Хольмградские истории: Человек для особых поручений. Самозванец по особому поручению. Беглец от особых поручений (сборник)
Закончив подгонку амуниции и сборы, я глянул на заигравшие часы. Полночь… Сундук Лейфа мы задвинули под кресло в углу комнаты, а свою коробку я убрал в конторку.
– Так, Лейф. А теперь самое сложное. Для меня, во всяком случае. Среди наших врагов могут оказаться… а скорее всего, наверняка окажутся несколько человек…
– Характерников? – помог мне парень, поняв, что я никак не могу подобрать нужное слово.
– Ну наверное, можно и так сказать, – кивнул я. – Их надо будет выбивать в первую очередь. Я пока довольно смутно представляю себе их боевые возможности, но то, что какой-нибудь гадкий сюрприз они преподнести способны, в этом я даже не сомневаюсь.
– Это они могут… – согласился Лейф, и в этот миг мы услышали тихий перестук копыт за окном.
– А вот, кажется, и гости. Быстро вниз, – шикнул я на ковбоистого повара, а сам двинулся поближе к своей спальне. Если не ошибаюсь, то ломиться налетчики будут в первую очередь именно сюда.
И я угадал. Не прошло и пяти минут, как в спальне скрипнуло окно, тут же самым наглым образом дернулись щеколды, и створка мягко отворилась без чьей-либо видимой помощи. Еще несколько секунд тишины, и в оконном проеме появился угольно-черный силуэт. Открывать огонь сразу я не стал. Дождался, пока взломщик окажется в комнате и сделает пару шагов в сторону, одним движением скользнул ему за спину и аккуратно тюкнул в темечко. «Язык» есть, теперь можно и пошуметь. Я подошел к распахнутому окну… Блин, совсем забыл, как грохочут стволы в замкнутом пространстве! Трое болтавшихся под стеной дома молодчиков схлопотали по свинцовому подарку в жизненно важные органы и кулями осели на мерзлую землю.
Несколько мощных оплеух привели моего «говоруна» в чувство, а нож у горла сделал его предельно покладистым.
Десять рыл. Уже семь, если считать и мой трофей. Было три группы при трех философах, осталось две. Одна у экипажа и в дом не полезет. В остатке три придурка у входной двери, и один из них, как сказал бы Лейф, – характерник. «Трофей», кстати, можно и не считать. Он уже остывает. Церемониться с уродами, напавшими на мой дом, я изначально не собирался, равно как и сдавать их «правоохранительным» князьям. А теперь вниз. Я своими выстрелами и так, наверное, перебудил всю округу. Так что стоит поторопиться, пока все мое веселье не прервали суровые дядьки в форме.
Окинув взглядом расстилавшийся за окном вид, я воспользовался веревкой, столь любезно предоставленной мне взломщиками, и, спустившись по ней на землю, быстро осмотрел трупы. То, что в контроле они не нуждаются, было ясно и так, все-таки когда пуля сорок пятого калибра попадает в голову, анальгин уже не поможет. А промазать с расстояния в десяток метров было довольно сложно, благо фонарь на улице, за стеной владения, давал достаточно света, чтобы отчетливо видеть цели. Так что осмотр скорее был формальностью, разделавшись с которой я отправился в обход дома, предусмотрительно захлопнув «хрустальную сферу». Конечно, от молнии в задницу она не спасет, зато от ментального воздействия на мозги убережет точно…
Я подоспел вовремя. Взбудораженные выстрелами молодчики как раз взломали дверь и теперь крались по коридору из холла на кухню… идиоты. Но вот это и плохо. Там, в небольшом коридоре, перпендикулярно отходящем от основного, по которому шли налетчики, засел Лейф… А мне бы совсем не хотелось подпускать уродов так близко к своим людям. Впереди дуплетом грохнул обрез, часть обитой деревом, левой стены коридора украсилась многочисленными внушительного размера выбоинами и отщепами. Картечью у него абордажник заряжен, что ли?
