По ту сторону
Закурили.
– А знаешь, Вован, как я первый лимон заработал? – задумчиво проговорил Серёга. – Обхохочешься.
– Что, и правда смешно? – с превеликим сомнением в голосе уточнил я. – Только учти, таких историй я наслушался выше крыши. Обычно они кончаются просьбой занять пяток тысяч до зарплаты. Или гонорара.
– Я тебе сам займу, – обиделся хозяин. – Ты хто такой? Чиновник, блин, исполнитель! А я – ого-го!
– Хорош пальцы гнуть! – вздохнул я, разливая по новой. – Всё это мы проходили. Что-нибудь новенькое скажи.
– Так ты же слушать не хочешь! Ну, ладно, внимай! Сосватали мне как-то по знакомству одну девушку. В смысле – даму. Страдающую. То ли она жена какой-то шишки, то ли мама, то ли тёща – я такими вещами принципиально не интересуюсь. В общем, девушка мучается, и никто ей помочь не может. Я – последняя надежда. Ясен перец, объясняю даме, что не практикую, поскольку завсегда только о возвышенном думаю. А она мне… Ну, короче, сумму назвала хорошую и с перспективой развития. Я согласился – как бы нехотя.
– Угу, – кивнул я, отслеживая действие «вискаря» на свой организм. – К тому времени ты уже полгода питался кефиром и черняшкой. А тут ты трахнул старушку, она ушла довольная и оставила кучу денег. Да?
– Обижаешь, начальник! Мокрое дело шьёшь, а я просто компот пролил! Бедным я тогда уже не был – электронные унитазы, биде, то-сё… Но в данной песне меня приколол юмор ситуации: у девушки (слегка за шестьдесят) всё есть. Однако она страдает от того, что на лице образуются морщинки, а на ляжках целлюлит. Она не претендует на то чтобы от этого избавиться, она желает перестать от этого страдать! Представляешь?!
– Не-а… Не представляю. Шибко умная, что ли?
– Нет, конечно! Просто ей завидно – у некоторых знакомых дела обстоят хуже, а они не страдают. В общем, перепробовала она множество всяких психотерапевтов и психоаналитиков, заплатила кучу денег, потратила уйму времени, но страдать не перестала.
– А ты её враз вылечил, да?
– Опять ты хамишь и упрощаешь! – почти всерьёз обиделся Серёга. – Я ей сказал, что лечить не буду, денег не возьму, но диагноз поставлю и рецепт пропишу. А дальше как хочешь!
– Поставил?
– Угу. Ну, я приборы подключил, экранами поморгал, индикаторами посигналил – всё как положено в хайтеке. До кучи в колокольчики позвонил, свечки зажёг, перекиси водорода плеснул… Ну, пошаманил малость – бабы это любят, зачем отказывать? А потом спрашиваю: сколько сексуальных партнёров было у вас в жизни? Она говорит: два. А сколько мужчин добивалось вашей благосклонности? Она говорит: три, остальных я сразу отшила. Вот, говорю, в чем проблема! И приборы, и вышние силы говорят о вас одно и тоже! Вы достойны в жизни как минимум пяти сексуальных партнёров! А ухаживать за вами должны буквально все мужчины! Ну, десятка полтора как минимум. Отдаваться им не обязательно, но взгляд… Но благожелательная улыбка… Мах ресниц… Это же не трудно, правда? И как только избранные окажутся в вашей койке, а прочие – у ваших ног, от хворей и страданий ваших не останется и следа! На сём, говорю, прощайте!
– Простилась?
– Угу. А через месяц я стал богатым человеком. До сих пор поздравления от неё получаю по всем праздникам!
– Да-а, – вздохнул я, разливая следующую дозу. – Если б не… Подумал бы, что ты байки травишь, сказки рассказываешь. Давай по последней и пойду – а то жена…
– Вот! – воздел к потолку толстый палец хозяин. – Опять ты за своё! Причем тут жена?
