– Увы, брат Каррап, при ее неуклюжести это неизбежно, – сказал Шико, – Хорошо, если не заедет тряпкой по физиономии.
– Но я не нарочно! – возмущенно вскричала я, сообразив, что так и не извинилась за холодный душ. – Прости, но ведь ты сам на меня наскочил!
– По-моему, она что-то хочет, – заметил Полар. – Удивительно, но речь у хоозки связная и, кажется, в словах угадывается определенный смысл.
– Что она хочет, я тебе потом скажу, – ответил Шико.
Последняя фраза показалась смутно знакомой. Конечно, они не могли видеть тот старый фильм, где она прозвучала, но смысл определенно тот же. Да они что, издеваются? Выражение лица Шико оставалось невозмутимым, однако в глазах читалась неприязнь и презрение.
Теряя терпение, я сказала:
– Мне нужно пройти к кабинету Руби!
Шико хмыкнул:
– Мне кажется, их доставляют сюда вовсе не для мытья полов.
Этого я уже стерпеть не могла. Сцепила зубы и выплеснула остатки воды прямо в физиономию Шико. Со злорадством отметила, что двум другим тоже досталось.
Полар издал нечто похожее на рык, а Каррап взвизгнул. Шико же крепко сцепил зубы и закрыл глаза, только желваки ходили ходуном.
И тут на один короткий миг мне показалось, как над левым плечом Шико возникла маленькая змеиная голова. Показалась и тут же исчезла. Это было так неожиданно, что я вскрикнула.
Шико открыл глаза. В них я прочла обещание если не убить наглую девицу сразу, то отомстить больно и жестоко.
Я не стала дожидаться, пока меня начнут бить (возможно даже ногами), развернулась и бросилась бежать куда глаза глядят. Они помчались следом.
– Ату ее! Взять! Схватить! – неслись вслед крики.
Бежать с ведром, хоть и пустым, оказалось не очень удобно: оно било по ногам, путалось в длинном подоле, ухудшая маневренность. Тем не менее, я припустила вовсю. Неслась по коридорам, не разбирая дороги, петляя, ныряя то в одно ответвление, то в другое, сшибая углы то плечом, то ведром, и в какой-то миг поняла: за мной никто не гонится. И, кажется, довольно давно.
Опустилась прямо на каменный пол. Отдышалась.
Все понятно. Меня просто гнали. Потешались. Издевались.
Что это было? Обычное озорство здешней золотой молодежи? Унижение аристократами выходцев из рабочей прослойки? Скорее всего.
Сидеть становилось холодно. Я вспомнила Таписа и его просьбу сделать стульчик. Встала, провела рукой по стене. Нашла заметный только при ощупывании выступ. Нажала. Сиденье незамедлительно опустилось.
Видимо, не одной мне случалось блуждать тут, отыскивая кабинет Руби. Заботливый строитель замка предусмотрел вот такие стульчики для заблудившихся. Неплохо было бы еще и бар с закусками соорудить.
Я помечтала о паре бутербродов и принялась обдумывать текущую ситуацию.
Все-таки, по большому счету я ничегошеньки не понимала. Руби вытащил меня в другой мир, чтобы я прибиралась. Так? Так. Почему тогда Кари бросил новоявленную работницу, ничего толком не объяснив? Им надо привести замок в приличный вид или просто поиздеваться над «Масейей»? Странное, однако, отношение к трудовым кадрам, пусть даже и низшего звена. У нас в больничке старшая, конечно, спуску лентяям не дает, но ведь и обязанности объясняет как следует!
Коридоры, коридоры, а я маленький такой… Я совершенно не представляла, где нахожусь. И выберусь ли когда-нибудь из этих мрачных катакомб.
Так, спокойно, Маша, я Дубровский! Выход есть всегда, надо его только увидеть. Что я могу сделать в сложившейся ситуации? Идти, все равно куда, хоть куда-нибудь. Про мытье полов на сегодня можно забыть – воды-то у меня нет.
В конце концов, живет же тут кто-нибудь кроме Руби, Кари и трех ненормальных парней. Прислуга, например. Хотя бы те же Тапис и Ули Тай. Надо их только отыскать.
Я поднялась, взяла ведро и пошлепала обратно. Шла и дергала все двери, встречавшиеся на пути. Закрыто, закрыто, снова закрыто. Обстановка не блистала разнообразием. Ни окон, ни бойниц. Все те же холодные каменные стены да светящиеся кристаллы в нишах.
