Что было, что будет, чем сердце успокоится
Тайм-аут!
Я в изнеможении рухнула на пол, прислонилась к перевёрнутому стулу спиной и задумалась. Если не получается действовать силой, значит, надо брать хитростью. Кажется, в холодильнике оставалась пара сосисок и пакет молока… Ладно, считай, котик, что я сдалась!
– Кис-кис-кис…
Миска с белой жидкостью, а также очищенные и порезанные на кусочки колбасные палочки расположились в самом центре комнаты, а я затаилась поодаль, невинно пряча руки за спиной. Лицо я сделала самое благодушное, на какое только была способна. Рыжий оккупант, не мигая, смотрел на меня. Кресло, на спинке которого он пристроился, было моим любимым местом в этой квартире. Скотина!
– Кушать подано, идите жрать, пожалуйста! – ласково пропела я, не спуская глаз с наглеца. – Ну, что расселся, бесстыжая твоя морда? Марш к столу! Судя по твоему виду, последний раз тебе приходилось есть месяц назад, а то и два… Ну?!
Кот кинул осторожный взгляд в сторону еды, но спрыгивать с кресла не спешил. Как будто чуял что-то. Вот зараза!
– Послушай, давай заключим соглашение, а? Я дам тебе спокойно поесть, а за это ты покинешь мой дом и оставишь о себе только самые прекрасные воспоминания. Даже разбитую посуду и изодранные джинсы я тебе не вспомню, вот честное слово!
– Мявк! – одно рыжее ухо дёрнулось.
– И откуда ты взялся на мою голову, а?! – я посмотрела в сторону открытого окна. – А правда, откуда? Не с неба же свалился, в самом деле? Блин!
Я метнулась к окну и, как будто впервые, внимательно огляделась по сторонам, наполовину высунувшись на улицу. Слева и справа, а также сверху не было ничего такого, что наводило бы на мысль о причине появления здесь этого обормота. Балконов на этой стороне фасада не было, левое окно было моим, кухонным, а в квартире по правую сторону сейчас никто не жил – там уже год шёл ремонт. Сверху? Окно над нами принадлежало Петровым, у которых отродясь животных не водилось – глава семейства имел стойкую аллергию на шерсть любого вида. Та-а-ак…
Я обернулась назад. Зелёные глаза смотрели на меня пристально и очень по-человечески. Бред какой-то!
– А может быть, я сама тебя впустила? Вчера? Случайно? А что, очень даже возможно. На площадке у нас темень такая, что даже если четырьмя глазами смотреть, и то ничего не увидишь! А этот бродяга, значит, мимо моих ног прошмыгнул, затаился, а утром тут как тут – здрасте, я ваша тётя! Ну да, так и было!
Я даже повеселела малость – не люблю туманные истории. А тут вполне здравое объяснение нашлось, даже думать особо не пришлось. Гость на кресле тоже оживился, словно почувствовал перемену в моём настроении.
– Иди жрать, голодранец! Смотри, а то я барышня непредсказуемая, и передумать могу!
Он посидел ещё пару минут, как будто и правда раздумывал над моими словами, а потом, лениво потянувшись, спрыгнул на пол и медленно, не спуская с меня глаз, направился к миске.
– Да не трону, не трону, – благодушно улыбнулась я и даже сделала шаг назад. – Договорились же! Но смотри, это единственная трапеза в моём доме, потом чтобы и духа твоего тут больше не было, понял, лопоухий? Или ты девочка?
– М-мявк! – согласился тот.
– Ну, девочка, так девочка!
Я перевернула стул на ножки, села, закинула ногу на ногу и, краем глаза наблюдая за гостем, уставилась в окно. Одна назойливая мысль стучалась в мою голову, и мне понадобилось всё моё мужество, чтобы взглянуть ей прямо в лицо…
Глава 5
– Татка, прикинь, нашлась моя любимая косметичка! – радостный Ленкин вопль чуть меня не оглушил. – Полезла я, значит, в чулан, споткнулась о старую бабкину коробку, крышка слетела, а на самом верху лежит она, родненькая! Помнишь, сколько лет я её искала, а? Татка, ты чего молчишь?
