Сборник «3 бестселлера о подростковой любви»
– Ты что? Кого-то знакомого увидела? – Спросил он меня шёпотом.
– Нет, – громким шёпотом ответила я, – может что-то другое, – я нечаянно высказала вслух свои мысли. Я думала всё о том же, я искала причину внезапного изменения отношения Андрея к себе.
– Что другое? – Тихонько шепнул мне Андрей, и поцеловал меня нежно – нежно в шею.
Я резко вскочила и стала пробираться к выходу. Почему это произошло, я не смогла бы ответить. Я и сама не могла себя понять: прикосновения Андрея мне были безумно приятны, его слова завораживали меня. «Что произошло? – Думала я, – какой-то импульс подхватил меня, и я ему подчинилась».
– Иринчик! Ты куда? – Громко, на весь зал, воскликнул Андрей.
Я не отвечала. Молча пробиралась к выходу.
– Да тихо, вы! – Начали возмущаться со всех сторон, – на улице разбирайтесь!
– Извините! – Ответил Андрей и бросился за мной.
Я уже вышла из кинотеатра и пошла в сторону дома.
– Иринчик, что случилось? – Догнал меня Андрей.
– Ничего, мне просто надоел этот фильм, и я захотела домой, вот и всё! – Я брякнула первое, что мне пришло в голову.
– Ну, хорошо – хорошо, я провожу тебя.
Похоже, я начинаю себя вести как стерва (честно говоря, я не очень-то знаю, как они себя ведут, эти стервы). Раньше я бы и представить не могла, чтобы, во время действия фильма, соскочить с места и уйти. Абсолютно, не похоже на меня. Получается, что я сама о себе толком ничего не знаю, не говоря уж о девчонках в классе. «Ой, Ирина, Ирина, – подумала я про себя, – мне за тебя страшно. Ты, оказывается, совершенно непредсказуемая».
– Пока! – Бросила я Андрею, и пошла в сторону подъезда.
– Не уходи, – остановил меня Андрей, – погуляем немного, ещё не поздно.
– Ну, ладно, – остановилась я. – Мне стало интересно, что будет дальше, – можно и погулять.
– Тебе, вообще, не понравился фильм? – Поинтересовался Андрей.
– Нет, а тебе?
– Я не понял в чём там суть, ты сидела так близко, такая вся хорошенькая, что мне было как-то не до фильма.
– Мы и в школе сидим вместе, разве там я другая?
«Он, точно, морочит мне голову, – подумала я, – в школе не обращает на меня внимания, вообще, ни сколько, Общаемся просто, как одноклассники, сидящие за одной партой. Даже никаких намёков не было о том, что я ему, хоть капельку, нравлюсь. Потом приглашает в кино. Если он приглашает по-дружески и не больше, зачем тогда гладить мне руку и перецеловывать мои пальчики, нежно целовать в шею. Зачем? С какой целью? Он никогда ни над кем не издевался, как некоторые из нашего класса. Я не думаю, что он делает это для того, чтобы как-то унизить меня или поиздеваться. Это на него не похоже…»
– О чём задумалась? – Прервал мои размышления Андрей.
– Зачем всё это, Андрей?
– Что именно? – Уточнил Андрей и взял меня за руку.
– Ну, вот это – кино, прогулочка (я не стала говорить про его поцелуи). Зачем?
– А, ты как думаешь, Иринчик? – Спросил он таким страстным голосом, что я, невольно, вздрогнула.
– А я никак не думаю! – Ответила я беспечно. – Я, наверное, домой пойду, Андрей. Поздно уже.
– Ну, хорошо. Я провожу тебя.
Андрей проводил меня до подъезда.
– Постоим немножко? – Предложил Андрей.
Я пожала плечами:
– Какой смысл в этом?
– Не хочется идти домой, на улице так хорошо.
Мы постояли ещё немного у моего подъезда.
– Ну, всё! Я пошла домой! Пока! – Я зашла в подъезд.
«Я свободна, словно птица в небесах.
