Мой самый-самый…

1. Лиза

После бурной сцены на кухне, воздух в квартире искрится высоковольтным напряжением. Одеваемся в коридоре с детьми молча, толкаясь в маленьком пространстве. Особо не смотрим друг другу в глаза – каждому есть, о чем подумать. Гурьбой заваливаемся в лифт, высыпаем из подъезда и топаем к моей машине, мешая зимними ботинками подтаявший снег.

По дороге в школу Левка молчит как партизан, уставившись в окно, Алиска что-то несвязно рассказывает непонятно кому, не выдерживая тишины в салоне. Я ей поддакиваю невпопад. Когда торможу у школы, невольно чувствую облегчение. Хочется уже одной побыть. Хотя бы по дороге на работу.

– Ребят, удачного дня! Ну, вы поняли, меня раньше десяти не ждать. У меня центре повышения квалификации занятие сегодня первое, – решаю все-таки сказать истинную причину моей позднего возвращения с работы, чтобы не накручивали себя.

Алиска на это моргает и расплывается в улыбке.

– И тебе удачи, мам! – щебечет.

– Могла бы и сразу сказать, – бурчит недовольно Левка, вылезая из машины, – Все, мам, пока!

– Лев! – торможу его.

-Что? – оборачивается, придерживая дверь.

– Отец не звонил? Он же едет еще? – не могу ничего с собой поделать – я волнуюсь.

Зимняя трасса не самая простая, дорога дальняя, а Сашка может и гнать до победного, игнорируя сон. Тем более, если едет один.

– Писал полчаса назад, что под Ростовом остановился поспать, – хмурит брови Левка, а потом ехидно сверкает серыми отцовскими глазами, – Но могла бы и сама спросить у него. Или слабо?

– Двоек не нахватай, умник, – хмыкаю в ответ и, потянувшись к ручке, сама захлопываю его пассажирскую дверь, оставляя детей на обочине.

***

На работе утро понедельника начинается с большого совещания, которое Ариэль проводит лично. И после наших совместных выходных, таких неоднозначных, мне приходится собрать всю свою силу воли, чтобы не попытаться притвориться мертвой и пойти вместе с Ириной Владимировной в переговорную при кабинете Коца.

Нас туда набивается человек двадцать – вполне приличная толпа, в которой я надеюсь затеряться. Мне неловко за многое. За наши откровенные поцелуи, за сцену в той кабинке, за мой отказ, за следующий день, когда я просто сбежала от Ариэля, заказав себе буквально все СПА процедуры, которые вообще были представлены в прайсе гостиницы. В четвертом часу дня он позвонил и сказал, что ему уже пора возвращаться в город. Я с наигранным сожалением выдала, что у меня еще массаж воротниковой зоны и медовое обертывание по плану, так что пусть уезжает без меня. Я не буду обижаться. «Это уже я скорее в праве обижаться на тебя, Лиза», – выдал Ариэль и повесил трубку. Я не стала перезванивать. А пошла на рецепцию СПА комплекса и попросила еще записать меня на педикюр, хоть в нем и не нуждалась.

Но чтобы наверняка…

Я такая трусиха!!!

И вот он – час расплаты. Мне придется посмотреть в глаза этому мужчине сейчас, когда в переговорной сидит еще двадцать человек. И я нервничаю, и мне неловко. И еще я глупо надеюсь, что он просто проигнорирует меня. Или…Не знаю, какой-то части меня все-таки будет дико обидно, если после всего произошедшего Ариэль отступится и сделает вид, что и вовсе ничего не было. Наверно, это раненное мужем самолюбие и вера в себя дают о себе знать.

И вот я примостилась на самом краешке стула в конце бесконечного стола словно куропатка, готовая в любую минуту убежать при виде подкрадывающейся лисы, и сижу, нервно покусывая губы, вспоминая, что он их целовал.

– Всем доброе утро, – звук распахивающейся двери совпадает с раздавшимся прямо над моей головой глубоким поставленным голосом Ариэля.

– Доброе, здравствуйте, доброе…– проносится нестройное по переговорной.

Оборачиваюсь и успеваю заметить, как Коц, прежде чем пройти к своему креслу во главе длинного стола, успел хищно посмотреть на меня.

_____________________

Всем дико рада!

2. Лиза

Колкие мурашки ворохом рассыпаются по предплечьям. Смутное ощущение вины, смешанное с предчувствием опасности, лишь усиливается. Утыкаюсь взглядом в блокнот перед собой, не желая поднимать глаза. В кабинете повисает подобострастная тишина, пока Ариэль усаживается в свое кресло.