– Тебя слушаю, – буркнула я.
– Голос у тебя какой-то нерадостный, – с сомнением протянула Ленка. – А что за звуки там у тебя?
– Какие ещё звуки? – ещё более недовольным тоном спросила я.
– Как будто кошка мурлычет. Не зная о твоей любви к этим прекрасным существам, я бы решила…
– Так что там с бабкиными тетрадями? Да заткнись уже, зараза!
– Это ты мне? – обалдела подружка.
– Не тебе! – рявкнула я. – Вот свалилась на мою голову!
– Татка, это ты из-за косметички так взъярилась? – осторожненько подала голос Ленка после паузы. – Ты не думай, отдам тебе твою пудру, я помню! Но я же не виновата, что моя бабка её стащила, откуда мне было знать, что…
– Да сдалась мне твоя пудра, Лен! Тыщу лет не вспоминала и не вспомнила бы, если бы не ты!
– Не моя, а твоя вообще-то…
– Мя-я-уу! – громко встряла в разговор рыжая бестия.
– Ой! – охнула Ленка. – Ну точно – кошка! Татьяна, что там у тебя происходит? Ты что, на улице? Не мучай бедное животное!
– Такую замучаешь! – в сердцах воскликнула я. – Я первая дуба дам. Прикинь, она мне уже всю обувь обгадила! Вот так, пусти человека, тьфу, кота в дом!
– Ты пустила кота в дом?? – поразилась подруга. – Ты???
– Знаю – дура, но это ненадолго, пусть так и знает! Понятно тебе, маленькая мучительница? Лен, ты не знаешь, как распознать – это сука или кобель?
– Я сейчас приеду! – решительно воскликнула подруга и бросила трубку.
Я вздохнула.
Да-да, дело именно так и обстояло – я впустила в свою любимую квартирку это невозможное наглое существо с полным осознанием того, что творю. Но, как я и пояснила подруге, ненадолго, только до того момента, как моё твёрдое решение совершить карьерный скачок воплотится в жизнь. А уж тогда, милая киса, посмотрим, кто хозяйка в этом доме!
– Хорошенькая какая! – взвизгнула Ленка, едва увидала непрошеную гостью. – Обожаю рыженьких! Ну-ка, ну-ка…
Она проделала какие-то манипуляции с животным, а потом уверенно заявила:
– В нашем полку прибыло! Девка! Да ещё с характером!
– Про характер можешь мне не говорить, – буркнула я. – Видимо, в эту квартиру слабаки не попадают. Впрочем, так даже лучше!
– Лучше? Для чего? – подруга с подозрением подняла на меня взгляд. – Ты что задумала, Татьяна?
– Кстати, ты бабкины тетрадки притащила?
– А то! Правда, пока только одну, к остальным Валеркино барахло путь преградило, но зато какую… На, сама глянь!
Она бережно вытащила из сумки ярко-красный пакет, в котором находилась весьма толстая, с потрёпанными краями, тёмно-синяя тетрадь. На её обложке красовалась цифра шесть и ещё какие-то закорючки, на первый взгляд нечитаемые.
– Я думаю, что шестёрка тут неспроста выведена! Это же цифра… сама знаешь кого! – возбуждённо произнесла Ленка.
– А по-моему, это обычный порядковый номер. Тетрадь под номером шесть, а барахло твоего благоверного скрывает ещё пять других. Твоя бабка во всём была плодовита…
– Это ты сейчас о чём? – обиженно вскинулась Ленка. – Если ты намекаешь на моих родственников…
– Ни на что я не намекаю, остынь, – пробормотала я, зачарованно перелистывая одну страницу за другой.
Интересно, что бы сделала со мной хозяйка тетрадей, узнав, что её записи попали в мои руки? Пожалуй, двумя пострадавшими цыплятами на этот раз не обошлось бы…
– Ну что там, Тат? – подруга с любопытством вытянула шею.
