Бегство из Туманной Лощины
– Там людям нужна помощь! – крикнул я.
В ответ я услышал что-то вроде:
– Ке тиль ариви?
– Ты что, не говоришь по-английски? Нужна лодка! – Я сделал вид, что гребу. – Лодка, понимаешь?
Лурье отвернулся и поинтересовался у кого-то в глубине хижины:
– Кю ве си кретан? Вютиль мунте шеваль кома бету?
Или что-то вроде того.
Из хижины донёсся взрыв хохота. Дверь отворилась, на пороге возник парень не старше моих лет с копной растрёпанных волос. Он тоже был навеселе, но на ногах держался уверенно.
– Жак решил, что вам нужны вёсла, чтобы переплыть реку на лошади! – сообщил он с акцентом, но вполне разборчиво.
– Очень смешно, – сказал я. – А вот пятерым людям неподалёку сейчас не до смеха. Наводнение перерезало им путь, и в воде полно крокодилов. Нужна лодка.
Оттеснив Жака Лурье, в окне возник рыжий детина с типично ирландскими чертами лица и красным носом.
– Неподалёку? В какой стороне?
Я указал рукой.
– Чёрт бы побрал этого Джозефа Бланко! Я говорил, что его плотина не переживёт сезона дождей. Все ему это говорили…
– У вас есть лодка? – спросил я.
Обильные возлияния не помешали ирландцу и патлатому сноровисто взяться за дело. Они выволокли из сарая широкую лодку и понесли её кверху килем. Пошатывающийся Лурье вышел из дома с двуствольным ружьём и взгромоздил на плечи пару вёсел.
– Вы нам поможете, мистер? – спросил ирландец.
Я спешился и, набросив поводья Полпенса на коновязь у хижины, присоединился к ним. Ирландец уступил мне место впереди:
– Будете показывать дорогу.
Долго служить проводником не пришлось: вскоре направление указали крики и выстрелы. Мы прибавили ходу.
Большая часть зелёных чудовищ просто плавала взад-вперёд, но некоторые были, как видно, голодны и раздражены запахом крови. За то время, что меня не было, они решили попытать счастья.
Теперь на острове лежали два мёртвых крокодила. Ещё один вцепился зубами в ногу краснощёкого мужчины и тянул его в воду. Тот орал и колотил по тупому рылу прикладом дробовика. Мальчишка безуспешно тащил его за ворот в другую сторону.
Сухощавый, выпустив на моих глазах последнюю пулю, торопливо перезаряжал револьвер.
Коренастый, отбросив разряженный карабин, пытался, но никак не мог пробить шкуру чудовища длинным ножом.
Мы уронили лодку. Патлатый затрясся и начал отступать спиной вперёд. Рыжий разразился бранью, но не шевельнулся. Паромщик, бросив вёсла, начал снимать с плеча ружьё, но, кажется, не только хмель мешал ему выполнить эту задачу.
Чертыхнувшись, я навалился на корму и столкнул лодку в воду. Это привлекло внимание нескольких крокодилов, они медленно подплыли и стали рассматривать меня.
Я прыгнул в лодку и крикнул своим спутникам:
– Вёсла, быстрее!
– А, чтоб тебя черти взяли, проклятый янки! – заорал ирландец и, подхватив вёсла, прыгнул вслед за мной.
Я видел, что мы опаздываем. Краснощёкий, теперь уже бледный, как смерть, перестал орать: крокодил хорошенько мотнул головой и, видимо, вырвал ему ногу из сустава. Мужчина уронил дробовик и обмяк.
Стоя в лодке, я вынул револьвер и выстрелил чудовищу в подмышку, туда, где чешуйчатая шкура висела складками.
– Эй, осторожнее! – крикнул коренастый.
Крокодил не выпустил свою жертву, но теперь, припадая на одну лапу, двигался медленнее.