– Что ж, приступим, – откашливается Коц в кулак где- то в другом конце кабинета, – Итак, у нас выигран тендер на проведение аттестации сотрудников «Сбербанка». Эмма Ефимовна…

Перестаю слушать слова – в них пока нет ничего, касающегося непосредственно моей работы, лишь мысленно покачиваюсь на приятном бархатном голосе Ариэля. Он у него плавный, глубокий, уверенный, очень запоминающийся. Не исключаю, что это не природный дар, а результат каких-нибудь пройденных курсов ораторского мастерства. И я не могу сейчас не думать о том, что, когда Коц возбуждается, его голос звучит совсем по-другому. Более резкий, отрывистый, шероховатый. Я не уверена, что эти мысли мне приятны, скорее они заставляют нервничать, но то, что они меня не отпускают – факт. Я теперь по-другому воспринимаю Ариэля. Не могу не видеть в нем мужчину. Не почти бесполого галантного ухажера, как раньше, а мужчину…

– Елизавета Тиграновна…

– Да? – резко вскидываю голову, встречаясь с Коцем взглядом.

– Вы внесли в сайт изменения, – говорит ровно, откидываясь в своем глубоком кресле и складывая пальцы домиком.

– Да…– киваю, не совсем понимая по его тону, это претензия, похвала или просто констатация факта.

Молчит, смотрит в упор, словно разглядывает пришпиленную булавкой бабочку. Непроизвольно облизываю губы, выдерживая его взгляд. Глаза всех присутствующих сейчас направлены на меня. Это внезапно тяжело выдерживать. Пауза затягивается, я уже было открываю рот, чтобы начать оправдываться, потому как чувствую себя неловко, но Ариэль вдруг расплывается в скупой одобрительной улыбке.

– Неплохо сделано, ваша идея?

– Мы согласовали с Ириной Владимировной, – чувствую, что розовею от его похвалы при всех. Как ни крути – приятно.

– Ясно, – кивает коротко, – Ирина Владимировна…

И переключается на мою начальницу, уже интересуясь чем-то у нее. Оставшиеся пятнадцать минут рассеянно слушаю, как Коц нарезает начальникам отдела задачи. И не могу избавиться от ощущения, что заговорил он со мной только для того, чтобы заставить посмотреть ему в глаза.

Когда совещание заканчивается, и Ариэль всех отпускает, подскакиваю со стула одна из первых. И, как оказывается, зря. Потому что в ту же секунду он просит меня задержаться совершенно бесстрастным тоном. Падаю на стул обратно, пока остальные сотрудники гуськом выходят из кабинета. Нервно тереблю листочек из блокнота, наблюдая за Ариэлем, сидящем во главе стола в доброй тройке метров от меня. Глухой топот ног, возня и дверь в переговорную захлопывается за последним выходящим человеком.

Ариэль тут же встает со своего кресла, несколько быстрый шагов, и он уже берет в ладони мое лицо и целует в губы. Мягко, но уверено. Будто у него даже сомнений нет, что может быть по-другому. А я настолько ошеломлена, что просто замираю, не отталкивая и не поощряя. Только глазами хлопаю, пытаясь осознать.

В его мире мы уже полноценно встречаемся, да?

– Как добралась? Извини, замотался, дела были вечером. Хотел позвонить и вылетело из головы, а потом уже было поздно, – он присаживается на стол передо мной и шутливо поддевает меня за подбородок, на что я только еще сильнее таращу глаза.

– У тебя сегодня много работы? – продолжает Ариэль как ни в чем не бывало, – Можем поужинать вместе.

– А я…Я записалась на курсы повышения квалификации в нашем центре, сегодня иду на тестирование, так что никак…– сглатываю и добавляю дежурное, – Извини.

– Хм…Тогда может пораньше уйдешь, а на тестирование я тебя отвезу? – выгибает Ариэль соболиную бровь.

Сглатываю опять и начинаю душно краснеть. Самое смешное, что мне даже отговорки придумывать не надо. Мой день действительно сегодня забит под завязку, и я не смогу…

– Прости, никак. После обеда я еду в нашу гостиницу на Люблинской, у меня там встреча- знакомство с Мусаиновым, а потом вот…Сразу на курсы, – виновато улыбаюсь.

