Литературная телега
Тогда у меня произошли просто глобальные изменения в жизни – не просто поворот куда-то! Но не буду вдаваться в изложение подробностей. Короче! Я тогда оказался в Москве, и мне нужна была прописка московская. Это был СССР. Один из вариантов – фиктивный брак. Именно его-то решил реализовать мой товарищ. Была у него симпатичная знакомая-соседка, молодая и с дочкой. Одинокая. Работала на какой-то малооплачиваемой работе. Собственно, когда денег много бывает? Этой молодой стройной женщине выгорала (от государства) жилплощадь – однушка; очередь на получение подходила. Жила она в очень маленькой комнатухе коммунальной квартиры. И проговорилась она Николаю – моему знакомому, что под такой вариант хочет двухкомнатную получить. Нужен фиктивный брак – он же: фиктивный муж. Платит нуждающийся – бизнес! Но там другая и очень серьёзная сторона у этой медали. Кому нужна прописка, не должен претендовать на жилплощадь. Самыми порядочными в этом деле тогда оказались товарищи с Кавказа, чуть хуже – из Средней нашей Азии, далее – остальные представители огромной страны. При получении квартиры ты просто разводишься – прописка же остаётся. Риск для обладателя нового жилья. Риск и для тех, кто таким браком, получив несколько тысяч рублей, «помогает с пропиской». И эту тему я также тут не буду расписывать.
Коля решил две озадаченно-озабоченные человеческие судьбы свести по плану «Фиктивный брак». За подобные вещи он брался с космическим энтузиазмом. Оба нуждались – значит, никто никому не платит денег. Была «небольшая проблема», по откровению моего товарища. Со слов Николя она была весьма симпатичная, как на фигуру, так и на лицо. Не по годам сообразительная и «даже грамотная». «Ты же, Серёга, по фигуре ей под стать. Что не москвич, за версту видать. И без обид! Лицо… Не Ален Делон! Согласен?» С какой из трёх приведённых характеристик я должен был согласиться? Я просто промолчал. «Но надо понравиться! – продолжал Никола. – В тебе есть нормальный чувак, и не такой уж ты провинциальный! Просто времени нет на длительное знакомство! Планы горят! А она дамочка своеобразная…»
Колян ручался ей за меня всем, чем только мог; клялся, что я сразу разведусь, как только она получит новое жильё, и я пропаду из её жизни на веки вечные, не помышляя высуживать себе квадратные метры московского жилья.
Пришли к ней в гости для знакомства. Комнатка с маленькой тахтой и незаметным столиком была обклеена фотографиями полуобнажённых моделей из каких-то журналов. Западных, конечно, журналов – дело ж было в Союзе (рабочих и крестьян)! Очень маленькая комната даже для одного человека. Поболтали… Далее куда-то нас Николай вывел – чтобы «попритёрлись» друг к дружке. Потом мы втроём ехали в метро, и она зачем-то попросила мой паспорт. Очень долго смотрела на мою фотографию. С фотографии посмотрела открыто на меня оценивающим взглядом – очень откровенно и с мыслями своими в голове. Шло всё по плану, который продумал и реализовывал Никола.
Мне надо было смотаться на родину – на Урал.
Когда вернулся, на вокзале меня встречал Николай. Он улыбался мне – я улыбнулся ему. Поздоровались дружески. Направились к метро. По дороге был пустой разговор. Приехали к нему домой. Тут только он и сказал, что Ирина – так звали мою суженую – отказала мне в браке. Я принял это спокойно. Не стал спрашивать: почему?
– Понимаешь, Серёг! – начал сам Николай. – Она мне призналась, что не сможет с тобою поцеловаться в ЗАГСе!
Поцелуй в ЗАГСе – «это святое»… То есть доводы и поручительства Коляна за мою порядочность её убедили, а с поцелуем – проблема! Я как-то вообще не заморачивался по этому и другим поводам нашего «союза». В моих планах с «невестой» была прописка и не более. Целовать – не переспать же!..
Ирина занималась проституцией – не активно, а так… подрабатывала «тихонечко» для жизни. А в Москве и тогда деньги надо было иметь…
Я вспомнил её оценивающий взгляд с моего фото и затем на меня… Даже проститутка не смогла пересилить себя, чтобы поцеловаться с таким портретом в ЗАГСе, как у меня!
