Дети Бафомета

– Здравствуйте! – поприветствовала его Острозубка.

Барсук посмотрел на неё испуганными глазами и что-то быстро зашептал.

– Что он говорит? – спросил Красноклык.

– Не знаю, – ответила Острозубка, – надо подойти поближе.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказала Ушка, – хотя дело твоё.

Острозубка сошла с мостика и подошла к барсуку, который завалился на спину и заверещал.

– Не надо! Не надо! Не надо больше! Мне больно! Мне очень больно!

– Вам помочь? – спросила мышка и осторожно тронула его за лапу.

Барсук громко взвизгнул, вскочил на ноги и убежал по направлению к мёртвым деревьям, опрокинув своё ведро.

– Странный он какой-то, – задумчиво сказала Острозубка, разглядывая червей, ползущих обратно к воде, – зачем ему эти черви?

– Съесть, – ответила Ушка, облокотившись на перила моста.

– Их можно есть?

– Наверное. Для чего он ещё мог их собирать?

Острозубка аккуратно поставила ведро и вернулась к ребятам.

– А я его здесь раньше не видела.

– А это, скорее всего, один из этих, как там их, – сказал Красноклык, – перевоспитавшихся.

– А ты откуда знаешь? – спросила мышка.

– Просто подумал.

– Наверное, ты прав, – согласилась Острозубка.

Навстречу по тропинке шёл полицейский. Высокий, мощный крыс был одет в чёрную форму, на поясе висел усмиритель, а кокарда на его фуражке имела форму крысиной морды.

– Кто кричал? – надменно спросил он, когда школьники подошли ближе.

– Господин, – склонив голову, ответил Красноклык, – там какой-то барсук червей ловил, а как нас увидел, завопил и убежал.

– Барсук? – переспросил полицейский.

– Да, господин.

– Я выясню. Вы из школы?

Он говорил медленно и вальяжно, всем своим видом демонстрируя превосходство и силу. Ребята стояли перед ним, склонив головы, и даже Ушка выглядела напуганной.

– Да, господин.

Полицейский достал блокнот и ручку.

– Назовите ваши имена. Я выясню, что это за барсук и, возможно, вызову вас для дачи показаний.

Назвав свои имена, они поклонились полицейскому, и пошли дальше, а тот, насвистывая, направился в сторону ручья.

Вскоре впереди показались дома – длинные, двухэтажные бараки из строительного мусора с маленькими окнами. У каждого дома стоял одноэтажный туалет с двумя кабинками, и раз в неделю приезжала машина с насосом, чтобы выкачать накопившиеся отходы. По стенам туалетов ползали огромные жирные тараканы. Они шевелили длинными усами и совершенно не боялись жителей, хотя некоторые из обитателей домов этих тараканов ловили и ели.

– Я, как поем, зайду, – сказала Ушке Острозубка.

– Хорошо, – ответила зайчиха.

– А вы гулять пойдёте? – обратилась Острозубка к Чешуйке и Красноклыку.

Красноклык оскалился и ответил:

– Да я хоть сейчас!

Чешуйка повертел глазами и кивнул.

– Да мы все знаем, Красноклык, что ты хоть сейчас готов пойти гулять, но нельзя, – сказала Острозубка, – нельзя вызывать подозрений, понимаешь?

– Конечно, понимаю, – слегка обидевшись, ответил лис, – я же не совсем дурачок!

– Ладно, расходимся, – сказала мышка, – я сначала зайду к Ушке, а потом мы вместе зайдём за вами.

– Хорошо, – подмигнув, сказал Красноклык, – пошли!

Он толкнул Чешуйку в плечо, и они пошли к своему дому.

Ушка ничего не сказала – она просто подняла вверх правую лапу, и медленно побрела в свой барак.

Острозубка вздохнула, посмотрела вслед друзьям и пошла к дому.

Открыв фанерную дверь, покрытую разводами чёрной плесени, мышка поднялась на второй этаж и оказалась в длинном коридоре, вдоль которого располагались жилые комнаты. В каждом конце коридора находилась общая кухня, где круглыми сутками работал небольшой телевизор с единственным каналом.

