Скрытая бухта

Акт правосудия позволяет закончить главу; акт мести начинает новую.

Статья в газете “Эль Диарио Монтаньес” от 9 июля 2013 года.

Вчера, в понедельник, в устье Сан-Мартин-де-ла-Арена в Суансесе был обнаружен труп мужчины, всплывший на поверхность реки.

Инициалы жертвы – П. С. Д. Погибшему приблизительно шестьдесят четыре года, он житель Суансеса. На данный момент обстоятельства его смерти неизвестны, поскольку отчет судмедэкспертизы еще не готов.

Тело обнаружил рыбак. Он увидел труп в воде рядом с причалом в устье реки и тут же сообщил об этом по рации портовым властям. Труп был извлечен из реки силами местной полиции и спасательным патрулем при участии работников Красного Креста и членов местной гражданской обороны.

– Дочитали? – спросил сержант Ривейро у Оливера, пока тот изучал заметку в газете, лежавшей на письменном столе в кабинете в комендатуре гражданской гвардии Сантандера.

– Да. Но я не понимаю… – удивленно сказал Оливер. – Газета ведь сегодняшняя… так?

– Да, сегодняшняя. Вам ничего не известно? В городе сущий переполох. Со вчерашнего дня, кажется, ни о чем другом тут не говорят.

– Нет, я ничего не знал. Честно, ничего. Я из дома-то вышел только на пробежку и в супермаркет, а сегодня утром ездил к адвокату в Сантандер, чтобы забрать документы, которые вы просили.

– И больше вы из дома не выходили?

Оливер устало вздохнул.

– Ну сами посудите. Сначала в моем подвале находят человеческие останки. Почти сутки дом осматривают и все такое. Потом на два дня останавливают строительные работы, что еще куда ни шло, потому что были выходные. Но тут ко мне являются полицейские с георадарами – убедиться, что я не прячу целое кладбище. Сами понимаете, сколько времени у меня ушло на то, чтобы возобновить строительные работы, поговорить с каменщиками и подрядчиком, побеседовать с журналистами и побегать от них, – кстати, ума не приложу, где они взяли мой номер. А еще я консультировался с моим испанским адвокатом, ну и другие дела никто не отменял.

– А телевизор у вас есть?

– Да, но в новостях я ничего такого не видел. Хотя, если честно, я пока не разобрался, какой тут местный канал. Я смотрел международные и искал в интернете информацию о вилле “Марина”. Если хотите, дам свой ноутбук, вы сами убедитесь.

– Нет. Это не нужно… пока что, – успокоил Оливера сержант, хотя голос у него теперь был совсем не таким дружелюбным, как в их первую встречу, скорее, суровым и напряженным. – Как вы, наверное, догадались, я звонил вам не только по поводу найденных останков, но и насчет этого трупа в реке.

– Что вы имеете в виду? По телефону вы сказали, что останки, найденные в подвале, связаны с какой-то ацтекской статуэткой, и все. Мне этого было достаточно. Я сразу же поехал к вам. Но новость в газете как со мной связана?

– Надеюсь, никак. Однако с виллой “Марина” она может быть связана напрямую, поэтому мы вас так срочно вызвали – не только обменяться информацией по вашему делу, но и задать ряд новых вопросов.

– Хорошо. Я в вашем распоряжении. Но прошу мне все разъяснить! Честно говоря, я только что узнал невероятное о доме и о своей семье и как раз собирался позвонить вам и завезти необходимые документы.

– Прекрасно, – кивнул Ривейро. – Оливер, если честно, находка на вилле “Марина” не числилась среди наших приоритетов, учитывая срок давности. У нас хватает куда более актуальных дел. К тому же мы еще не получили заключение патологоанатомов, но, принимая во внимание последние события, придется ускорить этот процесс.

Сержант сделал паузу. Оливер вдруг снова ощутил, как и утром, в кабинете адвоката Сан-Романа, непонятную уверенность, что сейчас он услышит нечто такое, что запутает ситуацию еще больше.

