Таинственная находка

Глава 1

Ее всегда считали странной и непохожей на других. Молчаливая, тихая, незаметная, она казалась каким-то оторванным от повседневной жизни созданием, одинокой птицей, ищущей нечто, понятное лишь ей одной. Она не интересовалась ни дорогими вещами, ни крутыми гаджетами, истинное удовольствие ей доставляла только природа и книги, а также вкуснейшие заварные пирожные, которые частенько готовила ей бабушка.

Да, она была совсем непохожей на других. Именно поэтому сверстники никогда не понимали ее, а некоторые даже откровенно ненавидели, так как чувствовали в ней странную, внутреннюю силу, которой сами были лишены абсолютно.

Звали ее Настя Родионова. Она родилась и выросла в селе Медном, живописном уголке Краснодарского края, в котором обитали в основном зажиточные люди, спасавшиеся здесь от городского шума.

Настя была сиротой. Ее родители погибли много лет назад, когда ей еще не было и двух лет, и с тех пор ее единственной родственницей была бабушка Лена, единственный человек во всем мире, который всегда по-настоящему любил и понимал ее.

В школе к Насте относились без особой теплоты. Одноклассники, как уже было замечено выше, считали ее странной и неинтересной, но, возможно, дело бы только этим и ограничилось, если бы не Вика Соколова, самая красивая и популярная девочка в классе. Отец Вики обладал собственной строительной кампанией и слыл чуть ли не олигархом, что, по мнению его дочери, давало ей все основания вести себя нагло и высокомерно по отношению к тем, кто был ниже ее по материальному статусу.

Вика была ужасно задиристой и до того избалованной, что спокойно общаться с ней могли только те, кто самым жалким образом пресмыкался перед ней и угождал всеми возможными способами. Такое отношение к себе девочка любила и всячески поощряла. Надо сказать, она уже давно мнила себя кем-то вроде местной королевы и была твердо уверена в своем благородном и великодушном характере. Ее мнение о себе было до того высоко, что она просто не выносила тех, кто не смотрел на нее, как на богиню.

Именно таким человеком была Настя Родионова, непонятная тихоня, относившаяся к Вике, как к пустому месту. Вика ненавидела ее со всей жестокостью своего надменного сердца и прилагала все усилия, чтобы сделать ее жизнь в школе невыносимой.

Настя не была бедной, они с бабушкой жили в уютном, двухэтажном коттедже и имели вполне приличные средства, оставленные им покойным дедушкой много лет назад. Но Вика, искавшая любой повод придраться к независимой однокласснице, постоянно насмехалась над ее скромной одеждой (вполне красивой и опрятной, разве что не фирменного производства), а порой, в минуты особенно скверного настроения, даже цеплялась к тому, что Настя была сиротой.

Она и не представляла, как мерзко и грубо это выглядело со стороны, но Настя, в отличие от нее, видела это прекрасно, и потому никогда не возражала своей взбалмошной противнице. Это было ниже ее достоинства. Вику ее спокойствие приводило в еще большую ярость.

Даже внешне они нисколько не походили друг на друга. Настя была хрупкой, миниатюрной брюнеткой с большими, вдумчивыми, темно-зелеными глазами, а Вика – высокой, статной блондинкой с глазами цвета послеполуденного неба. Первая – спокойная, тихая, мягкая, вторая – напористая, властная, шумная.

Никогда Настя не хотела этой вражды. Но, несмотря на свой миролюбивый, покладистый нрав, трусливой она не была и, видя неправоту Вики, твердо и невозмутимо противостояла ей уже много лет подряд. Она была удивительно сильной и бесстрашной. То, что Вику поддерживали все остальные одноклассники, нисколько ее не пугало. Она знала, что представляла собой эта поддержка, и потому никогда не придавала ей особого значения.

В ее душе не было ни обиды, ни ненависти по отношению к Вике. Она лишь временами удивлялась ей, не понимая, как можно быть настолько глупой и неприятной. Да, как уже было не раз упомянуто, Настя была весьма странной девочкой.

А вот Вика была слишком понятной и неразумной. Если бы она смогла оценить ту огромную пользу, которую ей приносила независимая позиция Насти, она бы, возможно, смогла избежать тех трагических событий, которые вскоре на нее обрушились. Но она ничего не поняла, и это навлекло на нее беду до того страшную, что…

Но обо всем по порядку.