*54/81 *
# Интернет
«Учитесь быть искренними пессимистами. Вы всегда будете либо приятно удовлетворены своей правотой, либо – приятно удивлены».
Отрывки повести о любви
* Любовь… – сумасшествие.
А когда отпускаешь ситуацию,
то всё может стать
невероятным погружением в само счастье.
– Привет.
– Здравствуй…
В свои первые свидания оба были на «Вы», конечно же.
Сколько раз он произносил: «Здравствуй», чаще «Привет» – и слышал в ответ только одно: «Здравствуй». Это звучало от неё всегда одинаково… сдержанно, даже буднично. Не изменилось и позже, когда провели не одну из встреч любви, по-народному – «переспали». Мужчина произносил приветствие в зависимости от настроения. В плохом расположении духа натягивать маску позитива, это было не его – всё равно выдадут глаза, напряжение губ – на лице всё написано. При хорошем – лицо светилось, в глазах сама радость жизни. Позже и он стал спокойным ровным голосом говорить: «Привет…» Само как-то пришло. Он это сразу отметил. «Наверняка, она заметила, но не подала виду».
Два взрослых человека: женщина и значительно старше её мужчина. До их встречи, перипетий от проявившихся чувств друг к другу, непростых диалогов каждый жил своей во многом размеренной жизнью, но в одиночестве. В одиночестве не только стен собственной квартиры, постели с одной подушкой, но и на работе, впереполненном вагоне метро в часы пик, на корпоративах и в кругу родни. То состояние человека без второй половины рядом, что противоречит самой природе, нашему мирозданию. Одиночество внутри тебя и которое легко определяется чуть внимательному взору; к тому же с годами перестают тратиться силы на то, чтобы это скрывать. Оба даже привыкли к этому. Они взрослые…
Как нашли друг друга? Какая была у них первая встреча, и насколько романтично развивались их отношения? Каким взрывом разорвалось одиночество каждого из них? Как срывали они одежду, не замечая отстреливаемых в углы комнаты пуговиц? Как впервые он впился в её обнажённую грудь, которую приподнял одной рукой ближе к своим губам, другой рукой сжимая столь аппетитную ягодицу взрослой женщины? Как она захватила в свою длань его плоть и с трудом отодвигалась от тела мужчины, преодолевая давление мужских рук, чтобы в луче слабого света ночника наконец-то увидеть после длительной тоски само доказательство желания! Как всё произошло?..
Что-то имело место, чего-то меньше, чего-то и вовсе между ними не было и не могло произойти. Жизнь – не кино, не строчки из хорошей книги…
К своим годам каждый принял жизнь такой, какой она есть сегодня и сейчас. Был налажен ритм, постоянство, а какие-то отклонения, тем более радикальные, избегались. Надежда на что-то лучшее в этой жизни? Мечты об этом же? Глупо. С ума же сойдешь – а, может, кто-то и сходит в мире постоянно от ожидания свершения желаний (хотя бы одного!) и тем более чуда для себя. А его всё не случается… Если что произойдёт хорошее, то пусть порадует. Какие-то приятные моменты у мужчины и женщины в жизни происходили, естественно, но это присутствовало в определённом отрезке времени подобием фона, декорацией, которую выставили, а позже унесли за кулисы. И пребывали эти временные радости всё в том же устоявшемся ритме жизни каждого из них, теперь уже многолетнем ритме.
У женщины…
Её встречи с мужчинами в прошлом? Были встречи – пусть так это прозвучит. Допишем «разные» – были разные встречи. Какие мужчины? С двумя жила в гражданском браке. Думала и даже верила, что это любовь – такая вот эта, её любовь. Но ошибившись, а где-то и намучившись, расставалась. Прекращала чаще она «любовь» первой, чем от неё уходили мужчины. Обладала ли красотой? У каждого – своё понимание о женской красоте, красивом женском теле, лице… Симпатичная? «У каждого – своё понимание…» С юности определилась в одежде, с подходящим для себя стилем. В своём институте, где преподавала, на лекциях перед студентами не выглядела «серой мышью». К учёным степеням, карьерной лестнице её не тянуло. Получила пару лет назад доцента – сама для этого ничего не предпринимала – и хорошо: к зарплате чуть капнуло. Другой работы года три как не искала. И видна была её уверенность – такая – естественная, не напоказ, ненарочитая, не взятая на вооружение по увещаниям интернет-спецов.
