Миланский тур на двоих

Глава 2

Итак, время шло, а Альбина все не возвращалась. Женщины не было нигде. Трубка оказалась рядом с тарелкой юбилярши. И следовательно, была совершенно бесполезным предметом. А помятый субъект, которого видела Камилла в обществе Альбины, тоже куда-то запропастился. Сколько его ни искали, так и не нашли.

– Наверное, они куда-то вместе отлучились, – предположил Ренат.

– Куда? Куда могла уйти мама со своего собственного праздника?

– Что произошло? – спросил появившийся из кухни хозяин ресторана, встревоженно поглядывая по сторонам.

– Юбилярша пропала. Гостей проводить некому.

– В-аах! – гортанно воскликнул Рустам, оседая бесформенной кучей на ближайший стул. – О, какой позор!

– Почему позор?

– Дорогой Альбине Валерьевне не понравилось мое гостеприимство! – заголосил Рустам. – Вот в чем позор! Чем-то я ей не угодил! И она ушла! Обиделась и ушла, не простившись! О, какое горе! Но в чем моя вина?

И Рустам растерянно оглядел заметно опустевший, но все еще нарядный зал.

– Чем я мог ее обидеть?

– Не знаю. Но ее нигде нет. Видимо, мама ушла.

– О, какое горе! Ей у меня не понравилось!

– Рустам, нужно хорошенько поискать. Может быть, мама еще где-то тут, занята разговором, просто мы ее не видим.

– Сделаем! – оживился Рустам. – Переверну весь ресторан! Хоть бы так и было! Хоть бы драгоценная моя Альбиночка Валерьевна не держала на меня никакого зла!

И Рустам исчез. А Оля потеребила своего мужа за рукав:

– Заметь, мама твоя исчезла очень уж странно.

– Знаю. И что?

– И того помятого типчика, который пил за любовь, тоже нет. Значит, они могли уйти вместе.

Версия вызвала интерес у остальных собравшихся. Стали вспоминать, кем и как представился господин в несвежем костюме.

– Вроде бы он сказал, что из какой-то газеты.

– Нет! Это я предположила, что он журналист, – возразила Оленька.

– А с чего ТЫ это взяла?

– Ну… Не знаю. У него был такой вид…

– Какой?

– Журналистский! – выпалила Оленька. – Небритый! Помятый! Курил постоянно!

– И что? Это типичные приметы журналистов?

– У журналистов очень нервная работа, – принялась объяснять Оленька. – Им и поесть, и переодеться некогда. Поэтому они всегда выглядят неряшливо.

– Если так рассуждать, то помятый господин скорей уж был опером. Это они целыми днями на ногах. Ни поесть, ни отдохнуть нормально.

– Ну, ты и сказанула! Много ты видела оперов в костюмах? Пусть даже и таких несвежих! И вообще, зачем маме приглашать к себе на юбилей мента?

– Как знать. А вдруг она действовала с дальним прицелом? Мало ли, что может случиться. В нашей стране знакомый мент никогда не помешает.

Но Ренат велел девушкам быстро заткнуться и не фантазировать. Раз не знают точно, то нечего языком болтать! После небольшого стихийного скандала было решено обыскать весь ресторан еще раз. Теперь в поисках участвовал сам хозяин ресторана – толстый Рустам. И вся его бригада поваров, официантов и даже мойщиц посуды, оставивших свою работу ради более высокой цели.

Именно одна из этих женщин и предложила заглянуть в холодильные камеры, где Рустам хранил мясо и другие портящиеся продукты, подлежащие заморозке. Рустам к этому времени был уже в состоянии, близком к обмороку.

– Альбиночка Валерьевна! – бормотал он безостановочно, стеная и шатаясь. – Обиделась! Ушла! Погиб! Теперь я погиб! Конец моему процветанию! Альбиночка Валерьевна на меня обиделась. Перекроет мне все поставки. Но чем я мог ее обидеть?

– Рустам, откройте ваши холодильники.

– Что?

– Холодильники!

Вначале Рустам, даже когда до него дошло, что хотят остальные, отнекивался и отказывался, мотивируя свой отказ тем, что ключи все время находились у него, а стало быть, без его ведома никто не мог проникнуть в холодильные камеры.