Острозубка зашла в свою комнатку, настолько маленькую, что она больше подошла бы под кладовку, где обычно хранят мётлы, швабры, вёдра и ненужные вещи. Около самого входа стояла узкая кровать, напротив крошечный столик, за которым Острозубка делала уроки, а единственное окно было наполовину закрыто плёнкой.

Мышка бросила рюкзак на кровать, переоделась и пошла на кухню.

Бабушка, как обычно, сидела в жёстком кресле и смотрела телевизор. Она была самой старой обитательницей в их доме и почти никогда не выходила из кухни. Положенную ей норму белкового порошка обычно получал папа.

– Привет, бабуль!

Острозубка подошла к бабушке и поцеловала её в дряблую щёку.

– Здравствуй, Острозубка, – прошамкала бабушка.

– ВРАГИ! БЕЗЗАКОНИЕ! ВЕЛИКИЙ ЛИДЕР! – неслось из телевизора.

Острозубка взяла с полки пачку с белковым порошком и мерный стакан. Отсыпав пятьдесят грамм, она поставила пачку обратно, высыпала порошок в миску и развела водой.

– Что там? – спросила Острозубка, усаживаясь на пол рядом с бабушкиным креслом.

– Опять против нас что-то замышляют, – слабым голосом ответила бабушка.

– Понятно, – равнодушно сказала мышка, зачерпнула ложкой кашу из миски и, не жуя, проглотила.

– А ещё, – сказала бабушка, – в следующем месяце норму порошка увеличат на тридцать грамм.

– ДА ВЫ ПОСМОТРИТЕ НА НИХ! ТАМ СПЛОШНОЙ РАЗВРАТ! – кричал с экрана толстый крыс во френче.

– Как хорошо, – взглянув на экран, сказала Острозубка.

– ДА ТОЛЬКО БЛАГОДАРЯ ВЕЛИКОМУ МУДРОКРЫСУ МЕЖРЕЧКА ДО СИХ ПОР СУЩЕСТВУЕТ!

– Великий Мудрокрыс заботится о нас, – медленно сказала бабушка, – а эти хотят нас на колени поставить.

Она указала на экран, где как раз показывали одного из «этих» – тощего, подслеповатого хорька с дёргающейся щекой.

– ДА МЫ ТРАВУ ЕСТЬ БУДЕМ, НО НЕ ОТВЕРНЁМСЯ ОТ НАШЕГО ЛИДЕРА!

– ДА ВЫ И ТАК НИЩИЕ!

– ПАМЯТЬ ПРЕДКОВ!

– ВЫ ПРЕДАЛИ СВОИ ЦЕННОСТИ!

– А НУ ИДИ СЮДА, ДЕРЬМА КУСОК! ЧТО ТЫ ПРО МОИХ ПРЕДКОВ СКАЗАЛ?

Крыс во френче подскочил к хорьку и схватил его за горло.

– ОХРАНА! ОХРАНА! ВЫВЕДИТЕ ЭТУ МРАЗЬ, А НЕ ТО Я ЕМУ ГОРЛО ПЕРЕГРЫЗУ!

Из-за кулис выскочило трое охранников. Они схватили визжащего хорька за лапы и вынесли его из студии.

Зрители зааплодировали.

– Правильно, – кивнула головой бабушка, – гнать надо эту нечисть!

– И ТАК БУДЕТ С КАЖДЫМ ВРАГОМ!

Острозубка доела кашу и вылизала миску.

– Бабушка!

– Чего?

– А тебя не смущает, что завтра этот хорёк снова будет на этой передаче? – спросила Острозубка.

Бабушка удивлённо посмотрела на неё мутными глазами.

– Какой хорёк?

– Которого только что показывали.

– Так ведь это не хорёк был, – ответила бабушка, – хорька уже давно из Межречки выгнали, а это был…

Она поморщилась, пытаясь вспомнить, кого только что видела, но у неё ничего не получилось.

– Не хорёк это был и всё! – наконец, сказала бабушка и уставилась в телевизор.

