Болельщик на солнцепёке. Рассказы о любви и спорте

− Я тут не при делах.

− Да ладно. Виолетта сейчас с Ильёй загуляет, а ты третье место на финальных соревах10 займёшь.

− Это личное дело Виолетты, − мило, натянуто улыбнулась Ксюша.

− Но ты же знаешь, что Илья – дебил. Предупредила бы.

− Я предупреждала! А она… не слушает, – видно было, что Ксюша и правда предупреждала и расписывала, какой Илья плохой.

− Если бы ты с ней меньше на эти темы трепалась, она бы не стала с Ильёй.

Ксюша возмущённо затрясла кудрями, стала натягивать шапочку:

− А на какие темы трепаться? Всех грязью поливать, как ты? Что все дуры, а ты, наша великая Полина, одна умная?

− Ну ты, − процедила Полина, − овца курдючная. Всем глазки строишь. И тренерам, и пацанам. Тебя все в бассейне ненавидят.

− Это тебя ненавидят!

Полина прекратила бесполезный разговор. Этой весной дуры стали размножаться уже не почкованием, а делением как одноклеточные.

Как Полина предвидела, так и получилось. Виолетта, которая все годы пахала, стала при каждом удобном случае прогуливать тренировки. Придёт в бассейн, дождётся Илью, и − пошли гулять. Променять треньки на шатания по улице и кино! Ну не идиотка?! Илья-то сачок известный. Он − слабак конченый, и в спринте скоро проигрывать начнёт, он на росте вылезает, а на длинных дистах11 вообще тренера подводил, просто не приходил на соревнования. Боится стайерских дистанций. Разве это пацан?! У пацана должно быть длинное дыхание, он терпеть должен уметь. Вот она же, Полина, терпит.

На финишных, в конце мая, соревнованиях Виолетта впервые проиграла Ксюше. Какой там первый взрослый! Виолетта о нём и думать забыла. Хорошо хоть Ксюша две десятых третьему месту уступила. Полина, пока Ксюша «двести-комплекс» плыла, сидела скрестив пальцы и молилась: «Проиграй! Проиграй!». Полина и сама только что плыла в первом сильнейшем заплыве, она ещё и не отдышалась, но не сводила глаз с четвёртой Ксюшиной дорожки.

В самом начале июня, когда ещё не начались лагеря, а школа уже закончилась, как-то после тренировки, Саша Емельянова сказала:

− Нас мальчишки проводить обещали.

− Я тогда домой одна. Пока.

− Что ты, Полин, всё тренируешься, ты остановись, поговори с пацанами.

И Полина вместо того, чтобы быстро попрощаться с подругой на остановке (им было в разные стороны на автобусе), послать подругу куда подальше, вдруг пошла провожаться. Ей было приятно, что она идёт с мальчиками, и может общаться с пацанами больше, чем «привет-пока». Ксюша за этими парнями бегает, а они Полину провожают – Ксюша, когда узнает, придёт в бешенство. Что только Полина на следующий день не услышала от Ксюши в свой адрес! Но Полина в долгу не осталась.

− Это тебе за Виолетту, − сказала Полина Ксюше и подумала: «Уж скорей бы этот дебил Илья Виолетту бросил. Господи! Как вообще можно с таким общаться! У него техника на грани фола!»

Через год, весной, на городских соревнованиях Полина впервые не улучшила результаты. И это её поразило. Сразу после заплыва она поехала в свой бассейн – тренироваться. Но результаты не улучшились и на следующих соревнованиях. А у Князевой – улучшились.

Саша Емельянова говорила:

− Расслабься. Теперь так и будет, привыкай. Встали результаты, я по себе знаю.

− И надолго?

− Надолго, – у Саши в глазах − слёзы: − Может, и навсегда.

Но оказалось, что как раз у Саши-то результаты «не встали» навсегда. На внутренних соревнованиях спортшколы она установила рекорд бассейна в плавании на спине. Рекорд бассейна – это очень непросто, все рекорды принадлежат в их бассейне мастерам спорта. Саша не могла уже плыть быстро, как раньше длинные дистанции, а спринт вдруг стал получаться лучше. На «пятьдесят-спина» Саша стала рекордсменкой.

− Это силы, силы стало больше, − объясняла Саша. – Ну и техника, куда ж без техники.