На самом деле лукавый Рустам, вслух клявшийся Альбине Валерьевне в любви и вечной преданности, опасался, что глазастый Тимур или его вездесущая проныра женушка узнают в морозящихся бараньих тушах тех молоденьких барашков, которых они прислали к сегодняшнему столу. И которых хозяйственный Рустам приберег для другого случая, выставив на стол ровно две трети того мяса, что полагалось.

Однако собравшиеся гости, разгоряченные выпитыми ими за время праздника спиртными напитками, не желали ничего слушать. И требовали, чтобы им показали холодильники.

Проклиная самого себя за непредусмотрительность (нужно было прятать ворованных барашков получше), Рустам пошел за ключами, которые, вопреки его уверениям, он вовсе не всегда носил с собой. Вот если до Альбины дойдет, что он ее слегка обманул, ему точно не жить! Такая баба сотрет и его самого, и его бизнес в порошок. Ну, или по крайней мере изрядно навредит. Она может!

И дрожа от недоброго предчувствия, Рустам отпер дверь первой морозильной камеры. Тут висели две телячьи туши, и больше ничего не было.

– Показывай второй!

– Зачем? Там тоже ничего нет. Вы же видели!

– Показывай! Если там ничего нет, чего ты мнешься?

Пришлось Рустаму открыть дверь. С замком он возился мучительно долго. Тот никак не хотел срабатывать.

– Хозяйство у тебя в беспорядке, – не преминул попенять ему кто-то из гостей.

– Обычно все нормально открывалось! – отозвался Рустам, покрывшийся от усилия испариной. – Не пойму, что случилось!

– Ну, справишься ты или нет? Помочь тебе?

– Не надо! Я сам!

И Рустам в последний раз дернул за ключ, недоумевая, что могло случиться с замком, и дверь наконец открылась.

– Ах!

И на Рустама свалилось что-то большое и очень холодное. В первый момент Рустам подумал, что это один из барашков, которых он зажилил, решил удрать от вора, но потом смекнул, что сие невозможно. Барашки были заморожены на будущее самой Лалой.

– Помогите! – простонало странное существо, покрытое инеем с головы до ног. – Замерзаю!

– Кто это? – вырвалось единодушное восклицание у гостей. – Ох! Ужас!

Да, кто это? Рустам и сам хотел бы знать! Однако, присмотревшись, он узнал в упавшем ему на руки человеке одного из гостей. Того самого, которого заподозрили в похищении юбилярши. Помятого господина в дешевеньком старомодном костюмчике.

– Как вы тут оказались? – изумился Рустам.

Но его опередил Тимур, уже вцепившийся в гостя.

– Где моя мама? – завопил он, тряся мужчину так, что с того сыпался иней и маленькие сосульки. – Где она? Куда ты ее дел? Заморозил?

И отпихнув замерзшего человека в сторону, Тимур ворвался в морозильную камеру. Распихивая туши барашков, он быстро осмотрел ее всю. На его лице отразилась растерянность.

– Нету! Мамы тут нету!

– Дорогой, а с чего ей тут быть? – изумилась в ответ Оленька.

– Но я думал… Она ведь ушла с этим типом… Поэтому…

И резко развернувшись в сторону помятого, а теперь еще и замершего гостя, Тимур воскликнул:

– Рассказывай! Что произошло? Где моя мама?

Но помятый гость так дрожал, что с его губ срывались лишь бессмысленные звуки:

– Она… Я… Мы… А потом тут… Такое!

– Что ты говоришь? Ни слова не понимаю! Где моя мать?

Но у замершего мужчины вдруг медленно закатились глаза, и он начал заваливаться на пол. Увидев это, остальные гости, замершие было в стороне, оживились и засуетились:

– Помогите ему! Держите его!

– Врача!

– Человеку плохо!

– Да не плохо ему вовсе! Просто замерз человек. Вы коньяка человеку плесните, он и отойдет.

Видимо, последний рецепт оказался самым верным. Потому что замерзающий внезапно открыл глаза и неожиданно твердым голосом подтвердил:

– Коньяку! И побольше! А лучше сразу водки!

Ему принесли и того, и другого. Мужчина опрокинул в себя грамм сто водки, потом еще столько же коньяка, и наконец по его лицу разлился легкий румянец. А изморозь в его волосах начала стремительно таять.

– Ух, скажу я вам, и женщина! – выпалил он, восторженно глядя по сторонам. – Огонь, а не женщина! Стоило мне к ней прикоснуться, как она меня бац! И вырубила! Очнулся я, гляжу, мама родная! Где я? Кругом холод жуткий. Темно. И вроде бы деревяшки вокруг меня висят и качаются.