– И ВОТ ТАКОЕ ВОТ ДЕРЬМО ЕЩЁ ЧТО-ТО НАМ УКАЗЫВАЕТ! – торжественно сказал крыс во френче.

– ПОЛАГАЮ, ЧТО ЕГО И ВСЕХ СТОРОННИКОВ ДАВНО ПОРА ВЫГНАТЬ ИЗ СТРАНЫ!

Это сказал чёрный грач, пожизненный член Совета советников, помогавших Мудрокрысу управлять Межречкой. Как и все члены Совета, он состоял в партии «Неделимая Родина» и носил на груди соответствующий значок с крысиной мордой.

– ПРАВИЛЬНО, СОВЕТНИК ЧЕРНОКЛЮВ! НЕЧЕГО С НИМИ НЯНЧИТЬСЯ!

На кухню зашла соседка – толстая ежиха, на спине которой почти не осталось игл, выпавших во время работы на фабрике.

– Что показывают? – прошепелявила она.

– Что и всегда, – ответила Острозубка и пошла к раковине, чтобы помыть миску.

– МЫ ПРЕРЫВАЕМСЯ НА НОВОСТИ! – серьёзным голосом сказал крыс во френче, – МУДРОКРЫС – ЭТО МЕЖРЕЧКА, А МЕЖРЕЧКА – ЭТО МУДРОКРЫС!

Заиграла тревожная музыка и на экране появилась молоденькая крыска с напряжённым взглядом.

– У СТЕНЫ СХВАТИЛИ ОЧЕРЕДНУЮ ГРУППУ ДИВЕРСАНТОВ! ВЕЛИКИЙ МУДРОКРЫС ПРОВЁЛ ВСТРЕЧУ С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ СОВЕТА СОВЕТНИКОВ! ВЕЛИКИЙ МУДРОКРЫС ОТВЕТИЛ НА ПИСЬМО ДЕВОЧКИ ИЗ РУЧЕЙКИ! ВЕЛИКИЙ МУДРОКРЫС ПОТРЕБОВАЛ ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ НА ЖИЗНЬ ПРОСТЫХ ГРАЖДАН! УРОВЕНЬ ЖИЗНИ СО ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ ВЫРОС НА ДВА С ПОЛОВИНОЙ ПРОЦЕНТА! НА МУСОРНОМ ЗАВОДЕ ИЗ-ЗА ХАЛАТНОСТИ РАБОЧИХ ПРОИЗОШЁЛ ХЛОПОК! ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ РОСТ ПРОДЕМОНСТРИРОВАЛА НАША СТАБИЛЬНОСТЬ! В ЧЕСТЬ ГОДОВЩИНЫ ПРОВЕДЕНИЯ ПЯТОЙ ГОДОВЩИНЫ СО ДНЯ ПЕРВОГО ИЗБРАНИЯ ВЕЛИКОГО ЛИДЕРА МУДРОКРЫСА БУДУТ ПРОВЕДЕНЫ МЕЖДУНАРОДНЫЕ СОРЕВНОВАНИЯ И ПАРАД!

– Кто-нибудь на эти соревнования приедет, интересно? – спросила Острозубка, убрав вымытую миску в шкаф.

– Кому надо, тот и приедет, – ответила соседка, – а до остальных нам дела нет. Чему вас только в школе учат?

– Чему надо, тому и учат, – дерзко ответила Острозубка и вышла из кухни.

Сзади до неё донёсся голос соседки:

– Какая она у вас невоспитанная – никакого уважения к старшим!

Бабушка что-то ответила, но настолько тихо, что Острозубка не услышала.

Она заскочила в свою маленькую комнатку, взяла пачку сигарет и, спустившись по скрипучей лестнице, вышла во двор.

Ушка жила в бараке напротив, но только на первом этаже и её комната была на два шага в ширину больше, чем у Острозубки.

Мышка перешла двор, подошла к окну и постучала по полусгнившей раме.

– Ушка! Ушка! Выходи!

В окне показалось голова Ушки с торчащими в разные стороны ушами.