А что: у Полины плохая техника? Или у Полины мало сил? Да отличная просто техника! И сил много. И до кандидата в мастера ей на «сто-кроль» совсем чуть-чуть не хватает. Кроль тоже её вид. Бат – основной, а кроль – дополнительный. Только, вот, дура Князева уже стала кандидатом в мастера, она же кролистка чистая, а спина – дополнительный у неё. Она вымахала, она выше Полины. Она – красотка. Но и Полина красотка, а рост… что теперь делать, рост нормальный, но для плавания хотелось бы повыше, конечно же… Князева с Полиной на соревнованиях бассейна (самых примитивных, внутренних, где одни медляки и дураки) плыли в первом сильнейшем заплыве. Как Полина настраивалась на эти сто-кроль. Саша проплыла «спину» с рекордом бассейна. Значит, и у Полины должно всё сложиться. Ей не нужен рекорд, ей бы время кандидата. Ну и Князеву сделать. Князеву-то она должна сделать по-любасу. Князева дура, как была, так и осталась, надо это доказать. Князева и младше Полины на целый год. Опыта у неё меньше. Совсем чуть-чуть и Полина тоже станет кандидатом в мастера, совсем чуть-чуть! Напрячься, собраться, сильнее оттолкнуться от тумбочки, от бортика на повороте, и вот они – сэкономленные десятые, и вот оно − звание кандидата в мастера…

Час «икс». Они плыли по крайним дорожкам: Князева по первой, Полина – по пятой. И (как потом говорили девочки), Князева выгрызла на последних трёх метрах себе третье место. А Полина – о, позор! − на внутренних соревнованиях осталась без призового места и, снова, без звания кандидата в мастера. Полина проиграла Князевой. Такого позора в жизни Полины ещё не было.

Полина шла вдоль ванны бассейна, мимо девочек, которые смотрят у бортика за поворотами. Она сказала им:

− Всё! Я бросаю. – в сердцах сказала, не по серьёзке…

− Что? Ну-ка иди-ка сюда? – крикнула Полине Ксюша. Недавно она сломала палец на тренировке – ударилась о бортик, и левая рука у неё была с лангеткой, перебинтована. Полина ещё радовалась, что Ксюша палец сломала. Ксюша же – дура. А тут Полина, услышав, что её позвали, развернулась резко (она всё делала резко), рванула к этой противной Ксюше. Хоть кто-то её пожалел, принял в ней участие. Они обнялись – в бассейне модны «обнимашки». Все девочки обнимаются: когда встречаются, когда прощаются и когда успокаивают друг друга после дисквалификаций и неудачных выступлений. Полина подумала: хорошая Ксюша, одна из всех девчонок её пожалела. Полина рыдала, а Ксюша её успокаивала, гладила по спине гипсовой рукой. На глазах у всех. Хотя… все на лавках, в начале бассейна, ближе к старту, а они – в конце бассейна. Всё-таки большинство не увидит. Да ей плевать: увидят – не увидят. Столько пахать, и проиграть дуре Князевой. Может, виноваты майские праздники? Бассейн первого и девятого мая был закрыт. Может, в этом дело?

Когда объявили заплывы баттерфляя, Полина не вышла на свою коронную дистанцию. Время кандидата в мастера ей на «двести-баттерфляй» не словить. А плыть просто так для первого места, для грамотки, которую вручат ещё и без медали12 − зачем вообще? Да и не в медали дело. Настроя нет! Настроения! Полина полчаса стояла под душем, полчаса копалась в раздевалке. Наконец, успокоилась, переоделась в красивую толстовку с акварельным леопардом на груди, вышла на бортик, как ни в чём не бывало пошла к своим на лавку. Но её перехватил тренер, он же – директор спортшколы. И отчитал как какую-то слабачку из-за того, что она пропустила свою дистанцию. Она поругалась с тренером, высказала ему всё, что она о нём и всех тренерах думает, и о том, что во всём виноваты праздничные майские дни и отсутствие в этот день тренировок.

− Вам бы лишь бы поотдыхать, а на нас наплевать!

– Всё, Поля. Забыли. – примирительно сказал тренер. – Завтра у тебя сто-бат и двести-комплекс. Начинаем думать о завтрашнем дне.