– Оливер, если вы не против, давайте сначала заглянем в кабинет к лейтенанту Редондо, моей начальнице. Ей будет интересно услышать информацию лично от вас.

– Звучит тревожно. Мне звонить адвокату? – с легкой иронией вопросил Оливер.

– Как сочтете нужным, – абсолютно серьезно ответил Ривейро.

Оливер выдохнул. День точно будет долгим.

– Нет, звонить я никому не стану. Это шутка, сержант. Мне больше, чем кому-либо еще, хочется распутать эту историю.

Ривейро кивнул. Ему нравился этот молодой человек, и он надеялся, что тот никак не связан с телом в реке. Дело становилось все серьезнее.

– Проходите. – Ривейро без стука распахнул дверь в другой кабинет, где царил бы идеальный порядок, если бы не громоздившиеся в углу коробки с делами.

За маленьким круглым столиком с мрачным видом сидел тучный низенький мужчина в штатском. Казалось, дожидаясь их, он извелся от безделья.

Кроме него, в кабинете находилась молодая женщина, выглядевшая полной противоположностью мужчине: строгая, но женственная, стройная, с резковатыми и одновременно нежными чертами лица, с серьезным взглядом. Сидя за большим письменным столом в этой безупречно чистой комнате, она сосредоточенно смотрела в монитор компьютера. При их появлении она подняла голову, и гриву каштановых кудрей позолотил солнечный свет из окна. Что-то в этой женщине привело Оливера в замешательство, что-то в ее лице заставило его задержать взгляд чуть дольше, было в этом лице нечто странное, необычное, притягивавшее точно магнит.

– Младший лейтенант Сантьяго Сабадель, – Ривейро прервал размышления Оливера, представив толстяка у круглого столика, – руководитель отдела культурного наследия. Бакалавр искусств и магистр археологии. – Все ведь верно? – спросил он у Сабаделя.

– Абсолютно, сержант, – подтвердил Сабадель и, не сводя неприязненного взгляда с Оливера, пожал ему руку.

– И старший лейтенант Валентина Редондо, – представил Ривейро женщину, которая уже вышла из-за стола. – Выпускница факультета психологии Университета Сантьяго-де-Компостела и доктор судебной психологии.

– Ну если вы собирались меня впечатлить, то это вам удалось. Такому и ФБР позавидовало бы, – пошутил Оливер, пытаясь ослабить напряжение, скручивавшее ему живот.

Но лишь Ривейро отреагировал дружелюбной улыбкой. Лейтенант Редондо молча пожала Оливеру руку. Оливер посмотрел ей в глаза, пытаясь понять, что в ее облике так притягивает. Привлекательна, хоть и не писаная красавица, стройная, но никаких соблазнительных изгибов. Наконец он понял, что так растревожило его: один глаз у лейтенанта Редондо был насыщенно-зеленого оттенка, он будто светился, будто таил в себе отблеск луны, а другой глаз был темный, словно подернутый дымкой. Этот глаз выглядел живым, ни намека не стеклянный. Но дело было не только в этих разных глазах, а еще и во взгляде – это был взгляд кошки, изготовившейся к прыжку. Отвечая на рукопожатие этой женщины, Оливер ощутил, как запульсировало где-то в груди.

– Сеньор Гордон, до настоящего момента дело виллы “Марина” вел я, – снова подал голос Ривейро, явно не заметивший состояния Оливера, – но, учитывая внезапный поворот событий и возможную связь утопленника с вашим домом, дело переходит к лейтенанту Валентине Редондо.

Возможную связь? Что еще за связь? Что, черт возьми, общего может быть у утопленника с детскими костями, найденными на его вилле? Растерянный Оливер молча кивнул в ответ. Полицейские сели за круглый стол, и Оливер машинально присоединился. Лейтенант Редондо наконец заговорила:

– Добрый вечер, сеньор Гордон.

– Добрый вечер, лейтенант.

– Я задам вам несколько вопросов, ответы на которые могут пролить свет на ситуацию. Постараюсь не особо вам докучать. – Говорила она вежливо, но твердо и бесстрастно. – Вам знакомы инициалы П. С. Д.?

