Особо ценный информатор

© Миронов В., 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Я толкнул деревянную тяжелую дверь, на которой висит табличка «Закрыто». Стекло только в верхней половине двери, и на нем надпись «Bière Bruxelles mastodonte». Но разве меня может интересовать какая-то табличка на двери моего кафе «Брюссельский пивной бегемот»? Посетители называют его просто «Бегемот».

Растягиваю рот в улыбке. Она должна быть искренняя. Хотя так хочется послать все к черту и завалиться спать. Только в восемь утра я приехал из Франции со встречи. Потом думал, шифровал информацию, перегонял в Центр. Ждал подтверждения получения.

За барной стойкой стоит Эллис.

– Добрый день, мсье Артур! – приветствует она меня.

– Добрый день, мадам Эллис! – радостно отвечаю ей.

Иду в свой кабинет. Звучит, конечно, громко, так как это всего лишь небольшая каморка за спиной бармена, с зеркальной стеной. – Стекло с односторонней проводимостью, то есть мне видно, меня – нет.

– Вам как всегда? Кофе? – спрашивает она.

– Да. Как всегда, самый крепкий, – киваю я. – Когда будет готов отчет за вчерашний день?

– Думаю, через полчаса, и заявка на поставку, что нужно.

– Понял, спасибо. Жду.

Обычный день в Брюсселе. Все размеренно у местных жителей. И у меня должно тоже так выглядеть со стороны. Все чинно-благородно.

Я откинулся в кресле, растер лицо. Как же хочется спать! Черт побери, как же достал этот бар! Раньше у меня было прикрытие, связанное с разъездами, это было намного проще. И наружное наблюдение выявлять тоже сподручнее. А тут – обкладывай стационарными постами, передавай по цепочке, для контроля можешь запустить пару филеров, сиди, фиксируй все мои контакты.

Последние пять лет я был в «заморозке». Минимум активности. Отдельные поручения в Европе, типа заложить чей-то тайник. Отфиксировать человека, был он в 16.05 такого-то числа у Бранденбургских ворот.

У меня на связи были два завербованных агента – «Мишель» и «Грегуар». В результате долгой работы они занимали высокие посты в правительствах некоторых европейских стран. Поставляемая ими информация была настолько ценна, что Центр принял решение заморозить мою активность. Ни в коем случае не попадать в поле зрения органов контрразведки.

Время шло. Политическая ситуация менялась, и мои визави были отправлены в отставку новыми правительствами и парламентами.

Когда работаешь с агентами, нужно, чтобы у вас сложились дружеские, приятельские отношения. Ни в коем случае источник не должен думать, что ты относишься к нему потребительски. Только как к товарищу, другу, соратнику. Проявлять искреннюю заинтересованность в его жизни.

В некоторых книгах и фильмах показывают, что разведчик получил компрометирующие материалы на кандидата на вербовку, пришел, вывалил ему на стол фото, где он с любовницей, и он тут же начинает работать на российскую разведку. Приносит тебе сейф с совершенно секретными документами, где расписаны планы ядерного нападения на Россию. Но это в дешевых книгах и фильмах.

Сейчас, когда в моде, или, как говорят, «в тренде», бездетные или разведенные европейские президенты, то кого-то удивить порнографическими снимками сложно. Как и сексуальной связью с лицами одного пола. Да и не будет завербованный агент на компрометирующей основе работать долго. Ему проще пойти на сотрудничество с контрразведкой. И вот здесь имеется масса вариантов. Либо тебя сразу примут, или через тебя будут в Москву продвигать «дезу» в красивой, «правдивой» обертке. И будут тебя «пасти» днем и ночью, выявляя все твои связи, каналы передачи информации, создавая условия мнимого благоприятствования.

За что человек готов умереть? Сам? За убеждения. Они могут быть разными. Это и религия, и понятие Родина, за образ жизни, за всеобщую справедливость, за деньги. За тот иллюзорный мир, который сформировался у него под воздействием социальной среды, опыта, образования, социальных связей, как вертикальных, так и горизонтальных. Это и есть убеждения. Пойми его, дай понять, что искренне разделяешь его воззрения, его убеждения, и он тебе доверится. И будет совместно с тобой добывать «руду» – информацию.