– Вы как в холодильнике-то очутились?

– Я же и говорю! Это она меня туда засунула!

– Кто?

– Юбилярша наша! Альбина Валерьевна! Дорогая моя и любимая женщина! Напала на меня и запихнула в морозилку!

После этого заявления воцарилась тишина. Каждый пытался осмыслить услышанную новость. А затем все заговорили одновременно и перебивая друг друга.

– Не может быть!

– Зачем ей нападать на вас?

– А я ей предложение сделал! – заявил захмелевший от выпитой водки и тепла господин в помятом костюме. – Руки и сердца. Ик!

Он пьяно икнул и уставился прямо перед собой невидящим взглядом. И в полной тишине отчетливо прозвучал голос возмущенного Рустама:

– Мой холодильник не место для свиданий, уважаемый!

И снова все заговорили одновременно. Каждый хотел знать, как отреагировала Альбина на полученное предложение вновь стать замужней дамой. Оказалось, что в восторг Альбина не пришла. Даже совсем напротив. Страшно обозлившись, она схватила ухажера за лацканы его засаленного пиджака и с размаху шандарахнула его о стену.

По словам выжившего неудачника, внезапно стена за его спиной подалась, и он упал во что-то холодное и темное.

– Все понятно! Дверь холодильника была открыта. И вы свалились туда!

– Да. Наверное. Но кто же закрыл за мной дверь?

Действительно, кто? Конструкция холодильников была такова, что сами они захлопнуться не могли. Следовало приложить определенное усилие, чтобы они закрылись. Другими словами, потянуть на себя.

– Наверное, это Альбина сделала. Решила меня заморозить. Насмерть.

Все испуганно переглянулись. А ведь правду говорит этот человек! Не загляни Рустам по настоянию гостей в свой холодильник, на следующий день он обнаружил бы там только труп этого горе-ухажера Альбины. Но за что же она так сурово с мужчиной? Пусть он и неказистый на вид, но ведь искренний! За что же тут убивать?

Первым на прозвучавшее заявление отреагировал Тимур. Он воскликнул:

– Моя мама не убийца! Не смей клеветать!

– Никто и не обвиняет вашу уважаемую маму.

– Этот человек только что сказал, что моя мать засунула его в морозильную камеру, чтобы он там замерз насмерть! Обвинил ее в покушении на убийство!

– Вряд ли у Альбины Валерьевны были столь кровожадные замыслы. Скорей всего она просто хотела попугать своего жениха.

– Я не жених! – встрепенулся замороженный. – Я только предложение сделал… Я хотел… Но она меня и слушать не захотела. Уйди, говорит, дурак. У меня важная встреча. Не до тебя.

– А вы настаивать вздумали?

– Выпил, – покаянно признался мужчина. – Ретивое взяло. Думаю, ну, Гешка, это меня так зовут, Геннадий, но для друзей Гешка. Ну, думаю, Гешка, решайся. Либо сейчас, либо никогда! Схватил ее в охапку и…

– В охапку?! – с оттенком ужаса и восхищения выдохнула Камилла, глядя на мужчину с каким-то странным чувством. – Взяли и схватили? Альбину Валерьевну?

– Ну да! Схватил. А она извернулась и по голове еще мне треснула. Вот, пощупайте, до сих пор шишка.

И он подставил свою голову Камилле, чтобы та пощупала его череп. Как ни странно, Камилла не отказалась. Череп мужчины ощупала и заявила, что шишка там имеется, и немаленькая.

– Видимо, Альбина хорошо его о стену приложила.

– Била меня жестоко, – подтвердил пьяненький Геннадий. – И туда, и сюда! А потом и вовсе в холодильник пихнула. Как жив остался, уж и не знаю! Если бы не вы, погибнуть бы мне! Спасибо вам! Спасибо вам огромное! Спасительница!

Все это он говорил, обращаясь к Камилле. А эта особа, вместо того чтобы поставить дурака на место – не она же его спасла, а Рустам с Тимуром, – разрумянилась и замурлыкала, словно сытая кошка:

– Ой, ну что вы такое говорите! Я даже и не думала никого спасать. Просто у меня планида такая удивительная. Куда ни отправлюсь, с кем ни познакомлюсь, всех спасаю! Такая уж я удивительно редкая женщина.

Оленька скривилась и, отвернувшись в сторону, выразительно хмыкнула:

– Редкая, как зеленая мамба!