– Простите, так с ходу не могу сказать.

– Хорошо. А если я назову имя Педро Салас Диас?

– Впервые слышу. Не знаю человека с таким именем. Это утопленник, если я правильно понял.

– Правильно. Это житель Суансеса. Моряк, из рыбацкого рода. Вдовец с двумя детьми. Неизвестно, были ли у него проблемы или враги. В прессу это еще не просочилось, но скоро раструбят, что хотя тело нашли у маленького причала в устье реки, но погиб он не в результате несчастного случая на воде, а из-за пулевого ранения в живот.

В комнате стало тихо. Оливер словно оцепенел. Редондо, не сводя с него разноцветных глаз, положила на стол фотографию:

– Вот погибший. Вам он знаком?

Оливер внимательно изучил фотографию, почти прожигая ее взглядом. Судя по всему, это была увеличенная копия снимка из паспорта. Слабая улыбка, немного одутловатые щеки, слегка поредевшие седые волосы, округлые и приятные черты лица.

– Нет, я его не знаю. Никогда не видел. Я ничего не понимаю. Как это связано со мной и с виллой?

– Пока что напрямую никак, но у нас имеются некоторые намеки на связь между убийством этого человека и вашим домом, сеньор Гордон.

– О чем вы? Извините, утро у меня выдалось трудное. Прошу говорить все как есть, потому что у меня нет сил гадать. Думаю, вы хотите взглянуть на мою реакцию, как в детективных фильмах, но клянусь, я понятия не имею, что вы собираетесь мне сказать.

Выражение лица Редондо слегка смягчилось, даже мелькнуло подобие улыбки. Мужчины полицейские смотрели на нее. Сержант Ривейро спрятал улыбку.

– В куртке погибшего обнаружили целую коллекцию газетных вырезок с сообщением о том, что в вашем доме обнаружено тело.

Тишина. Оливер даже не попытался скрыть изумления.

– Вот это новость. Что я могу на это сказать? Может, он любитель всяких загадок, привидений… или убийств.

– Возможно, но маловероятно. Близкие покойного не сумели объяснить столь очевидный его интерес к находке на вилле, сеньор Гордон. Мы сейчас пытаемся нащупать связь.

– Да… но послушайте…

– Слушаем.

– Тело нашли в воде? Я хочу сказать… Как эти вырезки не размокли?

На этот раз Редондо не сдержала улыбку. А парень оказался неглуп.

– Оливер, еще немного, и мы возьмем вас на работу, – ответила она с внезапным дружелюбием. – Вырезки находились в пластиковой папке, которая была внутри другой пластиковой папки. Все разложено невероятно аккуратно.

– А, – только и пробормотал Оливер, окончательно сбитый с толку.

Валентина Редондо чуть подалась к нему. Он почувствовал запах ее духов – тонкий цветочный аромат, сдержанный, едва уловимый.

– Теперь расскажите мне, сеньор Гордон, что вам удалось узнать сегодня. А после мы поделимся с вами остальной информацией, если хотите.

Глубоко вздохнув, Оливер принялся излагать то, что сообщил ему Сан-Роман. Коричневую папку, которую ему дал адвокат, он положил на стол.

Рассказ его прерывала только старший лейтенант Редондо, задавая уточняющие вопросы. Ривейро и младший лейтенант Сабадель хранили молчание, хотя документами они заинтересовались, как и рассказом. Оливер заметил, что Редондо раскладывает бумаги в порядке их давности, стараясь ничего не перепутать. “Отлично, – подумал он, – следствие ведет невротичка”. Когда он закончил рассказ, первым заговорил младший лейтенант Сабадель, взглядом испросив разрешения у Редондо.

– Подвеска, найденная вместе с телом в вашем доме, сеньор Гордон, – это статуэтка Тлалока, одного из важнейших божеств в ацтекской и вообще мезоамериканской культуре. Хоть это всего лишь копия, возраст статуэтки не более ста лет, она обладает определенной культурной и исторической ценностью.