Я свободна, я забыла слово страх.
Я свободна с диким зверем наравне.
Я свободна, как наяву, так и во сне…» – переиначила я песню под себя и пела её дома в полголоса. Непередаваемое ощущение свободы опять охватило меня. Нет, всё-таки, как прекрасно это чувство! Я даже не посмотрела в окно – ушёл Андрей или нет. Меня это не волновало нисколько. Совершенно!!!
На следующий день на перемене, мы стояли с девчонками в коридоре и болтали. Почему-то девчонки меня недолюбливают. Я не могу понять почему. Я никого не обзываю, не оскорбляю, а всё равно не хотят со мной общаться. Из подруг у меня только Валя и всё, а она и с другими девчонками общается, дружит. Мама сказала, когда я задала ей об этом вопрос: «Ищи в себе причину, только ты сможешь это понять и больше никто». Из класса вышел Андрей и пошел по коридору.
– Андрюшенька! – Запела Светка Степанова сладеньким голосочком (она не могла с ним иначе разговаривать) – ты куда? В буфет? Можно я с тобой? Так кушать хочу!
– Нет! В сортир, – отрезал Андрей.
Девчонки захихикали. Было видно, что Светке стало не по себе, но она не подала виду. Я посмотрела на Андрея – совершенно обычный парень, почему он мне казался таким красивым?
– Интересно, – сказала я, – и почему все девчонки сходят от него с ума? Что в нём уж такого – необыкновенного? Парень как парень, ничем не лучше других. К тому же ещё и ноги слегка кривоватые. Все обернулись на Андрея – точно, у него кривоватые ноги, но никто никогда раньше этого не замечал. Это было для девчонок откровение, что Андрей не красавец, а так – обычный парень, каких толпы, в том числе и в нашей школе. Они с изумлением уставились на меня. Как будто я оракул и прорицаю им будущее, и мои слова не подлежат сомнению.
– Ну, ты даёшь, – только и смогла вымолвить одна из девчонок.
– Что же ты тогда с ним в кино ходила? – Спросила одна из девчонок, – если он такой «обыкновенный как все».
– А, что с обыкновенным нельзя в кино сходить? – Пожала я плечами, – откуда они всё знают?
– Ты ходила с ним в кино? – Светка вытаращила на меня глаза.
Я не отвечала.
– У него же Катька, он же с ней дружит, – удивилась Ольга Ящукова.
Я поскорее ретировалась в класс, чтобы не было дальнейших разборок.
Последние два урока была физкультура. Парни из нашего класса обожают физкультуру. Андрей в том числе, уж он там по всякому: и на руках-то пройдётся, и через «козла» перепрыгнет как-то необычно, что только не вытворяет. А девчонки, с обожанием, не сводят с него глаз. Но в этот раз всё было по-другому. Девчонки обращали на него внимание ровно столько, сколько и на остальных парней. Андрей был, вообще, поражён. Как так – к нему отношение такое же, как и к другим парням. Вот так, совершенно случайно, не специально, я спустила его с пьедестала на землю. Правильно говорят: «Всё рано или поздно кончается».
Глава 5. Влюблена и счастлива
Мама пришла домой поздно после 12 ночи, с Николаем, видимо, встречалась. Я не звонила ей, чтобы не мешать. «Если в час ночи не придёт – тогда позвоню», – решила я. Хлопнули двери лифта, послышались лёгкие мамины шаги. «Мама пришла! – Обрадовалась я и бросилась ей на встречу.
– Привет! Ты что не спишь? Завтра рано вставать, а ты, не выспишься. Как в школу пойдёшь? Давай бегом в кровать.
– Тебя ждала.
– А что меня ждать, ты же знаешь, что я с Николаем встречаюсь.
– Да, – вздохнула я.
– «Не вздыхай тяжело – не отдадим далеко», – пошутила мама. – Шагом марш в кровать!
Я легла в постель:
– Посиди со мной, мама.
Мама присела на край моей кровати.