– Что значит «причём»? Она же жена!
– Угу, – глумливо ухмыльнулся Серёга. – А тебе не приходила в голову простая мысль: вот сидят двое немолодых мужчин, пьют виски, общаются, и им хорошо. И вдруг кто-то должен всё бросить и бежать сквозь темень и слякоть, чтоб получить тарелку невкусного супа и кучу упрёков. Это нормально?
– М-м-м… – засомневался я. – С одной стороны, конечно, но с другой как бы…
– Всё с тобой ясно! – заявил хозяин. – Номер давай!
– Чей?!
– Её, конечно. Как она у тебя… Вера?..
– Ивановна…
Наверное, я оказался под гипнозом чужой воли – достал мобильник, отщелкал в «записной книжке» номер жены и выложил перед Серёгой. А тот немедленно этим воспользовался. Мне оставалось лишь прикурить сигарету и ждать дальнейшего развития событий. Ожидание оказалось недолгим:
– Вера Ивановна? – пророкотал бархатным, прямо-таки обволакивающим басом Серёга. – Добрый вечер. Боюсь, вы меня не помните, хотя мы знакомы. Это Сергей Похмелюгин вас беспокоит. Нет-нет, точнее, да! Просто Нетрезвякин – мой сценический псевдоним! Да-да, вы совершенно правы! Именно так – он здесь! Что вы, с женщинами у нас проблема! И выпить нам сегодня никак не светит! Но завтра… Может быть, вы согласитесь составить мне компанию? Ваш образ… Но сегодня у нас очень важные переговоры. Боюсь, что до утра. Если ваш Владимир не оплошает… Одну минутку! – Серёга прикрыл микрофон ладонью и стал говорить чуть в строну: – Вовка, ты что мне подсовываешь?! Я же сказал, требуй сто тридцать семь миллионов, и ни копейки меньше! Евро, конечно, при чём здесь доллары?! Нет, не соглашайся!
Он убрал ладонь с агрегата и продолжил всё тем же тоном:
– Простите, Вера Ивановна, такая у нас работа! Если мы победим, вы согласитесь украсить нашу вечеринку? Уютный ресторан, тихая музыка, смокинги, вечерние платья… Как у вашего… гм… Володи со смокингом? Но это же не сможет помешать вам к нам присоединиться, правда?.. Нет, вам наш адрес не нужен, я просто пришлю за вами машину! О, разумеется!.. Одну минутку, извините!.. Кажется, президент требует меня лично! Я вам перезвоню, извините…
Он нажал отбой и откашлялся, сволочь!
– Вот видишь, как всё просто, – устало вздохнул хозяин. – А ты говоришь «жена»!
– Вообще-то я молчу, – констатировал я. – А говоришь – ты. Ты хоть знаешь, сколько весит эта моя Вера Ивановна?
– И знать не хочу! – заявил Серёга. – Сегодня эта женщина заснёт счастливой, овеянной мечтами и грёзами, понял? Мой принцип: халва безумцу, который навеет этой тётеньке сон золотой! Понял?
– Да пошел ты… – отмахнулся и пригорюнился: «А сам-то я могу кому-нибудь что-нибудь навеять? И надо ли?..»
В пароксизме безысходности я плеснул нам в бокалы полуторную дозу:
– За то что б мы не спали!.. Со всякими там грёзами, бляха-муха!
– Не хочешь, не спи! – философски пожал плечами Серёга. – Я вообще предпочитаю спать один, но они – эти мерзавки – всё норовят остаться на ночь и прилюлюпиться. Будем!
Выпили, заели соусом, закурили. И он зазвонил. Да-да, затренькал мой не убранный со стола мобильник!
«Ну вот, – скорбно подумал я, – уже и началось. Интересно, она отправит меня смокинг покупать или скажет, что завтра идёт на день рожденья?»
Облом оказался полным – звонила дочь:
– Папа, здравствуй! Ты помнишь, что я тебе вчера говорила?