Ирландец вставил вёсла в уключины и в три мощных гребка разогнал лодку так, что она врезалась в новорожденный остров. Я спрыгнул на сушу, подбежал к чудовищу и выстрелил ему в глаз с расстояния не более двух футов. Крокодил повалился набок. Его челюсти остались крепко сжаты.
– Открой ему пасть, Люка! – крикнул сухощавый.
Коренастый Люка подрезал челюсти аллигатора, а мальчишка вставил между ними его дробовик. Вместе они развели рычагом страшный капкан.
– Бедный мистер Бланко! – выдохнул юнец, когда им удалось снять с огромных зубов кровавое мочало, в которое превратилась нога краснощёкого.
– Кладите Джозефа в лодку, живо! – приказал сухощавый. – Миссис Бланко, прошу вас…
Женщина, у которой оказалось суховатое, но ясное лицо, за всё это время ни разу не шевельнулась. Я думал, она окостенела от страха. Но когда она уверенно шагнула в лодку, понял: она с редким хладнокровием держала себя в руках. Оказавшись на борту, она тотчас забыла об окружающем и стала платком перетягивать ногу мужа у самого бедра. У неё были сильные и ловкие пальцы, она отлично справилась. Этому Джозефу Бланко повезло с женой.
У самой кромки большой суши тяжело нагруженную лодку едва не перевернул ещё один чешуйчатый хищник, но его встретили три пистолетных выстрела: мальчишки, сухощавого и мой.
– Так-то, зелёные ублюдки! – радостно проорал ирландец, спрыгивая на сушу
Когда паромщик разглядел раны Бланко, его стошнило.
– Прошу прощения, миссис, – повинился он на ломаном английском перед женщиной, шумно избавившись от выпивки и закуски.
– Не переживайте на этот счёт, Жак, – ответила та. – Если вам стало легче, не сочтите за труд, возьмите наизготовку своё ружьё. А лучше передайте его этому благородному северянину, а сами помогите соорудить носилки для моего мужа.
– Действуйте! – прибавил сухощавый джентльмен.
Они нарезали жердей, переплели их ветками и уложили сверху Джозефа Бланко. Тот стонал, не приходя в себя. Я караулил со старым ружьём наизготовку.
Когда помощники Лурье подняли носилки, коренастый подошёл ко мне со словами:
– Спасибо тебе, парень. Я Люка. Если когда-нибудь понадобится помощь, просто спроси, где найти сукина сына Люку…
– А ещё лучше спросить, где найти Реджинальда Кирби, – перебил его сухощавый, подходя и протягивая мне руку, кроваво сверкнув гранатом на перстне.
Ладонь у него была крепкой. Породистое лицо с тонкой полоской усиков выглядело жёстким, но светло-голубые глаза были глазами прямого и открытого человека.
– Как вас зовут? – спросил он, не отпуская моей руки.
Не люблю рукопожатий, но пришлось потерпеть.
– Барни Стоун, – ответил я по привычке, не успев даже подумать, для чего скрываю своё настоящее имя здесь, где его никто не может знать.
– А я – Сьюзан Бланко, – сказала, приблизившись, женщина. – Я бы очень хотела поблагодарить вас, мистер Стоун, за спасение моего мужа. Но, как вы понимаете, для этого нужно его сначала спасти.
– Действительно, не будем задерживаться, – согласился Кирби.
Я шёл последним, не забывая оглядываться. Мальчишка, подождав меня, тоже представился:
– Ну, а я – Харриган! Спасибо вам, мистер Стоун.
Я посмотрел на него и похолодел.
– Не стоит… Пойдём со всеми, – сдержав дрожь, проговорил я.
– Интересный у вас пистолет. Можно посмотреть? – спросил он.
– Не здесь… Не сейчас.
Я прибавил шагу. Недавно вернувшееся ко мне чувство реальности шаталось и плыло, как облачко дыма по ветру.
Лицо, телосложение, голос, даже походка – один к одному. Именно так выглядел бы Боунз, если бы я повстречал его в юные годы.