– Зачем он тебе нужен? – Прошептала я, – ведь нам и вдвоём хорошо, зачем ещё кто-то?
– Девочка моя! Женщина, ну или девушка не может жить без любви. Без любви она засыхает. Ей грустно и неинтересно жить. Это как растение в горшочке – если его не полевать, оно увядает, засыхает, а потом погибает. Женщина создана для любви – это её главное предназначение. Любить своих детишек, своего мужчину. Беречь свою семью.
– А я вот поняла, что мне свобода дороже всего и я не хочу никаких отношений с парнями. Это такое непередаваемое ощущение – свобода! – Воскликнула я восторженно.
– Конечно, что-то в этом есть, ты права. Мы ещё успеем с тобой быть свободными, когда станем старухами, там свобода придёт сама по себе и нас с тобой не спросит, – мама рассмеялась. – А пока мы молоды, рано нам об этом думать. Знаешь анекдот на эту тему?
– Нет, расскажи.
– Одна пожилая женщина рассказывает другой:
«Вы знаете, сейчас молодые люди стали такие воспитанные, не то, что раньше. Я могу гулять часами, и никто не пристаёт ко мне, не предлагает знакомиться. А лет сорок назад, я просто не могла выйти из дому, чтобы ко мне кто-нибудь не приставал».
Я покатилась со смеху.
– Так что, девочка моя милая, не превращайся в «синего чулка». Влюбляйся, как положено в твоём возрасте. Дружи с мальчишками, с девчонками – живи полноценной девичьей жизнью. Но! Головы не теряй! Всегда думай, а что будет, после того, если произойдёт то или это. Тем более ты девочка. Тебе надо быть особенно осмотрительной.
– А, что это такое «синий чулок?»
– Это из Англии пришло – там так называли вполне определенный тип женщин – увлеченных наукой, литературой в ущерб дому и семье, которых не интересовали мужчины. Ну, всё! Спать! Хватит философию разводить.
Утром я пришла в школу обновлённая, после маминых слов. Я уже смотрела на мир с другой точки зрения. И, действительно, я такая молодая и красивая (теперь не только я одна это вижу, ля-ля-ля!) почему бы парням головы не морочить, другие девчонки с парнями дружат, целуются. А я что? Рыжая что ли? Хот и Рыжова, но не рыжая! Интересно, как резко меняется моё мнение, вчера я думала так, а сегодня совершенно по-другому. Да и не моё это мнение, если честно самой себе признаться, а мамино. Но я с ней согласна.
– Рыжова! Ты опять витаешь в облаках? – Голос нашей классной – Виктории Владимировны вернул меня к действительности.
– Нет, нет, Виктория Владимировна я слушаю вас и очень внимательно.
Видимо мой голос прозвучал так не убедительно, что весь класс «рухнул» от смеха.
– Что-то ты последнее время какая-то задумчивая стала?
Мне очень – очень нравится наша «классная! дама», – так называют её парни из нашего класса – Виктория Владимировна. И меньше всего на свете мне бы хотелось её огорчать.
– Она у нас теперь романтичная! – Покатился со смеху Серёга Комаров.
– Как интересно! – Заинтересовалась наша классная.
– Она влюблена и счастлива! – Томно закатила глаза Маринка Титова.
– В кого? – Сделал удивлённое лицо Вовка Петров.
– В Старового, в кого ещё, сама сказала! – Уверенно ответила Маринка, – все знают!
Я онемела от её слов. Точно, надо, вообще, ничего не говорить. Что не скажешь, всё перевернут «с ног на голову».
– Все, кроме меня! – Нашлась я.
– Ой, как некрасиво, ребята, разве можно так откровенно обсуждать чужие чувства. Тут должна быть деликатность. Это личное дело Ирины в кого она влюблена и давайте не будем лезть в её внутренний мир.
– Грязными сапожищами, – добавил Серёга и опять захохотал. Все ребята подхватили, в классе стоял неимоверный хохот.