Но, к счастью, Камилла ее не услышала. Она продолжала что-то вещать спасенному из морозильника мужчине. Первым воркующую парочку решился прервать Тимур. Образ пропавшей матери не давал ему покоя. И поэтому он проявил чудеса храбрости и оторвал Камиллу от ее жертвы.

– Скажите, уважаемый, а с чего вдруг вы решились сделать моей матери предложение? Вы что, были с ней знакомы?

– И очень хорошо! Я ведь журналист по образованию. И встречался с вашей матушкой, когда наша газета решила написать о ней статью.

Оленька кинула на мужа торжествующий взгляд. Вот так вот! Я была права! А ты выставил меня дурой! Вот, получи!

– Статью я помню, – хмыкнул Тимур. – Статья вышла замечательная.

– Это моя статья! – скромно признался журналист. – Разрешите представиться, Збрунько Геннадий Евгеньевич.

– Но статья была подписана некоей Анной К.

– Это мой псевдоним. Один из многих. Но не в этом дело. Дело в том, что когда я писал статью, то между вашей матушкой и мной вспыхнуло некое чувство. Я бы назвал это любовью!

– Вы встречались?

– Она пригласила меня на свой юбилей, – с достоинством напомнил ему журналист.

– Но статья вышла еще зимой. А сейчас лето.

– И что с того? Альбина Валерьевна – женщина серьезная. Она не стала торопиться. Взвесила все за и против. И лишь затем пригласила меня.

Этот человек либо действительно круглый дурак, либо умело под него косит. Подумать только, Альбина могла им всерьез заинтересоваться! Как потенциальный супруг он ей и в подметки не годился. Альбина имела доход в сто тысяч американских долларов. И это было то, что она декларировала в налоговой инспекции. А то, что она имела на самом деле, не знал никто, кроме ее доверенного бухгалтера.

К тому же Альбина тщательно следила за собой. И в свои шестьдесят выглядела от силы на сорок пять. К тому же она всячески подчеркивала, что чтит память своего мужа – отца Тимура – и никогда не выйдет больше замуж, потому что равных этому замечательному человеку нет и быть на свете не может.

И чтобы такая женщина вдруг взяла и увлеклась нечесаным и немытым журналистом, который годился ей в сыновья? Да еще на потеху всем взяла и вышла бы за него замуж? Быть такого не может! Но так подумали подруги и, быть может, еще Оленька. А вот Тимур и прочие мужчины даже не усомнились, что у Альбины мог быть легкий роман с этим недотепой, которого она заперла в морозильной камере.

– Геннадий Евгеньевич…

– Можно просто Геша.

Тимур чуть замялся. Видимо, подобное имя не казалось ему в достаточной степени подходящим для данного момента, но потом все же отважился:

– Геша… А вы не знаете, куда после вас должна была отправиться моя мать? Она, кажется, предупреждала, что у нее важная встреча?

– Да. Деловая встреча. Она особенно это подчеркивала. Но я, дурак ревнивый, не захотел ее слушать. В меня словно бес вселился. Схватил ее и заявил, что никуда больше от себя не отпущу!

– И она вам врезала?

– От души, – потер макушку Геннадий. – Не понимаю, чем я так сильно ее обидел? Ведь я с самыми честными намерениями… С предложением руки и сердца… А она…

И он обреченно взмахнул рукой. Под руку ему попалась рюмка водки. Совершенно случайно, надо полагать! Ну, попалась и попалась. Геннадий взял ее и с прелестно рассеянным видом, словно не понимая, что делает, опрокинул в рот.

– Гена… Матушка сказала вам, куда именно направляется?

– Нет. Не знаю. Она сказала, что ее ждут. Что за ней уже приехали. И что я со своими глупостями совсем некстати!

– Кто приехал?

– Какой-то человек.

– Какой человек?

– Она сказала, что это дело всей ее жизни.

– Что?

– Дело всей ее жизни. Ну, или что-то в этом роде.

Было видно, что Гена не очень-то хорошо помнит, что произошло. Да и пьян он уже изрядно. Так что если что и помнил, то теперь благополучно забыл. Однако это была единственная зацепка, дающая возможность узнать, куда подевалась Альбина Валерьевна. И Тимур не желал сдаваться.