Началось все четвертого апреля, в понедельник.

С самого утра Вика находилась в отличном настроении. День обещал быть ясным и насыщенным событиями, впрочем, как и всегда в ее жизни.

Еще не дойдя до школы, она оказалась в центре всеобщего внимания, ее телефон так и разрывался от звонков многочисленных подружек, что также нисколько ее не удивляло. Она привыкла быть востребованной и всеми обожаемой, хотя, стоит заметить, в глубине души ей было очень приятно от того, что ее телефон почти никогда не молчал.

В классе она, как обычно, заняла свой трон на второй парте первого ряда, где ее сейчас же окружили охающие и ахающие одноклассницы (одноклассники стояли тут же поблизости, но активного участия в разговоре не принимали).

– Тебе купили новую блузку? – восторженно спросила Света Андреева, самая близкая подруга Вики, всегда сидевшая с ней за одной партой.– Боже, такая прелесть!

– Да, папа привез из Москвы, а там купил в каком-то французском бутике,– небрежно ответила Вика, хотя ей с самого начала было известно, что эта блузка привлечет к себе всеобщее внимание.– Что, нравится?

– Да вообще! Я такой красоты никогда раньше не видела!

– И туфли у тебя новые? – с восхищением спросила Аня Селезнева.

– Да нет, старые, просто я их редко одеваю, итальянские все-таки.

– Круто! Ты всегда так модно одеваешься…

– Да ладно вам,– сказала Вика снисходительно, хотя и она, и все остальные прекрасно знали, что скромности в ней не было ни малейшей.– Вы все неплохо выглядите. Я вам так скажу: если у человека есть хотя бы одна фирменная вещь, он уже не безнадежен. Ну а если нет, то его остается только пожалеть. В нашей компании ему точно нет места.

Все пришли в восторг от этого умозаключения, и хотя кое-кто не был до конца уверен в адекватности подобной логики, возражать Вике никто не стал.

И тут в класс вошла Настя. Она была одета в простые, черные брюки, длинную, белую водолазку и джинсовую куртку. Вид у нее был в высшей степени достойный и аккуратный, и Вика, знавшая, что все вещи на ней были пошиты, так сказать, «для масс», сейчас же осклабилась:

– Вот пример того, каким не должен быть уважающий себя человек!

Света громко расхохоталась, остальные тут же подхватили, ехидно наблюдая за Настей. Та совершенно спокойно прошла на свое место и стала раскладывать учебные принадлежности. Казалось, она даже не услышала язвительного замечания Вики. Как всегда, неугомонную блондинку это страшно разозлило.

– Эй ты, госпожа Отстой! – закричала она, выпрямляясь на стуле.– Я к тебе обращаюсь!

Снова ноль реакции. Не будь Вика так ослеплена своим эго, она бы, наверно, восхитилась Настиной выдержке, но она была слишком раздражена, чтобы признать в своем враге какие-либо достоинства.

– Родионова! – крикнула она в бешенстве.

Только теперь Настя обратила на нее внимание.

– В чем дело, Соколова?

– Не смей игнорировать, когда я к тебе обращаюсь!

– С чего ты это взяла? Ты позвала меня, я откликнулась, разве нет?

– Я и до этого тебя звала!

– Очень странно, я тебя не слышала.

– Да что ты врешь? Все ты прекрасно слышала!

Тут Настя твердо и спокойно посмотрела ей прямо в глаза:

– Меня ты не звала, Соколова. Ты звала кого-то другого, кого-то, кого здесь нет.

Секунду Вика недоуменно таращилась на нее, а затем презрительно скривила губы:

– Ой, вы только посмотрите на эти амбиции! Сейчас разревусь от умиления!

Все насмешливо захихикали. Настя невозмутимо произнесла:

– Думаю, ты путаешь амбиции с обыкновенным чувством собственного достоинства.

– Да какое у тебя может быть чувство собственного достоинства, если ты выглядишь, как серая мышь!?

– Искренне надеюсь, что когда-нибудь ты сама найдешь ответ на этот вопрос,– со вздохом сказала Настя.