– А ты мне вчера что-то говорила?
– Ну, значит, хотела! Какая разница. Я выхожу замуж!
– Опять?! – меня словно ударили под дых. – Ты ж выходила уже…
– Ты не понимаешь! Теперь всё серьёзно! Мы любим друг друга! И не надо твоих шуточек!
– Хорошо-хорошо!.. – растерялся я. – Выходи, кто ж мешает?!.. А за кого, если не секрет?
– За Сашу Терпигорева – неужели ты не понял?!
– Кхе!.. Гм!.. Кхе-кхе…
Серёга, понимающе ухмыляясь, подал мне бокал с новой дозой вискаря. Я выпил его как воду:
– Извини, доченька, что-то у меня с горлом… Я сейчас… Кхе! Кхе-Кхе! Уф-ф!.. Да-а-а… Слушай, но ведь ты же… А он… Красивый парень, конечно, но… И родителей его я знаю…
– Папа!
– Кхе! Ты, вообще-то, у меня совета спрашиваешь или в известность ставишь?
– Ну, папа!!!
– Кхе! Я тебе перезвоню!..
Красная кнопочка отбоя мягко продавилась под пальцем. Вид, наверное, у меня был ещё тот – Серёга отлепил от своей губы сигарету и протянул её мне. Я докурил в две затяжки. Вроде полегчало… Достал из пачки новую.
– Погоди, – остановил меня хозяин. – Давай лучше науку изучать. Познавать, так сказать, натуру человечью!
– Опять эта машина?
– А что? Пусть от твоих соплей будет хоть какая-то польза!
– Блин горелый!.. – безнадёжно вздохнул я, поднимаясь с табуретки. – Семь бед – один ответ…
Говорят, что к сыновьям отцы предъявляют завышенные требования. А дочерей просто любят… Доченька: девочка, девушка, женщина. Красавица, спортсменка, отличница… Преуспевающий менеджер в навороченной фирме… Ну, конечно, по возрасту ей уже пора замуж. Но… Но при чём тут этот Сашка Терпигорев?! Я его родителей со школы знаю! Отец – хулиган и олигофрен, два срока отсидел, наркоман, алкаш и ханыга. Мамаша – бывшая проститутка, диабетчица и тоже вроде бы алкоголичка, если такое бывает. А сынок ихний – красавец-парень, этакое тупое, наглое животное. Ну почему?! При чём здесь моя Людочка?!
– Э! – сказал Серёга. – Маловато будет! Техника предлагает многовариантную интерпретацию! Ежели мы её – такую интерпретацию – просекать станем, то моих запасов не хватит, да и не выпить мне столько! Дай ещё что-нибудь – про девочку, про мальчика – для локализации и конкретизации!
– Угу…
…она хотела общаться. Моя доченька-отличница общалась по телефону с подружками, реже – с мальчиками. А я слушал – вынужден был слушать… Что? А вот то: бла-бла-бла! И снова: бла-бла-бла! И опять… Час за часом, всё свободное время! И ни одной мысли, никаких соображений, обобщений, выводов – разум отдыхает! Только бла-бла-бла… Он пошел туда, а она сказала, а он… а она… но она купила… а я позвонила… а он… а она… а у неё… мне стало так смешно… но мы…
Боже ж ты мой!!! У неё почти не было четвёрок ни в школе, ни в институте! Она гуманитарий-полиглот, иностранные языки – легко и без мук. И ни одной книги сверх программы! Шаламов? – проходили. Толстого и Чехова – тоже проходили. Азимов, Ле Гуин, Стругацкие, Брайдер и Чадович – это кто такие? Лоренц, Дольник – это о чем? Лукьяненко?! А, мы же фильм смотрели! Булгаков? Мы его тоже смотрели – ещё в школе…Этот твой друг пишет книги? Ой, как здорово! Нет, не читала… Ну, извини, я только про вампиров люблю…
Эта девушка, если сама не сломает себе судьбу, вполне способна в будущем возглавить какую-нибудь крупную фирму или корпорацию. Может быть, станет влиять на политику, распоряжаться судьбами людей. Но как, если?!..