Имела небольшой доход в магазине, что младший брат держал. Он ей по-родственному материально помогал, «прокручивая» родной и любимой сестре её деньги. Сначала просто пытался давать некоторую сумму, но она наотрез воспротивилась такой помощи. Нетрудно было придумать молодому предприимчивому человеку убедительное «экономическое обоснование» для вложения её денег в свой бизнес и получения сестрою процентов. Она это прекрасно понимала, уступила (брат всё равно бы не успокоился) и просто глупо отказываться в наступившей действительности от дополнительных финансов. Так скопила она на свою первую машину, что было абсолютно удобно женщине для поездки на работу и обратно. В ней она себя чувствовала защищённой, как в надёжной капсуле от внешнего, часто неприветливого мира. Про непогоду и говорить излишне. Плюс – выезды за город; на дачу к родителям. В посёлке, где у родителей имелся небольшой домик с шестью сотками, рядом не было никакого водоёма, чтобы искупаться в жару, забыться в лучах солнца после воды… Уезжала для этого через лес к искусственному водохранилищу, что в семи километрах от участка находился. «В земле ковыряться» не любила, но надо родителям помогать, которые с нетерпением ждали очередного садово-огородного сезона всю зиму. Ездила на доступные ей по деньгам заграничные туры: и на юга́, и по северной Европе. Об этом в институте никто не знал: понимала и просто жалела женщин-коллег, которые не могли многого себе позволить в сегодняшних реалиях. Соцсети? Для работы не надо. Абсолютно не её! «Больно умная?!» Не глупая…
Мужчина также преподавал в институте, но в другом. Смог стать завкафедрой; со второго раза защитил кандидатскую и на этом всё – признался самому себе, что это его потолок. А денег катастрофически не хватало на двух взрослых детей, которые жили с матерью. Дочь – старшая – вернулась, после развода. Детей не нажила в браке. Часто меняет работу; подолгу без работы, ища новую. Деньги нужны постоянно. Сын студент. Молодого парня одеть и на карманные расходы дать. В большом городе – деньги бОльшие в цене…
С женой… Развёлся давно, как только понял: его жизнь с этим человеком уничтожается в беседах, спорах и ожидании, когда супруга изменит в себе то, что для него было неприемлемо в женщине, матери своих детей. Тот идеал, когда двое нашли друг друга по любви или вариант: в каждом всё устраивает – не их случай брака. Разговоры с женой не помогли, а нервов унесли немерено. Ушёл…
И двоякое: не стало поводов для раздражения от бывшей, но остался один, не с детьми. Дети маленькие и так нуждаются в них обоих! Мужчина прилагал неимоверные усилия, чтобы терпеть расставание с любимыми дочерью и крохой сыном! Сейчас не так остро режет душу, как раньше. Редкие свидания с ними – не такой уж повод для радости… Но учился порадоваться этому. Договориться о встречах с детьми – было задачей не из простых. Тогда он ещё не знал, какое испытание его ждёт, когда они вырастут и начнут самостоятельную жизнь. Сперва в дочери он увидел то же, что стало поводом для расставания с женой. Уверил себя: «С сыном всё будет иначе!» Но гены! Дети – создания женщины и мужчины, а не кого-то же одного (стоило ли это указывать). Булгаковского Шарикова-Чугункина как ему не вспоминать было? «Дочь – женщина. Ладно… Это ещё понятно… С сыном такого не может быть! Он же мужиком растёт! Моё должно пересилить…» – часто крутилось в голове. Но и сын, став взрослым, начав жить самостоятельно, нёс в себе большею частью те черты, а главное – отношения по жизни и к нему, которые свойственны были матери. Мужчина оказался не готов к такому. «Они же росли с нею… Не в этом дело и не в генах одних только…» – обычно с этого начинал он думать в тиши своего одиночества. «Оставленная… брошенная мужчиной женщина может – намеренно или нет – своё в детях подчеркнуть, развить… Она будет доказывать, что бывший был не прав, а она вовсе не такая. Многие ещё и злость-обиду в помощницы призовут…» – вклинивалось иногда в продолжении его нелёгких дум. И быстро заметил своё повышенное внимание к другим разведённым семьям, где были дети, а суд в России оставлял их только с матерями, за редчайшим исключением. «От неё ушёл – это выход, спасение себя самого. Но жена проросла в детях, в их принципах и поступках! Ужас! Как же с этим жить мне?» В первое время была полная растерянность, даже пошатывало при хождении по квартире, голова гудела. Ещё одно тяжелейшее – если не самое: факт присутствия в детях неприемлемых им черт характера жены надо было в себе усмирять, ни на секунду не оставлять без контроля своё несогласие с явью, держать это на коротком поводке, когда проводил время с детьми. По себе знал силу генов, наследственности: «Не побороть это, даже если кто-то из детей вдруг захочет! Что-то пригасить – да, реально. Сдерживать – только до поры до времени. Полностью изжить – невозможно! В детях жена-мать… её понимание жизни и нравы!» Время шло, но не лечило. Принял и понёс свой отцовский крест.