От хронического недосыпа всякое в голову лезет. Азы вербовочной работы всплывают сами собой в голове. Снова растер руками лицо, чуть посильнее уши. Стало немного легче. Аккуратно извлек из стола початую пачку сигарет. Обычная пачка «Marlboro». С виду обычная. Даже можно вытащить сигарету и выкурить из первого ряда. Второй ряд трогать не стоит. Пачка тут же нагреется, и начинка выгорит.

Счетчик посещений кабинета в мое отсутствие. Каждый раз, выходя из кабинета, я обнуляю счетчик. И каждый раз проверяю.

Если дома использую старый, как мир разведки, способ – шарики пыли и крошки, нитки, волосинки, ворсинки, то здесь приходит уборщица и наводит порядок. Всегда наблюдаю за ее работой, прикрываясь срочными делами.

Как занести в охраняемое помещение записывающую аппаратуру, хоть видео, хоть аудио, взрывное устройство, насыпать медленный яд в бутылку с водой или алкоголем, засунуть в кресло радиоактивный элемент или обмазать солями тяжелых металлов телефонную трубку? Уборщица! Просто, элегантно и незаметно. Просто и эффективно. Мне ли это не знать.

Точно так же провести и тайный осмотр помещения. Сегодня осматриваешь один угол, завтра – другой. Изучаешь систему замков, сигнализации, осматриваешь быстро, незаметно стены, пол, потолок, мебель на предмет поиска скрытых тайников. Сейчас на любой карте памяти можно спрятать целую библиотеку провинциального городка, и размером она будет не больше ногтя. Засунь под плинтус или дверную обналичку. Вроде и на виду, а спрятана. Но так поступают только неразумные граждане, начитавшиеся детективов. Не будет разведчик при себе хранить добытую информацию. На ней можно сгореть в два счета. Прихватило сердце, отвезли по «Скорой помощи», раздели, нашли, передали в полицию, вот тебе и неразрешимая проблема.

Конан Дойл описал, как быстро найти спрятанное. Инсценируй пожар – и будут спасать самое ценное. Вот, и если будешь хранить на рабочем месте добытые кровью и потом сведения, то дымовая шашка может заставить тебя выдать себя и принести искомое контрразведке страны пребывания на блюдечке с голубой каемочкой.

В косяк проема постучали, и тут же открылась дверь. Эллис принесла чашечку кофе, отдельно лежал кусочек горького бельгийского шоколада фирмы «Neuhaus» и отдельно бокал с коньяком. Перехватив мой взгляд, она пояснила, деликатно не глядя на меня:

– У мсье была трудная ночь, чтобы привести себя в чувство – это лучшее средство.

– Спасибо.

Она пошла к дверям, но я остановил ее:

– Скажите, Эллис, как вы определили, что я плохо спал?

– У мсье мешки под глазами.

– Они у меня всегда. Не молод уже. Увы!

– Цвет и размер отличается, – кротко ответила она.

– Спасибо, – рассмеялся я. – От вас ничего не скроешь.

Откинулся в кресле, взял коньяк, покрутил жидкость в бокале:

– А вот за это – отдельное «спасибо»!

Поднял, понюхал. Мой любимый. Дорогой. Посетители его редко заказывают.

Девушка вышла. Я залпом выпил, откусил кусочек шоколада, сделал глоток кофе. Уф-ф-ф! Хорошо! Кровь побежала по жилам, мозг начал работать, в глазах стали гаснуть красные круги от усталости. Можно и поработать на благо своего предприятия!

У бельгийцев, в отличие от тех же французов, вообще не принято обсуждать личную жизнь. Только между близкими родственниками. Насчет того, что здесь есть у кого-то близкие друзья, я затрудняюсь сказать. Можно обсуждать многое: политику, погоду, чемпионат Бельгии по футболу, но личная жизнь – табу. Национальная черта – сдержанность. Улыбка – маска.

Поэтому и Эллис так тактично поступила. Но надо поработать над собой. Если уж гражданская заметила мой утомленный вид, то может кто-то и другой.

Открыл компьютер, чтобы посмотреть почту, параллельно запустил программу контроля видеокамер в баре. За ночь она проанализировала всех посетителей. Отдельно выделила вещи, долго оставленные без присмотра. Это на тот случай, что могут быть кражи или признаки террористического акта.