– Дело всей ее жизни, – пробормотал он. – Хм… Что же это такое может быть? И куда она уехала? Рустам, может быть, кто-то из ваших работников видел мою мать? Как она садилась в машину или уходила с кем-нибудь из вашего ресторана?

– Так ведь если бы знали, то уже давно сами бы сказали. А…

– Что?

– А впрочем, можно спросить тех, кого я не выпускал сегодня в зал. Поваров и уборщиц. Если вы покажете им фотографию вашей уважаемой мамы, они скажут, видели эту женщину выходящей из ресторана или нет.

Идея сработала отлично. То есть человек, который видел Альбину Валерьевну выходящей из ресторана рука об руку с высоким мужчиной, нашелся. Это была малость придурковатая мойщица посуды, рабочее место которой находилось возле окна. И в промежутках между работой баба глазела от нечего делать на задний двор ресторана.

Обычно ничего интересного там не происходило. Но сегодня тетка увидела Альбину Валерьевну и оторопела. Такая краля в их замызганном дворе! С ума сойти! Тетка с жадностью изучала прическу, обувку и одежду гостьи, прикидывая, сколько же такая может стоить.

– А тот мужчина, с которым вышла моя мать, как он выглядел? Во что был одет? Сколько ему было лет? Хотя бы примерно!

Увы, баба интересовалась только женской модой. По мужчине она скользнула взглядом лишь мельком. И теперь могла сказать, что он не из бедных. А на ногах у него красовались белые замшевые ботинки.

– По улицам-то в таких тапочках не походишь. Мигом ботиночки серыми станут. А после дождика еще и пятнами украсятся. Чтобы в таких тапках ходить, надо на машине ездить!

Несмотря на косноязычность, тетка выражалась неожиданно здраво. Действительно, подобная обувь предполагает наличие машины и определенного социального статуса, когда такие ботиночки вам будет чистить преданная домработница. А домработница – это тоже уже не просто так. Значит, у человека есть дом, который содержать ему одному не под силу.

– Или он просто женат на какой-нибудь влюбленной в него дуре, которая ему эти ботинки ежедневно и полирует! – презрительно бросила Оленька, чтобы всем сразу же стало ясно: она себя к этой категории жен ни в коем случае не причисляет.

И о том, что замшевую обувь полируют, а не чистят специальной мягкой щеткой, она тоже сказала специально. Чтобы все поняли, она и представления не имеет, как эту самую замшу чистят. В этом была вся Оля. Наверное, она при случае и чистила своему мужу ботинки, но знать об этом не следовало никому.

Нельзя сказать, что Оленька была так уж самолюбива. Просто у нее имелись определенные жизненные ценности. И пока Тимур обеспечивал ей их, все в их жизни шло мирно и гладко. Но стоило Тимуру оступиться, как Оленька начинала сильно нервничать. А нервничая, начинала очень громко и пронзительно разговаривать. Нет, не кричать, а именно разговаривать. Но говорила она так много и таким противным голосом, что лишний раз нервировать Оленьку никто даже и не пытался.

А сейчас Оленька разнервничалась.

– Твоя мать могла бы проявить и побольше такта в отношении своих гостей! – довольно громко произнесла она, обращаясь к мужу. – Все эти люди пришли к ней, принесли хорошие подарки, а она даже не попрощалась с ними по-человечески. Ушла с каким-то типом в белых ботинках! Умереть и не встать! Почти как в комедии!

– Оля, помолчи!

– Не затыкай мне рот! У нас свободная страна! И я имею такое же право голоса, как и ты! Хочу говорить, и буду говорить! И никто мне не помешает!

Одним словом, гости расходились поспешно, не дожидаясь возвращения Альбины Валерьевны. Скандал, который закатила своему мужу Оленька, был слышен даже на улице. И гости разбегались, вжимая головы в плечи, словно опасаясь, что пронзительный голос Оленьки перепилит им какую-нибудь жизненно важную часть тела. Например, шею.

Подруги тоже с удовольствием бы ушли, но к ним прицепилась Анна. Та самая мойщица, которая и увидела Альбину Валерьевну уходящей из ресторана под ручку с молодым человеком.

– Вот они меня не дослушали, решили, что именинница с хахалем ускакала. А я вам скажу, не хахаль он ей был. И не по доброй воле она с ним шла.

– В смысле? Он ее тащил? Принуждал идти? Угрожал? У него было оружие? Нож? Пистолет?

– Вы бы еще гранатомет вспомнили! – хохотнула мойщица. – Нет, ничего у него не было. И волоком он ее не тащил, но лицо у нее при этом было такое… словно он ее тащил!