Я покосилась на Старового, он обернулся в мою сторону и, улыбаясь, смотрел прямо на меня. Белокурые вьющиеся волосы, открытый взгляд больших серых глаз, темно – русые брови. «Ух, ты подумала я, – да он же просто красавчик»!
– Всё, ребята, давайте заниматься!
Прозвенел звонок. Уроки закончились.
– Ир! Ты домой сейчас идёшь? – На весь класс, громко спросил Андрей, когда я уже была у дверей.
– Ты меня спрашиваешь? – Обернулась я.
– Тебя, конечно, кого же ещё.
– Я же не одна Ирина в классе. Да, домой.
– Подожди, вместе пойдём. Мне в твою сторону.
– Ну, ладно, – я пожала плечами, – хорошо. Мне понравилось, что его не интересует мнение окружающих, кто что подумает. В то время как я, постоянно только об этом и думаю.
Класс замер и насторожился. Но за этим ничего не последовало. Все разошлись. Мы вышли вместе с Андреем из школы. Молча, пошли в сторону моего дома. Мне даже стало, немножко жаль своего бывшего состояния влюблённости. «Может, зря я сама себе внушила, что равнодушна к нему», – мелькнуло у меня в голове.
– Я – домой, – сказала я, когда мы подошли к моему дому.
– Подожди. Разговор есть. Может, к тебе зайдём? У тебя никого дома нет?
– Нет, никого. Ну, не знаю, – неуверенно ответила я, – припоминая прибрано ли у нас дома, или нет. «Да, прибрано – вспомнила я, обрадовано, – мама же прибиралась и ещё меня ругала, что я совсем домашними делами не занимаюсь».
– Ну, что зайдём к тебе?
– Хорошо! – Уже бодрее ответила я. «Что за разговор такой?» – Крутилось у меня в голове.
Мы поднялись ко мне домой.
– Заходи, Андрей! – Пригласила я, – может, пообедаем? Ты, наверное, голодный?
– Почему? – Удивился Андрей.
– Мужчины всегда есть хотят, – так сказала мама.
Андрей рассмеялся:
– Нет, я в школе ел. Если только кофе.
– Пойду, сделаю, – я пошла в кухню.
– Я с тобой, – Андрей пошел за мной в кухню. Мы сидели и пили кофе с печеньками.
– Это правда? – Внезапно спросил он.
– Ты о чём? – Я смутилась и мгновенно поняла, о чём он говорит, но виду постаралась не подать.
– О том, что сказала Титова: «Она влюблена и счастлива!» – Это так? Ты влюблена в Старового?
Я замялась. В голове быстро просчитывались ходы: что ответить, да или нет, а, может быть, не знаю, или, как в детском саду – я знала да забыла. Тем более что я и сама о себе ничего не знаю, а это уже, точно, настоящий детский сад.
– Я знала, да забыла, – со смехом ответила я.
– Я тебя ему не отдам! – Вдруг очень серьёзно ответил Андрей, – пусть не надеется.
Моё сердце бухнуло, внутри сладко – сладко заныло, где-то в области солнечного сплетения. Что это такое? «Я свободна, словно птица в небесах!» – Не очень уверенно напомнил мне внутренний голос.
Я молчала, не знала, что ответить.
– Давай с тобой дружить. Как ты смотришь на это?
– Но, мы как буд-то и не ссорились? – Ответила я, прекрасно понимая, о чём идёт речь. Но не знала, как себя вести, что говорить. «Всегда будь самой собой» – вспомнила я мамины слова.
– Дружить, как дружат парень с девушкой – ходить в кино, гулять вместе, сидеть на одной парте. Целоваться. Обниматься.
– Но, у тебя же Катя?
– Не люблю я её. Красивая она, конечно, но не люблю.
– Она тебя, что бросила? – Робко спросила я.
– Нет, я же говорю – не люблю.
– А что она скажет на это?
– Объясню ей всё. Надеюсь, поймёт. Ну, так как, согласна?
Я не смела, поднять на него взгляд:
– Да, – прошептала я.
