Монархи Британии

© Эрлихман В. В., 2022

© Издательство АО «Молодая гвардия», 2022

Предисловие

Королевская власть в Англии имеет давнюю историю и почтенные традиции. Первым известным по имени правителем этой страны был вождь бриттов Кассивеллаун, сражавшийся с Цезарем в 55 году до нашей эры. С тех пор на Британские острова волна за волной накатывали завоеватели – римляне, англосаксы, скандинавы и, наконец, франко-нормандцы. Все они приносили с собой свои традиции и культурные влияния, сплав которых образовал то неповторимое целое, которое ныне зовется Великобританией. Единое королевство возникло в Англии еще в IX веке, при королях Уэссекской династии, но классический феодальный облик оно обрело только после нормандского завоевания в 1066 году. Пережив столетия внешних и внутренних войн, мятежей, переворотов и казней, британская монархия научилась находить общий язык с разными политическими силами, уважать мнение подданных всех сословий и всех наций. Средством диалога короля и общества, а потом и контроля общества над королевской властью стал парламент, возникший в XIII веке.

Сломив могущество феодальной знати, английская монархия при Генрихе VIII возглавила Реформацию, покончив с еще одним могущественным соперником – католической церковью. Консолидация власти сделала возможным расцвет экономики и культуры при Елизавете I и создание могучей колониальной империи. Но короли «проглядели» новую угрозу своему влиянию в лице буржуазии. Гражданская война XVII века и последовавшая за ней «Славная революция» навсегда покончили с ведущей ролью королевской власти. Однако монархия была и остается в современной многоликой Британии напоминанием о славном прошлом, предметом национальной гордости, объединяющим фактором. Она пережила и промышленное могущество страны, и ее колониальное величие, и грозные войны, и шумные скандалы. Несмотря на возникающие время от времени разговоры об отмене королевского титула, о дороговизне и «несовременности» монархии, большинство англичан выступают за сохранение существующего строя и гордятся великими страницами своего прошлого, не забывая и о его темных сторонах.

За столетия в Англии царствовали шестьдесят королей. Среди них были умершие в детстве, вроде Эдуарда VI, и дожившие до глубокой старости, как королева Виктория. Были великие и ничтожные, святые и грешники. Были англосаксы и датчане, французы и немцы. Объединяет их только одно – все они правили на английской земле, невероятно богатой всевозможными традициями и преданиями, и сами становились героями этих преданий. Прошлое Англии продолжает хранить свои сокровища не только для историков, но и для писателей, художников, исследователей фольклора. Достаточно вспомнить романы Вальтера Скотта, Бульвер-Литтона, Стивенсона, рассказы Киплинга, поэмы Теннисона.

Эта книга – не роман. Это основанные на документальных источниках портреты двенадцати английских королей и королев, наиболее рельефно представлявших свою эпоху. О некоторых из них рассказывается более подробно, чем о тех, чья деятельность уже освещена в трудах, вышедших на русском языке, – именно этим объясняется краткость очерков о Генрихе VIII, Елизавете I, Виктории. Еще более кратко в книге говорится о правлении всех прочих монархов, начиная с объединителя страны – Эгберта Уэссекского. В конце приводятся дополнительные справочные материалы, включая перечень королей, генеалогические таблицы и список литературы для желающих продолжить знакомство с историей Англии.

Вдохновитель: Артур

В истории британской монархии много славных имен. Однако самым известным (кроме, пожалуй, Елизаветы I и ее тезки, ныне царствующей Елизаветы II) является король, которого, быть может, никогда не существовало. Имя его – Артур, Arthurus Rex, Король прошлого и грядущего. Его туманная полумифическая фигура возвышается у самых истоков английского государства, на рубеже античности и Темных веков.