– А то ты не знаешь! – я повела плечом, загораживая обзор. – Небось, уже всю изучила, пока до меня донесла!
– И вовсе нет! – пропыхтела она. – Ни разу не открыла, клянусь! Даже на Валеркины уговоры не повелась!
– А этому что за дело? Вот же тетеря любопытная, вечно свой нос суёт куда не следует!
– Тань!
– И скажи, что я не права!
– Скажу! Пусть он и не семи пядей во лбу, но непорядочным точно никогда не был! А что любопытен – так кто из нас этим не страдает? Между прочим, любознательность – это движущее качество нормального человека!
– Прекрасного адвоката Валерка себе нашёл! – усмехнулась я. – Ладно, не заводись. Лучше скажи, – я закрыла тетрадь и вновь упаковала её в красный пакет, – чем мне нового члена общества кормить? Что, корм сухой покупать?
– Ни в коем случае! Она же потом на человеческую еду и не взглянет!
– Так это же прекрасно!
– Для тебя – да, а для бедняжки решительный шаг ко всяким болячкам. Я слышала, что от искусственного корма у животных камни в мочевом пузыре появляются!
– Бред какой!
– Правда, это если только дешёвый корм покупать… – задумчиво потёрла ухо Ленка.
– А на дорогой мы пока не заработали, правда, милашка? – я подмигнула кошке. – Значит, будешь жрать то, что дадут! Как думаешь, Лен, бутерброды с колбасой подойдут?
– Ей нужно кашку варить, супы разные, рыбку можно…
– Ага, щаз, разбежалась! Я и себя-то не часто рыбой балую, хоть люблю её страшно, а уж для какого-то рыжего заморыша…
– Коты без рыбы тоже жить не могут, хотя в больших количествах употреблять не следует, конечно… Слушай, а ведь вы с киской похожи!
– Любовью к рыбе?
– Да нет! Хотя и этим тоже. Внешне похожи, вот честное слово!
– Ты что, мать, ослепла? – возмутилась я. – Я, по-твоему, рыжая, что ли?
– Рыжая – не рыжая, а всё-таки явное сходство на лицо! И чем больше на вас смотрю, тем сильнее в этом уверяюсь!
– Ты это слышала?! – с негодованием обратилась я к кошке. – И как тебе это нравится, а?
– Мя-я-у!
– Вот и я говорю, ересь полнейшая!
– Тань, а, Тань! – Ленка изумлённо покрутила головой. – Я тебя не узнаю́…
– Да я сама себя сегодня не узнаю́… Но вообще-то, – спохватилась я, – эта красотка нужна мне для дела!
– Для какого? – Ленка затаила дыхание.
– Вот для этого! – я потрясла перед её носом тетрадкой.
– Будешь опыты на ней ставить? – ахнула подруга.
При этих словах кошка, будто поняв человеческую речь, попятилась назад.
– Ты что! На это даже я не способна! Так, сейчас я поставлю чайник и за кружкой горячего чая с плюшками поведаю о наших с тобой дальнейших планах! Что было, что будет и чем сердце успокоится…
Глава 6
– Ты всё проверила? – в который уже раз спрашивала Ленка дрожащим от волнения голоском. – Ничего не упустила?
– Упустила! – зловеще прошипела я.
– Что?? – Ленкин нос стал похож на ошпаренный помидор.
– Твой дурацкий характер, блин! И надо было мне такую трусиху в помощницы брать! Где моя интуиция была? Лучше бы я Петровну попросила, честное слово, и то больше толка было бы!
– Ну, Та-а-ань! – Ленка выпрямилась. – И ни капельки я не боюсь! Просто нервничаю, всё-таки я впервые в такой ситуации…
– А я, можно подумать, всю жизнь этим занималась! Вон, у Маньки поучись, сидит и в ус себе не дует! Сфинкс просто!
– Ей-то другая роль досталась.