Глава 6. «Романтичка»
Был выходной день. Мама послала меня в магазин:
– Сходи, купи рыбки, пожарим с картошечкой. Что-то рыбки захотелось.
– М-да! – Я облизнулась, – а какую рыбу купить?
– Купи хек.
– Ладно, – я собралась и пошла, думая: «Быстренько схожу и буду заниматься своими делами».
До магазина можно было дойти короткой дорогой через дворы, а можно было и через сквер – так, конечно, дальше, но в сквере очень красиво: яблоньки все в бело – розовых цветах, изумительно нежный аромат от прелестных цветков, ярко – синее небо в кучерявых облаках. Я села на скамейку под яблонькой: «Немножко полюбуюсь и пойду дальше, – решила я, – до чего красиво, можно любоваться бесконечно». Налюбовавшись, я прикрыла глаза и начала вдыхать, нет – впитывать в себя необыкновенно нежный аромат цветов: «Яблони в цвету – какое чудо! Яблони в цвету – я не забуду», – всплыло у меня в голове.
– Вот она – романтичка сидит. Полюбуйтесь на неё!
Я соскочила со скамейки от неожиданности. Я и не заметила, как подошли эти девчонки, которые на нас с Валей набрасывались. Я про них совсем забыла. У меня тут личная жизнь начала «бить ключом», мне как-то не до них было. Валя, видимо, тоже забыла, потому, что мы с ней больше не возвращались к этой теме. А они, девки эти, оказывается, не успокоились. Что же это такое?
– Ты, вообще, что о себе думаешь? Ты что звезда какая-то? Или, может, ты красавица, или модель? Ты что о себе возомнила? – Набросилась на меня, пока на словах, «заводила», я так назвала её про себя, – та, что вылила пареньку томатный сок на голову.
– Что прицепились? Что надо? – Я почувствовала, что у меня всё похолодело внутри от страха. Я была совершенно одна. Помощи ждать не от кого. «Надо было дворами идти», – мелькнуло у меня в голове.
– Мало того, что ты обзываешься, лезешь не в свои дела, так теперь ещё чужих парней решила уводить! Какая-то коротышка – 1,5 метра с кепкой, а туда же – то с чужим парнем в кино идём, то домой его приглашаем, посреди сеанса убегаем, чтобы он погнался за нами. Какая продуманная! У неё всё на десять шагов вперёд просчитано. «Не рожи – не кожи», а туда же чужих парней отбивать! Тебе, что других парней мало! Или, что тебе приятно, когда другая девчонка переживает?
Меня уже, конкретно, поколачивало от страха:
– Ни кого я не уводила! – Я крепилась изо всех сил, чтобы не разреветься, мои губы прыгали от страха.
– Молчи! Тебя никто не спрашивает. Будем решать, что с тобой делать! Катя переживает, а этой хоть бы что, сидит тут романтизирует! Он Катьку любит, а тебе голову морочит, хочет, чтобы она попереживала.
– К нему бы и шли на разборки, что ко мне-то, – сквозь слёзы, прорыдала я. Я больше не смогла сдержать слёз.
– Бедненькая, – саркастически засмеялась одна из них, – как дела делать, пожалуйста, а как отвечать за них – пожалейте бедненькую – несчастненькую.
– Да вы, хоть, понимаете, что вам за всё придётся ответить? – Попыталась я запугать этих дур, – я ведь так просто это не оставлю, в полицию пойду, заявление напишу.
– Она ещё нас пугать будет! – Они схватили меня за руки и потащили в кусты. «Заводила» – достала из сумки, какую-то небольшую банку.
«Кислота, она же угрожала мне в лицо кислотой плеснуть», – ужаснулась я. Я стала изо всех сил вырываться, одной из них поставила подножку, она упала, вторая ослабила хватку, и мне удалось вырваться. Я бежала изо всех сил. Они не побежали за мной, не знаю почему.
– Чеши – чеши! – Крикнула одна из них мне вслед.
Я влетела домой, как угорелая.