– Я не буду выступать, – заявила тренеру Полина, повернулась, пошла, рыдая, не закрывая лицо руками, мимо лавок, мимо всех спортсменов, ожидающих свои дисты. Она шла к концу бассейна, к Ксюше, но её не было. За прохождением поворота смотрел молодой новый тренер, очень внимательно смотрел… А на плачущую Полину (плачущую!) не обратил никакого внимания.

Ксюша сидела в буфете с Сашей. Саша светилась от счастья: всё-таки, рекорд бассейна. Ксюша сказала:

– Полин! Иди к нам!

– Да, Полин. Ну, что ты расстроилась? – сказала и Саша.

Полина присела к девочкам за столик. Всего на минуту, на секундочку…

– А я, Полин, двоих на брассе дисканула! – похвалилась Ксюша.

– Да ты что! – наигранно удивилась Полина.

И они втроём рассмеялись. Но на душе у Полины было тяжело и уныло.

На следующий день она раньше ушла с уроков, со всеми пришла в бассейн, к началу разминки, но уже в фойе заявила девчонкам:

– Я не знаю, зачем меня тренер заявил. Я его предупредила: плавать сегодня не буду.

Она отплавала разминку, переоделась и пошла в зал. Как ни в чём ни бывало, выходила и в бассейн, посмотреть на заплывы знакомых, поболеть.

Тренер не замечал её. Ну и пусть! Он что думает: она на «двести-комплекс» рядом с Князевой на дорожке встанет? Он что думает: она это может допустить, что Князева её опять «съест». Нет уж! Этому не бывать! В родном бассейне у Полины только высшая ступень!

Ксюша опять судила у бортика. Бинты повязки были «расписаны» татушками. Смотрелось супер.

– Нравится? Это я ручкой. На уроках творчеством занималась, – улыбалась Ксюша и трясла своими непослушными кудрями. Они обнялись с Полиной как лучшие подруги. Полина решила посмотреть «свой» заплыв. Крайняя первая дорожка, её дорожка, пустовала. Саша – по центру. Саша – сильнейшая. Ну, она и старше, она скоро в юниорах будет. У неё в спортшколе – последний сезон. Саша установила ещё один новый рекорд бассейна, и как раз на двести-комплекс – вот этого никто не ожидал. Ай да Саша! Полина не порадовалась за подругу. А все радовались, аплодировали. Полина тоже хлопала, но больше по привычке: в бассейне часто хлопают. Она попрощалась с Ксюшей и пошла в зал: тренироваться, тренироваться.

Ночью она не спала. То, что она подводит тренера: так ему и надо, пусть тренирует лучше. Полина размышляла: что делать дальше, как быть?

Получается, что она делает хуже только себе саботажем и невыходом на дистанции. Было время, её фото висело на доске поздравлений в фойе. Тогда она была чемпионкой города. А теперь? Теперь бассейн вполне без неё обойдётся. Таких, как она, в бассейне несколько человек. В том числе Князева. Так Князева и моложе, и кандидат в мастера. Расстроятся, конечно же, если она перестанет ходить. Пообсуждают и успокоятся. А что ей-то делать без бассейна? Идти в другую спортшколу, к чужим тренерам и чужим дурам и дуракам? Бросить всех, кого знает уже лет восемь? Жалко. Тут она привыкла, тут её знают и уважают, а как сложится в другом бассейне ещё неизвестно.

И Полина вышла в третий день соревнований на старт. Стартовала на пятьдесят-баттерфляй. Полина – по второй дорожке, а Князева – по пятой. Полина собралась. На спринте надо собраться, счёт идёт на десятые, а иногда на сотые доли секунды. Одна ошибка – и всё. Полина финишировала первая. У неё опыт в баттерфляе какой. Сделала Князеву на пять десятых. На награждения вышла с видом победительницы. Она – первая, Князева – третья, фу. Князева не дождётся, что Полина уйдёт из бассейна. Не дождётся. Полина извинилась перед тренером. А Саша и в третий день стала рекордсменкой бассейна. Ай да, Саша! И всё, вроде бы, пошло как раньше. Но Полина сникла. В летний лагерь она не поехала. Да ну… Только расстраиваться. За лето соскучилась по бассейну просто дико. Еле пережила эти три летних месяца на курортах с родителями. Просто пытка какая-то! Даже читать книжки с горя начала. Оказалось, что есть интересные, и все или про сильных героев или про изгоев…