– Ещё неизвестно, кому больше повезло, нам или…
Договорить мне не удалось – в дверь позвонили, и мы с Ленкой, одновременно вздрогнув, в ужасе уставились друг на друга.
– Ещё не поздно отменить… – прошептала я, в мгновение растеряв былой пыл.
– Только через мой труп! – храбро заявила Ленка и сделала шаг к двери. – Господа артисты, по местам! Представление начинается!!
Спустя пару секунд помещение заволокло тьмой – это Ленка нажала на выключатель, выходя из комнаты. Я затаила дыхание, бормоча про себя все проклятия, какие знала. К горлу подкатывала тошнота…
Не знаю, сколько времени мы с Маней просидели в темноте. Мне показалось – вечность. Из прихожей доносились шепчущие голоса, шорохи, мне всё время казалось, что вот сейчас мои мучения, наконец, закончатся, но они всё длились и длились, конца и краю им не было. В комнату никто не заходил, и уже стали проясняться предметы, знакомые и неузнаваемые в сумраке вечера. Вот мой старенький диван, накрытый роскошным покрывалом, которое ещё сегодня утром пряталось в закромах Ленкиного дома. А вот стол, за которым когда-то покойный батюшка совершал свои махинации и который до сей поры так и оставался стоять в его комнате. Но только не сегодня! А то, что лежало теперь на круглой столешнице, могло привести моего дорогого родителя в исступление – если бы только он дожил до этого чудесного мига…
Но всё когда-нибудь заканчивается – пришло к концу и томительное ожидание. Тихонько скрипнула дверь, и на пороге появились две фигуры – худая Ленкина и высокая какой-то женщины. Моя спина покрылась по́том, а у Маньки участилось дыхание и нервно дёрнулся хвост.
В следующее мгновение случилось чудо – взорам вошедших предстал шар, вспыхнувший вдруг в темноте комнаты и осветивший круглый стол, сияющую синим атласом человеческую фигуру и изящный профиль маленького существа, восседающего по центру столешницы.
– Ах! – донеслось до меня приглушённое восклицание.
– Мр-р-р! – отчётливо произнесла Маня, не поворачивая головы. – Мр-р, мр-р, мур-р-р.
Ах, Манька, ах, умничка!
– Аманус козициус! Терра бона тринелас гарус! Ишт варан да!
Пропевая только что выдуманную абракадабру, я, вытянув руки вверх, стала постепенно подниматься, слегка покачиваясь из стороны в сторону и трясясь мелкой, но весьма заметной дрожью. Дрожь мне удавалась особенно – не прошли даром занятия восточными танцами.
– Меркус цитрус! – выкрикнула я в конце громко, и на этой ноте шар, всё это время висевший перед нами в воздухе, плавно опустился на стол, заняв Манькино место – маленькое рыжее существо сместилось левее, ближе к своей хозяйке.
Я же, возвращаясь в кресло, слегка не рассчитала, в пылу действа позабыв о важной детали своего туалета – подушке, привязанной к животу. А всё Ленка! Полные люди, видите ли, внушают больше доверия, чем худые! Вот и пришлось мне к сегодняшнему спектаклю обмотаться всяким тряпьём, а к моему плоскому животу, которым я всегда гордилась, усердная подруга привязала огромную подушку. Платьем мне служила занавеска, тоже из Ленкиных запасов – в моём доме ничего подходящего по размеру не нашлось. Занавеска была потрёпанная, но зато атласная и переливалась небесным цветом, особенно прекрасным в свете сияющего шара, о конструкции которого Ленка могла бы рассказывать часами – если бы кто-нибудь, конечно, это ей позволил.
Так вот, подушка чуть не загубила весь спектакль. Если бы не Манька. Отвлекая внимание от запутавшейся в тряпье хозяйки, она взвыла так, что обалдевшие зрители вздрогнули, а улица за окном отозвалась хором группы поддержки – представителей того же племени, к которому принадлежала и моя спасительница. Никогда раньше не испытывала я такой благодарности к ненавистным прежде животным. Когда всё закончится, накормлю весь район! – пообещала я им мысленно, вновь устроившись в своем кресле.