Много столетий об Артуре не было известно практически ничего. Только в легендах бриттов, оттесненных завоевателями-англосаксами на окраины острова, сохранялись воспоминания о могучем и храбром воине, защищавшем Британию в незапамятные времена. Впервые его имя встречается в поэме «Гододдин», сочиненной знаменитым бардом Анейрином в самом начале VI века. Там говорится, что некий воин храбро сражался с саксами, «хоть и не был Артуром» – значит, в ту пору имя Артура уже было широко известно. В IX веке о нем упоминает валлийский монах Ненний в своей «Истории бриттов», называя Артура «военачальником» (dux bellorum), который совместно с королями бриттов сражался с саксами и одержал над ними двенадцать побед. Примерно то же говорят составленные в X веке в Уэльсе «Анналы Камбрии», но в них Артур впервые вписывается в хронологический контекст – говорится, что в 516 году он разгромил саксов при Бадоне, а в 537 году пал в битве со своим племянником Медраудом или Мордредом.

После этого Артур окончательно переходит из реальности в легенду. Завоевание Англии франко-нормандцами в 1066 году оживило надежды бриттов на возвращение их былого величия и породило новые легенды о могучем короле Артуре. Эти легенды были подхвачены завоевателями, которые всячески подчеркивали свою связь с досаксонским прошлым Британии. По обе стороны Ла-Манша началось сотворение преданий об Артуре, в контекст которых постепенно вписалось большинство фольклорных сюжетов и остатков языческих верований. Артур в этих преданиях представал идеальным монархом, основателем братства Круглого Стола – первого рыцарского ордена. Вплоть до XV века, когда появился монументальный роман Томаса Мэлори «Смерть Артура», артуровские легенды формировали мировоззрение правящего сословия во многих странах Европы. Особенно велика была их роль в Англии, где они легли в основу зарождающейся национальной идеи.

Главную роль в складывании мифа об Артуре как основателе английской монархии сыграл епископ Сент-Асафа Гальфрид Монмутский. Этот ученый клирик, валлиец по происхождению, создал в XII веке «Историю королей Британии», описав в ней историю легендарных британских королей от троянского царевича Брута (Бритта) до Артура. Последний изображался как могучий монарх, подчинивший себе половину Европы и коронованный в Риме императорской короной. Красочно написанное сочинение Гальфрида имело большой успех в Уэльсе, где примерно в то же время сложился сборник преданий под названием «Мабиногион». Его составители охотно пересказывали легенды об императоре Артуре и его верных рыцарях, украшая их новыми цветистыми подробностями. Не меньшей популярностью пользовалась «История» и при английском дворе, где начался поиск реликвий, связанных с именем Артура. В монастыре Гластонбери в 1191 году была чудесным образом открыта могила короля и его жены Гвиневеры (Гиневры), а позже в Винчестере отыскался и легендарный Круглый Стол. Правда, в подлинность этих находок и тогда верили далеко не все, но это не мешало английским монархам охотно поддерживать артуровский культ. Еще во времена Генриха VIII при дворе устраивались романтические турниры, участники которых называли себя именами рыцарей Артура.

Позже интерес к королю снизился, а ученые скептики начали сомневаться в самом его существовании. По мере того как раскопки и изучение письменных источников открывали картину древнего прошлого Англии, становилось все яснее – в нем нет места для великого императора с роскошным двором и многочисленным войском. Возможно, это был мелкий военный вождь, барды которого больше других преуспели в прославлении своего господина. Может быть, в его имени сохранилась память о каком-то кельтском божестве, например, боге-медведе – ведь arth на языке бриттов означает «медведь». А может, никакого Артура вовсе не было, на чем и сошлись большинство ученых. Между тем, в викторианскую эпоху популярность легендарного монарха снова стала расти. Бегущие от унылой реальности «железного века» поэты и художники все чаще обращались к далеким романтическим временам, пытаясь разглядеть сквозь туман манящую фигуру Короля прошлого и грядущего. Это продолжается и по сей день – не проходит и года, чтобы Артур не появился в очередном голливудском боевике или приключенческом романе.

Так кем же на самом деле был король Артур – если, конечно, он был? Сегодня большинство спорящих между собой историков сходятся в двух вещах. Во-первых, Артур или человек, называвший себя этим именем, все-таки жил в Британии в конце V – начале VI века. Во-вторых, он не совершал всего того, что приписывали ему легенды, – не сражался с великанами и драконами, не объединял остров, не ходил походом на Рим. Почему же тогда его подвиги так запомнились бриттам, у которых в то время хватало и других храбрых вождей? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо знать, в каком положении находились Британские острова в период между концом античности и началом Темных веков.

