицензии, свидетельствовало само за себя – он относился к элитным дримерам, имеющим право и квалификацию работать со всеми категориями сновидений, вплоть до горячечного бреда.

Он вновь открыл глаза. Теперь его «пальцами» были все персонажи сна. Андрей слегка ими «пошевелил», не нарушая общего сюжета: вот высокий сеньор в чалме из связанных воедино носков почесал нос; а вот пышная дама со стальной розой в петлице френча положила себе в тарелку на одну ложку больше, чем намеревалась. Порядок. Итак, переходим к главному действу. Ага, вот и Сара. Прекрасная принцесса стояла возле кресла-качалки, на которое неведомо как был нахлобучен летучий змей из пергамента. В его центре стоял чугунок с вареным картофелем. Даже на вид это блюдо казалось холодным не солёным и крайне не аппетитным. Образ семейной жизни явно получил развитие. И далеко не в лучшую сторону. «Похоже, у бедняжки серьезные проблемы, если для неё её отношения с мужем такие нестабильные и пресные. Скорее всего, он изменяет, и она догадывается об этом». Она стояла с затравленным видом и старалась заглянуть в глаза высочайшему монарху. Андрей, как и полагалось ему по роли, надменно отводил взгляд. Вздохнув, принцесса отвернулась и направилась к креслу. Пора выпускать шута. Шут не заставил себя ждать и тенью бросился к принцессе, на ходу отводя руку с вилкой для удара. На лице девушки возникло недоумение, а потом испуг. Она оцепенела. И тут в накатанный сценарий сна ворвалась задуманная дримером сцена. Между принцессой и шутом буквально из-ниоткуда материализовался король. Перехватив руку с вилкой, монарх картинно прижал своей могучей дланью зарвавшегося шута к земле. Лицо последнего исказилось в неописуемом ужасе. Оставив врага поверженным, король обернулся к своему чаду и заключил оное в любящие отцовские объятия. Кресло-качалка как-то незаметно трансформировалась в изящный столик, уставленный всевозможными блюдами и лакомствами. Принцесса тут же набросилась на всё это с аппетитом достойным землепашца, вернувшегося с поля. Не удержавшись, в приливе куража, Андрей добавил к этому изобилию ещё один маленький штрих – на золотом чеканном блюде в центре стола появился здоровенный банан в окружении двух апельсинов. Принцесса тут же его схватила и начала чистить. «Дедушке Фрейду этого видеть нельзя, а то его хватит кондрашка от умиления! – устало улыбнулся про себя Андрей. – Ну всё. «Мавра сделал своё дело – мавра может уходить». Если я хоть что-нибудь понимаю в инженерии человеческих душ, то они будут жить вместе долго и счастливо… Правда, насчёт «умрут в один день» затрудняюсь прогнозировать». Тень, которую никто не мог увидеть, выскользнула из замка, а гости толпились возле маленького изящного столика, начисто позабыв о большом банкетном…

Отто театрально хлопнул три раза в ладони.

– Браво-браво-браво!!!! Я никогда не сомневался в твоих актёрских талантах. Именно поэтому я чаще всего отправляю своих клиентов на дошлифовку к тебе. Организовать такой шикарный катарсис! Особенно мне понравился тот фаллический банан… – он картинно закатил глаза, изображая степень восхищения. – Ты всегда себя низко ценил как профессионала, Андрей. Твоя такса уже давно морально устарела.

Андрей уже проснулся и разговаривал с Шульцом по видеосвязи. Голограмма профессора разгуливала по его кухне, а дример тем временем хлебал крепкий ароматный кофе. Сегодня голопроектор «выгуливал» профессора не в его обычном классическом костюме-тройке, который был данью моде начала 20-го века. Отто вообще обожал аксессуары эпохи зарождения психоанализа. Он даже один период бороду носил, как у Фрейда. Однако она ему откровенно не шла, так как делала его лицо похожим на лик святого с православных икон. Согласитесь, трудно человеку неподготовленному рассказывать о перепетиях своей сексуальной жизни психоаналитику с такой внешностью. Пришлось побриться.