Манька замолчала, действующие лица выдохнули.
Ленка сделала маленький шажочек ко мне.
– Фаина Радомировна…
– Кто здесь? – дрогнула голосом я, словно только что заметила вошедших в комнату людей.
– Фаина Радомировна, простите, что помешали… – Ленка перешла на благоговейный шепот, – но к вам посетительница!
– Мы договаривались… – подсказали ей сзади.
– Ольга Николаевна звонила вчера…
– Вчера? – слегка недовольным тоном осведомилась я. – Но я же просила вас, Диана, никого ко мне не записывать!
– Я помню, Фаина Радомировна, – Ленкин шёпот приобрёл умоляющий оттенок, – но может быть, в порядке исключения? У Ольги Николаевны тяжёлая ситуация, можно сказать, вопрос жизни и смерти!
– Прошу вас, Фаина Радомировна! – гостья тоже сделала небольшой шаг вперёд, довольно решительный впрочем. – Заклинаю, помогите! Ничего для вас не пожалею, последнее отдам, только помогите!
– Нет-нет, это невозможно. Диана, проводи гостью…
– Вы – моя последняя надежда, Фаина Радомировна! – завопила посетительница, бросаясь вперёд, но бдительная Ленка была начеку, перехватив её на полдороге. Опыт в семейных склоках не прошёл для моей подружки даром.
– Я же вас предупреждала, Ольга Николаевна! – с укором сказала Ленка. – Фаине Радомировне сейчас не до нас, идёт война миров, а вы со своими любовницами!
– Да не с моими, не с моими, а с мужниными, будь он неладен, ирод!
– Ваш муж вам изменяет?! – в моём тоне появились совсем другие нотки. Сочувствующие. – Почему вы так решили?
– Добрые люди просветили! – едко произнесла женщина. – А у нас дети, Фаина Радомировна! Мальчик и девочка!
– Ах, дети!
Я покачала головой и сделала вид, что глубоко задумалась. Гостья затаила дыхание.
– Нет! – решительно воскликнула я через пять минут и величаво поднялась, незаметно поддерживая подушку рукой. Ольга Николаевна скисла. – Нет, нет и ещё раз нет, говорю я вам! Дети не должны страдать! Так уж и быть, Ольга, сделаю для вас исключение, но только один раз!
– Спасибо, ах спасибо вам! – заколыхалась всем телом посетительница, пытаясь вырваться из Ленкиных рук.
Но моя подруга была на чеку.
– Ольга Николаевна, вы обещали!
– Да-да, извините меня! Но я так рада, так рада!
– Я всё понимаю, но всё же держите себя в руках. Фаина Радомировна не любит суеты.
– Мявк! – поддакнула кошка.
Я резко рухнула на своё место. Моя решительность сейчас была связана не столько с Ленкиными словами, сколько с поведением предательницы подушки – путы, скрепляющие её с моим животом, ослабли, и трагедия грозила перерасти в фарс. К счастью, атласная ткань, прикрывающая моё тело, была непроницаемая, а папашин стол – весьма устойчив, подушка оказалась прижатой к столешнице, и мне оставалось только сдерживать себя в движениях и не дышать очень уж интенсивно. О чём я и пыталась помнить всё время, пока беспокойная гостья радовала нас своим присутствием.
– Диана, начинайте, – кивком головы я позволила Ленке приступить к своим обязанностям, а сама, насупив брови, прикрыла глаза, оставив на всякий случай маленькую щёлочку, и зашевелила губами.
Ленка умчалась на кухню варить кофе, а гостья, нервно ёрзая на стуле, принялась трещать суставами пальцев. Я поморщилась, не открывая глаз. Треск прекратился, а вскоре и дыхание женщины успокоилось, лицо разгладилось, а в глазах появилось умиротворение. Конечно, какую-то роль в этих метаморфозах сыграло Манькино размеренное мурлыканье, но и обаяние своей личности я не сбрасываю со счетов.