Изредка слышались какие-то звуки – то отдаленные шаги, то хлопанье дверей, то тихие разговоры. Я бросалась на них, но так никого и не встретила. Коридоры ветвились, заворачивались, причем не только под прямым углом, скруглялись, поднимались и опускались. Вспомнилась сцена из старого фильма, когда герой мечется вот так же по запутанным коридорам и бормочет: кто так строит, кто так строит? Мне тоже очень хотелось узнать, какой сумасшедший архитектор построил замок с коридорами, никуда не ведущими.
Я уже отчаялась выбраться из этой западни, когда одна из дверей, которую я подергала, не надеясь на успех, неожиданно открылась.
Не веря собственному счастью, я затаила дыхание и осторожно заглянула, а потом и шагнула внутрь.
Ничего себе!
Замерев столбом и разинув рот, я оглядывала помещение. Тут тоже имелся коридор со множеством дверей, но какая разница с каменным, по которому я блуждала долго и безуспешно! Словно внутри старого замшелого сундука хранилась чудесная шкатулка с драгоценностями… Стены здесь отделаны светлым деревом, сохранившим красивую узорчатую текстуру, К тому же – вот чудеса – температура воздуха в этом коридоре была заметно выше, чем в каменных лабиринтах.
Красивые двери, инкрустированные золотистым металлом, изящные чаши, в которых покоились все те же светящиеся кристаллы, картины на стенах. И даже ковер на полу!
Это было как оазис в пустыне, как глоток воды для жаждущего, как… Ну, в общем, мне сразу захотелось остаться тут жить. Я вспомнила шикарную комнату, через которую мы вчера проходили, и решила – она определенно отделала и меблирована в том же стиле. Возможно, это жилые комнаты хозяина.
Из-за ближайшей ко мне двери послышался детский смех. Это было так неожиданно, что я на миг замерла. В замке есть дети?
Впрочем, почему бы и нет? У Руби наверняка есть жена, а, может, несколько жен, а детей от них может быть косой десяток… И вообще, что я знаю о здешних порядках?
Эх, Маша, Маша, не о том ты думаешь! Если есть дети, значит, поблизости должны быть и взрослые, которые могут показать дорогу или даже вывести на нее.
Я шагнула было к двери, из-за которой слышала смех, но она распахнулась сама, едва не залепив по лбу, и прямо на меня шагнул рослый мужчина в желтых одеждах.
Увидеть постороннюю девушку он, конечно, не ожидал. Поэтому на миг замер, поспешно закрыл за собой дверь, словно боялся, что я увижу нечто недозволенное, а затем сделал глубокий вдох и заорал прямо в лицо:
– А ну пошла отсюда вон!
Я отшатнулась. Машинально сделала шаг назад. Выставила перед собой ведро, прикрываясь от его гнева – а ну как размахнется и двинет. Ой-ой, кажется он уже отводит руку для замаха!
– Постойте, – сказала я просительным тоном, – погодите. Я тут немного заплутала. Я вовсе не хотела…
– Вон!
Гомон усилился, будто в комнате, откуда вышел человек, резко прибавили звук. Крики, смех плач, визги сливались в непередаваемый коктейль медиаэффектов. По ощущениям, за дверью находилась огромная детская площадка, откуда на минуточку вышел воспитатель.
Мужчина, нервно оглянувшись на дверь, вздрагивал при каждом особо громком взвизгивании. Потом побагровел, замахнулся и все-таки попытался меня ударить. Но я увернулась. И рискнула продолжить начатую мысль:
– Извините, вы меня не так поняли…
Это все, что я успела сказать. Он схватил меня за шиворот и вытолкнул за дверь, в которую я недавно вошла. Послышался звук задвигаемой щеколды. Не, ну чего он такой нервный-то? Подумаешь, вопрос задать нельзя!
Ведро, даже пустое, неимоверно потяжелело. Потому что тащить его не только надоело, но и не было никакого смысла – воды все равно нет, да и кабинет Руби я, кажется, так и не найду. Захотелось бросить бесполезный инвентарь и вернуться в каморку. Но я задавила в себе хотение и через не могу потащилась дальше.
Вскоре посчастливилось обнаружить еще одну незапертую дверь. Прежде чем распахнуть ее настежь, я на пару минут закрыла глаза и попыталась представить за ней хорошего, отзывчивого человека.
7. Живут же люди