Сканировала новые лица и выделила их в отдельный блок. Запустилась программа в режиме слайд-шоу. Вид сверху, анфас, профиль. Несколько офицеров в форме. Один из Эстонии, два немца.

Брюссель – вторая столица в мире по концентрации разведчиков на квадратный километр. Первая – Нью-Йорк. Там – ООН, различные фонды при ООН, рядом с ООН.

Мировая биржа на Уолл-стрит. А при ней много агентств, сообществ, обществ, клубов, опять же фондов, консультативных центров. И все они нашпигованы разведчиками всех стран. Узнать информацию с биржи – дать возможность твоей стране опередить остальной мир или не провалиться в финансовую дыру.

С ООН тоже много интересной информации можно получить, и не только. Можно повлиять на процесс. Или попытаться повлиять.

Здесь, в Брюсселе, не так масштабно, как в Нью-Йорке, но имеются органы управления ЕС, НАТО. И город поменьше, все компактнее, поуютнее. На улице можно встретить того, с кем сталкивался в коридорах Центра. Места мало всем добытчикам информации, поэтому разведчики роем носятся по городу. Некоторые агенты работают на несколько разведок, враждующих между собой стран. Идет невидимая жесточайшая война. По добыче информации, дезинформации друг друга, дезориентации, отвлечения сил и средств противника на негодный объект.

Когда открывал, по заданию Центра, это кафе, предлагал использовать вай-фай в наших интересах. При получении доступа в Интернет необходимо авторизироваться. Небольшая доработка, и можно спокойно скачать, втайне от владельца, все его контакты телефона. Но Москва запретила. Вся Западная Европа находится под контролем американской системы «Эшелон». Звонки, электронные письма, сообщения, абсолютно все под тотальным контролем этой системы. И подозрительная активность в кафе неподалеку от штаб-квартиры НАТО может вызвать интерес.

Немцы, французы, контрразведка НАТО проверяют любопытных и подозрительных. А после террористических актов исламистов все стали маниакально подозрительными, осложнили работу честным разведчикам.

Зато все новые лица, которые заходят ко мне на кружку пива или кофе, я отправляю в Москву. Те опознают и сообщают, кто из них представляет оперативный интерес.

Также неоднократно предлагал установить на барной стойке или в каждом столике аппаратуру по считыванию информации с телефона. Нередко люди выкладывают свои смартфоны на стол. Вот и скачивай все, что там есть. Тихо, незаметно, эффективно. Запретили. Ты тут крутись, как хочешь, чтобы выполнить задание, а они по рукам бьют.

В 2010 году в США сбежал полковник Потеев, служил в СВР, возглавлял отдел нелегальной разведки в США и на всем американском континенте. Официально было заявлено, что он выдал 80 нелегалов. Но это лишь верхушка айсберга, на самом деле их было гораздо больше.

СВР пришлось проводить перестановку разведчиков. Перекидывать из одной страны в другую. Менять документы. Многие были вынуждены прервать работу и вернуться в Россию. Большинство операций было свернуто.

Официально за кордоном работают только СВР и ГРУ. ФСБ лишь обеспечивает контрразведывательное прикрытие на территории дипломатических представительств. Но это официально. А неофициально… «Разрешается проводить разведывательные операции в интересах контрразведки». Фраза из закона мутная, расплывчатая, непонятная. Как туман утром над заливным лугом. И чего там в этом тумане видно? Только какие-то непонятные тени.

Вот и я работал нелегалом во Франции, когда случилось предательство Потеева. СВР, часть разведчиков ГРУ были вынуждены спешно покинуть славную страну Бельгию. Тем самым оставили без прикрытия головной офис НАТО в Брюсселе. Также было неизвестно, «засвечена» агентура или нет. Ее перевели в категорию «консервов» на неопределенный срок.

Агентура – самое ценное, что есть у любой спецслужбы в мире. Она – основной поставщик информации. Казалось бы, в эпоху всеобщей открытости средств массовой информации Интернет располагает всеми тайнами. Только вот он преподносит уже устаревшие сведения. И не эксклюзивные. А здесь нужна информация свежая, раскрывающая планы противника на будущее.

Есть хрестоматийный пример, когда нашему разведчику, под дипломатическим прикрытием, удалось завербовать охранника, который сопровождал вывоз бумажного мусора из здания НАТО по адресу: Бульвар Леопольда III 1110, Брюссель.