Стрелять я начал еще в полете. Один из двух оставшихся на ногах после выстрела Лейфа налетчиков уже поднял ствол на явно не успевающего схватиться за барабанник парня, а в следующий миг словил спиной подарок от моего «сварскольда» и рухнул как подрубленный, недалеко от жертвы абордажника, так и не нажав на спусковой крючок. А вот с третьим вышел облом. Он шустро откатился за массивную деревянную тумбу в нишу у стены. И оттуда пару раз негромко и как-то неубедительно, после рявканья «сварскольдов», хлопнули выстрелы, определенно в мою сторону. Черт! Накаркал! Эта тварь запустила в меня молнией! Хорошо еще, что я в этот момент уже лежал на полу, и трещащая голубоватая дрянь просквозила надо мной, а если б попала?
– Парень, лучше бросай маяться ерундой. Нас здесь двое, и оба с оружием. А ты уже один. Сечешь? Так что давай по-хорошему. Ствол на пол, лапки в гору и лицом к стене, – предложил я. Не то чтобы мне так уж нужен был этот придурок живым, ну а вдруг? Но в ответ мимо меня пролетела еще одна молния. Жаль.
Только я начал выцеливать ту часть тушки противника, что была мне видна в просвете меж полом и днищем тумбы, как с той стороны раздался какой-то шорох, а следом тихий вскрик.
– Я его успокоил, ваше… Виталий Родионович, – прогудел Лейф, выглядывая из-за угла. Но стоило мне начать подниматься на ноги, как он рявкнул: – Сзади!!!
И моментально оказавшиеся в руках у сына ушкуйника корабельные «гаубицы» изрыгнули огонь… в мою сторону! Я говорил, что «сварскольд» громко стреляет? Чушь! Пятилинейник, вот это да! Один выстрел – одна контузия. Два выстрела – инвалид на всю жизнь. Но мне, наверное, повезло. Слух вернулся уже минуты через две, так что я даже смог расслышать окончание своей собственной матерной тирады в адрес неумелого повара, расстреливающего собственного нанимателя и потенциального родственника.
Правда, рассмотрев результаты стрельбы Лейфа, мнение свое я изменил. Двое налетчиков из той тройки, что должна была стоять на стреме, заслышав стрельбу, не слиняли, сверкая пятками, что было бы логично, а ринулись на помощь подельникам… Вот именно их-то и снял своими грохоталками сын ушкуйника, едва они появились в холле. Странные люди. Странное нападение. Дилетанты какие-то, право слово! Через секунду до моего слуха донеслось дикое ржание. Понятно, последний тать явно решил не искушать судьбу и таки слинял. Ну-ну. Лучше поздно, чем никогда.
– Извини, Лейф. Как твой клиент? Жив? – поинтересовался я.
– А черт его знает, – пожал плечами парень, отточенным жестом отправляя оба барабанника в кобуры. – Вроде бы я его не сильно приголубил, но все ж таки вам лучше глянуть…
– Гляну, конечно. Не переживай… – подойдя к растянувшемуся на полу трофею Лейфа, я пощупал его пульс. – Жив, курилка. Чем ты его так?
– Так… – Лейф замялся. – Лопату я в него швырнул. А она как-то так… череном ему и въехала.
– Ну ты везучий, – рассмеялся я, присмотревшись к оболочкам поверженного «философа». – У него защита выставлена от стали… Так что попади ты в нее кромкой, тут же схлопотал бы в ответ молнию. А вообще это ж с какой силой надо было лопату закрутить, а? Ну да ладно. С этим после разберемся… Вот что, Лейф, давай-ка свяжи его и спусти в погреб, а я пока по окрестностям пробегусь. Гляну, что да как.
Но далеко убежать мне не удалось. Тихонько скрипнула дверь, и из-за угла медленно и осторожно высунулся носик Лады. Девушка глянула на нас большими испуганными глазами, потом увидела валяющиеся на полу тела и, облегченно вздохнув, вышла из-за угла, опуская руку с зажатым в ней скромным по размеру, но весьма грозным «Барринсом». Валькирия… в ночнушке. Интересно, почему она еще не рыдает?