В IV веке христианской эры Римская империя трещала по швам под ударами варваров. Положение усугубляли местные военачальники, которые, пользуясь ослаблением центральной власти, то и дело восставали и объявляли себя императорами. Один из таких «калифов на час», испанец Максим Магн, захватил власть в Британии и увел оттуда в поход на Рим войска, защищавшие остров. С ним отправилось и ополчение бриттов, которых узурпатор привлек на свою сторону, женившись на дочери местного вождя. Никто из них не вернулся – в 388 году войско Максима было разбито под Аквилеей другим претендентом на трон, Валентинианом III. Остров остался без защиты, чем немедленно воспользовались ирландские и пиктские пираты. С моря и суши они почти ежегодно совершали набеги на берега Британии, жители которой привыкли жить под защитой римлян и совсем разучились сражаться. Впечатляющую картину того времени оставил нам живший веком позже историк Гильдас Мудрый: «Враги разрывали несчастных на куски, как дикие звери ягнят; жители бежали из своих домов, бросив имущество, и в попытках спастись от голода воровали скудные припасы друг у друга, усугубив пришедшие извне бедствия междоусобной смутой»[1].

Смуты действительно имели место: кельтские вожди, лишив власти римских чиновников, принялись бороться за власть друг с другом. В первую очередь от Рима отпали северные земли, где в конце IV века возникли три враждующих между собой королевства – Гододдин (нынешний Лотиан), Эвраук (Йоркшир) и Камбрия (Камберленд). Их правители носили римские имена – Клементий, Тацит, Патерн – и были потомками романизированных британских родов. Еще раньше в Уэльсе высадились ирландские пираты, которые оттеснили в горы местные племена ордовиков и силуров и создали свои королевства. Однако их век оказался недолгим – около 400 года на севере Уэльса появился бриттский принц Кунедда, который, сплотив вокруг себя других вождей, изгнал ирландцев и основал королевство Гвинедд. Чуть позже потомки Кунедды захватили Центральный Уэльс, изгнав оттуда племя корнубиев, которые откочевали на юг и создали там королевство под названием Корнуолл, или Керниу.

Тем временем в Южной Англии еще держалась римская власть, время от времени наносившая чувствительные удары по ирландским и пиктским пиратам. В 405 году здесь началась очередная смута, в ходе которой были один за другим провозглашены, а затем убиты три императора. Только через три года военачальник Геронтий сумел восстановить центральную власть, но уже в 410 году из Рима пришел указ об окончательном выводе из Британии имперских войск. Жители острова – римляне и бритты – были вынуждены взять на себя дело собственной защиты, но справлялись с ним крайне плохо. Не однажды они обращались за помощью к Риму – в последний раз, по сведениям Гильдаса, это произошло в 446 году, – но у гибнущей империи уже не было ни сил, ни желания помогать своим бывшим подданным.

После ухода римлян общины Логрии (Юго-Восточной Англии) объединились и избрали правителя; по позднейшим преданиям, это был Констант, или Константин, сын одного из прежних узурпаторов. Спустя некоторое время его сменил Вортигерн, правивший прежде в городе Глостере. Он держался у власти немало лет, искусно стравливая между собой своих врагов – ирландцев, пиктов и бриттских вождей. Когда эта тактика перестала приносить плоды, Вортигерн решил пригласить в Британию германские племена англов и саксов, которые казались ему менее опасными, чем ирландцы. Это событие «Англосаксонские хроники» относят к 449 году, хотя саксы селились на острове и прежде. Пришельцев возглавляли братья Хенгист и Хорза; они сумели отбить натиск ирландских пиратов, за что Вортигерн пожаловал им земли у моря. Вскоре туда начало прибывать множество германцев, которым уже не хватало ни места, ни выделенных королем съестных припасов. Недолго думая, поселенцы восстали и основали на захваченных землях королевство Кент.