В этот момент в класс вошла Наталья Николаевна, их классный руководитель, и Вике пришлось на время подавить свою досаду. Она была вне себя от гнева. По какой-то непонятной причине ей никогда не удавалось хорошенько задеть эту твердокаменную Родионову! Но сегодня она злилась не так сильно.

Через три недели ей исполнялось четырнадцать лет, и уже сейчас все с восторгом обсуждали намечающуюся вечеринку. Были приглашены все одноклассники, кроме Насти, конечно, и многие из параллельных классов. Банкет обещал быть грандиозным, так что Вика в утроенном масштабе пользовалась всеобщим обожанием.

Ей было слишком хорошо и весело, чтобы много думать об этой никчемной Родионовой. Если бы она только знала, что ее ждет впереди!

Как обычно, домой она шла в сопровождении нескольких подруг, которые оставили ее лишь в полу-квартале от цели.

Вика чувствовала себя просто превосходно.

Кругом зеленела яркая, сочная трава, в небольшом подлеске слева весело стрекотали какие-то насекомые, а с небес ее поливало щедрыми лучами нежное, апрельское солнце.

«Все для меня» – подумала Вика самодовольно.

Она уже была метрах в тридцати от дома, когда на глаза ей попался странный предмет, лежавший на краю обочины. Предмет был совсем небольшой, размером примерно со спичечный коробок, овальный и сморщенный, как сдувшийся воздушный шар. Вика и не заметила б его, если б не цвет странной находки.

Такого насыщенного, кислотно-зеленого оттенка девочке еще не приходилось видеть. Он был настолько ярким, что почти ослеплял. Невозможно было себе представить, чтобы Вика, эта педантичная, высокомерная красавица, подбирала с земли какой-то мусор, она и сама бы в это не поверила, но тут явно чувствовалось что-то исключительное, так что вскоре Соколова держала зеленый шар в руках.

К ее удивлению, на нем не было ни единого пятнышка, хотя он, несомненно, долгое время провалялся в пыли. Маленький, высохший, он каким-то уродливым цветком лежал на ее ладони, изумляя своей непостижимой яркостью. Вика решительно не могла понять, почему он был настолько ослепительным. Никакая, даже самая дорогая краска не смогла бы дать такого эффекта, но и внутренней подсветки тут явно не было.

В этой удивительной сочности цвета Вика находила что-то невыразимо привлекательное. Настолько привлекательное, что она решила взять необычную находку домой, чтобы потом изучить ее более внимательно. Она и не знала, что это было самой страшной ошибкой в ее жизни.

Глава 2

Ровно через два дня что-то пошло не так. Конечно, далеко не сразу Вика всерьез забеспокоилась, но все же ей с самого начала не понравились гнетущие события, начавшие происходить в ее жизни. Мелкие неприятности и неудачи, с которыми раньше она никогда не сталкивалась.

Началось все с самого утра.

Встав, Соколова как-то неудачно поставила ногу на пол, и у нее так разболелась лодыжка, что какое-то время она сильно сомневалась, сможет ли вообще дойти до школы.

Затем ей пришлось потратить двадцать минут на поиски школьной сумки, которая в итоге обнаружилась на кухне, у стены под столом. Это было прямо какое-то чудо. Вика могла бы поклясться, что не заносила сумку на кухню, это было совершенно не в ее привычках, однако действительность говорила против нее.

Уже изрядно взбешенная, она, наконец, позавтракала и отправилась в школу. Там, к ее великой радости, все обстояло вполне благополучно. Она по-прежнему царствовала над всеми, и ее владычеству ничто не угрожало. Это чрезвычайно ее обрадовало, и вскоре она и думать забыла о своем суматошном утре.

По окончании уроков она пошла в гости к Свете. Девочки прекрасно провели время, рассматривая модные журналы и копаясь в обширных запасах Светиной косметики. Вика с удовольствием критиковала все, что стоило меньше пятисот рублей, и искренне хвалила то, что стоило больше. Еще она давала Свете советы относительно того, как той лучше краситься, и была очень довольна тем, что одноклассница с благодарностью их все принимала.

В три часа Вика отправилась домой.

Ее путь лежал через Красную улицу, выходящую одной своей стороной в так называемый Черешневый Удел – большой, красивый лес, в котором было множество очаровательных озер и маленьких ручейков.

Далеко впереди себя Вика увидела тонкий силуэт какой-то девочки. Приглядевшись, она узнала в ней Настю Родионову. Ее сейчас же охватила досада и одновременно любопытство.