Вместо ответа на мой мысленный вопрос Лада, аккуратно ступая босыми ногами по полу, так чтобы не испачкать их в лужах крови, подошла ко мне и, молча уткнувшись носиком мне в ключицу, замерла, обхватив руками, словно любимого плюшевого мишку.
– Замерзнешь ведь, Ладушка, – прошептал я на ухо девушке, но та только крепче сжала объятия. Сильна… Глянув мимоходом на Лейфа и убедившись, что он уже закончил связывать нашего гостя, я подхватил Ладу на руки и двинулся в ее комнату. Там мне с большим трудом удалось отцепить ее от себя и уговорить лечь обратно в постель. К тому моменту, когда Лада наконец уступила моим просьбам и закуталась в одеяло, раздался стук в дверь.
– Да?
– Эм… Виталий Родионович, тут… в общем, пришли из канцелярии. Вас спрашивают, – пробухтел за дверью голос Лейфа. Поняв, что я сейчас уйду, Лада тут же попыталась выбраться из постели.
– Не стоит. Подожди меня здесь, пожалуйста. Я быстро. – Я покачал головой, положив девушке руку на плечо.
– Только не забудь, – тихо вздохнула Лада, до этого момента не проронившая ни слова. Мгновение поколебавшись, я поцеловал сероглазку и поднялся.
– Не забуду. Обещаю.
Выглянув за дверь, я не сдержал улыбки. В паре метров от меня стоял насупившийся Лейф, уверенно сжимающий в одной руке обрез, а в другой корабельный барабанник, стволы которых были направлены на мнущихся в основном коридоре охранителей в штатском, за спинами которых виднелось чем-то сильно недовольное лицо князя Телепнева.
– Спокойно, Лейф. Это свои, – проговорил я.
– Свои все дома, – выдал этот Матроскин, не сводя угрюмого взгляда с гостей.
– Хм. Виталий Родионович, не могли бы вы попросить своего повара убрать оружие? – Спокойный голос князя заставил охранителей переглянуться с самым ошеломленным видом. Я думаю. Ворваться в дом, обнаружить на полу кучу трупов и оказаться на мушке у здорового битюга с внушительными стволами в руках, а потом выяснить, что тот обычный повар… Ничего так приключение.
– Лейф, ты «посылку» успел упаковать? – тихо спросил я, вставая так, чтобы меня не было видно из-за спины парня и соответственно невозможно было прочесть по губам вопрос.
– Угу, – коротко ответил сын ушкуйника.
– Замечательно. Тогда, будь добр, пройди в комнату Лады и запритесь там… Хорошо? – Лейф кивнул, и я посторонился, пропуская его к двери в спальню сероглазки. Щелкнул дверной замок, охранители ощутимо расслабились, и я тут же отвесил князю короткий поклон. – Доброй ночи, ваше сиятельство. Как видите, я был прав.
– Может, поговорим в более… прибранном месте? – хмыкнул глава Особой канцелярии.
– Как скажете, Владимир Стоянович, – пожал я плечами. – Гостиная вас устроит? Правда, прошу меня извинить, но как раз угостить вас мне сегодня решительно нечем. Мой повар несколько не в форме.
– Разумеется, Виталий Родионович. В конце концов, мы к вам не на пироги приехали, не так ли? – усмехнулся князь, подавая знак охранителям, и те расступились в стороны, выпуская меня из коридорчика.
– Что ж. Тогда прошу следовать за мной, – кивнул я.
Мы с князем устроились в креслах в гостиной, оставив охранителям возню с телами. И к моему удивлению, уже через несколько минут появившийся в комнате синемундирник поставил перед нами на стол кофейный набор, пробормотав, что позволил себе похозяйничать на кухне. Ну и ладно. Тем более что кофе мне сейчас действительно не помешает. Пригубив горячий ароматный напиток, я с сожалением констатировал, что до умений Лады охранителю еще грести и грести, после чего кратко изложил князю события прошедшего вечера.