Привычные к войне англосаксы легко разбили ополчение бриттов и опустошили чуть ли не всю Логрию. «Печальное зрелище! – восклицал Гильдас. – Повсюду на улицах, среди камней поверженных башен, стен и святых алтарей лежали тела, покрытые запекшейся красной кровью, словно их раздавил некий чудовищный пресс, и не было для них иных гробниц, кроме развалин домов или внутренностей диких зверей и птиц небесных»[2]. «Иные из несчастных, – продолжает он, – были загнаны в горы и безжалостно вырезаны. Другие, изможденные голодом, вышли и покорились врагу, готовые принять вечное рабство за кусок хлеба, если только их не убивали на месте. Некоторые отправлялись за море, громко сетуя… Другие остались на своей земле и, охваченные страхом, вверили свои жизни высоким холмам, укрепленным и неприступным, густым лесам и приморским скалам»[3].

Описанное Гильдасом разорение коснулось лишь юго-восточной, наиболее населенной и культурной части острова, которая прежде пребывала в относительной безопасности. Многие жители действительно бежали за море, в Арморику, нынешнюю Бретань, где возникли независимые кельтские королевства. Другие попытались сплотиться и дать отпор захватчикам. Сначала их возглавил сын Вортигерна Вортимер, но вскоре этот храбрый юноша был убит. Сам король, которого Гильдас именовал «гордым тираном», по-прежнему пытался договориться с англосаксами. В итоге сторонники решительных действий подняли восстание и сожгли Вортигерна в его собственном дворце. Его наследником стал Аврелий Амброзий, римлянин по происхождению и родственник прежнего короля Константа.

Заметим, что все эти события отражены в источниках того времени очень скупо. Их приходится восстанавливать по данным артуровских легенд, которые, конечно же, нельзя считать достоверными. Поэтому многие имена и факты могут не соответствовать истине, но общее развитие событий не подлежит сомнению: с середины V века жители Британии с переменным успехом воевали против англосаксов. Об этом говорят найденные археологами остатки сгоревших укреплений, оружия и доспехов, а также фольклорные описания битв и оплакивания павших героев. Раскопки помогли проследить, как поселения англосаксов постепенно распространялись из Кента в другие районы Англии. Захватчики называли местных жителей «валлийцами», от древнегерманского слова walha (римлянин). Для них «римлянами» были все, кто жил в городах, брил бороды, мылся в банях. Сами пришельцы пока не знали этих достижений цивилизации, что давало лишний повод для вражды. Большинство бриттов к тому времени были христианами, в то время как пришельцы еще долго оставались язычниками, а их вожди возводили свои родословные к верховному богу Водену (Одину).

Вскоре кроме Кента на захваченных землях образовались и другие государства англосаксов. В 477 году на юге Англии высадились саксы, и их король Элла основал королевство Сассекс. В 488 году умер основатель Кента Хенгист и королем стал его сын Эоза, или Эск. Пришельцы принадлежали к разным племенам; здесь были саксы из Северной Германии, англы из Южной Дании, юты из Северной Дании (Ютландии), а также фризы и другие германцы. На новых землях они селились чересполосно и уже через несколько поколений смешались между собой. Чаще всего они называли себя англами, и это название позже закрепилось в новом имени покоренного ими острова. Кельты же предпочитали именовать их саксами, и этим словом до сих пор называют англичан валлийцы (saesneg) и ирландцы (sassanach). А вот слово «англосаксы» было придумано уже в Новое время британскими учеными.

Новый король бриттов Амброзий понемногу наращивал силы, нанося завоевателям серьезные поражения. Гильдас писал: «Побеждали то бритты, то их враги, чтобы Господь по своей воле мог испытать этот народ, как новый Израиль. Так продолжалось до года битвы у горы Бадон, где нечестивые полчища были окончательно разбиты. Случилось это, как мне ведомо, сорок четыре года и один месяц назад, и это был также год моего рождения»[4]. Сочинение Гильдаса, по мнению историков, написано около 540 года, следовательно, знаменитая битва произошла примерно в 496 году. Правда, другой древний историк – Беда Достопочтенный – пишет, что битва случилась спустя сорок четыре года после прибытия англосаксов, то есть в 493 году. В свою очередь, валлийские «Анналы Камбрии» относят битву к 516 году. В любом случае, несомненно, что победа при Бадоне дала бриттам длительную мирную передышку – на протяжении полувека археологи почти не фиксируют новых поселений германцев на острове, а «Англосаксонская хроника» в этот период ничего не сообщает о победах саксов.