– Не стучи так, – недовольно сказала зайчиха, – ты мне раму сломаешь!

– Твою раму даже бревном не сломаешь!

– Ха-ха! Как смешно! Сейчас выйду.

Меньше, чем через минуту, Ушка вышла во двор.

– Покурим сначала или сразу за Красноклыком и Чешуйкой пойдём? – спросила Острозубка.

– Пойдём сразу к ним, – ответила Ушка, – потом и покурим. Нет, давай лучше сейчас.

– Ты чем-то взволнована? – спросила Острозубка.

Ушка прикусила нижнюю губу длинными резцами.

– Пошли за сральник, там и покурим, – сказала она.

Зайдя за туалет, девчонки закурили.

– Что случилось?

Ушка затянулась, сплюнула и со злобой спросила:

– Ты новости слышала?

– Да.

Послышалось чьё-то кряхтение – в туалете явно кто-то был.

– Пошли подальше.

Они отошли от туалета на тридцать шагов и спрятались за деревьями.

– Ну?

– Соревнования будут, – мрачно ответила Ушка, – в честь этого сраного парада.

– А тебе-то что? – просила мышка.

Ушка потушила окурок о ствол дерева и достала новую сигарету.

– Отец со смены пришёл, – сказала она, – сигарет принёс. Помнишь, как в прошлом году мне сказали, что я для соревнований по возрасту не подхожу?

– Помню, – ответила Острозубка, – ты ещё тогда так разозлилась, что стену кулаком пробила.

Ушка усмехнулась:

– Такую стену даже Чешуйка языком пробьёт. Так вот, про соревнования – в этом-то году я подхожу по возрасту, значит, меня на них позовут, а я не хочу.

– Откажись.

– Ты не обижайся, – сказала зайчиха, – ты моя единственная подруга и всё такое, но иногда ты такая дура!

– Чего? – обиженно спросила Острозубка.

– Нельзя отказаться, понимаешь? Нельзя. Если я туда поеду, то больше никогда с вами больше не увижусь. Помнишь парня из Гнилушки? Он по прыжкам в длину победил и всё, обратно не вернулся, а потом и его родителей забрали.

– А в прошлом году ты вроде хотела, – сказал Острозубка.

– В прошлом году я ещё ни о чём не догадывалась, да и в этом как-то не особо вспоминала, пока новости не услышала. Вернее, пока сосед поздравлять не начал. Я на кухню зашла, а он такой мне и говорит, что вот, мол, какая радость тебе – самого великого лидера увидишь! А оно мне надо?

– И что же делать?

– Мы должны убраться отсюда как можно раньше, – ответила Ушка и щелчком пальцев отправила второй окурок в лужу, на дне которой копошились такие же черви, что и в ручье, только раза в три меньше.

Острозубка проследила взглядом полёт окурка, заметила червей и задумчиво спросила:

– Неужели их и в самом деле можно есть?

– Попробуй.

– Нет, спасибо, – ответила Острозубка, – мне пока порошка и грибов хватает. Пошли к ребятам?

– Пошли.

У туалета стоял старый одноглазый енот с корзиной. Из дырки, на месте которой когда-то был правый глаз, стекала тонкая струйка зеленовато-жёлтого гноя. Единственным глазом енот внимательно смотрел на девчонок.

– Здравствуйте, гражданин Полохвост! – поздоровалась Острозубка.

– Добрый день, девочки, – проскрипел енот, – а куда вы ходили?

Ушка ткнула подругу в бок и сказала на ухо:

– Вот зачем ты с ним заговорила? Он же давно с катушек слетел. Сейчас ведь не отстанет.

– Курить ходили, гражданин Полохвост, – ответила еноту Острозубка.

Енот раскрыл беззубую пасть, наклонил голову и медленно сказал:

– А вот в моё время девочки стеснялись курить. Они ходили в белых юбочках, синих блузочках, красных туфельках. Помню, как мы танцевали! Как мы танцевали!

Не глядя на девчонок, енот вскинул лапы вверх и закружился около туалета.