– Скажите, Владимир Стоянович, а кто вам сообщил о перестрелке? Заряна Святославна или Ратьша? – осведомился я по окончании своего короткого повествования.
– Госпожа Смольянина позвонила в канцелярию и сообщила, что в доме одного из ее жильцов слышна стрельба. От Ратьши новостей не было, – ровным тоном ответил князь. – А что, вас это беспокоит?
– О, нет. Это только подтверждает некоторые мои домыслы, – отмахнулся я и не удержался от того, чтобы почувствовать себя «великим сыщиком». – Знаете, Владимир Стоянович, думаю, завтра к полудню я буду готов назвать имя похитителя Хельги Милорадовны.
– Вот как? И вы сможете доказать свою правоту? – прищурился князь.
– Думаю, да.
– Тогда почему бы вам не сделать этого сейчас? – осведомился Телепнев.
– Хотя бы потому, что здесь отсутствуют необходимые лица, – ответил я. – А к завтрашнему полудню, я надеюсь, все они будут в сборе.
– Ну что ж. Тогда подождем до завтра, – кивнул князь. – С вашего позволения, я приглашу Бернгардта Брячеславича на ваше представление.
– А если я провалюсь? – поинтересовался я у Телепнева. – Тогда ведь и авторитет канцелярии пошатнется, разве нет?
– Помилуйте, Виталий Родионович, при чем здесь канцелярия?! – с хитрой усмешкой всплеснул руками князь. – Вы же заштатный сотрудник, наставник по рукопашной схватке, но никак не дознаватель… Так что розыск был вашей личной инициативой, разве нет?
Глава 4
Делай, что должно, а будет – не будет… оставь ромашкам
От охранителей, наводнивших дом, я отделался только в третьем часу ночи, да и то не от всех. Перед уходом, как оказалось, князь велел оставить у Смольяниных полдюжины синемо… мундирных для охраны. И теперь они тенями бродили вокруг дома, тихонько бряцая амуницией, а один так и вовсе расположился на крыльце, вынужденный временно работать замком у двери, поскольку родную «некусачую собаку» налетчики вырвали с мясом…
После разговора в подвале с захваченным философом, спеленутым по рукам и ногам до полной неподвижности, я уж хотел было отправиться спать, но вспомнил об обещании, данном Ладе, и застрял. С одной стороны, слово надо держать… тем более что в этом мире ему еще знают настоящую цену, в отличие от «того света». С другой же стороны, девушка наверняка уже десятый сон смотрит, а тут вломлюсь я, весь такой боевой, воняющий порохом и потом… То-то ей радостно будет!
Прикинув так и эдак, я принял к исполнению усредненный вариант. А именно: сначала принять душ, а уж потом тихонько постучаться в дверь комнаты Лады, чтобы с утра можно было с чистой совестью заявить, что, дескать, да, заходил, но не решился будить… Вот же ж…
Плюнув на все с высокой колокольни, я поднялся в спальню, содрал с себя непонятно когда успевшую украситься редкими пятнышками засохшей крови одежду и амуницию и, вытащив из шкафа халат, поплелся в ванную, где нашел самый верный способ прийти в себя и взбодриться после долгого и чрезвычайно утомительного дня. Иначе говоря, находясь в полусонном состоянии, я что-то перемудрил с вентилями душа, и тот, явно из врожденной подлости, для начала окатил меня ледяной водой, а через секунду чуть ли не кипятком ошпарил. В общем, из душа я выбрался немного взбудораженным и уже было наладился в поход до двери в комнату Лады, как услышал какой-то шорох. Покосившись на лежащую чуть ли не у самого входа в спальню кучу одежды и венчающую ее сбрую с барабанниками, я понял, что могу не успеть до них добраться, и медленно развернулся в ту сторону, откуда донесся так напрягший меня звук.