Выходит, у Джеффа Боунза, бродяги и бандита, был сын, о котором он ни словом не обмолвился за все семь лет, что мы с ним провели вместе.
– Как у вас ловко получается стрелять! – говорил мальчишка. – Я сам постоянно упражняюсь в стрельбе, но даже вообразить не мог, что можно вынимать оружие с такой скоростью…
– Какая у тебя фамилия? – прервал я его.
– Блэксуорд.
– Рад познакомиться, Харриган Блэксуорд! – Надеюсь, я сказал это достаточно бодро.
Итак, я сбежал из Туманной Лощины и – совершенно случайно, да? – одним из первых встретил своего троюродного брата…
Глава 4. Резня на переправе
Хижина паромщика поражала грязью и запустением. Кажется, эти ребята никого не ждали в сезон дождей и со знанием дела предавались пьянству. Повсюду стояли бутыли с виски и янтарным ромом. На столе стояли блюдо с варёным мясом. Всю мебель составляли этот стол, две лавки, несколько кривых полок и лежанка у очага. На ней помощники Лурье устроили Джозефа Бланко…
А потом мы все постояли над ним и переложили на одну из лавок. Новоявленная вдова подошла к окну, прикладывая к глазам платок.
– Зачем господь создал этих мерзких тварей? – спросила она сдавленным голосом.
Я стоял рядом и, оглянувшись, увидел, как по траве, загребая кривыми лапами, шагает к воде крокодил.
– Они пришли с наводнением, – сказал Люка.
– Зачем они господу? – повторила Сьюзан. Ей никто не ответил.
Мы отнесли тело Бланко в погреб. Сначала Сьюзан настаивала на том, чтобы немедленно тронуться в путь, но Кирби переубедил её:
– Нам не добраться до города засветло. А раз придётся заночевать здесь, Джозефу… будет лучше в прохладном месте.
Она пошла вместе со мной, Люкой и рыжим помощником паромщика, которого звали Джейком. Меня поразило, с какой нежностью она смотрела на мёртвого мужа. Я помнил себя, когда оплакивал родных. Конечно, мне было жаль их всех, но выл я от страха перед судьбой, от осознания того, что остался один.
Искажённое смертью лицо Джозефа Бланко было жутковатым, да он и при жизни, наверное, не был красавцем, но она смотрела на него как на ангела. Я вдруг понял, что почти такими же глазами смотрела моя мать на отца, когда тот урывал часы сна между работой в поле и работой в проклятой золотоносной шахте.
Глядя на лицо Сьюзан, когда она провела рукой по жёстким кудрям мёртвого мужа, я, наверное, впервые в жизни ясно понял, как выглядит то, что люди называют любовью.
На меня никто так не посмотрит, ни когда я буду спать, ни когда встречу свой последний час.
Мне вспомнилась Амелия, и я мотнул головой, прогоняя мысли о ней. Человеку нужна любовь человека, а не переменчивого призрака!
Когда мы вернулись, в котелке над очагом варилась похлёбка, рядом на камнях грелся чайник. Патлатый Анри сноровисто наводил порядок. Всё спиртное со стола уже исчезло. Последняя бутылка осталась в руках Жака Лурье, но вздорный старик уединился с ней углу и в разговоры не вступал.
Джейк и Анри накормили нас до отвала, а пока мы насыщались, обустроили угол для Сьюзан, отгородив его занавеской. Еда была грубой, но сытной. Мои спутники, даром что были богачами, носы не воротили. А я слыхал, что южане заносчивы – особенно с тех пор, как проиграли войну.
Сначала за столом царило тягостное молчание – до тех пор, пока Сьюзан сидела в стороне с карманным молитвенником в руках. Но потом она села вместе с нами и сказала:
– Моё горе не должно отравлять вам трапезу. Прошу, не стесняйтесь моим присутствием.
– Вы сильная женщина, Сьюзан, – сказал Кирби. – Анри! Поставь на стол выпивку, я хочу поднять бокал за добрую память о моём соседе Джозефе.