Как положено по инструкции, все документы, черновики пропускали через уничтожитель бумаг – шредер, который добросовестно превращал их в «лапшу». Кому нужны такие документы? Только для набивки сувениров.

Но специалисты в Москве восстанавливали документы целиком. Просто, элегантно, красиво. Потом случился провал… И в НАТО уже стали измельчать документы в мельчайшую пыль, муку. Вот теперь уже точно никто и ничего не прочитает. Но я отвлекся.

Во Франции моя работа для прикрытия носила разъездной характер. После получения нового задания я осел на одном месте. Но никому в голову не пришло, что я должен свернуть, передать кому-то на связь имеющуюся агентуру во Франции. Говорят, что летчик на двух самолетах сразу не летает. Так то летчики, а разведчик-нелегал летает. И еще как летает! С фигурами высшего пилотажа!

Открыть кафе? Проще простого. Берешь чемодан денег, приезжаешь в другую страну, арендуешь помещение, покупаешь оборудование, делаешь ремонт, нанимаешь персонал, завозишь товар и торгуешь. Сам стоишь за барной стойкой, периодически пропускаешь по паре стопочек или кружек пива. Но это только в кино. Откуда у француза деньги на открытие кафе в центральной части столицы соседней страны? Честно признаться, что привез связной из Москвы? Так не пойдет. В банк за кредитом. Самому делать ремонт нельзя! Нанимай работников с лицензией!

Надо сказать, что в Бельгии все специалисты очень узкого профиля. Например, когда заказал подключение к Интернету, то через неделю пришел специалист, который проложил кабель. Через две недели меня подключили к Интернету, а позже пришел другой сотрудник, который настроил оборудование в кафе. Подключение у меня заняло почти полтора месяца.

В Бельгии очень высокие зарплаты и не менее высокие налоги. Многие восхищаются, что в кафе «семейный подряд». Подростки носятся по залу, убирают посуду, протирают столы, пыль на столах. Так дешевле, чем нанимать персонал. А еще в Бельгии большие социальные гарантии у населения. Особенно замечательная здесь медицинская помощь. Платишь страховку. После каждого посещения врача сдаешь оплаченные счета, и тебе все деньги возвращаются. То же самое и с лекарствами. Полное возмещение.

Хорошо, с точки зрения работника. А вот с точки зрения работодателя – не очень.

Вот и открыл кафе неподалеку от штаб-квартиры НАТО. Теперь встал вопрос, как привлечь посетителей к себе в кафе? Именно офицеров из штаб-квартиры. Стоять на входе и раздавать листовки? Конечно, можно, но заинтересуешь полицию и контрразведку. Простые туристы мне не нужны.

Предложил своему начальнику вариант: каждые две недели экспонировать на стенах кафе тематические плакаты и фотографии.

Все они брались напрокат в исторических обществах, у частных коллекционеров, потомков движения Сопротивления. Бельгия сопротивлялась гитлеровскому вторжению девятнадцать дней. Потом появилось множество групп, группочек Сопротивления. Я сделал упор на «Белую бригаду» – сторонников короля Леопольда III. Того самого, на бульваре чьего имени была дислоцирована штаб-квартира НАТО.

Особо примечательным она не прославилась, в отличие от бригад коммунистов, партизанских отрядов из бежавших из концлагерей советских военнопленных или партизан, которых поддерживали Англия и США, но сам факт патриотизма в кафе нужно было подчеркнуть. А также отметить вклад союзников в освобождение Бельгии.

Но поначалу я добился иного эффекта. Честно, даже не ожидал, что так получится.

Кто-то из посетителей рассказал дома, в школе о моем кафе, и учителя истории стали водить сюда на экскурсию детишек разновозрастных. Мало того, прямо между столиков с посетителями проводили уроки. Я боялся, что немногочисленные завсегдатаи исчезнут и я останусь вообще без выручки. Но они и сами внимательно слушали, и даже вставали из-за столов, чтобы ребятишки поближе подошли и рассмотрели плакаты и фотографии. Впоследствии оказалось, что там были и дети сотрудников Североатлантического альянса. Они рассказали дома, родители заскочили на бизнес-ланч, кто-то забрел вечером на кружку пива. Сами будучи военными, эти посетители с удовольствием рассматривали экспозицию, общались между собой, с персоналом.