– Хорош! – заявил изобретатель, стягивая с меня колпак. – Эк тебя развезло. Ближайшие пятнадцать минут – ни грамма! Трезвость – норма жизни!
– Угу, – сказал я. – Кому бы в рыло дать от безысходности?
– Мы и это – про «в рыло» – тоже рассмотрим! Но сейчас давай разберёмся с брачеванием. Машина до хрена чего выдала. Как бы её на «резюму» переключить?.. Ага, чтоб, значит без лишних комментариев… Ну, просекай!
«Homo sapiens относится к немногим видам крупных млекопитающих, у которых самцы заботятся о потомстве. К этому их принуждают самки – в основном, при помощи «поощрительного спаривания». Миллионы лет эволюции выработали у самок этого вида инстинкт, который требует отдаваться самцам, занимающим наиболее высокое иерархическое положение в стаде или в стае. Такие самцы узнаются по ряду признаков – физическая сила, наглость, бесстрашие. Условия жизни людей за последние тысячи лет радикально изменились, а инстинкт остался. Соответственно женщины, будучи предоставлены сами себе – без внешнего контроля – подсознательно склонны выбирать партнёров по древним признакам. Даже если эти качества в современной обстановке не дают самцу никаких преимуществ в иерархической борьбе – инстинкт зовёт!»
– А рекомендации тебе надо? – ехидно спросил приятель. – А то щас нажму!
– Жми! – простонал я.
«Рекомендации:
При воспитании особей женского пола, которым предстоит жить в высокоразвитом обществе, следует всячески развивать их интеллект, способность контролировать разумом свои склонности и желания. На практике это удаётся редко. Поэтому в процессе развития цивилизаций был выработан более простой и эффективный способ – лишение женщин свободы выбора сексуального партнёра. Это – насилие, но оно естественно и в большинстве культур воспринимается женщинами как должное.
Примечание: Не исключено, что само возникновение цивилизаций, развитие науки, техники и культуры стало возможным лишь после того, как люди научились контролировать сексуальный выбор женщин».
– Спасибо, родной, – прокряхтел я. – Сразу всё объяснил, сразу всё распонятил! А делать-то что?!
– Как что?! – искренне, казалось бы, изумился Серёга. – Тебе же всё объяснили!
– И что же мне с того за радость?! Они ж точно поженятся! А через полгода разведутся со скандалом! Ещё и внука мне сделают… Или внучку… С плохой наследственностью!
– Не, ну ты чего, Вова? Простых вещей не понимаешь? Берёшь за косу, ставишь на четыре точки и ремнём по попе!
– А потом?
– Потом запираешь в тереме высоком!
– В который «нет хода никому», да?
– Конечно! Для того на Руси терема и придумали – чтоб девок там до свадьбы держать. Ты что, не знал?
– Слушай, Серёга… Ну, как я её буду пороть – у неё какой-то там пояс по тхэквондо, а у меня был только второй юношеский по боксу. И терем где я возьму? Мы же в трёшке живём!
– Ах, ты не можешь её пороть, да?! И терема у тебя нет?! А чего ж тогда выпендриваешься? Раз ты такой беспомощный и бедный, так нефиг и справедливости хотеть! Ешь, что дают, принимай удары судьбы и не ной! Раньше надо было думать!
– Это когда же – раньше? Пока маленькие были?
– Конечно! А ты думал, что твоя обязанность им на еду и шмотки зарабатывать? Нет уж – родил, так воспитывай!
– Слушай, Серёга… – мне опять стало тоскливо и грустно. – Слушай, вот уж в этом вопросе совесть моя чиста! Вот на ком я не экономил силы и время, так это на детях! Начиная от стирки пелёнок и кончая совместным приготовлением уроков. Ну, только что на дискотеки с ними не ходил, когда подросли! А толку? А результат?