Кто же возглавлял войска бриттов при Бадоне? По одной из версий, это был король Аврелий Амброзий, но это маловероятно – если он действительно был римлянином и сыном Константа, то родился в начале V века и вряд ли мог дожить до сражения. Некоторые историки признают наличие двух Амброзиев – отца и сына, но это лишь частично решает проблему. Источники, упоминающие имя Амброзия (по-валлийски Эмрис Вледиг), молчат об обстоятельствах его гибели. Возможно, свет на них проливают сообщения галльских хроник о некоем короле бриттов Риотаме, который в 468 году прибыл в долину Луары, чтобы спасти Галлию от завоевания вестготов. Ему удалось отбить натиск варваров, но в 470 году он был разбит и нашел убежище в Бургундии. О дальнейшей судьбе Риотама ничего не известно, но вряд ли ему удалось вернуться в Британию. Его имя явно происходит от бриттского Rigotamus, что означает «верховный вождь» и может быть титулом или прозвищем Амброзия, который отправился на помощь римским соотечественникам и оставил свои владения без короля. Ничего не знавший об этом Гальфрид Монмутский придумал версию, согласно которой Амброзий был коварно отравлен саксами.

Обычно считается, что после Амброзия королем Логрии стал его брат Утер Пендрагон, который и был отцом Артура. Однако самые ранние источники – Гильдас, Ненний, «Анналы Камбрии» – ничего не говорят об этом Утере. К тому же его имя по-валлийски означает «ужасная голова дракона» и, скорее всего, является прозвищем или титулом какого-то правителя – то ли Амброзия, то ли самого Артура. Порой высказывалось мнение, что Артур был сыном Амброзия, но вряд ли традиция оставила бы без внимания столь знаменательный факт. Вероятно, Артур вообще не имел отношения к прежнему правящему роду, но этот факт позже постарались скрыть, чтобы представить его потомком непрерывной линии британских королей, восходящей к Бруту Троянскому.

Как бы то ни было, артуровский эпос достаточно подробно описывает правление Утера. Продолжая политику Амброзия, он пытался сплотить против саксов властителей Британии, вступая с одними из них в союз, а других подчиняя силой. Среди последних был правитель Корнуолла, которого романы называют «герцогом Горлойсом». Возможно, это был Герайнт, или Геронтий, правивший этой областью в конце V века. По легенде, встретившись с ним для заключения мира, Утер влюбился в его жену Игрейну (Эйгр), но она оставалась верна супругу. Тогда придворный чародей Утера Мерлин предложил королю помощь при условии, что мальчик, который родится от него и Игрейны, будет отдан на воспитание волшебнику.

Фигура Мерлина – одна из самых загадочных в артуровских преданиях. История знает Мерлина, или Мирддина, Безумного – придворного барда северобританского короля Гвенддолеу, который после гибели своего покровителя в битве бежал в лес и много лет скитался там, декламируя стихи птицам и диким кабанам. Битва при Ардеридде, в которой погиб Гвенддолеу, произошла в 573 году, поэтому Мерлин никак не мог пребывать при дворе Утера или Амброзия, живших на сто лет раньше. В валлийских легендах Мерлин носит имя Мирддин Эмрис и считается незаконным сыном Амброзия, то есть старшим братом Артура. Еще один Мирддин упоминается в обрывках кельтских языческих преданий – там это бог-сокол, покровитель поэтического искусства. Вероятно, его имя присваивали себе барды и чародеи, претендующие на обладание божественным даром. Легенды считают Мирддина Эмриса христианином, но в этом случае он вряд ли взял бы себе имя языческого божества. Более вероятно, что он унаследовал традиции древних друидических школ, доживавших свой век в отдаленных районах Британии. Этим можно объяснить и тот факт, что Мерлина считали могущественным волшебником, лекарем и провидцем – ведь друидам приписывали все три этих качества.