– Весной расцветали цветы, и я бегал за ними в лес, – нараспев говорил енот, обнимая невидимую партнёршу, – я дарил их ей, а она смеялась. Я целовал её глаза и признавался в любви!

– Он пришёл сюда за тараканами, – уверенно сказала Ушка, – видишь корзину?

– Вижу, – ответила Острозубка.

Кружась, енот не заметил свою корзину и споткнулся об неё.

– Осторожно! – крикнула Острозубка, подбежала к старику и взяла его за лапу, помогая подняться.

– Со мной всё хорошо, девочки, со мной всё хорошо, – прошептал Полохвост, – спасибо.

Он повернулся к Острозубке, и та увидела, что из его единственного глаза текут слёзы.

– С вами точно всё хорошо?

– Да он же уже сказал тебе, – Ушка подняла перевёрнутую корзину и поставила рядом с енотом, – вот ваша корзина, а нам надо идти.

– Да, нам надо идти, – сказала Острозубка.

– Спасибо, девочки, – тихо пробормотал енот.

– За что?

Полохвост ничего не ответил, достал из-за пазухи короткую плоскую палку и стал бить снующих по стене туалета тараканов.

– Пошли, – зайчиха дёрнула Острозубку за плечо, – он больше не будет с тобой разговаривать, уж я-то знаю – в одном коридоре живём.

Острозубка взглянула на енота – тот шептал что-то невразумительное и не обращал на них никакого внимания.

С дороги послышались голоса.

– О, со школы идут, – догадалась Ушка, – всё на велосипед не могли налюбоваться! Пойдём быстрее отсюда.

Красноклык жил в соседнем дворе и, когда Острозубка и Ушка подошли, уже ждал их, сидя на скамейке возле песочницы.

– Чего так долго? – увидев девчонок, крикнул лис.

– Не ори, – строго сказала Ушка, – ты топор взял?

– Конечно, – ответил Красноклык и достал из-под скамейки плотницкий топор, – ещё от деда достался!

– Давай сюда.

Ушка взяла топор и убрала в рюкзак.

– Чешуйка у себя?

– Я слышал, как мама на него кричала, так что не думаю, что его выпустят, – ответил Красноклык.

После того, как отцу Чешуйки при разгоне забастовки сломали хвост, он серьёзно заболел и, промучившись пару дней, умер. Мама после этого немного повредилась рассудком и часто срывалась на сына, который и так с самого детства был запуганным и нервным.

– Зайдём к нему? – предложила Острозубка.

– Зайдём.

Они зашли в барак, поднялись на второй этаж и постучали в дверь.

На стук выглянула мать Чешуйки. Её глаза бешено вертелись в разные стороны, а из полуоткрытого рта торчал язык.

– Он не пойдёт с вами! – прошипела она.

– Можно нам у него спросить? – спросила Острозубка.

– Нет!

Ушка посмотрела поверх голов Острозубки и ящерицы и увидела Чешуйку – он сидел на полу у окна, зажав голову лапами.

– Чешуйка! – громко позвала она.

– Он никуда не пойдёт! – крикнула ящерица и плюнула Ушке в лицо.

– Фу! – вскрикнула зайчиха и принялась снимать с лица зеленоватую клейкую слюну.

Из соседних комнат начали выходить соседи. Это были, по большей части, старики и больные, которые не могли больше работать. Выживали они за счёт белкового порошка, который еженедельно выдавали в городском пункте социального обеспечения, грибов, травы и насекомых. Тем, у кого были родственники, было легче.

– Уходите!

– Пойдёмте, ребята, – сказала Острозубка.

Выйдя во двор, Красноклык спросил Ушку:

– Ты как?

– Нормально. Хорошо, что не дерьмом кинула – говорят, оно у ящериц липкое и вонючее, не то, что у нас.

– Это всё из-за тебя! – раздался из открытого окна крик матери Чешуйки.

– Пойдём, а то не успеем, – сказала Острозубка.

Зайчиха, лис и мышка зашли за барак и направились в умирающий лес.