Бокалами пришлось послужить корявым деревянным кружкам, но когда Кирби встал на ноги, вид у него был такой, словно он держал в руке хрусталь.
– Пусть земля будет ему пухом! Видит бог, мы с Джозефом часто расходились во мнениях, но если один из нас оступался, другой не толкал в спину, а протягивал руку помощи. Будьте уверены, моя дорогая Сьюзан, вы не останетесь наедине с горем.
Сьюзан тоже подняла кружку и омочила губы в горьком роме.
– Спасибо, Реджинальд, я никогда не сомневалась в вашем благородном сердце. Но сейчас самое важное – устроить достойное погребение для моего Джузеппе и починить плотину.
– Я беру на себя все заботы о плотине, – согласился Кирби и начал раскуривать сигару. – Люка, ты останешься с миссис Бланко и поможешь ей.
– Как скажете, мистер Кирби, – отозвался «сукин сын» Люка, как мне показалось, без малейшего воодушевления.
Анри приблизился к столу с бутылкой, чтобы вновь наполнить кружи, но Кирби остановил его:
– Достаточно, мой друг. Нам нужны ясные головы.
– Хорошо, мистер Кирби, как скажете. Позвольте узнать, какая причина заставила вас тронуться в путь в такую погоду, да ещё без прислуги?
– Что значит «без прислуги»? – проворчал Люка, с трудом отрывая взгляд от бутылки в руках Анри. – С мистером Кирби отправился я, этого достаточно. А чету Бланко сопровождал старый Бак, но он, бедолага, утонул, когда мы перебирались через Харпер-крик. Ручей вышел из берегов, старый дурак слез с передка и повёл лошадей в поводу, но оступился. Течение унесло Бака быстрее, чем ты успел бы сказать: «Господи, помилуй».
– Я видел его тело ниже по течению, как аз перед тем, как догнал господ Кирби и Бланко, – вставил Харриган Блэксуорд. – Потом пришла новая волна и перевернула повозку. Моя лошадь ускакала прочь. Потом нас окружили крокодилы…
– Вспомнить жутко! – заверил Анри. – Ради чего стоило так рисковать?
– Мы спешили в город, чтобы скорее договориться о восстановлении плотины, – промолвил Кирби, покручивая гранатовый перстень на пальце. – Вода уйдёт быстро, и мой хлопок, надеюсь, переживёт наводнение. А вот рисовые поля Бланко нужно спасать.
Я отвёл глаза. Будь я прежним Джеем Би, сейчас бы взял на заметку кое-что: Кирби и Бланко решили спасать плотину вскладчину и наверняка везли с собой деньги, чтобы купить материалы и нанять рабочих. Только теперь я обратил внимание, что Люка всё время держит в поле зрения кожаную сумку.
Интересно, сколько там?
«Осади, – велел я себе. – В любом случае, не так много, чтобы стоило превращать новую жизнь в подобие старой. И вообще, здесь Харриган…»
Кирби поспешил увести разговор от денежных дел.
– Ещё раз хочу поблагодарить вас, мистер Стоун. Ваше своевременное появление и решительные действия спасли всех нас. Откуда вы, для чего направляетесь в Новый Орлеан?
– Я из Аризоны, а в городе меня ждут личные дела, – ответил я с улыбкой.
– О роде своих занятий вы, должно быть, тоже не хотите говорить? – предположил Кирби, не удержавшись от взгляда на мою простреленную шляпу.
Впрочем, голос у него оставался доброжелательным.
– Раньше я был следопытом. Старателем тоже доводилось побыть… Много чем занимался.
– Не рассказывайте, если не хотите, мистер Стоун, – промолвила Сьюзан. – Я вижу, что прошлое вы оставили позади и приехали в новую страну новым человеком.
– Луизиана – подходящее место, чтобы начать жизнь сначала, – прибавил Кирби.
Снаружи темнело. Анри зажёг лампу под потолком.