– Чо ты меня-то спрашиваешь?! У меня же думатель-объяснятель есть! Который на основании «всех богатств» соображает! Вот давай его и озаботим. А ты вспомни что-нибудь из своей молодости, а из их детства. А я пока посуду помою…
Углубляться в прошлое мне хотелось не сильно, но постепенно я увлёкся – даже обидно стало, когда хозяин начал меня теребить:
– Хватит! Эти твои сантименты с розовыми соплями информации не добавляют. Принимай, что есть!
«Диагноз: субъект не удовлетворён результатами своих педагогических усилий. Причины (кратко):
В настоящее время можно считать доказанным, что основные свойства характера, психики, способностей ребёнка передаются по наследству. По разным оценкам от 70 до 90 процентов. Информация об этом не популяризируется по причинам социального плана. Педагог-воспитатель может изменить очень немногое, да и то в зависимости от своей заинтересованности и квалификации».
– Пороть надо было, – вздохнул я. – Но я же добрый…
– Что, не порол, что ли?
– Ну так, символически – когда маленькие были… Однако все говорят, что это вредно.
– А давай посмотрим – на основании того, что с тебя скачалось. Развернём причины!
– Давай…
«…Отношение к детям как к «цветам жизни» появилось очень поздно и только в благополучных обществах. Ещё во времена Чехова физические наказания были обыденностью даже в образованных семьях. Причина распространенности и устойчивости этой традиции заключается в необходимости подготовить будущего члена общества к ограничениям, которые придётся соблюдать в дальнейшей жизни. Часть этих ограничений (например, не убивать, не красть, не врать, почитать старших по возрасту или чину) кажутся очевидными, но тем не менее врождёнными не являются. Ребёнок может родиться с повышенной агрессивностью или склонностью к воровству. Безнаказанность в детстве легко может сформировать представление о вседозволенности и в дальнейшем сделать такого человека асоциальным элементом. Физическое наказание – самый простой педагогический приём, не требующий от воспитателя особой квалификации. А вот целенаправленное воспитание без физических наказаний, напротив, требует от воспитателя высоких моральных качеств, квалификации, заинтересованности, ненормированных затрат сил и времени. И всё это без гарантии успеха – сплошь и рядом оказывается, что врожденные пороки извести воспитанием нельзя, в лучшем случае удается слегка притушить их проявления…»
– Всё, хорош! – воздел я десницу к низкому потолку. – Ты меня накормил, напоил и в бедах моих утешил. Благодарю покорно! Ерштвоюметь, бли-ин горелый… Так мне что же, и домой сегодня идти смысла нет?! Моя благоверная со страшной силой готовится к свиданию с тобой, и я ей не нужен, да?
– Вова, ну какой ты скучный… – вздохнул Серёга. – Нет в тебе полёта, нет устремления!
– А куда надо устремляться-то?
– Ввысь, конечно! Или в глубины…
– По-моему, тебе ближайшие двадцать минут тоже наливать не стоит. Так ты что, меня тут спать положишь, раз от дома отлучил и жену совратил?
– Жену пока ещё не совратил. А надо?
– Пошёл на хрен! – от души выразился я и сразу же усомнился: «А, может, и правда, надо?..»
– Сам пошёл! – отреагировал Серёга. – И не куда-нибудь, а в сортир! А я тебе лежанку пока оформлю. И морду помой, а то у тебя глаза грустные!
Из «совместного» санузла я вышел минут через десять. Некое лежбище для меня было уже готово, а Серёга опять сидел в паутине проводов среди разнокалиберных экранов.
– Справился? – косо глянув, спросил он меня.
– Чо там справляться-то… – вяло отмахнулся я. – Только в зеркало смотреть противно. Лысею!
– Вот! – внезапно возбудился изобретатель. – А почему тебя колышет количество волос на голове, а?