К Ленкиному приходу безмятежность, разлившуюся в тишине комнаты, можно было трогать пальцами. Диссонировать с окружением подружка не стала. Медленно, тихо ступая босыми ногами по ковру, она подошла к гостье, поставила перед ней блюдце с дымящейся маленькой чашкой и, кивнув мне, сделала два шага назад, встав у посетительницы за спиной.
Я глубоко вздохнула.
– А теперь, дорогая Ольга, прошу выпить кофе, полностью погрузившись мыслями в свои проблемы. Сконцентрируйтесь. Не отвлекайтесь ни на что лишнее. Пусть энергия перетечёт через вас в это маленькое глубокое озеро, и да откроет оно нам свои тайны! Когда допьёте кофе до конца, чашку ни в коем случае не опускайте – о дальнейших ваших действиях я вам расскажу. Пейте! И помните: если хотите узнать правду – не отвлекайтесь!
Судорожно сглотнув слюну, женщина осторожно ухватилась за фарфоровое колечко и поднесла чашку к губам. В глазах её метались суматошные мысли, переносицу прорезала глубокая складка.
Я кинула взгляд на Ленку. Она подняла большой палец вверх. Оптимистка! Мало оглушить человека, ещё надо его заговорить, и желательно хоть изредка касаясь верных струн, иначе скандала не оберёшься. А впрочем – разве я не дочь своего отца? Сколько лет он водил людей за нос? А то, что удалось одному родственнику, вполне по силам и другому!
Занятая своими мыслями, я и не заметила, как наша первая клиентка допила свой напиток и в ожидании замерла с чашкой в руке, боясь потревожить строгую хозяйку.
– Всё? – спохватилась я. – А теперь, пожалуйста, трижды взболтайте осадок круговыми движениями против часовой стрелки, накройте чашку блюдцем и переверните. Прекрасно, моя дорогая! Ждём!
Маня, умница, свернулась клубочком, помахивая пушистым хвостом. Ленка подавила зевок, меня тоже потянуло в сон. Вот будет хохма, если я засну в самый ответственный момент! Ну-ка, Татьяна, соберись, сейчас начинается самое главное! Перед моим внутренним взором появилась страница с нарисованными на ней знаками. Большое чёрное пятно – несчастье, глаза – перемены, крест – неприятность, волны – путешествия… Ерунда, сейчас такое наговорю, что мало не покажется!
Я мысленно потёрла руки и потянулась к перевёрнутой чашке.
– Прекрасно получилось! – с наигранным воодушевлением в голосе воскликнула я, кляня в душе тот день, когда мне пришла в голову эта идея – зарабатывать на жизнь гаданием!
Конечно, Ленкиной бабке было легко, с её-то неутомимым воображением, а мне как различить в этих кляксах хоть какое-то подобие фигуры? Надо было всё-таки подготовиться, хоть самой себе погадать заранее, а не рассчитывать на смекалку и везение.
– Ну что там, всё плохо, да? – гостья вытянула шею, пытаясь заглянуть в чашку.
Я строго проскрипела:
– Ольга Николаевна, вы хотите исказить своё будущее?!
Она отшатнулась, взмахнув руками.
– Нет-нет, что вы, я просто…
– Мы же вас просили, голубушка! – мерзким голосом произнесла Ленка. – Фаина Радомировна и так пошла на уступки…
– Всё-всё, простите меня!
Она застыла с виноватым выражением лица, и я опять погрузилась в кофейные разводы, изо всех сил раздумывая, как выкручиваться из этого положения. Вот хоть ты тресни, ни одной знакомой фигуры не увидать в этих загогулинах и кривых! Как будто шторм прошёлся по дну чашке, нагнав хаос и разрушения. И тут меня осенило!
– Ох и ураган пронёсся по вашей жизни, дорогая Ольга! – с чувством воскликнула я, вскидывая на клиентку сочувственный взгляд. – Ни одного кусочка не пощадил, всё вверх дном перевернул! Корни выкорчевал, гнили на берег нагнал, всё живое дыхания лишил.