– Где же Джейк? – поинтересовался Люка.
– Он пошёл проверить, всё ли в порядке с паромом, – ответил Анри. – Я закрою ставни. А вашего жеребца, мистер Стоун, отведу в стойло.
– Я сделаю это сам, – сказал я, радуясь возможности увести разговор от себя.
– Я помогу парням, – предложил Люка.
Кирби кивнул, и мы поднялись на ноги.
На полке над головой Лурье, который спал мертвецким сном в углу, обнявшись с бутылкой, стоял фонарь, мы зажгли его и вышли наружу.
– Опять будет дождь, – протянул Люка.
Слегка подсвеченное закатом небо быстро пожирали чёрные тучи, в них вспыхивали молнии. Опять было душно и опять чесалась кожа под моей неряшливой бородой. Скорей бы добраться до цирюльника!
Мы закрыли ставни под оглушающий звон цикад. Анри, переходя от окна к окну, запирал их на крючки. Ставни были старые, покоробившиеся. Не люблю такие. Точнее, не люблю находиться в помещении, которое просматривается снаружи через щели в палец толщиной.
Потом мы отвели Полпенса в сарай. Одна его часть была завалена бухтами канатов, инструментами и досками, в другой были сколочены стойла. В одном из них перебирал копытами осёл. Анри насыпал в ясли овса, я принёс воду из бочки. Люка светил нам.
– Какая женщина! – негромко проговорил он. – Барни, на севере есть такие женщины, как Сьюзан Бланко?
Я снова вспомнил о своей матери и об Амелии.
– Я думаю, такие женщины найдутся везде, только не всякому мужчине везёт их встретить.
– Чертовски верно сказано, приятель! – покачал головой Люка и, кажется, погрузился в мысли о женщинах.
Испытывая безотчётную неприязнь при мыслях об Амелии, я постарался выбросить их из головы. И, пожалуй, именно поэтому заметил одну странность.
– Анри, в вашем хозяйстве есть лошади?
– Нет, только этот осёл, – ответил патлатый француз.
– Тогда почему в пустых стойлах свежий конский навоз?
– О, у нас тут был один человек… Дерек из-за Чёрной топи…
Его голос прозвучал неуверенно.
– Мастер Дерек? – переспросил Люка и шумно втянул носом воздух.
– Ну да, со своим негром. Он ездил к своей матушке и остановился у нас, чтобы выпить…
– Мастер Дерек, известное дело, готов выпивать с любой швалью. Но он не дурак. Зачем ему покидать ваш гостеприимный дом на ночь глядя, незадолго до ливня?
– Кто знает, что забредёт в пьяную голову? – пожал плечами Анри. – Мы пробовали отговорить его, но…
– У людей, которые говорят неправду, бегают глаза, – перебил его Люка. – Ты знаешь, что сейчас происходит с твоими глазами, Анри?
Француз невольно отступил на шаг. Люка надвинулся на него, приподняв фонарь. Я привычно оглянулся. С Боунзом я хорошо усвоил порядок действий в подобных ситуациях. Один делает дело, другой прикрывает тыл.
В это мгновение в дверях возник низкорослый мужчина в соломенной шляпе, в бумажной рубашке навыпуск и в чёрной полумаске, закрывавшей верхнюю часть лица. Он держал наизготовку двуствольное ружьё.
– Довольно болтовни! – резко сказал он и собирался прибавить что-то ещё, может быть, «руки вверх», но не успел.
Я запечатал ему рот свинцом.
Люка без раздумий пнул Анри в пах и навесом бросил фонарь наружу. В его свете я успел заметить ещё одного вооружённого человека. Он точно не был одним из нашей маленькой компании, и я свалил его выстрелом в сердце. Фонарь упал в нескольких шагах от входа, треснуло разбитое стекло. Вооружённый человек рухнул одновременно с ним.
Послышались крики и топот ног.