С зарплаты, с частных уроков оставлял себе необходимый минимум: на еду, скромный быт, транспортные расходы. Частенько заставлял себя слепо верить тому, что окружающие не видят его материальных проблем. От этого обострилось внимание к внешности окружающих его людей, пассажирам общественного транспорта, прохожим на улице. Большинство выглядело аналогичным образом. Его брюки от старенького костюма проутюжены; немодные ботинки в глубоких на сгибе морщинах чистые и начищены кремом. Мода? Какая тут мода, когда себе в остатке минимум? Абсолютно глупая тема про моду не только к нему одному относящаяся. А когда его внутренний голос нашёптывал: «Хреново выглядишь, мужик…», то бросал в ответ: «Я тебя понял! Я тебя услышал! Предложения есть?! Нет!? Вот и замолкни!»
=== === === == == == = = = = = = = = = = = = = =
Первая его встреча с молодой женщиной произошла на семинаре по обмену опытом. Он всё же мог до этого дня её видеть – и не раз – на этих встречах-семинарах. На неё невозможно было не обратить внимания среди почти однородной массы преподавателей. Но настолько он отгородился в вопросе: «Женщина рядом с ним по жизни», что жил, не замечая их. Красивых, хорошо одетых, что всё реже встречались в метро, даже беглым взглядом не осматривал. Его жизнь, как он сам решил, к этому возрасту закончилась и осталось её только «просуществовать» – такое его было горькое определение.
=== === === == == == = = = = = = = = = = = = = =
Когда стукает лет сорок пять, а ты одинок – без второй половины, – то приходят первые мысли, что тебе не повезло и судьбой отпущено пройти свой путь до финишной черты одному.
Когда стукнуло пятьдесят… пятьдесят пять… и до этого прошло два десятка лет одиночного плавания по волнам океана жизни… Тебе под шестьдесят, а ты один, то – всё! Точно! До смертного одра тебе жить одному. Но это ужасно! Противоестественно самой природе жизни человека. Виной, видимо, наши способные думать мозги – «отвлечённое мышление», которым мы единственные обладаем в живой природе. У животных этого мышления нет – у них на инстинктах. Мозги… мозги наши тому виной… Так? Видимо.
=== === === == == == = = = = = = = = = = = = = =
Он задержал на ней свой взор. Совсем на чуть-чуть, как ему думалось… Не похожая на многих «женщина-препод» с неброской внешностью отличалась в одежде; ещё подметил её уверенность, но без какой-либо доли высокомерия. Спокойный взгляд, размеренные движения…
Если всматриваться далее, то было очевидным, что она неравнодушна к вниманию со стороны окружающих, хотя и привыкла к нему. Больше всего этого внимания было, конечно же, в институте от студентов: юношам «подавай» фигуру, девушки замечали лёгкий макияж и подобранную в сдержанных тонах хорошую одежду, туфли. Некоторые преподавательницы могли и в сапогах прийти на лекции, занятия лабораторные. Она же в аудиториях проводила свои пары только в сменной обуви. У неё были нехудые ноги с плавными изгибами и уверенно себя чувствующими на высоких каблуках невычурных туфель. О длине юбки или платья выше колен речи быть не могло – это её собственное понимание, а не указание свыше.