И я начал поставлять их фото в Центр, а также лично начал завязывать с ними знакомство.

Следующей выставкой были карикатуры США, Великобритании, Франции на фашистскую Германию. Детей уже не приводили, но понравилось военным из штаб-квартиры с Бульвара Леопольда III.

В это же время пришло указание сблизиться с подполковником из Эстонии, который входил в представительство НАТО.

Роберт Артурович Тамм был из семьи кадрового офицера. Поступил в N-ское военное училище перед самым развалом Советского Союза, окончил его, успел повоевать в Чечне. Зарекомендовал себя с наилучшей стороны. Женат на русской, у них сын. В 1997 году выехал на постоянное местожительство в Эстонию, поступил на службу в Армию обороны Эстонии. Жена не сумела адаптироваться, развелась и вернулась вместе с сыном в Россию.

Тамм принимал участие в боевых действиях в составе НАТО в Афганистане и Ираке. Отмечен боевыми наградами. Тогда и приглянулся объединенному командованию. С 2010 года входит в представительство НАТО от Эстонии. Неоднократно привлекался к планированию операций сил альянса в Восточной Европе и на Ближнем Востоке. Неоднократно выступал наблюдателем на учениях в России.

Сын окончил то же училище, что и его отец и два деда. Проходит службу в дивизии ВДВ, дислоцированной в Пскове. Во время поездки сына (Тамм Евгений Робертович) к деду – отцу матери – в Минск была организована встреча с отцом.

Провести встречу с использованием средств объективной фиксации не удалось.

Впоследствии источник, внедренный в ближайшее окружение Тамма-младшего, сообщил, что во время встречи отец был подавлен, когда узнал, что сын проходит службу в Псковской дивизии. Настоятельно рекомендовал ему перевестись на Дальний Восток для дальнейшего прохождения службы. Вплоть до увольнения – лишь бы сын покинул территорию Псковской области. Сын ответил категоричным отказом.

Ранее были осуществлены вербовочные подходы к обоим Таммам. В разное время, разными сотрудниками военной контрразведки. Все попытки не увенчались успехом.

Анализ информации, поступавшей в Центр, свидетельствовал о том, что на территории Эстонии готовится нечто, что может угрожать безопасности России.

Вот так и стал бывший товарищ Тамм моим заданием.

Были опрошены «втемную» все бывшие сослуживцы Тамма. Все, начиная с курсантских времен. Мы все родом из детства и все делаем какие-то ошибки. Должны же быть и у него какие-то «скелеты в шкафу».

Курсанты и молодые офицеры зачастую теряют секретные документы, случайно уничтожают их, теряют оружие или занимаются рукоприкладством. Но ничего подобного у него не было. Даже в Чечне взвод под командованием лейтенанта Тамма не понес ни одной потери. Он был фанатом службы.

С первого взгляда Тамм производил впечатление несколько медлительного. Как рассказывали, на первых курсах военного училища немного тянул слова, говорил нараспев, но к третьему курсу избавился от этого недостатка, только фамилия выдавала в нем эстонца. Все остальное – чисто русский. Владел эстонским, русским, финским, английским, бегло разговаривал на немецком.

Несмотря на свою внешнюю открытость, никогда ни с кем не разговаривал о своей личной жизни, о проблемах, никогда не жаловался, зато всегда доброжелательно выслушивал чужие проблемы, зачастую давал дельные советы.

Все отмечали его аскетизм и пунктуальность. Алименты выплачивал как положено. Когда заболела теща, выслал ей денег на лечение. Предлагал устроить в европейскую клинику и оплатить. Когда теща умерла, выслал деньги на похороны. В личных документах хранит фотографию маленького сына.

Следующей выставкой я сделал фотографии Второй мировой войны. В основном, как союзники освобождали Европу, и только два снимка о красноармейцах. Водружение Знамени Победы над Рейхстагом и как солдат расписывается на закопченной стене этого здания.

Потихоньку, не так быстро, как мне хотелось, но офицеры из моего заветного стеклянного сооружения с Бульвара Леопольда III все же стали моими постоянными клиентами.

Когда обновлялись «картины» на стенах, они внимательно рассматривали, обсуждали, комментировали. Некоторые оставляли хорошие чаевые. Во время этой выставки я внимательно наблюдал за Таммом. Мне была важна его реакция. Он задержался у двух фотографий с советскими воинами.