– Просто невероятно. Тлалок, вы сказали? Ну и головоломка. – Оливер покачал головой. – А можно на нее взглянуть?

– На подвеску? Боюсь, что нет, она сейчас у криминалистов. Но вы можете посмотреть фотографии. Мы как раз собирались показать их вам, чтобы удостовериться, что вы раньше ничего подобного не находили на вилле, – сухо ответил младший лейтенант, кладя перед Оливером изображения ацтекского божества.

Рассматривая фигурку, Оливер спросил:

– Говорите, что это мезоамериканское божество? Так вот, Онгайо, первые владельцы дома, сколотили свое состояние где-то в Уругвае. Может, это как-то связано?

Сабадель пощелкал языком и снисходительно посмотрел на Оливера.

– Сеньор Гордон, божество, о котором я говорю, относится к определенному географическому ареалу. Мезоамерика включает Мексику, Гватемалу, Гондурас, Коста-Рику… это обширная зона Центральной Америки, никак не Уругвая, от Мексики он в восьми тысячах километров.

Оливер слегка побледнел, поняв, что Сабадель насмехается над ним, а тот продолжал:

– Это все равно что сказать, что кантабрийский гуляш – типичное блюдо для Лас-Вегаса, от которого до Сантандера как раз восемь тысяч километров.

Оливер не собирался позволять себя унижать.

– Ого, да вас можно назвать просто ходячей гугл-картой. Спасибо, что просветили. Если вдруг окажусь в Лас-Вегасе, то знаю, что заказать.

После его слов в комнате повисло неловкое молчание. Оливер заметил, что лейтенант Редондо сдержала улыбку, переглянувшись с сержантом Ривейро.

– В любом случае, – Оливер слегка смягчил тон, – буду благодарен, если вы объясните, почему возле останков лежал этот божок. Мне нужно хоть что-нибудь понимать в этой истории. Пожалуйста, – добавил он совершенно искренне, не желая больше соревноваться в остроумии.

Сабадель тоже немного расслабился и, поймав одобрительный взгляд лейтенанта Редондо, продолжил:

– По правде говоря, это не совсем божество, поскольку в таких древних примитивных культурах не существует богов в привычном нам понимании. Это скорее покровители атмосферных явлений и горные духи, некие поставщики чего угодно, например дождя. Обычно изображения Тлалока встречаются в ацтекских Кодексах[6], на муралах, в виде барельефов и скульптур… но не подвесок. Если вы внимательно присмотритесь к фотографии, то увидите головной убор из перьев кетцаля и цапли и двух змей, заползающих фигурке в рот, сплетясь вокруг головы.

– Выглядит как-то гротескно.

– Это символы, сеньор Гордон, – возразил Сабадель. – Одна из змей символизирует воды земные, которые питают землю, а другая змея – воды небесные, которые должны пролиться сверху.

– То есть… это что-то вроде бога дождя?

– Да, нечто в этом роде, – согласился Сабадель. – Фигурка вырезана из нефрита, который как раз символизирует воду в мезоамериканских культурах. В культуре майя есть похожий бог, Кукулькан, но мы уверены, что найденная фигурка – ацтекский бог Тлалок.

– Вот как, – Оливер обвел взглядом полицейских, – но понятнее мне не стало. Получается, этот Тлалок – не хранитель детских душ и никак не связан с погребальными ритуалами.

– Это правда, – сказал Сабадель, – поначалу может показаться, что с похоронными обрядами и подобными традициями он никак не связан, но иногда Тлалока призывали к утопленникам.

– Значит, детские останки…

– Сомневаюсь, сеньор Гордон. Не думаю, что ребенок утонул. Впрочем, надо дождаться результатов медэкспертизы. К тому же считается, что Тлалок приносит удачу, служит чем-то вроде амулета, чтобы урожай был хорошим. Источник жизни, понимаете?

– Ладно, но все равно я не вижу никакой связи ни с трупом из реки, ни с Кантабрией, ни с Испанией, ни уж тем более с виллой “Марина”.