Хм. По-моему, я ошибся комнатой… В противном случае у меня имеется один закономерный вопрос. А что, собственно, Лада делает в моей постели?
Я подошел поближе к кровати и тихо хмыкнул. Спит. Ну и черт бы с ним со всем. Идти в гостевую спальню у меня нет никакого желания, тем более что там и постельного белья-то нет. То есть оно, конечно, есть, но лежит в шкафу, и возиться с ним совершенно неохота. Ну а раз так… Я решительно обошел кровать и улегся рядом с тихо посапывающей сероглазкой. Я тоже хочу… В смысле спать. Нет, вообще-то не только, но вот именно сейчас…
Утром меня разбудил вовсе не ставший привычным за последнее время аромат кофе, а доносившиеся с первого этажа голоса. Очевидно, организм так и не смог нормально расслабиться за время короткого четырехчасового отдыха, ничем другим я не могу объяснить чуткость сна, слетевшего с меня, едва послышался приглушенный тяжелыми дверьми и расстоянием бубнеж.
Попытавшись потянуться, я понял, что это не так-то просто сделать. Открыл глаза, чтобы узнать, что именно мне так мешает, и не смог сдержать тихого смешка. Лада умудрилась во сне каким-то образом забраться на мою тушку и теперь сладко посапывала, обхватив меня руками и ногами. А вот ее, очевидно, мой мудрый организм как угрозу не воспринимает… Хотя кое-какая реакция имеется… М-да уж. Ситуёвинка.
От моего сдавленного хихиканья девушка проснулась, сонно взглянула на источник разбудившего ее шума и, немного поерзав, вновь сомкнула веки. Но уже через секунду серые глаза в обрамлении длинных и пушистых ресниц распахнулись и с испугом уставились на меня. Лада пискнула и, кубарем с меня скатившись, замерла на краю кровати, плотно завернувшись в стянутое с меня же одеяло.
– С добрым утром, Ладушка, – только что не пропел я, искренне наслаждаясь представлением.
– В-ва… В-виталий Родионович… я… – Девушка, мучительно покраснев, зашарила глазами по комнате, но так ничего и не придумав, только судорожно втянула носом воздух.
Поняв, что еще чуть-чуть, и меня ждет поток всего запаса слез, накопленного Ладой еще с вечера, я резво поднялся с постели, под сдавленный девичий ох накинул халат и, обойдя кровать, присел на корточки рядом с застывшей на самом ее краешке девушкой, алой как маков цвет. Вот как их понять?! Женщин, в смысле… Вроде бы сама призналась, что любит, а бояться не перестала… При этом и боится как-то странно. Временами. Вот сама ночью забралась в мою постель. Не боялась? Нет. А стоило пожелать ей доброго утра, и она уже дрожит, словно осиновый лист на ветру. Или это я идиот? Хотя… Одно другому не мешает. Наверное, как-то так.
Придя к такому умозаключению, я вздохнул.
– Кофе хочешь? – Внимательно следившая за моими перемещениями, Лада несколько опешила, но спустя полминуты неуверенно кивнула. Я улыбнулся. – Тогда подожди чуть-чуть, ладно?
Вскочив, я метнулся к двери и, чуть не снеся ее с петель, помчался на кухню. Отмахнувшись от пытавшегося что-то сказать Лейфа, встреченного мною в холле, я только промычал ему на ходу что-то вроде: «добрутро» и, ворвавшись на кухню, тут же развил бурную деятельность. Кофе не терпит суеты, но очевидно, сегодня небеса были ко мне благосклонны, потому как он даже не попытался убежать, пока я разыскивал кофейные приборы, а «подниматься» кофе начал как раз в тот момент, когда я закончил нагружать поднос всем необходимым, в том числе и пышущими жаром хлебцами, приготовленными самоотверженным Лейфом… Хотя спать-то он ушел куда раньше, чем я…
Приготовив кофе, я окинул взглядом получившийся натюрморт и нахмурился. В нем явно чего-то не хватало… Хлопнув себя по лбу ладонью, я отправился к Лейфу за припасенным с вечера букетом.