– Лиза, ты неуловима, – трет костяшкой указательного пальца бровь Ариэль и мягко улыбается, будто это ничуть его не задевает, – Ну значит в обеде ты уже не сможешь мне отказать, а потом поедешь на Люблинскую, договорились?

– М, к чему такая настойчивость? – пытаюсь за кокетством скрыть легкое раздражение от того, что меня загоняют в угол как волка по флажкам.

– Ничего глобального, просто хочу провести время с тобой, – Ариэль издевательски расслаблен в отличие от меня.

Настолько, что умудряется снисходительно добавить.

– Ну все, беги работать пока. Перед обедом я тебе позвоню.

Беги?! У меня брови подлетают.

И задевает, и злит. Я что? Козочка на лужку? Вспыхиваю, подрываясь с места.

– Ладно, раз приказываешь, побегу, – цежу сквозь зубы с плохо скрываемым едким раздражением.

Ариэль тихо хмыкает и перехватывает меня за талию, когда делаю шаг от него. Резко притягивает к себе, так что оказываюсь между его расставленных ног. Охаю и не успеваю сообразить, как он уже опять целует меня, только теперь с языком. Сминая мои губы, шаря руками по заднице, вдавливая мои бедра в свой пах. Не успеваю оттолкнуть, да даже просто сообразить, как уже отпускает. Болотно- зеленые глаза удовлетворенно блестят, с умным видом поправляет ворот моей блузки. Хмыкает хрипло:

– Ты такая импульсивная, Лиза.

– Кто бы говорил, – фыркаю, пятясь от него на нетвердых ногах.

Не знаю, как вообще на это все реагировать. Но… похоже от меня никаких особых действий никто и не ждет, да?

Ариэль на мое саркастичное замечание лишь смеется.

– Знаешь, я уже и сам забыл, что могу быть таким. Но с тобой это легко, оказывается.

***

После такого сосредоточиться на работе стоит неимоверных усилий и, если бы не неотложность некоторых дел, я бы и не смогла. И все равно, как бы я не была загружена, чем ближе приближался час обеда, тем тяжелее мне было себя организовать.

Самая большая проблема в том, что я не могла понять, как я отношусь к происходящему.

Мой поистине скромный опыт общения с мужским полом не давал ответа на столь сложный вопрос. До Сашки у меня был только один более-менее серьезный поклонник, если не считать всякие школьные влюбленности. И с тем товарищем все было проще – физически он меня не привлекал. Мне не нравился вкус его поцелуя, стерильный запах его тела, слишком мягкая кожа на руках. С ним было легко не переступать черту просто потому, что желания даже близко подкрадываться к этой черте не было.

А потом появился Сашка и…все!

Черта? Что это вообще? Да я была готова по снегу босиком километр топать, лишь бы он просто меня поцеловал.

Какие могут быть сомнения, когда влюбляешься ТАК?!

С ним я переживала только об одном – а он так же сильно любит меня, как его? Он за мной по снегу пойдет?!

Вот и выходило, что в моей не такой уже короткой жизни не было таких мужчин, как Ариэль. Которые бы привлекали меня и интеллектуально, и физически достаточно сильно, чтобы вызывать живой интерес, но не настолько, чтобы ощутить влюбленность.

Наверно, если бы мы расстались Сашкой не чуть больше месяца назад, я бы даже не думала. Наверно…

Но я же не могу просить Коца подождать годик или два. Смешно…

3. Лиза

В итоге, когда за пятнадцать минут до обеденного перерыва мне звонит Ариэль, чтобы пригласить в уже знакомый мне французский ресторан напротив нашего офиса, я вся как на иголках.

Мои желания слишком эгоистичны, чтобы можно было их озвучить напрямую. Я не против принимать ухаживания Коца, они мне бесспорно приятны, поднимают настроение и повышают уровень эндрофинов в крови, но не более того. И мне не хватает опыта флирта, чтобы удержать отношения на этой грани с таким мужчиной как Ариэль. Он вроде бы и не принуждает меня ни к чему. Нет. Но его мягкая сила эффективней любого прямого приказа. И сама чувствую, как постепенно поддаюсь. Это раздражает и дезориентирует.

Но с другой стороны…Ну а что мне терять?!