Осенью Саша стала плавать ещё лучше, у неё открылось «второе дыхание», что редко бывает у девушек в плавании. Саша отдалялась всё больше, ездила на юниорские соревнования, а Полина-то ещё была на детских. Полина теперь оставалась после тренировки одна. Пацаны никогда её не ждали. И она, поникшая и грустная, даже какая-то зашуганная, как раньше её жертвы, шла домой в одиночестве. Получалось, что пацаны провожали весь прошлый год не её, а Сашу! Полина подружилась с Ксюшей, но Ксюша пропускала тренировки, и общалась она со всеми, а не только с Полиной. У Ксюши появился постоянный парень, из школы, не из бассейна.

Полина стала пристально смотреть на себя дома в зеркало. Красивая, с большими глазами, смуглая, волосы собраны в хвостик. Она была худая, стройная, нет мощных как у других девчонок, плеч. Правда, у Саши тоже широких плеч не было. И у Князевой тоже. Широкие плечи, как правило, у невысоких. Полина и одевается лучше всех – родители покупали ей самые дорогие купальники, очки и шапочки. А когда Полина в бригаде судейства, её костюм самый белоснежный13, и брюки модные, красиво фалдят, а не такие как у других – белые леггинсы. Но почему она одна? Неужели потому, что раньше издевалась над некоторыми девчонками?! Но это было давно. Никто уже и не помнит. Правда, Князева с ней не разговаривает до сих пор. Может, это Князева всех подговаривает, и пацанов тоже? И Полина на судействе начала первая заговаривать с некоторыми девочками, ну понемножку общаться. Саша тренировалась в другом бассейне, но иногда появлялась и в их бассейне на тренировках. Полина всегда с нетерпением ждала Сашу – с Сашей ей было просто и спокойно, тренировочные дни с Сашей стали самыми лучшими днями в году.

Полина штурмовала время кандидата в мастера, и звание ей присвоили. Но после этого мало что поменялось. На городских соревнованиях Полина плелась в конце первой десятки. Только баттерфляй по-прежнему был её визитной карточкой – правда, без оглушительных побед. В родном бассейне, на внутренних соревнованиях, на награждения, она если и выходила, то с неохотой, не позировала для фотоотчёта, побыстрее спрыгивала с пьедестала: зачем эти церемонии, ей всё равно никто не хлопает. А вот Саше – хлопали всегда. И Князевой рукоплещут. Князева добрая, улыбчивая. Она уже мастер спорта! И почему ей раньше казалось, что Князева дура?

− Она не дура, просто у Князевой характер такой, открытый, − говорила Ксюша. – А тебя, Полин, до сих пор многие боятся.

Да. В бассейне были девочки, что называется «на позитиве». Они всегда ходили довольные, любили поболтать, пообщаться. Если плохо проплывали на соревнованиях, сильно не расстраивались. Полина заметила: все девочки в бассейне после заплыва делятся на рыдающих, просто хмурых и довольных несмотря ни на что. За этими «всегда довольными» Полина теперь внимательно следила. Она заметила, что многие старожилы, вроде неё, просто радовались соревнованиям в бассейне два раза в год, у всех было праздничное приподнятое настроение. Ну, и у всех, и у спортсменов, и у зрителей-родителей, был азарт болельщика. Все следили друг за другом много лет, все знали возможности друг друга, от этого смотреть соревнования, пусть и не самые быстрые, становилось в сто раз интереснее, чем Олимпиаду. Папы жали друг другу руки, интересовались:

− Ну как?

− Нормально. Всё по плану.

Папы никогда не показывали, что что-то пошло не по плану, даже, если план был обрушен. По виду пап нельзя было сказать, расстроены они или нет.