– Что с тобой, Ириша? Что случилась?
Я заревела навзрыд. И сбивчиво, через слёзы рассказала маме о случившемся. Меня прямо колотило, так, что мама даже на меня прикрикнула:
– Ну, всё! Прекрати, сказала! Хватить истерить!
– Мама, как ты не понимаешь, – орала я сквозь слёзы, – они же меня изуродуют кислотой, не в этот раз, так в следующий!
– Хватит, сказала, – мама тряхнула меня сильно за плечи, и потащила в ванну, – умывайся холодной водой, ещё, ещё. Ты реагируешь на свои фантазии! Пока никто тебе не плеснул в лицо кислотой, и нечего так бурно реагировать на свои выдумки. Мама повела меня в кухню. Мне и, правда, после холодной воды стало лучше, но всё равно меня прямо трясло всю. Пей горячий чай с мёдом, поможет успокоиться.
В понедельник мама вместе со мной пошла в школу. И сразу прямиком к директору школы.
– Ольга Борисовна! – Обратилась мама к директору, – вот такая ситуация произошла. Мама кратко рассказала всю историю наших отношений с этими девчонками, – прошу принять меры, у моей дочери был вчера сильнейший нервный срыв. Давайте как-то решать эту проблему.
– Выпороть их надо как следует за такие дела. Я бы на месте их родителей, всыпала им, несмотря на то, что они кобылы уже такие. Сразу поумнеют.
– Ты знаешь, из какого они класса? – Обратилась он ко мне.
– Знаю, что из 10, а букву не знаю, – меня снова начало поколачивать.
– Ирина! Спокойно! Возьми себя в руки! – Твёрдо сказала мама, – нечего распускать себя!
Я «взяла себя в руки» и потихоньку начала успокаиваться.
– Так, сейчас пойдём по 10 классам, и ты покажешь ту, кто устроила этот спектакль. Будем разбираться с ней, вызывать родителей в школу и узнавать о её подружках, тоже участвовавших в этих действиях.
Мы, втроём – я, мама и Ольга Борисовна пошли по 10 классам. Зашли в 10 А, и я сразу же узнала её – «заводила» – как я называла её про себя.
– Это она, – показала я на «заводилу».
– Мы забираем эту ученицу в кабинет директора, – объявила Ольга Борисовна преподавателю, – а вы продолжайте занятия.
Мы прошли в кабинет директора уже вчетвером. «Заводила» заметно нервничала.
– Как фамилия, имя, – спросила Ольга Борисовна.
– Лена Емельянова, – дерзко ответила та.
– Т-а-а-а-к! Да ты ещё и дерзить умеешь директору школы, молодец! Похоже, придётся расставаться нам с такой ученицей. Я у нас в школе не потерплю таких учениц. Рассказывай всё по порядку: зачем мальчику сок томатный на голову вылила, почему на девочек первый раз набросилась, почему второй раз подкараулили Иру, и втроём на одну девочку набросились.
– А, пусть она не в своё дело не лезет! Этому парню я вылила томатный сок на голову, потому, что я купила этот сок и захотела ещё булочку купить, а из очереди уже вышла, поэтому встала перед ним без очереди, а он: «Встань в конец очереди» – шпингалет такой, а туда же.
– Продолжай дальше, мы тебя все внимательно слушаем, – Ольга Петровна изучающе разглядывала Лену.
– А эта, – она небрежно кивнула в мою сторону, – обозвала меня дурой, а потом у моей подруги парня отбила.
Ольга Борисовна прыснула в кулак. Я прекрасно видела, что её начал разбирать смех, но она сдержалась:
– И поэтому ты решила плеснуть ей в лицо кислотой, так?
– Нет! Никакой кислоты не было, Я просто её припугнула.
– Что же было в банке, которой ты угрожала Ире?
– Просто вода.
– Как ты это можешь доказать? – Спросила директор.
– Никак, не могу.
– Значит, когда придёт участковый, так и запишем – пыталась плеснуть в лицо жертвы кислотой.