В тот раз он посмотрел на неё издали, ещё до начала встречи. Созерцал с глубоко скрываемым удовольствием. «Смысл?» А он должен быть обязательно? И всплыло давно забытое: «Ну чашечка кофе… может, цветы – и всё-ё-о…» На большее у него просто нет денег. Даже мысль не могла вызреть, чтобы впустить эту женщину (как и другую) в свою мало приглядную жизнь. Обстоятельства сделали («Сам сделал!» – в голове стреляло на это) … Обстоятельства сделали его жизнь какой-то деревянной, трудно подвижной. Самоконсервация оказывалась единственным выходом, чтобы существовать в условиях своих очень узких финансовых границ. И только одному. Или так ему было удобно? Первое – самоограничение – это его личное твёрдое убеждение; второе – ему так удобно – постоянно звучащее определение у расплодившихся знатоков жизни, у психологов из Интернета про зону комфорта… Его комфорт. «Глупость». Какая может быть в его сегодняшнем дне рядом женщина?.. А эта не просто симпатичная или таковой казалась в эти минуты… Что-то донеслось от неё к нему через три десятка шагов. Не что-то. Это то, что заставляет остановиться, задержаться, повернуться, посмотреть, не отводить взгляда. Те самые лучи, волны… флюиды. Может, химия?.. Не-е-е. Химия вблизи и не сразу…
Когда между ними произошло общение в рамках семинара, то оно и проходило в рабочем русле: его небольшой доклад по теме; вопросы-ответы, примеры; что и как выглядит на практике. Очередь «поделиться педагогическим опытом» дошла и до неё – что-то рассказывала, иногда зачитывала написанное ею же, понимая никчёмность своего короткого выступления. Да тут почти все с умным лишь видом присутствуют и говорят о своём многолетнем опыте в решении каких-либо вопросов по работе своих вузов, преподавательской практике, «государственном значении…» На самом деле… Для неё семинары эти – просто факт отлучки из серых стен института. Наука её давно не интересовала, преподавание было однообразной механикой с циклом в один год. Если что-то и появлялось новенькое, то это с подачи руководства. Сказали: тут надо изменить, тут скорректировать – меняла, корректировала.
Она сразу определила «статус» мужчины – свободен и не в поиске. Не самкой рассматривала его в те минуты, когда он поворачивался и слушал доклад очередного участника круглого стола – просто не затрудняла себя переводом глаз на другое. Как оказалось, позже – не только… Минут через десять после своего выступления у неё в голове выстраивалась цепочка мыслей и первых вопросов по этому мужчине и к себе самой… Она с ним… «Вместе?.. Мои бредовые фантазии, как следствие длительного одиночества взрослой дамы», – ухмыльнулась своему заключению.
=== === === == == == = = = = = = = = = = = = = =
И ОНА ПРОСНУЛАСЬ. Как просыпаешься ранним летним солнечным днём в свой выходной! Хотя лето где-то ещё впереди, но что-то осталось и всплыло из памяти от ушедшего. Не уснуть далее: организм привык сам без будильника просыпаться на работу. Но выходной – не надо ехать на эту самую работу! Проснувшись, просто лежала… Открыла глаза, всмотрелась сквозь узкую тюлевую щель на зарождающийся день. Спокойно на душе, и от этого было очень хорошо всему телу, каждой косточке. Женщина высвободилась от согретого ею одеяла. Приподнялась, помогая руками, села в просторной кровати, наклонилась, задержавшись взглядом на животе и ниже. «Уф-ф-ф, – выдохнула и движением головы назад закинула русые волосы за спину. – Доброго утречка, дорогая… Всё может быть… Я дорогая», – произнеся всё это вслух, оценивающе оглядела своё обнажённое тело. Ноги самостоятельно нашарили тапочки. Выпрямилась с нескрываемым удовольствием и снова взглянула в молочное тюлевое утро. Она не заметила, как пальцы рук захватили топорщащиеся от прохлады и вспыхнувшего возбуждения соски, стали их теребить и вращать, оттягивая. Почувствовав лёгкую боль, а следом приятное и зовущее желание, женщина поняла, что в ней очнулась тяга к мужчине. Ожила как-то спокойно и, вроде бы, нетребовательно. «Если нетребовательно, то чего ради?» Пока шла в ванную, зачем-то свернула на кухню, остановилась, и тут желание мужской близости дало о себе знать внизу живота и далее вовнутрь. Будто чего-то опасаясь, прикрыла ладонями лоно, свела плечи и походкой пингвина… пингвинихой прошлёпала в ванную. Принимала душ дольше обычного, всё с тем же вопросом и вороша свою память. «Странно… Чего-то такого не припомню… Не было так. Это что – возрастное? Старею? Да ладно!» – вынырнув из-под струй, утвердительно закончила она вслух свои мысли.