– С ними красивше… – недоумённо пожал я плечами.
– Врёшь! – обрадовался приятель. – Эту тему надо разжевать! Давай, надевай колпак!
– Опять? Ну ладно…
И машина считала мои мысли. И выдала резюме:
«Диагноз: субъект не удовлетворён своей внешностью, в частности количеством растительности на голове.
Причины (кратко). Субъект сомневается в своём иерархическом ранге и подсознательно ищет ему подтверждения. Наиболее простым и древним показателем «высокого качества» самца у приматов является его внешний облик – он должен быть «свиреп, вонюч, волосат». Отсутствие буйной растительности на голове неосознанно воспринимается как признак молодости (ещё не выросла) или старости-дряхлости (уже облысел). Отсюда происходит мода на парики и бороды в средние века или на щетину на подбородке в конце XX – начале XI веков. Издревле рабов, заключённых и рекрутов стригли наголо. Протест против традиций общества – длинные волосы хиппи. Отсюда происходит и «антимода» конца XX века – бриться наголо, характерная для низко- и среднеранговых членов криминальных группировок. У женщин мотивировка другая».
И придраться мне было не к чему – всё по науке…
– Ладно, мы спать-то сегодня будем? – уныло поинтересовался я.
– Ложись, а я ещё посижу…
– Угу… Только музычку убери! – попросил я, стягивая штаны. – Эти ритмы на басах меня за селезёнку щиплют – терпеть не могу!
– А это – другая тема! – заявил Серёга, поднимаясь во весь свой немалый рост. – Прикол в том, что это – не моя музычка.
– В смысле?
– Данные зажигательные ритмы тяжёлого рока происходят из сорок шестой квартиры. Она находится этажом ниже, и вход из соседнего подъезда. Однако пробивает сквозь все стены – хрущёба всё-таки.
– И ты это терпишь? – подначил я в пьяном кураже. – Насколько мне известно, боец из тебя не ахти, однако имидж внушительный. Сходил бы к ним и разобрался! А то давай вдвоём сходим – ну, огребём пи…й – первый раз, что ли? Спать же не дадут!
– Не, – качнул головой амбал, – там мы не огребём. Ходил я уже… Думаешь, там бритые жлобы веселятся? Не-а! Это девочки-соплячки отдыхают. Студенточки иногородние там квартиру снимают. То соседей зальют, то пожар устроят. А уж без музыки им никак!
– И ты это терпишь?! – рефреном вопросил я.
– Обижаешь, начальник! – ухмыльнулся Серёга. – Я отчаянно борюсь за своё жизненное пространство! Отстаиваю его, так сказать!
– М-да, похоже, отстоял…
– Ваши намёки, Вован, я отвергаю в корне! – глумливо возмутился приятель. – Эта беда – не беда. Я, конечно, к ним поначалу ходил, объяснял, внушения делал и лекции читал о том, что жить в обществе и быть от него свободным никак нельзя. В том смысле, что надо себя ограничивать в соответствии с требованиями соседей. Однако хватает этих внушений максимум на сутки, а потом всё по новой. Они же девчонки – они не разумом живут, а…
– Хорош грузить! – слабо возмутился я. – Вот ты мне будешь рассказывать, каким местом думают тинэйджеры! Особенно женского пола… Знал бы, лучше б к жене ночевать пошёл!
– Да перестань ты ныть! Ты ж с технико-гуманитарным гением имеешь дело! Мешает чужая музычка? Так заткни её!
– Гранату кинуть?
– Зачем? Чемоданчик видишь? Ну, на котором у тебя подушка лежит? Вот, доставай его, открывай…
– Ну, достал. Ну, открыл… Это тот самый, который думатель-пониматель? И колпак вот тут пристроен…
– Он самый. Индикатор горит? Хорошо! Внизу по центру два тумблера, а над ними экранчик. Видишь?
– Угу!
– Смотри на экранчик и тихонько крути тумблеры – ищи «максимальное биение», как в рации.