– Не было кислоты, – занервничала Лена.
– Доказательств нет – значит, была, – жёстко ответила Ольга Борисовна.
– Мне всё понятно! – Резюмировала она, – говори имена и фамилии своих подружек, которые вместе с тобой в разбирательствах участвовали.
– Не скажу, – упёрлась Лена.
– И не надо.
Ольга Борисовна позвонила секретарю:
– Пригласите ко мне в кабинет, пожалуйста, классного руководителя 10 «А» класса.
– Вызывали? – Через некоторое время подошла классный руководитель 10 «А».
– Елена Юрьевна, срочно вызывайте родителей этой девочки в школу. Ситуация критическая.
– А что случилось?
– Случилось! – Директор поведала произошедшую историю.
– Детский сад, да и только, – сплеснула руками Елена Юрьевна, – Лена, ты взрослая девушка, ну неужели, в твоём возрасте, можно заниматься таким дебилизмом.
– Я буду ставить вопрос об её отчислении из школы, – решительно заявила Ольга Борисовна, – пусть, куда хотят туда и определяют её. Не могут родители нормально её воспитать – это их проблема. Меня не волнует, пусть в специальное учреждение её определяют. Она сделала ударение на «специальное».
Я посмотрела на Ленку. Теперь она стояла не живая – не мёртвая. Мне даже её стало жалко, а потом я подумала: «Она получила по заслугам. Сама виновата, Так ей и надо, Не будет маленьких обижать», конечно, я не себя имела в виду, а того паренька, которому она вылила на голову томатный сок. После всех этих разборок, я пришла только на второй урок. Была перемена. Я подошла к нашему классу. Андрей увидел меня, и бросился мне навстречу:
– Ты где была? Что-то случилось? – Я не знал, что уже и думать.
– Да, случилось, – ответила я, и разревелась, но не потому, как подумали бы наши девчонки, или Катины подружки: «Заревела специально, что бы Андрей её пожалел, что она такая бедненькая – несчастненькая», а потому, что я не могла сдержать своих слёз.
– Ну, что такое? – Андрей прижал мою голову себе на грудь, гладил меня по голове, по спине, как маленькую девочку, – ну, не плачь, я никому – никому не дам в обиду мою малышку. Я за тебя кому угодно шею сверну, – уже с жёсткими нотками в голосе, произнёс Андрей. Я сбивчиво рассказала, что произошло.
– Да, что они, совсем что ли? Заняться нечем? Больше этого не повториться, не переживай, я приму меры!
– Андрей! На самом деле, ты уже с Катей не дружишь? – Спросила я робким, дрожащим голоском.
– Ты, что, Иринчик! Я же тебе сказал – я не люблю её! Я люблю совсем другую, маленькую, как мизинчик (Андрей большим пальцем правой руки указал на верхнюю фалангу своего мизинца) малышку, и меня больше никто не интересует во всём мире! – Он посмотрел на меня так, что у меня всё внутри «перевернулось». «Неужели, это на самом деле так, – восторженно подумала я – неужели, он на самом деле, меня любит? А почему же тогда, после дискотеки, он проявлял ко мне равнодушие? Всё равно я узнаю, в чём дело», – решила я для себя. Мы зашли в класс с Андреем. Я села на своё место.
– Рыжова! Ты чего ревёшь горючими слезами? Забеременела что ли? – Начал придуриваться Тушаков. Все заржали.
– Дурак! – Ничего более умного мне, почему-то, не пришло в голову.
– Так, ребята! – На весь класс объявил Андрей, – довожу до всех информацию, чтобы не было непоняток, – мы с Ириной дружим, она моя девушка, а я её парень, и этим всё сказано. Если кому что-то непонятно – все вопросы ко мне. Я постараюсь объяснить, что и как. И если кто-то захочет её обидеть, хоть самую малость, пусть сначала спросит у меня разрешения, – было видно, как у Андрея заходили вверх – вниз желваки. Стояла гробовая тишина.