Вытиралась медленно, не отрывая взгляда от зеркала, внимательно осматривая свои глаза, лицо, шею. И тут в голове чётко выплыл его образ. Руки с полотенцем замерли и опять хотели ринуться к низу живота. «Стоп-стоп-стоп! Хорош, милая! Сто-о-о-оп! Он же старый!.. Я не молода, конечно… Как сказать, вообще-то… По отношению к нему… Возрастное что ли, блин, всё-таки? Ой, мамочки…»
Завтракала быстро из-за одного только вопроса: «Это возрастные изменения у меня?»
Если и были планы на эти выходные, то она их помнила теперь весьма смутно. Оделась на выход, сунула в карман список продуктов на неделю, что писала заранее, машинально побросала что-то из своих вещей в большую сумку сетевого магазина и быстро проследовала на стоянку к автомобилю. Он всегда действовал успокаивающе. Какая бы нервотрёпка не произошла, после пятнадцати—двадцати минут пребывания за рулём любимого авто её мысли обретали последовательный строй нужной очерёдности, а следом и покой.
«За город!» – скомандовала она машине или себе.
=== === === == == == = = = = = = = = = = = = = =
Одна неделя перетекала в следующую, но теперь её жизнь потеряла покой. Будто семя, что где-то лежало в ней до этого самого времени, стало медленно свербить ниже пояса своей заострённой частью. Месяца полтора искала у себя следы «приближающейся старости». Была уверена – проблема в этом. Больше времени уходило на то, чтобы нанести косметику, поиски седого волоса; осматривала внимательно свои пальцы, кисти рук снаружи. Чаще за день подносила зеркальце к лицу. В больших витринных окнах магазинов не отводила взора от своей фигуры; поворачивалась специально иной раз так, якобы посмотреть, всё ли нормально с одеждой. А упрямый червячок в голове выговаривал ей: «Не то!»
В сновидениях искала какой-то смысл, разгадку, но хватало ума не обращаться к сонникам в Интернете. Хуже было, когда просыпалась ночью: ворошила память, обращалась к своему опыту прошлых лет. По несколько раз прокручивала одно и тоже. На границе засыпания под самое утро что-то в голове утвердительное могла услышать, но почти ничего не помнила, проснувшись. Сновидения – это хоть спишь, а бессонница – сущий кошмар: отнимает силы, и выглядишь весьма неважно.
Силы утекали тонкой струйкой, голова не освобождалась от мыслей и вопросов. Но брала себя в руки на работе, выдерживала занятия, совещания… И признала, что нет никакого «приближения старости». На какое-то время стало легче, но вопросы: «А что это тогда? Что со мною случилось? А, может, произойдёт что-то…» Вопросы остались. Она упорно гнала одну единственную мысль, вернее, одного человека не хотела признавать, который всплывал в её голове…
В один из выходных дней обессиленная женщина сидела в своей машине на стоянке у торгового комплекса. Только что перегрузила из тележки в багажник кучу мешков с продуктами и не только с ними. Надо было прийти в себя от скопления народа торгового центра, чем её каждый раз раздражал такой поход. Хотела даже прикрыть глаза. И тут она увидела его! Того самого, чей образ прижился где-то в ней и не исчезал насовсем, как не пыталась она от него избавиться. Женщина всё поняла окончательно. Ещё больше обмякла, но глаз от него не отводила.
«Господи…»
Она не произнесла этого вслух – сил не было. Ей казалось, что у неё совсем ничего не осталось из сил.
«Господи», – повторилось в мозгу…
Вечером засиделась на кухне и не отводила взгляда от того, что было за окном. Там ничего нового, но она и не смотрела на что-то конкретно. Необходимо было какое-то пространство, пустота, бесконечность… Между высотками домов нашлась брешь, через которую виднелось небо. Похоже, там и нашли необходимое её застывшие глаза.
Продолжались бесконечные дни и ночи, когда она пыталась кому-то внутри себя что-то объяснить и доказать.