– Виталий Родионович… – пробухтел повар, пока я придирчиво осматривал цветы.
– Да? – поправляя один из бутонов, кивнул я.
– Тут это… Извозчик какой-то приехал. Ратьшей назвался… – проговорил Лейф.
– Вот как? – встрепенулся я. – Он один?
– Того не знаю. Экипаж закрытый, и занавеси на окошках опущены. Просил передать, что задание он исполнил, – пожав плечами, ответил парень.
– Замечательно. – Губы сами разошлись в ухмылке, – проводи его в дом, напои чаем… да нашего философа подготовь… Нечего всякой шушере у нас дома обретаться.
– Все сделаю, – согласно кивнул Лейф и, чуть помявшись, тихо спросил: – Виталий Родионович… а как там Лада?
– Чувствует себя вроде бы неплохо. В отличие от нас с тобой, она все-таки выспалась… – вздохнул я.
– Так вы… это… ну… что ли не… – постепенно все больше и больше смущаясь, забормотал Лейф.
– Что ли не, – усмехнулся я и, прищурившись, ткнул парня пальцем в грудь. – А скажи-ка ты мне, друг любезный, с чего это так старательно со своей сестрой меня норовишь свести, а?
– Я? – изобразил великое изумление Лейф и тут же замотал головой, одновременно начиная пятиться к выходу. – Не, я… да ни в жисть… И вообще там, вон… Мне наказ ваш исполнить…
– Ну-ну. Мы с тобой еще поговорим на эту тему, – вздохнул я, подозрительным взглядом провожая ретирующегося повара. После чего подхватил серебряный поднос с кофейными причиндалами и букетом цветов и потащил его к себе в комнату. Шум воды, доносящийся из ванной комнаты при спальне, подсказал, что Лада отправилась приводить себя в порядок. Оглядевшись, я опустил поднос на небольшой столик у окна и приготовился ждать. Вскоре шум смолк, но даже спустя добрых десять минут в спальню Лада так и не вышла… И я, кажется, догадался почему. Открыв гардероб, я снял с вешалки один из банных халатов, тихонько постучал в дверь ванной комнаты, чуть приоткрыл ее и просунул халат в образовавшуюся щель (благо, что в ванной при спальне замок не был предусмотрен). Она же ко мне в спальню пришла как была, в ночнушке и с «Барринсом», найденным мною под подушкой. Да здравствует логика! Уже через минуту Лада вышла из ванной, чуть смущенная, но уже не испуганная, и то хлеб… Вдоволь полюбовавшись на сероглазое видение в волочащемся по полу белоснежном халате, обернутом вокруг ее тела чуть ли не дважды, я улыбнулся и, подхватив Ладу под руку, подвел к креслу, стоящему у столика с подносом.
– Это мне?
– Разумеется, – кивнул я.
Девушка осторожно, словно боясь, что цветы осыпятся от одного ее прикосновения, провела кончиками пальцев по лепесткам и несмело улыбнулась. И было в ее улыбке… что-то такое… такое… Я замер, следя за каждым движением Лады, а когда она обернулась и подняла на меня сияющий взгляд…
Вот теперь, кажется, я пропал окончательно и бесповоротно. Влюбился как семнадцатилетний пацан… как пыльным мешком по темечку шандарахнуло. До звона в ушах, до полного срыва башни… Если б не «сфера», точно бы решил, что Лада меня зачаровала. А ведь думал, что такого со мной в жизни больше не произойдет… Но вот ведь случилось… Пусть и «в другой» жизни! И молчать об этом я не собираюсь. Равно как и ждать окончания эпопеи с пропажей исследовательницы, что сам себе недавно обещал. К чему?