И все же внутренне я готовлюсь защищаться, испытывая большое эмоциональное напряжение. Я почти уверена, что Ариэль снова будет пытаться меня поцеловать и заговорит на личные темы. В ресторан я захожу словно ступаю на поле боя. Администратор провожает меня к дальнему столику в отдельном зале, за которым мы уже сидели с Коцом раньше. Ариэль уже там, расслабленный, откинувшийся на спинку мягкого стула-кресла, наблюдающий за моим приближением из-под полуопущенных век. Упрямо вздергиваю подбородок, натягиваю улыбку – слишком вежливую, чтобы быть открытой. Коц улыбается в ответ. Встает и галантно отодвигает мне стул.

– У них сегодня свежая дорадо, – первые его слова, обращенные ко мне.

– Советуешь? – даже не открываю меню.

– Определенно, – складывает пальцы домиков, совсем как в переговорной, когда при всех обратился ко мне.

– Хорошо, последую, – соглашаюсь я, решая, что у нас есть более острые темы для прений за этим обедом.

И как же я ошибаюсь!

Ариэль за весь час, что мы проводим вместе, не делает ровным счетом ничего, чтобы могло меня задеть или насторожить. О каких поцелуях против воли может идти речь, когда он даже ни разу не попытался меня коснуться. Ни одного неудобного вопроса, ни намека, ни требования. Мы просто болтали. Болтали и все. Ариэль рассказывал забавные истории о тех людях, с которыми я познакомилась на банкете в выходные, шутил, передавал пикантные сплетни, спрашивал, как отдохнула я. Потом наш разговор незаметно перетек на работу, затронул курсы, мое видение собственных перспектив.

Коц говорил мягко и расслабленно, был безупречно галантен, и, может быть, только цепкий темнеющий взгляд его болотных глаз напоминал мне о том, как он лапал меня, насильно целуя, утром.

И внутреннее напряжение из –за этого не исчезало никак, взвинчивало мой эмоциональный фон до предела. Смех звучал громче, пальцы нервно поглаживали тонкую ножку бокала с минеральной водой, губы пересыхали и все время тянуло их облизать, перехватывая взгляд мужчины напротив.

Это ожидание, что он снова выкинет что-то подобное, нападет как утром, заставляло думать только об этом. Под конец нашего обеда я уже чуть ли не хотела, чтобы Коц вновь перешел черту, потому что просто сидеть и думать об этом оказалось достаточно сложным испытанием.

Если это был четко рассчитанный психологический прием, то на мне он прекрасно работал. Я ведь приготовилась отбиваться, а на меня никто не нападал!

Мы так и расстались у дверей ресторана, не затронув ни один личный вопрос. Коц лишь коротко кивнул мне, садясь свой Майбах – у него была назначена встреча на Чистых прудах, а я, слегка обескураженная, вернулась в офис.

И только через два часа, когда я уже проходила в кабинет управляющего нашей гостиницы на Люблинской, мне пришло письмо от Ариэля. Всего одно предложение: «Очень прошу сопроводить меня, Лиза» и прикрепленный билет в Большой в ложу на эту среду со стыдливо замазанной ценой.

Я зависаю, кусая губы, щеки вспыхивают. В крови взрывается эгоистичное теплое удовлетворение. Его вежливое равнодушие на обеде было наносное. Мне не показалось. И мне приятно, что и говорить. Ариэль умеет ухаживать красиво – у него не отнять. И, как я начинаю понимать, умеет искусственно повышать градус напряжения. Да, я понимаю, что он манипулирует мной, но мне лестно, что он так старается.

– Елизавета Тиграновна, – окликает меня Константин Львович, управляющий, посреди кабинета которого я замерла, крепко сжимая в руке телефон.

– Извините, да, Ариэль Гадович инструкции прислал, – отмираю, как можно лучезарней улыбаюсь мужчине и, быстро напечатав «Сопровожу» Коцу, прячу телефон, – Очень приятно познакомиться, Константин Львович. Может быть сразу перейдем к экскурсии по гостинице? Хочу всё у вас посмотреть.

***

К концу официального рабочего дня я так устаю, что на курсы идти совершенно не хочется. Эмоционально я полностью вымотана и опустошена. И, если бы не тот факт, что учебный центр находится в соседнем здании с гостиницей, где я провела последний час, знакомясь в руководящим персоналом, то я бы наверно все перенесла, но…

Сам центр оказывается достаточно большим современным зданием в три этажа со своим кафе, коворкингом на первом этаже и большой зоной отдыха на втором. Администратор, молодой парень хипстерского вида, вежливо и подробно объясняет мне, как пройти к Софье Сергеевне, старшему коучу центра. Пока поднимаюсь на лифте на третий этаж, мысленно готовлюсь встретить такую же степенную даму как Эмма Ефимовна, и в итоге испытываю легкий шок, когда передо мной предстает маленькая чуть полноватая девчонка точно моложе тридцати, с короткой стрижкой, огненно-рыжими прядями в каштановых волосах, в кедах и толстовке с логотипом центра и невероятно обаятельной улыбкой.