– А как я узнаю, что нашёл?
– Узна-а-ешь!
В институте на военной кафедре нас учили пользоваться старинными рациями, так что крутить ручки настройки я умел. Правда, здесь эти штучки, казалось, были декоративными – техника явно реагировала не на вращение, а на тактильный контакт. Минут через пять я добился того, что еле слышная соседская музыка стала почти оглушительной.
– Быстро запеленговал! – проорал из своего угла Серёга. – Теперь жми на «Delete»!
И всё стихло.
– Во как! – искренне удивился я. – У них там разом все предохранители полетели и провода расплавились, да?
– Ты знаешь, – задумчиво сказал Серёга, – самое смешное, что всё цело. Но больше не работает. Честно говоря, эффект я изучил не полностью…
– А от автомобилистов оно помогает? – оживился я. – Ну, которые по утрам музыку в своих тачках под моими окнами включают? Или двигатели в шесть утра прогревают! Я уж и не знаю, то ли последней гранатой пожертвовать, то ли презервативами с дерьмом в них с балкона кидаться!
– А морды бить не пробовал?
– Пробовал, – буркнул я и пальцами покачал обломок переднего зуба. – Но это ж одеться надо и на улицу выйти… А так спать хочется!
– А вот у меня под окнами тихо! – гордо заявил Серёга.
– Машинка?
– Ты знаешь, на улице она пеленгует объект с полумаха. Двигатель глохнет, музыка вырубается. Но это не электромагнитный импульс, как при ядерном взрыве. Тут что-то смешнее…
– Темнишь ты что-то, – вполне резонно заметил я. Но его реакция была неадекватной.
– Ну, темню! – вдруг заорал Серёга. – Не знаю я! Не знаю я, в какой шарашке этот блок сделали! Запчастей нет и не будет! Я к нему интерфейс модерновый приделал, оно работает! А где взял – не скажу, блин горелый! Я ещё пожить хочу! Бл-ляха муха и…
Матерился он долго и невнятно, постепенно затихая. Я терпеливо ждал. Меньше всего мне хотелось оказаться замешанным в какие-нибудь отвратительные тайны – зачем? Хотя исподволь в сознание заползала мысль: а почему нет? Чем я рискую, кроме жизни, от которой давно не получаю удовольствия? Дом я построил, дерево посадил (а срубил гораздо больше!), детей родил и вырастил. А где-то, наверное, растут и те, кто не подозревает о моём отцовстве – но мамы-то знают! В общем, свой МВП (мужской вклад в потомство – этологический термин!) я внёс, наверное, полностью, бесценные гены свои репродуцировал. Так «Чем дорожу, чем рискую на свете я? Мигом одним, только мигом одним…»
– Слышь, ты, электронный гений, – грубо сказал я. – Давай ещё по сто грамм вмажем. Для успокоения твоих нервов!
– И по бабам? – хмыкнул Серёга.
– Не, я те круче приключение предлагаю: вмажем граммульку, а по бабам не пойдем – вот это будет прикол!
– Это не прикол, – вздохнул приятель. – Это – старость. – Ну, наливай!
Бокалы я поставил рядом, чтоб не промазать, и разлил виски очень аккуратно. Чуть задумался, прикидывая, надо ли чокаться и за что. Но судьба распорядилась иначе: дом содрогнулся, и наши «стаканы» чокнулись сами собой. Прежде, чем я сформулировал вопрос, толчок повторился. Следом ещё…
Серёга подхватил свою посудину:
– Ну, будем, пока не началось!
– Будем…
Выпили, зажевали, подышали, закурили… И вновь тряхнуло!
– Слушай, – сказал я, – это не пьяные глюки. Это сейсмические толчки. Землетрясение типа. Надо срочно собрать вещи и покинуть помещение! Пока не рухнуло.
– Не-а, – печально вздохнул Серёга. – Это – соседи снизу. С первого этажа.