– Это мы и стараемся выяснить, сеньор Гордон.

– Понял. А я вам как-то могу помочь? Я уже рассказал все, что знаю.

Лейтенант Редондо ненадолго задумалась.

– Оливер, какие у вас планы на завтра?

– Ну… учитывая то, что я сегодня узнал, пожалуй, мне надо бы позвонить отцу, побывать у францисканок, поговорить с сеньорой Онгайо… как получится. Еще я думал поискать информацию в интернете.

Трое полицейских заговорщицки переглянулись, хотя было ясно, что все тут решает лейтенант Редондо. Она и сказала:

– Оливер, если вы не против, составьте завтра компанию нам с лейтенантом Сабаделем, вместе навестим францисканок, а вечером, если выйдет, сеньору Онгайо.

– Мне вам составить компанию? А не наоборот? Да зачем это! В личных вопросах мне полиция не нужна, – ответил Оливер слегка агрессивно. Ему совершенно не улыбалось провести целый день в компании неприятного толстяка и невротички с кошачьими глазами.

– Оливер, это уже не ваши личные дела. Речь идет о сотрудничестве, благодаря которому мы сможем добиться успеха в расследовании. Вы наверняка не в курсе, что францисканкам, хоть это и закрытый орден, принадлежит мастерская по реставрации культовых предметов. Это главная мастерская в провинции, если не на всем севере Испании. Так что францисканки – прекрасные знатоки местных скульптурных и живописных достопримечательностей, и если божество Тлалок как-то связано с Кантабрией, они наверняка смогут нам помочь.

– Действительно, – Сабадель снова прищелкнул языком, – а кроме того, сестра Мерседес, настоятельница монастыря в Сантильяне, нам уже как-то помогала с вопросами культурного наследия.

Оливер обескураженно молчал.

– Затем поедем к Онгайо. И возможно, все мы получим то, что ищем, – решительно резюмировала лейтенант Редондо, ясно давая понять, что никаких возражений слушать не станет.

Удрученный Оливер молча кивнул в ответ, он отступил – как отступает песок Ракушечного пляжа под мягким натиском морских волн.

Преступник не может, особенно в напряженный момент осуществления преступления, действовать, не оставляя следов своего присутствия.

Сержант Ривейро терпеливо дожидался Клару Мухику у нее в кабинете. Ему хотелось поскорее со всем разобраться. Близость зала для аутопсий вгоняла его в ужас – казалось, что эти клинически чистые коридоры заполнены какой-то липкой тяжестью.

– Доброе утро, Ривейро, ну ты и ранняя пташка! – шутливо поприветствовала его Клара, закрывая за собой дверь. Она еще не надела халат, так что на ней были обычные джинсы и легкий пиджак с яркой бабочкой на отвороте.

– Доброе утро, Клара. Да, в последнее время прямо какой-то завал, а мы-то надеялись, что летом будет поспокойнее.

– И не говори. У вас многие в отпуске?

– Нет, сейчас проблема не в этом. Мы по-прежнему работаем обычными сменами. Но из-за случая в Суансесе нас по уши загрузили работой. Лейтенант Редондо взялась вести дело, а оно становится все запутаннее… ну, ты в курсе: утопленник у причала в Суансесе и младенец на вилле “Марина”.

– Эти случаи связаны? – удивилась Клара. – Так вот почему ты здесь, – поморщилась она, – и, как всегда, меня торопишь. А знаешь, что у меня в очереди на вскрытие жертва насилия и ребенок?

– Ребенок?

– Да, – Клара вздохнула и прикрыла глаза, – из онкологии. Это, разумеется, клиническое вскрытие, не для полиции.

– Понял. Но я здесь по личному поручению лейтенанта Редондо, сама понимаешь. – Последние слова он выделил особо, чеканя каждый слог.

– Ну и хитрец, – засмеялась Клара. – Мы, конечно, подруги, ну и что теперь… Да я и не сомневалась, что это она тебя прислала. Когда она берется за расследование, ее не остановить. Но у меня, Ривейро, своих дел по горло, надеюсь, ты понял.