– Я – Соня, привет, – она бодро пожимает мне руку и от нее такой положительной энергией прет, что я невольно забываю, что устала как собака.

– Лиза, – улыбаюсь в ответ, пожимая ее мягкую горячую ладошку.

– Очень приятно, – несмотря на несколько лишних килограммов Соня буквально порхает по своему заставленному всякой красивой дребеденью кабинету, невероятно быстро перемещаясь из точки в точку и наводя забавную суету, – Ну что, давай начнем с профтестирования, а там уже по ходу пьесы разберемся, да? Кстати, может что-нибудь хочешь? Чай, сок, кофе?

Подмигивает.

– Ну, давай, – сажусь в кресло для посетителей напротив ее стола, наблюдая за этой приятной мне девушкой, – И от кофе не откажусь.

– Отлично, я тоже, – она тут же подскакивает с места, – Я Любу, свою помощницу уже отпустила, так что сейчас принесу и начнем.

***

Когда возвращаюсь домой, дети уже укладываются спать. Встречаю Левку на кухне в одних трусах, Алиска валяется в кровати, уткнувшись носом в телефон.

– Привет, как курсы? – интересуется сын, доставая из холодильника яблочный сок.

– Да пока никак, только прошла профтестирование, – пожимаю плечами.

– М, и как? – выгибает пшеничную бровь.

– Мое призвание – работать с людьми и чему-то их учить, – выдаю с улыбкой, отбирая у него пакет с яблочным соком и отпиваю сама.

– Ну поучить ты любишь, – вздыхает сын страдальчески, наблюдая за тем, как пью.

– Как школа? – интересуюсь.

– Стоит, – пожимает худыми плечами.

– Отец доехал до дома?

– Спроси у него сама, – ехидно щурится.

Закатываю глаза и ору на всю квартиру.

– Алиска! Папа уже в Домбае?

– Да! Часа два назад звонил, – кричит мне в ответ.

Подмигиваю сыну, пока он издает возмущенное «пф-ф-ф», а потом стукаемся кулачками с ним.

– Все, я спать, завтра вечер свободный, можем в кино сходить, если хотите.

– У меня укулеле, мам, – орет Алиска из детской.

– А меня на день рождения пригласили. И мне кстати деньги нужны, – Левка смущенно чешет затылок, исподлобья поглядывая на меня.

– Кто пригласил? – устраиваю допрос.

– Одноклассница…

– Девочка? – поднимаю брови.

– Да ты просто Шерлок, – ерничает мой сынок, а у самого уши краснеют точь-в-точь как у отца.

– Симпатичная? Как зовут? Что подаришь? – становлюсь рядом с сыном, подпирающим задницей кухонную столешницу, и пихаю его локтем в бок.

– Мирра Ковалева. Мы ей на курсы по фотографии скидываемся, она увлекается, – бормочет сын.

– И цветы! – учу его.

– И цветы, – смиренно кивает.

Встречаемся с ним глазами. И у меня сердце щемит – так похож на отца.

– Ты уже у меня такой большой, – вздыхаю и пытаюсь Левку погладить по блондинистым волосам, но он уворачивается, фыркая, и отпрыгивает на добрый метр от меня.

– Ой, все, мам, я спать, с тебя три тысячи, – ретируется с кухни.

– Вот так всегда, – бурчу ему вслед.

Захожу к ним в комнату, чтобы поцеловать на ночь Алиску, выключаю детям свет, принимаю душ перед сном и ложусь сама.

Вот только сон не идет. Такой насыщенный был день, столько событий в нем было, новых знакомств, дел, волнений…

Но сейчас, когда я закрываю глаза в темноте своей спальни, в голове моей почему-то крутится только вчерашнее воскресенье, а не сегодняшний понедельник.

Может в этом виноват тонкий аромат розово-чайных роз, пропитавший всю мою комнату, а может то, что я весь день не позволяла себе вспоминать, как Сашка смотрел на меня, вручая этот букет.

И внутри так тревожно-тревожно…Тяжесть разливается и хочется плакать. Не знаю почему. Просто съедает тоска.

