Жизнь наоборот

Можете себе представить нашего зэка, играющего в тюрьме в бильярд? Я лично – не могу. Вернее могу, но только, когда голову нашего страдальца используют в качестве шара, чтобы заложить его точным ударом в парашу. Но здесь в голландской тюрьме все по-настоящему: стол, шар и кий.

Стоп! Кий? Это же приспособление, с помощью которого можно… Короче, если сделать его очень прочным и сборно-разборным, то это будет подобие шеста для прыжков в высоту.

Попросив жену принести мне два специальных кия (а она меня понимала с полуслова), я назначил свой выход из тюрьмы на вечер субботы второй половины августа, через два месяца от начала посадки. И, чтобы мой выход не сорвался в виду моей слабой физической подготовки, зачастил в тренажерный зал. Через месяц упорных тренировок я понял, что тело мое готово к одной небольшой физической нагрузке: к прыжку в высоту.

Кроме того, три предшествующие побегу недели я участвовал в турнире по пулу, заняв при этом второе место среди воров, мошенников и уклонистов от уплаты налогов. Одновременно я продолжал усиленно тренироваться, обращая особое внимание на силу ног и прыгучесть.

Способ прыжка в высоту на два с небольшим метра с помощью бильярдного приспособления пришлось отрабатывать в уме. Это был не традиционный Бубковский прием, а особенный. В моем случае кий использовался как дополнительное средство упора для достижения желаемого результата. Разбег длиной в три метра, толчок ногой с одновременным упором на шест – и высота должна была покориться. С единственной попытки. Метр девяносто я брал в молодости очень даже легко. Здесь мне нужно было дополнительное усилие на тридцать – сорок сантиметров. Поэтому и был выбран сборный спецкий.

Почувствовав себя способным к установлению нового рекорда в прыжке с кием через тюремный забор, я подтвердил жене полную готовность. И, когда мой сокамерник ушел в увольнение, я, поскольку выходные мне не полагались, прогуливаясь по двору, выбрал нужный момент, когда все: и сидельцы и те, кто их охранял, – были заняты командной игрой в футбол, быстро собрал вспомогательное приспособление и отложил попытку, вспомнив, что у меня есть приятель из Австрии со странной фамилией Бок и с именем похожим на мое. То есть Александр. Это я инвестировал в его изобретение сто тысяч долларов. А изобретение было таким: рессора, сделанная из стекловолокна, алюминиевая рама и еще разные шалабушки. Нынешние читатели легко узнают в этом устройстве «Jollijumper» или «Джампер» по-русски. Я еще назвал эту штуковину копытом.

В те далекие года Шура Бок бился над неразрушаемым пластиком, и у него ничего не получалось. При нашей встрече я как любознательный человек пробовал попрыгать и побегать с этим опытным образцом. Сломался я, правда, но после третьего прыжка. В тюрьме мне был нужен только один скачок.

При следующей встрече я попросил жену организовать мне опытный и уменьшенный образец. Через неделю он, образец, был у меня. Я совершено открыто носился по тюремному полю со скоростью бизона в период весеннего гона, не вызывая у охраны ни малейшего подозрения на подготовку к побегу. Так что кий и джампер позволили мне с первой попытки легко выйти на прилегающую к тюрьме улицу. Вернее, перепрыгнуть…

Сегодня англичане гордятся тем, что они основатели «Бокинга», но они заблуждаются. Я и только я основал этот вид спорта и нарек его по-русски – «Копытингом». Надо будет предложить олимпийскому комитету новый вид двоеборья: игра в пул и, прыжок в высоту через тюремные заборы с кием и «Джампером» и назвать его «Бикопытингом».

Итак, я перепрыгнул, встал устойчиво на ноги, сняв предварительно копыта, осмотрелся – все спокойно. Автомобиль стоял сразу за углом, ровно урча стапятьюдесятьюсильным мотором. Еще час – и я был на аэродроме. Самолет со всеми полетными заданиями уже был готов к взлету. Оставалось забраться в его кабину и спросить разрешения на рулежку и взлет. Да, чуть не забыл, по паспорту я был поляком, по имени Вацлав Лыщинский, и маршрут пролегал прямо в Польшу. Насладившись полетом, я сел под Варшавой…

Путь на родину был недолгим.

Теперь я, Александр Надеждин, авантюрист, в хорошем смысле этого слова, со множеством профессий в кармане, с позитивным взглядом на туманное будущее в стране побеждающего капитализма. А прыжками в высоту я больше не увлекаюсь.

Иногда мне позванивают из Голландии, приглашая досидеть положенный срок, но я никак не соглашаюсь, помня о других странах, где меня с нетерпением ждут, как я уже говорил, примерно на 25 лет и 60 на выходе – это возраст выше средней продолжительности жизни в России. То есть, нет никакого смысла.

Да, чуть не забыл. Вас наверняка удивит, что мне звонят и разговаривают со мной на тему досидки, а не поручают нашим интерполовским ментам взять меня и препроводить? Меня это тоже тревожило. Но потом я разобрался: преступление, которое я совершил в тех развитых западноевропейских странах, по их градации не подходит на всемирный розыск. И еще – в Голландии есть довольно-таки странный закон: за побег сроков не добавлять. Приходи, здоровайся и досиживай. Можешь еще раз сбежать в свое удовольствие и снова вернуться в родную тюрьму. Гуманисты.

Что касается моих миллионов и ресторанов, то они остались навсегда в Нидерландах. Ничего, еще заработаю.

Так я думал тогда – до того злополучного дня…