По звукам рядом с собой я догадался, что Люка наощупь схватил Анри и поволок его к двери, едва различимой в темноте. Тот лишь кричал от боли. Люка вытолкнул его наружу и пригнулся, нашаривая ружьё, которое выпало из рук первого нападавшего.
Скрюченная фигура патлатого француза появилась в отсветах лежащего на песке фонаря. Тотчас грянули два выстрела. Нападавшие не разобрались, кого видят. А может, и не пытались разобраться. Так или иначе, Анри наконец престал выть. Он скорчился, зажимая живот, рухнул на фонарь и закрыл его свет.
– Сколько их там? – спросил я.
– Не разглядел, но больше двух…
Люка осёкся, когда к выстрелам и крикам прибавился стук дверей. Нападавшие вломились в дом.
– Проклятье! – прорычал Люка и ринулся наружу.
Я не стал останавливать его. Похоже, ради своего Кирби этот человек и в огонь прыгнет, и со скалы. Попробуй останови такого. Я прижался к косяку и осторожно выглянул в темноту.
Вспышки выстрелов выдали расположение противников. Их было двое. Оба промахнулись: Люка был непрост и не побежал напрямую. Он резко сменил направление, и обе пули ушли в глубь сарая, вызвав возмущение Полпенса и осла.
В темноте щёлкнул курок. Люка попытался подстрелить одного из врагов, но произошла осечка. Второй ствол сработал как надо. Жаль, что мимо: мои глаза уже начали привыкать к мраку, и я разглядел, как чья-то серая фигура метнулась к дому и спряталась за бочкой для дождевой воды.
Если я выйду из укрытия, тоже буду заметен…
Люка схватился со вторым противником и раскроил ему череп прикладом, но и сам, кажется, нарвался на нож.
Я приготовился стрелять. Люке конец, сейчас тот, что спрятался, убьёт его, зато и сам попадёт на мой прицел – я найду его по вспышке выстрела и возьму на мушку.
Однако от угла дома донёсся не выстрел, а истошный крик:
– Нет! Помогите!
Бочка качнулась, повалилась набок и покатилась в сторону. Там что-то происходило…
Это был ещё один крокодил из тех, кого принесло волной наводнения. Он искал более спокойную воду, а нашёл добычу. Наверное, пуля Люки всё же зацепила налётчика, и запах крови заставил чудовище атаковать.
Сейчас отличный момент, чтобы скрыться. Я мимоходом отметил это про себя, хотя знал, что никуда не уйду. Там, внутри, был сын Боунза.
Дверь дома открылась, на пороге возникла массивная фигура. У этого мерзавца тоже была чёрная полумаска на морде.
Короткая заминка, пока я размышлял, лишила меня возможности подстрелить парня на пороге. Люка опередил меня. Найдя на поясе поверженного противника пистолет, он поспешил выстрелить, но промахнулся. Втянув голову в плечи, здоровяк отпрыгнул обратно в дом и со стуком захлопнул за собой дверь.
Его приятель, попавшийся в пасть крокодила, не переставал орать. Он извернулся и выстрелил в рептилию из второго ствола. Однако пуля не смогла причинить чудовищу вред. Страшные зубы неотвратимо перемалывали бок жертвы. Парень молотил по его голове прикладом – конечно, столь же безрезультатно.
Я не стал тратить время, наблюдая за этим жутким поединком, исход которого был очевиден. Если даже парень каким-то образом выживет, что сомнительно, ему будет не до нас с Люкой.
Я беззвучно подбежал к дому.
Я уже говорил о своей нелюбви к щелястым ставням? Так вот, я сказал не всю правду. Иногда я их очень люблю.
Внутри было трое нападавших, и всё, чёрт возьми, в чёрных масках. Я давно избавился от власти эмоций, но эти парни, определённо, раздражали!
Здоровяк держал на прицеле Сьюзан. Ещё один, низкорослый и похожий на курицу. навёл дробовик на сына Боунза. Третий, жилистый бородач с «лефоше» в руке, как раз отбирал у парня пистолет. Уже обезоруженный Кирби, бледный и напряжённый, зажимал рану на правом плече. Лурье и оба его помощника сидели у очага.