«Интересно, куда ползет эта курица? Сколько в ней наглости-то, а? Ее место дома, подальше от людских глаз, а она шатается, крыса».

Вика снова совершила поступок, который вообще-то был ей совсем несвойственен. Она решила проследить за Настей. Почему-то ей было до смерти интересно, куда же та идет. И она припустила следом.

Очевидно, Насте и в голову не приходило, что кто-то может за ней следить. Она шла, не оглядываясь, спокойно и неторопливо, явно наслаждаясь прогулкой, что было только на руку ее преследовательнице. Вскоре она свернула на одну из тропинок, что вели вглубь леса, и Вика спустя полминуты сделала точно такой же поворот.

Настя не оглядывалась. Поначалу идти за ней было очень легко. Лес был не слишком густым, и мох, служивший ему гигантским ковром, делал шаги абсолютно беззвучными. Родионова непрерывно шла вперед, углубляясь в чащу. Судя по уверенности ее походки, она уже не раз совершала этот путь. Чем дальше они шли, тем больше изумлялась Вика.

«Да куда же она идет?? Хотела бы я знать, что творится у нее в голове!»

Прошло довольно много времени, и Вика уже стала беспокоиться, найдет ли она обратный путь, когда Настя неожиданно скрылась за группой больших, темно-зеленых кустов, за которыми, по-видимому, и находилась цель ее путешествия.

Вика на мгновенье растерялась, но потом решила, что раз уж забралась так далеко, то должна выяснить все до конца. И, раздраженная вероятностью непредвиденной встречи с Настей, она тоже прошла сквозь кусты.

На другой стороне ее ожидала резкая смена обстановки. Перед ней возникло сверкающее, светло-голубое озеро идеально круглой формы, обрамленное нежной, салатовой травой, в которой то тут, то там серебрились громадные одуванчики.

Место было потрясающе красивое, но Вика этого не заметила. Она хмуро смотрела на Настю, которая, сидя к ней спиной прямо на траве, очевидно, безмолвно любовалась распростершейся перед ней красотой природы.

В сердце Вики закралось едкое презрение.

«Ну конечно! Что еще ей остается, кроме как на водичку таращиться? Она ведь изгой. У нее нет ни друзей, ни родителей. Я поспешила с выводами. Она не зря сюда пришла. Здесь ей самое место. Здесь, где никто ее не видит. Позор ходячий».

Надменно вздернув подбородок (хотя никто не мог сейчас ее увидеть), Вика развернулась и пошла прочь от озера.

Настя ее так и не заметила. Да даже если б заметила, это бы ничего не изменило. Она так сильно любила это место, что даже появление гордячки Соколовой не смогло бы нарушить ее радости от пребывания здесь.

Дома Вику ожидала неприятная новость. Сообщила ей о ней мама.

– Не знаю, как ты вышло, милая, но твоя розовая блузка испортилась в стирке. Понятия не имею, почему. Режим стоял правильный, вообще непонятно.

– Та блузка, что папа недавно привез?

– Да, золотце.

– О нет! Где она??

– В ванной на стиральной машинке.

Вика немедленно помчалась в указанном направлении и вскоре обнаружила испорченную кофту. Впервые она видела, чтобы какая-либо вещь находилась в таком ужасном состоянии. Ткань совершенно поблекла, странно растянулась и как будто готова была распасться на клочки. Можно было подумать, что ее много лет использовали в качестве половой тряпки, но ведь Вика знала, что буквально вчера она была еще совсем новой!

На глаза девочке навернулись слезы. Не желая, чтобы их увидела мама, она осторожно вышла из ванной и опрометью бросилась в свою комнату. Там она закрыла дверь и разревелась от бессильного отчаяния.

Хотя Вика была страшно избалована, она все же понимала, что ведет себя сейчас, как трехлетний ребенок. Но она ничего не могла с собой поделать. Ей безумно нравилась эта блузка, и теперь, лишившись ее, она была вне себя от горя и досады. Ее внутренний мир был слишком узок и ограничен, чтобы она могла с юмором отнестись к этой ситуации.