Тамм стал заходить в кафе почти каждый день. Он ни с кем не вступал в разговоры, только приветствовал знакомых по службе. Садился в угол. Заказывал пиво, иногда скумбрию по-бельгийски.

Если свободных столиков не было, присаживался за барную стойку и брал пиво и сырные палочки. Пиво пил неспешно, потягивая каждый глоток. Так же неспешно и ел. Очень долго жевал каждый кусочек, зачастую, прежде чем положить в рот, нюхал его, затягивал носом аромат свежей пищи, иногда прикрывал глаза. Сидел он прямо, развернув плечи. Тамм был высок, за метр восемьдесят, широк в плечах. Годы и сидячая работа, конечно, наложили свой отпечаток. Под кителем уже был не каркас из мышц как у российского десантника, которым он был непродолжительное время, но чувствовалось, что он крепок, готов к битве. На лице виднелись мелкие шрамики. Так часто бывает, когда при обстреле лицо сечет мелкими камешками и в ранки забивается пыль и грязь. Отметины на всю жизнь.

Даже когда Тамм сидел к залу спиной, он старался контролировать, что там происходит, бросая быстрые, короткие взгляды на зеркальную стену, перед которой копошился бармен.

Было заметно, что он уклоняется от общения с американцами. Двое, майор и капитан, часто заходили в кафе и вели себя громко и вызывающе. Было видно, что подполковник Тамм еле сдерживал себя, когда майор по-приятельски хлопнул его по погону. Я несколько раз просматривал этот эпизод. Тамм резко схватил руку майора, крепко сжал, потом встал и мягко отвел от погона. После чего заказал еще стопку водки, именно водки, выпил одним глотком, понюхал остатки сырной палочки, забросил в рот, затем достал деньги из кошелька, кинул на стойку, не дожидаясь сдачи, нахлобучил фуражку и быстро вышел.

Два дня он не появлялся. Я уже начал переживать, что американцы испортили репутацию моему заведению, и уже разрабатывал иные пути для встреч и установления оперативного контакта. Но, к счастью, он вернулся и стал заглядывать в кафе каждый вечер.

У меня сегодня смена экспозиции. Война НАТО в Афганистане и Ираке.

Совершенно случайно, хотя в разведке случайности встречаются крайне редко, среди снимков оказалась групповая фотография, где среди остальных был заснят, тогда еще майор, Тамм. Проще было бы, если это фото привезли из Москвы, у них большой фотоархив с Таммом, начиная с его первых фотографий. Но пришлось побегать в поисках фотографий в Европе. Нашел, упросил, заплатил. И вот увеличенные снимки готовы для размещения на стенах моего заведения.

Я встал, сделал несколько резких взмахов, потом несколько боксерских ударов по невидимому противнику! Глубокий вдох и выдох! Конечно же, я не буду устраивать поединок с бывшим российским десантником. Я люблю тебя, Тамм! Только в первую очередь меня интересует безопасность моей страны. Звучит несколько высокопарно, но если не осознавать цель, которой служишь, то можешь банально закончить предательством. Таких примеров масса. Тот же полковник Потеев. Или скандально известный писатель в Англии по фамилии Резун, литературный псевдоним «Суворов». Или резидент в Англии Гордиевский, который сдал более сотни разведчиков. Или небезызвестный Калугин. Да, много предателей. Они забыли, для чего пришли в разведку. Брюхо с Родиной спутали. Божий дар с яичницей перепутали.

Эх! Начали! Я вышел в зал и позвал:

– Эллис!

– Да, мсье.

– Ты – молодец! Выручка выше. Даже то, что не продавалось уже неделю, ты сумела реализовать! Как тебе удалось? Кому? Мне сегодня стоять вечером за стойкой, поэтому и интересно.

Эллис, польщенная похвалой работодателя, немного зарделась. И начала вещать, щебетать, расписывая в лицах, как она предлагала новинку нашего заведения.

У меня в очередной раз было раздвоение, растроение сознания. Я ненавидел этот бар. Но, как владелец собственного дела, я должен быть заинтересован в увеличении прибыли, поэтому слушал, кивал, отпускал реплики, подбадривая и поддерживая ее рассказ. Запоминал. Мне самому это пригодится. Не может быть хозяин хуже работника. Не может априори!