– Я так понял, ты ко всему привык. И урод ты, и ублюдок, и козел… Никаких различий, да?
– Не урод я… И не козел… Зря она со мной так.
– Значит, домой Марину вез?
– Да, к себе.
– И что, Марина всегда так по улице ходит – в лифчике и в штанах без задницы?
– Нет… Просто… – снова завис от напряжения Рымарев.
– Что «просто»?
– Ну, мы посидеть хотели… Я коньяка купил, там, шампанского, фрукты… Она сказала, что приватный танец будет.
– Марина танцевать собиралась?
– Ну да.
– Так Марина или Света?
– Э-э… Оксана! – вспомнил Рымарев.
– А почему Мариной назвал? Забыл, как ее зовут?.. А, может, ее не Оксана зовут?
– Не Оксана… На самом деле ее Рената зовут.
– А зачем соврал? Если врать, то по всему фронту, да? – ухмыльнулся Городовой.
– Да не врал я…
– Кто убил Ренату?
– Я!
– Зачем ты чужую вину на себя берешь?
– Почему чужую?.. Я ее убил!
– Где ты ее убил?
– В машине, я же говорил.
– В машине, куда она села в своем… скажем так, театральном наряде?
– Ну да.
Не верил Богдан Рымареву, не верил. Нутром чуял, что парень берет на себя чужую вину. Но, похоже, отговорить его от этого невозможно. Да и зачем?
Глава 2
Легкая походка у Альбины, грациозная, женственная. Вроде бы и не специально она покачивает бедрами, но это движение все-таки заметно усиливает то волнение, которое производит ее внешность. Не скажешь, что девушка потрясающе красива: глаза маленькие, к тому же узковатые, хотя и не на восточный манер, лицо немного вытянуто вперед, нос длинноватый, острый. Но при этом ее личико казалось совершенным и гармоничным. Худенькая, изящная, но затянутые в джинсы ножки не кажутся тонкими, а под шелковой футболкой призывно колышется высокая упругая грудь, не стесненная бюстгальтером. В чертах лица, в линиях и формах тела, как магнитные аномалии в земных пластах, заложена чувственная энергия, а красивая улыбка и походка излучали сексуальность…
– Что-то ты долго, – с легким упреком сказала Альбина.
Она вплотную подошла к Богдану, но даже не коснулась его телом. Подставила щеку для поцелуя и лишь позволила легонько обнять себя за талию. И только он чмокнул ее в щеку, отстранилась быстрым, но совершенно не суетливым движением.
Богдан открыл ей дверь своей «девятки», и она заняла свое место с грацией и непринужденностью королевы.
Взрослеет Богдан, четвертый десяток уже разменял. До сих пор не женился, семью не завел, но уже нет у него прежнего равнодушия к материальным благам. Взяток он не брал, дела за деньги не закрывал, но есть у него несколько, так сказать, знакомых бизнесменов, которые когда-то платили бандитам дань. Сейчас эти люди братве не платят, потому что у них есть оберег в лице Богдана.
Началось все два года назад, когда Городовой взял под свою опеку одного торговца. Случайно взял, без какого-либо корыстного умысла. И на деньги даже не намекал. После победы над Радиловым авторитет Богдана в криминальном мире заметно вырос, бандиты предпочитали обходить его стороной. Поэтому вслед за одним «подшефным» коммерсантом у него появился второй, третий… Выплат Богдан у них не требовал, процент не назначал. Но когда ему предложили сделать ремонт в кабинете, отказываться не стал и комплект недорогой офисной мебели обратно не завернул. Не отказался и от выгодного бартера – отдал свой убитый «Москвич» в обмен на новенькую «девятку»…
Увы, но к хорошему привыкаешь быстро. Со временем появились и карманные деньги из этих, так сказать, неучтенных источников. Впрочем, Богдан злоупотреблял не особо, в меру. Все-таки не ради наживы он работал, а за идею. Причем работал с полной отдачей, как и в былые времена. Такой вот мент по жизни…
И одевался он хорошо, чтобы нравиться женщинам. И прическа у него модельная, и одеколон французский, и подбородок выскабливал до синевы, хотя в моду входила легкая небритость… В общем, к Альбине он подъехал на белом коне и завоевал ее расположение с легкостью удалого гусара. А сегодня у них первое свидание после недавнего знакомства.
Женщин у него было много, и почти все они уходили сами. Некоторые подолгу жили у него дома, даже перевозили свои вещи, но потом исчезали, не выдержав ритм его жизни. А одна даже выхаживала его в госпитале, когда Городовой лежал там с пулевым ранением, поставила его на ноги и только затем ушла. Сказала, что не хочет иметь ребенка от человека, который в любое время может погибнуть. И никто не мог понять ее так хорошо, как Городовой. Ведь он сам родился в семье мента, который ежедневно мог погибнуть. И погиб, когда Богдан был совсем маленьким. Мать не выдержала горя, спилась и вскоре сгорела. А он едва не заблудился в жизни. Мог бы сейчас мотать срок за сроком, если бы не добрый друг отца…
– Ну, есть немного… А мог бы надолго застрять, – улыбнулся он.
– Почему?
– Да чепэшник потому что. Везет мне на приключения… И на женщин. Ехал к тебе, а приехал к стриптизерше.
– Чего? – возмущенно-настороженно глянула на него Альбина.
– Бандиты гнали с нарушением правил, а в багажнике у них – труп стриптизерши.
– Труп?!
– Да, убили девчонку, в Каму везли сбрасывать.
– Ничего себе!
– Оперативно-следственная бригада подъехала, мне бы работа нашлась. Но я о тебе не забывал, нет. Поэтому сказал, что мне надо в «Двадцать пятый час» съездить, посмотреть, что там да как. Стриптизерша в этом клубе танцевала.
– Да, я знаю этот клуб… И ты что, туда сейчас поедешь?
– Ну, вообще-то собираюсь.
– А меня с собой возьмешь? – загорелась Альбина.
– Как раз хотел с тобой об этом поговорить. Допрашивать я никого там не собираюсь, за кулисы не пойду, просто посидеть хочу, посмотреть, что за клуб такой…
– И что?
– Ну мало ли, вдруг хозяин подвернется. Вдруг его за грудки придется взять…