Кто-то сказал бы: это ведь всего лишь кусок ткани, но для Вики этот кусок ткани был частью жизни, такой же серьезной и значительной, как для кого-то более мудрого и интеллектуально развитого важны, например, друзья или какие-то интересные цели в жизни. И она оплакивала свою кофту с отчаянием, с каким иные оплакивают умершего друга.

Но, в конце концов, ей надоело реветь, и она отдала предпочтение злобе. В ее голове возник образ Насти, которая, наверно, и сейчас сидела на траве перед озером, не зная ни тревог, ни огорчений. Вику почти затрясло от ненависти.

«Да что такое? Этой курице сейчас лучше, чем мне! Ненавижу ее! Ненавижу! Она еще у меня узнает! Да что же это такое, объяснит мне кто-нибудь?! Все ведь было отлично!»

Ей хотелось разбить что-нибудь, сломать, раскрошить! Но в ее комнате все было настолько дорогим, что она просто не могла себе этого позволить. Ей было плохо, как никогда.

Подойдя к столу, она схватила лежавшую на нем тетрадь и с силой хлопнула ею по столешнице. Это как будто несколько облегчило ее ярость. Она устало плюхнулась на стул и, чтобы хоть как-то занять себя, открыла выдвижной ящик в столе.

Там находился предмет, о котором она уже почти забыла. Странный, кислотно-зеленый комок, подобранный ею несколько дней назад на улице. Вика взяла его в ладонь и потрясенно застыла.

Что-то изменилось.

Это был не тот сморщенный шарик, который она нашла. Теперь он был более плотным, округлым и, как это ни поразительно, еще более ярким. Он почти светился изнутри. И, кроме того – у Вики по коже пронеслась стая мурашек – в нем чувствовалось какое-то движение.

Через несколько долгих секунд она поняла, что это была пульсация. Шарик пульсировал, вздрагивал, словно маленькое, вырванное из чьей-то груди сердце.

У Вики кровь заледенела в жилах.

Она пристально смотрела на сияющий, зеленый ком в своей руке и не верила тому, что видела. И тому, что чувствовала.

Шарик был живым. В нем определенно было что-то живое! Вика пока еще не понимала, чем это ей грозило, но уже была вне себя от страха. От страданий по воду испорченной блузки не осталось ни малейшего следа. Она медленно изучала комок со всех сторон, пытаясь определить причину его странной трансформации.

Хоть он и стал значительно плотнее, на нем все еще оставалось множество глубоких складок, которые при давлении ненадолго раскрывались. Сама не зная зачем, Вика принялась разглаживать их все подряд, как будто надеясь в одной из них найти ответы на все свои вопросы.

И она действительно кое-что нашла. Но вопросов от этого стало только больше. И самое главное – в первый момент она чуть не закричала от ужаса.

В одной из складок скрывались два крохотных, багровых глаза – живых глаза!

Стоило Вике их обнаружить, как они уставились на нее с пристальностью, от которой ей стало дурно. Это были до того жуткие глаза-капельки, что не будь они настолько крошечными, Вика бы подумала, что это глаза самого дьявола. И выражение, с которым они смотрели на нее, не вызывало никаких сомнений.

Злобный, внимательный взгляд существа из преисподней.

– Что ты такое? – слабым голосом спросила Вика.– Что ты такое?

Существо, естественно, не ответило, рта у него не было, но девочке показалось, будто в его ужасных глазах промелькнуло ехидство. В следующий же момент она вылетела из комнаты.

– Мама! Мама! Где ты? Мне нужно срочно тебе кое-что показать!

Та в это время смотрела в гостиной свой любимый сериал. При Викином появлении она с неохотой оторвала взгляд от телевизора, но, увидев перепуганное лицо дочери, немедленно встала и пошла ей на встречу.

– Что случилось, золото?

– Мамочка, смотри, я нашла эту штуку на улице несколько дней назад! Это какое-то живое существо, у него есть глаза, и оно пульсирует!

Женщина взяла у нее шар и принялась недоуменно его разглядывать.

Вика нетерпеливо ждала. Она была уверена, что мама сейчас развеет все ее тревоги и объяснит происхождение этого зловещего создания. У нее не было в этом никаких сомнений. Она вообще не знала, что такое безвыходные ситуации. По крайней мере, ей никогда не приходилось с ними разбираться. Что бы ни происходило, за нее всегда все решали родители. Они оберегали ее даже от самых пустяковых неприятностей, и она знала, что сейчас будет точно также.