Главным был бородач. Это было ясно уже по тому, как он сохранял присутствие духа, в то время как его подельников сильно нервировали вопли парня, пожираемого крокодилом прямо за стеной. И он как будто почувствовал мой взгляд – резко обернулся, приподнимая «лефоше». Я присел.
– Эй, там, снаружи! – крикнул бородач. – Ваши хозяева у нас! Если хотите, чтобы они остались живы, сдавайтесь!
Близкая вспышка молнии высветила мрачного Люку с окровавленным боком, тёмный дуб-великан, пенные буруны на реке. Ярдах в восьми от меня крокодил уже тянул налётчика к воде. Парень наконец-то замолчал.
Его ружьё осталось лежать возле бочки. Люка подобрал его и, держа наизготовку, подошёл ко мне. Раны он словно не замечал. Я молча показал ему три пальца.
Он осторожно заглянул через щель в ставнях и отрицательно покачал головой.
– Эй, не делайте вид, что не слышите! – донёсся голос бородача.
Люка упёр приклад в землю и, наклонившись ко мне, шепнул:
– Паромщик и его парни…
Я так не думал. Возможно, они сдали нас – тоже смекнули, наверное, что Кирби и Бланко отправились в город с туго набитыми кошельками. Но они не были вооружены, а сейчас важно только это.
– Для начала я шлёпну молокососа! – пообещал бородач. – Сдавайтесь, пока не поздно!
– Давай, – шепнул я Люке. – Сдайся.
– Что ты задумал?
Молния полыхнула прямо над нами. Гром словно стряхнул с небес первые тяжёлые капли дождя.
– Делай, что я говорю, дай мне минуту, – шепнул я и выпрямился.
Резко сгустилась чернильная мгла. Ливень обрушился стеной. Поля шляпы дрожали под барабанной дробью капель. Опять быть мокрым до костей! Как же я устал от Луизианы за считанные дни…
– Я не буду сопротивляться! – крикнул Люка.
– А что насчёт твоего приятеля? – поинтересовался бородач.
– Я… один, – сказал Люка, взглянув на меня.
Я одобрительно кивнул.
– Не держи нас за идиотов, или всем здесь конец, а потом и тебе! – рявкнул бородач.
– Что мне сделать, чтобы ты поверил? – воскликнул Люка.
Пока они беседовали, я подошёл к другому окну, по ту сторону двери. Здесь щель была узкой, но мне хватило её, чтобы убедиться, что чёрные маски остались на тех же местах, где я их видел.
Я вынул «кольт» и нож.
Между тем в хижине Джейк вдруг подал голос:
– Люка может говорить правду. Янки никому не служит. Наверное, он уже удрал.
– Ладно, сделаем вид, что это правда, – решил бородач. – В конце конов, неважно, сколько их там. Люка! Сейчас мы откроем дверь, и ты войдёшь. Оружие будешь держать стволом вниз. Главное, помни: жизнь мистера Кирби зависит от твоего поведения!
Я просунул нож между ставнями, выбил крючок из петли и рванул створку.
Первая пуля досталась здоровяку, который стоял возле Сьюзан. Он был слишком привлекательной мишенью.
Кровь брызнула на лицо и плечо миссис Бланко. Она вздрогнула, но не сделала ни одного лишнего движения. Только её пальцы крепче стиснули молитвенник.
К сожалению, бандит с дробовиком, тот, что походил на курицу, уже сменил положение – он шёл к двери. Его пришлось снять вторым, потому что он вскинул оружие, в то время как бородач рванул на себя ближайшего пленника, Харригана, чтобы прикрыться им, как щитом.
Пуля пробила сердце «цыплёнка», он рухнул, как подкошенный. Всего мгновение – но бородач уже заслонился от меня мальчишкой…