Мерлин колдовством придал Утеру облик Горлойса, после чего тот проник в осажденный замок Тинтагил, где находилась герцогиня, и провел с ней ночь. В тот же день Горлойс погиб при неудачной вылазке, а Утер женился на его вдове. Спустя девять месяцев у Игрейны родился сын, названный Артуром. К тому времени у нее уже было три дочери – Моргауза, Моргана и Элейна (Елена). У Горлойса имелся еще сын от первого брака Кадор, ставший правителем Корнуолла после смерти отца. Власть Утера была не очень-то прочной – эпос сообщает, что маленькому Артуру грозила опасность погибнуть от рук претендентов на трон. Королю пришлось срочно отослать его на воспитание то ли к Мерлину, то ли к барону Эктору Уэльскому. У последнего был сын Кей (Кай), ставший названым братом Артура и одним из его верных соратников. Кельтские вожди издавна отдавали своих сыновей на воспитание в другой клан. Это делалось, чтобы наладить отношения с соседями и избежать войн с ними – ведь в случае конфликта знатные воспитанники автоматически превращались в заложников. Отдавая сына на воспитание в Уэльс, Утер, возможно, пытался укрепить союз с этой горной областью, воинственные жители которой не желали подчиняться Логрии.

Когда Артуру исполнилось семь лет, его отец умер или был отравлен. Никто не знал, где находится законный наследник, и в стране началась смута. Представители знати съехались в Лондон на совет, на котором каждый надеялся быть избранным королем. Однако епископ Лондонский по настоянию все того же Мерлина предъявил собравшимся глубоко погруженный в камень меч, который законному претенденту предстояло извлечь наружу. Сделать этого никто не смог, и корона осталась на хранении у епископа. Только десять лет спустя Артур вместе со своим воспитателем явился на турнир и случайно вытащил меч из камня, после чего был признан королем и торжественно коронован. Конечно, это предание – всего лишь популярный сказочный сюжет, но оно, как и большинство источников, зафиксировало тот факт, что Артур пришел к власти в достаточно юном возрасте. Когда это случилось, сказать очень трудно – в зыбкой хронологии того времени ни одну из дат нельзя установить с достаточной точностью.

Предположим, что Артур действительно возглавлял бриттов при Бадоне, а сама эта битва состоялась в 490-е годы, как утверждают Гильдас и Беда. «История бриттов» Ненния называет сражение при Бадоне двенадцатой и последней битвой Артура, однако все остальные источники, напротив, утверждают, что это была первая битва молодого короля, в которой он стяжал славу. Это косвенно подтверждается тем фактом, что места остальных битв, перечисленные Неннием, находятся на севере и западе Англии, где саксов в то время не было. Очевидно, там Артур сражался с непокорными британскими правителями, что он мог сделать, лишь устранив на время саксонскую угрозу. Большинство источников считают, что в год прихода к власти ему было от 15 до 25 лет, а Гальфрид утверждает, что и битву при Бадоне король встретил пятнадцатилетним. Таким образом, Артур родился около 480 года и дожил почти до шестидесяти лет – по тем временам весьма почтенный возраст.

«Англосаксонская хроника» обходит молчанием весь этот период, включая битву при Бадоне, и это понятно – завоевателям не хотелось вспоминать о своем поражении. Настораживает то, что в хронике встречаются явные подтасовки – например, высадка в Англии основателей королевства Уэссекс Кердика и его сына Кинрика упоминается дважды – в 495 и 514 годах. Возможно, появление саксов в Уэссексе действительно относится к 495 году, после чего случилось какое-то событие, скрытое летописцем, но надолго отдалившее окончательное завоевание южного побережья. После 491 года хроники ничего не сообщают и о правящем роде Сассекса; возникает впечатление, что это королевство просто исчезло минимум на полвека. Такой же полувековой провал отмечен в истории Кента.