Наконец, мама подняла на нее взгляд и – каково же было изумление Вики! – громко рассмеялась!

– Ах ты, шутница! Это же надо такое выдумать – раздобыть где-то старый, воздушный шар и выдать его за инопланетного пришельца! Фантазия у тебя что надо! И до чего страх натурально изобразила! Я ведь почти поверила! В актрисы тебе надо идти однозначно.

Вика ожидала совсем не такой реакции. Она тихонько пролепетала:

– Но мам, я вообще-то не шутила…

Той уже было не до нее.

– Конечно, конечно, я тебе верю, золото. А теперь забирай своего пришельца и иди делать уроки. Или еще чем-нибудь займись. Я ждала эту серию целых две недели.

Получив комок обратно, Вика лишилась дара речи. Ей сразу стало ясно, почему мама так безжалостно подняла ее на смех. Зеленое существо больше не было ни упругим, ни сияющим. Это был безжизненный комок сухой, зеленоватой материи – остаток разорвавшегося воздушного шара, не более того.

Но Вика все поняла. Поняла, что это был всего лишь трюк, уловка с целью обмануть ее маму. Вполне успешная уловка. Ей не оставалось ничего другого, кроме как вернуться в свою комнату.

Там она положила шар на стол и принялась буравить его взглядом. Где-то в глубине души она отчаянно надеялась, что он таким и останется и больше не сможет напугать ее, но нет – ничего подобного.

Спустя несколько мгновений шар снова ярко засиял и, округлившись, уставился на нее своими отвратительными, багровыми глазенками.

Вика не могла вынести этого взгляда. Она резко открыла выдвижной ящик в столе и сбросила туда существо. Затем с силой захлопнула ловушку и чуть не завизжала от боли.

Закрывая шкаф, она каким-то образом умудрилась прищемить себе все пальцы на правой руке! Нет, она не просто прищемила их, а едва не раздробила! Боль была такая, что девочка с трудом сдерживала мучительные стоны. Когда ей, наконец, стало немного лучше, она снова выдвинула шкаф и застонала на этот раз от ужаса.

Существо пульсировало так интенсивно, что она могла видеть это, даже не касаясь его. И оно сияло даже ярче, чем раньше, как будто его переполняла необузданная радость. Как будто что-то доставило ему огромное удовольствие. Кровавые глазки так и слезились от наслаждения…

И тогда Вика поняла.

Оно радовалось ее боли. Радовалось тому, что она едва не осталась без пальцев. И всем остальным неприятностям, которые ей пришлось пережить за последнее время. Но худшее заключалось даже не в этом. Худшее было в том, что именно оно и притянуло все эти неприятности. Ее жизнь стала невыносимой сразу после того, как она принесла его в дом.

Что это было за существо и откуда оно взялось, она не знала, да и никто другой, наверно, этого не знал, но одно ей было совершенно очевидно: пока оно остается в ее жизни, ей не видать ни радости, ни покоя, ни, возможно, безопасности.

Она сама обрекла себя на это. И никто не сможет ей помочь, так как Существо слишком хитро, чтобы показать свою истинную сущность кому-то, кроме нее.

Медленно задвинув ящик, Вика снова горько расплакалась, и на этот раз у нее были на то самые серьезные причины.

Глава 3

На следующий день Вика убедилась в том, что ее жизнь больше никогда не будет прежней. Вернее сказать, не будет прежней до тех пор, пока она не найдет способ избавиться от зеленой твари.

По пути в школу она непрерывно спотыкалась (что было ей вообще не свойственно) и целых три раза жестоко грохнулась на обтянутые дорогими, узорными колготками колени и нежные, хрупкие ладоши. В результате колготки были безнадежно испорчены, а колени и руки покрылись уродливыми, ноющими царапинами.

Кроме того, ее изумительные, розовые туфли из известной немецкой фирмы превратились в покореженных, гадких утят, что было, пожалуй, для нее самым обидным. Короче говоря, еще до начала уроков ей пришлось пережить немало тяжелого. А ведь день еще даже не успел толком начаться!

Вика со злобой размышляла о том, какую, должно быть, радость испытывало сейчас проклятое Существо, запертое в выдвижном ящике ее письменного стола.