– Точно, точно! – она подалась вперёд, широко раскрыв глаза. – Ни одного живого места не оставил, ирод проклятый!
– Так, а это что такое? – я поднесла чашку ближе к глазам и укоризненно покачала головой. – Ну вот они, все, как на ладони! Раз юбка, два…
– Это они, они, шалавы бесстыдные! – вскричала женщина. – Десять лет он мне голову морочил! То у него совещание, то командировка, а сам в это время…
– Вижу пути-дорожки, то прямые и короткие, а то длинные, бугристые… – вдохновенно несло меня.
– Бугристые – это вы верно заметили. За бугром даже изменял мне, душегуб, в Китае! Да-да, с Китая всё и началось!
– Так вот почему… – я скорбно наклонила голову. – Знаете ли вы, милая Ольга, что в Китае самые искусные ворожеи? Вот, значит, откуда ниточка тянется… Мне кажется, я даже начинаю догадываться, чьих рук это дело!
– Чьих?! – её рот изумлённо приоткрылся.
– О, есть в Пекине одна особа… Давно я на неё зуб точу! Много подлостей она людям подкладывала, и не сосчитать!
– Знаете, ведь мой Саша как раз в Пекине и был! – прошептала женщина, побледнев. – Полгода командировка длилась… А приехал оттуда как будто сам не свой…
– О чём я и толкую, голубушка! О, страшная женщина, не так просто будет противоядие найти!
– Но вы найдёте, правда, Фаиночка Радомировна? Ничего не пожалею, если надо – квартиру мамину продам, только помогите! У нас ведь дети…
– Успокойтесь, милая! Всё, что смогу – сделаю. За всех обманутых женщин поквитаюсь!
Я стукнула кулаком по столу, светящийся шар вспыхнул ещё ярче, Манька, взвыв, взвилась в воздух, Ленка перекрестилась, гостья схватила меня за руку.
– Поквитайтесь, Фаина Радомировна! Верните мужей в семьи!
– А способ мщения… – я отвела её руку, – нам покажут карты! Диана!
Ленка не отреагировала на оклик, продолжая стоять, как столб.
– Диана!! – стукнула я ещё раз по столу. – Да что с тобой?!
– Ох, простите, Та… Фа-а-ина Радомировна! – очнулась подружка и сорвалась с места.
Чашка с блюдцем были спешно унесены на кухню, круглый светильник, изобретение сметливого Ленкиного ума, сдвинут на край столешницы, а колода, которая всё это время грелась моей попой, вытащена на тусклый свет.
– Что было, что будет, чем сердце успокоится… – забормотала я, перемешивая карты. – Думайте, Ольга, сконцентрируйтесь на своих проблемах… А теперь сдвиньте, пожалуйста, карты левой рукой. Левой, я сказала!
– Простите…
И вот уже карты разложены в несколько рядов передо мной, а я, чувствуя внутри себя какую-то смутную тревогу, вглядываюсь в разноцветные картинки. Мигнул и погас на секунду свет, а потом вспыхнул вновь, усиливая мои странные ощущения. Что-то не то, что-то не то! – билась в мозгу упорная мысль. Перед глазами поплыли волны, подхватывая и увлекая за собой красные сердечки и чёрные крестики, превращая их в одно сплошное пятно. Голова закружилась резко и кратковременно, а когда пелена рассеялась – карты вновь были на своих местах, а сосущая тревога вдруг превратилась в знание. Я знала, о чём они меня предупреждали! И это знание, на миг парализовав меня страхом, вылилось в быстрый и короткий монолог.
– А ведь вы слукавили, Ольга Николаевна! Похождения вашего супруга – лишь ответная реакция на вашу измену! Помните новогоднюю ночь и мужа вашей подруги? Помните?! За предательство надо платить, голубушка! Вот вы и заплатили! А ведь подруга была беременна! Ну что вы на меня так смотрите, разве вы этого не знали?