Мамы щебетали, не переставая: сплетничали, обсуждали поведение других мам и противных «звезданутых» чемпионок-девочек, советовались, где подешевле купить гидрокупальники, и, привычно, не переставая болтать, следили по секундомеру за своими детьми, считывая время по отрезкам, качали расстроено головами: дети, как правило, не укладывались в график мам. Если мамы ругались на детей, то сильно, с криками. Мамы по жизни ругаются больше, чем папы…

Полина заметила: тренироваться становилось всё скучнее. Всё как-то надоело. Скорее всего, она достигла своего предела в плавании, ждать результатов больше не стоило. Она ходила в бассейн по инерции, по привычке, тренировалась заученно, как робот, без всякого энтузиазма. Полина стала пропускать соревнования в родном бассейне: зачем они ей нужны? И её ставили контролировать прохождение поворотов. Тренер, он же директор спортшколы, заметив, что Полине нравится судейство, всячески поддерживал её, консультировал, хвалил, ставил в пример остальной старшей группе – все обычно от судейства отлынивали. Пять часов у бортика простоять, да даже два, и не просто простоять, внимательно следить! И докладывать главному судье! Показывать условными знаками ошибки или бежать к судейскому столу… Нет! Это и тяжело, и неприятно – родители разбираться лезут: почему это их чадо дисканули.

Однажды на соревнованиях, когда Полина следила, чтобы младшаки правильно делали повороты, пришлось дисквалифицировать одного мальчишку. Между заплывами к ней подошёл этот самый младшак, зарёванный, с распухшими глазами и взъёрошенным ёжиком жёстких волос… Какое-то смутное чувство возникло у Полины, когда она увидела этого мальчика, какое-то дежавю, ей казалось, что когда-то давно она уже видела и его лицо, и его распухшие от слёз глаза… С мальчишкой подошёл к Полине красивый парень с дорогой камерой:

− Почему вы дисквалифицировали? Всё же было нормально. Я всё заснял.

Полина хотела надменно ответить, что если «нормально», то никто не дисканёт, но грустное лицо мальчишки тронуло её, у неё самой ни с того ни с сего комок подкатил к горлу, она сказала ему ласково:

− Ты на повороте коснулся одной рукой, а на брассе надо двумя руками касаться – вот так, − она выставила ладони перед собой, показала как.

− Я двумя коснулся, − запротестовал маленький пловец.

Стали смотреть видео. Камера в руках у большого парня дрожала, так он волновался.

− Остановите! – сказала Полина. – Видите? Одной рукой коснулся, а второй просто проехал, а надо всю ладонь положить. Вот так! – Полина опять выставила перед собой ладони. − Поворот должен быть чёткий. Нет! Я бы могла не говорить, но нас тоже ругают, если мы ошибки пропускаем, за нами тоже тренеры следят. Маленьким надо нарабатывать опыт, нельзя жалеть их за ошибки.

− Ну вот. Понял ошибку? − заулыбался парень, поняв, что ошибка всё-таки была и дисквалификация правильная. – Вы извините, что мы вас отвлекаем от судейства.

Тут как раз пловцы нового заплыва доплыли до поворота и окатили всех троих водой.

− Ой! – сказала Полина. – Подальше надо встать. Слабые заплывы на «комплексе» начались. Сейчас вы мокрые до нитки будете, и камера ваша накроется. Парень улыбнулся ей:

− Вы – удивительная. – и зачем-то добавил: − Я тут с братом сегодня.

Она стояла, следила за поворотами и думала: какой хороший этот парень, улыбчивый, и мелкий этот, его брат, прикольный, расстраивается так, она тоже в мелком возрасте так расстраивалась… Ух, как она ненавидела на соревнованиях тех, кто у неё выигрывал. А как её бесили те, кто плыли слабо, а те, кто рыдали, уткнувшись в мамины животы, её просто выбешивали. А тех, кто стоял на поворотах и следил за техникой, она готова была убить, она считала их стукачами. Да. Много всего было в детстве, классно было, весело. А сейчас – грустно. На полу, под ногами плескалось целое море, плыли ручьи: чем слабее были заплывы, тем больше было брызг – такое «наводнение» бывает только на баттерфляе. Она стояла в прилипших к телу белых штанах, а майка к телу не прилипала, она и без этого была в обтяжку, и в сухом виде прилипшая…

Когда после соревнований Полина переоделась в сухое и вышла из бассейна, фойе было пусто: соревнующиеся разошлись, а те, кого должны были наградить, ждали церемонии. Под лавкой стояли ряды обуви, она наклонилась, стала искать свои кроссовки…

− Вы что-то потеряли?