– Другими словами, она не хотела с ним идти, но все равно шла?

– Во-во! Шла! Видать, выхода у нее другого не было, вот и шла. Подловил он ее. Она и не ожидала.

Так как Оленька с Тимуром продолжали скандалить, а Аня не отцеплялась, подруги начали шевелить мозгами. Кто же из гостей был в белых ботинках?

– Никого не припомню.

– У Рената были светло-бежевые ботинки. Может, он?

Нет, Анна твердо держалась того мнения, что ботинки были чисто белыми. И к тому же еще и замшевыми.

– Не знаю, на хрена этот тип купил себе такие ботинки, небось выпендриться хотел, а только я бы с таким мужиком никуда бы не пошла, – рассуждала мойщица. – Нормальные мужики такую обувь не носят! Вот что я вам скажу. Либо тот тип голубой, либо психопат какой-нибудь. Либо извращенец. Так что я не удивлюсь, если вы свою юбиляршу теперь тоже увидите в белых тапках. Понимаете, к чему я клоню?

От такого ужасного прогноза Тимур побледнел. А Оленька заохала. Появившийся Рустам прогнал разболтавшуюся бабу обратно к грязным тарелкам. Но дело было уже сделано. Все окончательно уверились, что с Альбиной Валерьевной произошло несчастье. И случилось это не где-нибудь, а в ресторане у Рустама.

Глава 3

Однако, несмотря на мрачный прогноз мойщицы, Альбина Валерьевна нашлась. Вернулась домой в целости и сохранности в тот же вечер, верней, в ту же ночь. А если уж быть совсем точными, то вернулась она домой под утро. О чем в подробностях доложила подругам возмущенная поведением свекрови Оленька.

– Вы себе не представляете, что мы с Тимуром пережили за эту ночь! Бедный Тимур! У него, наверное, полголовы поседело! Он уже начал обзванивать морги, когда эта… эта… когда Альбина явилась!

Оказалось, что после скандала в ресторане Тимур поехал не с женой к себе домой, а к матери. Оленька, доехав до дома и немного поскучав в одиночестве, решила, что лучше уж она будет с упрямым, но все-таки с мужем, сменила наконец гнев на милость. И помчалась в квартиру свекрови к мужу, мириться. Разумеется, супруги помирились. Когда Оленька хотела, она могла быть удивительно нежной, ласковой и признательной.

А помирившись, супруги начали дружно обзванивать все больницы города в поисках Альбины живой или мертвой. И тут в дверях внезапно повернулся ключ, и на пороге возник бледный призрак Альбины.

– Мама!

– Что с вами?

– Где ты была?

– Что с вами случилось?

Не обращая внимания на вопросы своих детей, Альбина Валерьевна прошагала в ванную комнату и заперлась там на целых полтора часа. За это время Оленька и Тимур успели известись от волнения, поругаться, помириться и снова поругаться. Так что выход Альбины Валерьевны из ванной комнаты был встречен в гробовом молчании.

– Я не расположена сейчас ничего объяснять! – отчеканила Альбина Валерьевна, глядя прямо перед собой и избегая взглядов сына и невестки. – Относительно моего исчезновения с юбилея, я поступила так, как должна была поступить.

– Мама, но гости!.. Многие были обижены или по крайней мере озадачены твоим исчезновением!

Альбина Валерьевна подняла руку, приказывая сыну замолчать. И Тимур покорно замолк. Он был воспитан в большом уважении к старшим. А мать, воспитавшая и вырастившая его практически в одиночку, была для Тимура вообще практически святой. Поэтому он замолчал, тревожно глядя на мать большими карими глазами.

Но Альбина Валерьевна даже не посмотрела на сына. Четко чеканя шаг, словно солдат на плацу, она прошла в свою спальню, бросив на ходу:

– Ты мой единственный сын. Я тебя люблю. И то, что я сделала, я сделала ради твоего же блага!

После этого дверь за ней захлопнулась. И супруги остались наедине с охватившим их недоумением. Где провела эту ночь Альбина? Почему она явилась назад бледнее мела, явно сильно утомленная и в испачканной грязью обуви. Такой грязи в городе днем с огнем не сыщешь. Значит, Альбина была за городом. И кто был тот человек, который увез нарядную юбиляршу с ее праздника и от которого она явилась в столь плачевном виде?