В гостиную я спустился только в одиннадцатом часу, умиротворенный и счастливый, напрочь забывший обо всех текущих проблемах и неприятностях. Ну сумасшедший, что с нас взять? Лада, правда, порывалась подняться с постели и бежать заниматься домашними делами, но была отчитана и заперта в спальне, в лучших традициях деспотичного Востока, «для вразумления». Ха! Придется сегодня виляющему Лейфу обходиться своими силами, а завтра я что-нибудь придумаю.
– Доброго дня, Ратьша. Уж прости, что заставил ждать. Так сказать, дела семейные… – повинился я перед наливающимся дармовым чаем охранителем-извозчиком, на что тот только пожал плечами. А вот глазенки пребывающего тут же повара эдак радостно сверкнули… Ну-ну. Я с тобой поговорю еще, сводник. Всю правду вытрясу, а если понадобится, то и полевыми методами не погнушаюсь.
Словно услышав мои мысли, сын ушкуйника тут же исчез из комнаты.
– Пустое, ваше благородие, – отставив пиалу в сторонку, проговорил Ратьша. – Я хоть отдохнул по-человечески. Всю ж ночь по эдакой холодрыге мотался, исполняя поручение, устал, знаете ли. А тут покойно, тепло. Да и чаек отменный.
– Заметно, – кивнул я. – Маска сползла.
– Что? О чем это вы? – не понял «извозчик».
– По речи заметно, говорю, – охотно пояснил я. – Я ведь хоть и недолго в здешних местах обретаюсь, но уж говор извозчика от речи грамотного, образованного человека отличить смогу. Между прочим, после первой нашей встречи с поездкой в «Летцбург» вы как раз именно этими «мабуть» и «тудой» мне и запомнились… Ну и «Ведомостями», конечно.
– М-да уж. Вот это я опростоволосился. Устал… – вздохнул Ратьша, отдирая приклеенную бороду. После чего поднявшись с кресла, вытянулся во фрунт и коротко кивнул, одновременно звонко щелкнув каблуками подбитых сапог. – Ну уж коли так случилось… Позвольте отрекомендоваться, необмундированной службы Особой Государевой канцелярии, штабс-ротмистр Ратьша Гремиславич Липата.
– Прямо генералом себя чувствую… – улыбнулся я, пожимая руку собеседника.
– С чего бы это? – поинтересовался Ратьша.
– Так это ж у них даже на облучках карет «бла-ародия» сидят, – ответил я, и Ратьша расхохотался.
– Только вы уж о том помолчите, Виталий Родионович. А то эдак и Нишка ваш тоже себя высокопревосходительством возомнит.
– Безусловно, Ратьша Гремиславич, – согласился я. – А что Нискиня? Я полагаю, раз вы о нем упомянули, значит, сумели сыскать?
– Разумеется, Виталий Родионович, – уже серьезно кивнул штабс-ротмистр. – И погреб хороший присмотрел, где его подержать можно, без того чтоб в канцелярию доставлять. Вот только в толк не могу взять, чем вам подвалы наши не угодили.
– Что место подыскали, славно. У меня и собеседник на философские темы для столбовского разносчика найдется, чтоб не скучал в одиночестве. А насчет подвалов… – Я на миг замялся. – И оттуда сбежать можно. Коли не на свободу, так на тот свет. Были уже прецеденты.
– Наговора на верность опасаетесь? – смекнул Ратьша.
– Ну ежели это так именуется, то да, – кивнул я. – Но об этом можно и после поговорить, а сейчас, если не возражаете, нам пора ехать. Я обещался князю к полудню быть в присутствии. Негоже заставлять начальство ждать… по крайней мере, слишком долго.
– Согласен, – проговорил Ратьша, возвращая бутафорскую бороду на место. – Что ж, показывайте, где этот обещанный вами сосед для Нишки? Будем его в экипаж утрамбовывать.
– Простите, что вмешиваюсь, ваши благородия. Я уж философа устроил в экипаже-то, – прогудел, входя в гостиную Лейф. – Только… Ва… Виталий Родионович, там, почитай, места-то всего ничего осталось. Неудобно ехать будет.