Он уже приехал… Что он сейчас делает? Время – первый час…

Спит уже наверно крепким сном в отличие от меня.

И я тоже пытаюсь заснуть, ворочаюсь, злюсь на себя, но никак. Мне неспокойно.

В какой-то момент рука тянется к телефону. Я даже уже сжимаю его гладкий корпус в руке. Не знаю, чего хочу. Точно не позвонить – тем более так поздно. Может быть написать? Что? Да просто спросить, как доехал. Он все-таки отец моих детей – это нормально за него волноваться, правда?

Но я не решаюсь, так и лежу в темноте с телефоном, широко распахнув глаза. Пока он вдруг не пиликает входящим сообщением. Когда вижу, что от Нины, покрываюсь липкой слабой испариной раньше, чем успеваю разглядеть, что же она шлет. Ни слова не написала. Только фото. Ночь, пустынная дорога, которую я узнаю, и две фигуры идут по тротуару прочь от фотографа. Близко, очень близко друг к другу идут. Узнаю Сашкину спину и… Руки начинают дрожать, в горле пересыхает. Строчу в ответ.

Лиза: «Это когда?»

Нина: «Вот прямо сейчас» и смайлик с разведенными руками.

Отбрасываю от себя телефон, словно это ядовитая змея. Дышу с трудом, ком в горле так и не проходит, воздух застревает. Зато слезы высыхают тут же. Вот так вот, Лиза, не переживай, отлично у него все.

И у тебя тоже будет. Должно!

Встаю с кровати и прямо в окно выкидываю эти чертовы вонючие розы. Не закрываю после – хочется побольше нового морозного воздуха в спальне. Хочется дышать. Поплотнее укутываюсь одеялом и мгновенно засыпаю, чувствуя, как холод щиплет кончик носа и уши. Будто только что умерло то, что мешало спать.

4. Лиза

Когда я встаю на следующее утро, то чувствую странную холодную пустоту. И мне вдруг так с ней спокойно. Не хорошо, но спокойно. Наверно, мне не хватало именно этого.

Ощущения, что всё. Это конец. Мы действительно расстались. Надо дальше жить.

Ночью, когда я увидела Сашкино фото с Тишаковой, я вдруг осознала, что я ведь даже предъявить ему больше ничего не могу. У меня нет такого права. Нет.

Я сама от него ушла, сама твердила, что моя личная жизнь – больше не его ума дело. И что он волен строить свою.

И, похоже, он просто меня услышал. Дословно.

Ну а то, что это именно Надя…

Я пытаюсь не пускать в голову мысль, что возможно у них все началось гораздо раньше, чем Левка застукал их в походе, но не могу…

Может быть, не было физической близости, но симпатия точно была, раз он первым делом побежал к ней, да?

Ну и удачи ему с Тишаковой! Пусть вместе по своим чертовым горам лазают. Отличная пара!

Внутри снова закипает разъедающий гнев, но я уже легко нащупываю точку безразличной опоры и снова возвращаюсь и свое спокойное философское состояние.

Пусть живет…Счастья ему. Хоть с Надей, хоть с Гадей. Мне все равно.

Я настолько погружаюсь в это чувство, что даже дети за завтраком замечают перемену.

– Мам, ты что такая…– Алиска щурится, вглядываясь в мое лицо и пытаясь подобрать подходящий эпитет.

– Какая? – отпивая кофе, вопросительно выгибаю бровь.

– Тихая…

– Будто с успокоительными переборщила, – уточняет Левка, отправляю в рот сосиску.

Смеюсь. Я просто отпустила мысленно твоего папу, сынок. Но вслух это конечно не говорю.

– Выспалась, – улыбаюсь, – Но, если так просите, могу и покричать!

– О, нет, все устраивает! – хором охают дети.

***

На работе тоже выдается спокойный день, наполненный рутинными заботами, словно весь мир решил помочь мне продлить состояние эмоционального анабиоза. Даже Ариэль весь день отсутствовал, никак не беспокоя меня. Вечером по дороге домой заехала в учебный центр к Соне. Выбрали с ней для меня первую обучающую программу. Так как у меня не было практики выступлений перед большой аудиторией, а моя должность предполагала командировки на различные семинары, то остановились на коротком курсе по ораторскому мастерству, которые как раз сама Соня и вела. Попили чай, похихикали, поболтали немного о личном, ближе узнавая друг друга. Она мне была очень симпатична, и я чувствовала, что и я ей.