Парень, брат того мелкого, которого она дисканула, стоял и улыбался. Камеры у него в руках не было, а был только маленький пакет

− Я уже всё нашла, − сердце Полины ёкнуло, заколотилось как на финише.

− Брат шлёпки забыл, я и вернулся.

− Аааа… − разочарованно сказала Полина. – А я-то думала… − она решила схохмить. Она вообще по натуре была очень язвительная, любила колкости и приколы. − Я думала, ты меня проводить до дома хочешь.

− Хочу, − вдруг сказал парень.

Она уже застёгивала парку и удивлённо смотрела на него. Она испугалась. Так давно этого ждала, а теперь боялась.

– Там как, в смысле на улице?

− Что на улице?

− Ну, вроде, солнце, а не греет.

− Норм. Не ветрено. – профессионально, как пловец, ответил парень. − Правда, я пока мелкого домой вёл, подстыл. Эти дельфинисты всех обмокрили.

− Обмокрили, − она рассмеялась. – Бабочки порхают в воде – брызги летят.

В фойе вышла Князева, скромно запихивая грамоту и медаль в рюкзак

− Ну всё. Пошли. – Полина схватила улыбчивого парня под руку и торжествующе вышла из фойе на улицу.

Она шла под руку с парнем, и ей, наконец, впервые за последний год, не было одиноко.

− А ты знаешь, − сказал он вдруг. – Я ведь из-за тебя плавание бросил.

− Почему?

− Ты меня травила, на дорожке толкала, на соревнованиях обзывала.

− Я?

− Ну да. Ты. Не помнишь? Это давно было.

− Нет. Я тебя не могла… − Полина осеклась, покраснела.

− Ну я был такой плотный, даже толстый.

Полина мучительно вспоминала: когда она наезжала на плотного, почти толстого. Их было много этих толстяков. Обиженных ею в лагерях она помнила всех, а вот в бассейне. Их было так много, кому она говорила что-то обидное… Нет, каждого конкретно вспомнить нереально.

− Ты мне говорила: «Ты меня бесишь!»

− Ну, − усмехнулась Полина (она уже успела натянуть на лицо маску надменности, превосходства и пренебрежения). – Это самое безобидное, что я могла тебе сказать. Это ерундень.

Парень молчал, Полина украдкой посмотрела на него, скосила глаза. Она прекрасно теперь понимала, что «ерундень» для неё могло стать трагедией для него, но она никогда бы не смогла вслух признаться в этом.

− А я газету тогда давно с твоей фоткой отсканировал, − вздохнул парень. – Твой портрет у меня на ноуте, вместо обоев. Помню, мне понравилось название «Порхают ли бабочки в воде». Ты смотришь на меня с ноутбука такая смирная…

− Я тогда сильно устала, − Полина чувствовала, что теперь не просто краснеет, а покрывается нервными пятнами.

− Я тогда очень переживал, что из бассейна ушёл, а увидел твою фотку в газете и сначала хотел газету разорвать и выбросить, а потом решил оставить. Я подумал: ты можешь быть противной и грубой, но не можешь быть подлой. И перестал на тебя обижаться. Тем более, что я по-любому ушёл бы. Я на пятиборье теперь. Я там и стреляю и бегаю. И плавание у нас – всего-то двести-кроль.

− Всего-то двести?

− Ну. Это ж пятиборье.

Она вынула руку из-под его локтя, остановилась. «Если он уйдёт, то и пусть уходит» − Полина чувствовала, что ей горько и больно, безумно стыдно перед этим парнем. Но он остановился спокойно:

− Ты что?

Тогда она подняла на него свои большие карие глаза и сказала тихо и серьёзно:

− Ты прости меня. Я дура была тогда.

А он сказал ей:

− Только не пойму. Зачем у тебя волосы длинные? Я ещё в бассейне смотрю: ты – не ты, что-то знакомое, а что – не пойму, другое лицо какое-то.

Она пожала плечами:

− Решила сменить причёску.

А он сказал:

− Ну… Это твоё дело.

Они дошли до её дома. Договорились, что она придёт к нему в конце мая на соревнования. Он предупредил, что соревнования долгие. Сначала фехтование, потом бег, дальше плавание, потом стрельба. Она сказала, что нормально, пропустит школу и треньку, ничего страшного.

На следующий день она пошла в парикмахерскую, подстриглась и с нетерпением стала ждать встречи.