Острозубка и Красноклык, каждый с огромной охапкой хвороста в лапах, подошли к огромному пню и, наклонившись, аккуратно положили его на землю.

– Думаю, на сегодня хватит, – сказала Острозубка, – разглядывая большую стопку нарубленного хвороста.

– Его же его перетащить надо, – добавил Красноклык.

Ушка посмотрела на кучу свежего хвороста, потом на нарубленный, переложила топор в правую лапу и кивнула в знак согласия.

– Да, начинайте таскать, а я пока этот нарублю, – сказала зайчиха, взяла толстую ветку и принялась быстро рубить её на одинаковые куски.

Острозубка и Красноклык набрали нарубленного хвороста, отошли на триста шагов и вывалили его на землю.

– Сначала переносим, а уже потом сложим, – сказала мышка.

– Давай так.

Они не успели сделать и двух ходок, когда Ушка, закончив рубить, присоединилась к ним. Зайчиха брала хворост своими огромными лапами, успевая за раз принести больше, чем Острозубка и Красноклык вдвоём, поэтому закончили быстро.

Лис сел на корточки рядом с кучей хвороста и спросил:

– Как вы думаете, нам этого хватит?

– Не знаю, – ответила Острозубка.

Она явно хотела что-то добавить, но Ушка закрыла ей рот лапой.

– Тихо! – прошептала зайчиха.

– Что такое? – спросил лис.

Ушка пошевелила своими огромными ушами и посмотрела наверх.

– Там, – сказала она и указала на две чёрные точки.

– Это грачи? – убрав лапу Ушки со своего рта, спросила Острозубка.

– Не знаю, – ответила Ушка, – у меня не такой хороший слух. Я слышу, что кто-то разговаривает, но кто именно и о чём, я не понимаю.

– Надо лечь на землю, – предложил Красноклык, – мне папа говорил, что, если лежать и не шевелиться, они могут не заметить.

Все грачи, как и крысы, были верными членами партии «Неделимая Родина» и если крысы, по большей части, занимали руководящие посты и служили в полиции, то грачи, благодаря своей врождённой способности к полёту, занимались разведкой и слежкой и лишь немногие из них становились советниками.

Ребята легли на землю. После нескольких минут, проведённых в полном молчании, Красноклык медленно подполз к Ушке и прямо в ухо спросил:

– Улетели?

– Посмотри.

Лис медленно перевернулся на спину и долго вглядывался в небо, но ничего не увидел.

– Вроде нет никого.

– Вставай тогда, – тихо сказала Острозубка.

– Ты первая.

– Боишься?

– Нет.

– Тогда вставай.

– Не хочу.

– Да сколько можно, – громко сказала Ушка и поднялась на лапы, – вы так до вечера будете спорить. Всё, я встала! Если заметят меня, то заметят всех!

– Никто вас не заметит, – раздался насмешливый голос.

Острозубка и Красноклык вскочили и стали оглядываться по сторонам.

– Кто здесь? – громко спросила Ушка, доставая топор.

– Ну не надо так сразу за топор хвататься, девочка, – сказал голос, – поранишься ненароком.

– Выходи и я тебя без топора так отделаю, что месяц под себя ходить будешь, – пригнув уши к голове, сказала зайчиха.

– Хорошо, хорошо, только не бей!

Из-за толстого дерева вышел взъерошенный заяц с одним ухом, закутанный в грязные тряпки и опирающийся на сучковатую палку.

– Вот он я, – поклонившись, сказал заяц и, волоча правую лапу, направился к Ушке, Отрозубке и Красноклыку.

– Стой! – вытянув лапу, сказала Ушка, – кто ты и что здесь делаешь?

Заяц с опаской покосился на топор в её лапе, грустно вздохнул и сел, прислонившись спиной к дереву.

– У вас курить есть? – спросил он.

Острозубка достала из пачки сигарету, и пошла было к нему, но Ушка её остановила.

– Мы не знаем, кто это, – сказала зайчиха, – может, это один из тех насильников, о которых нам рассказывали в школе. Может, у него нож под этими тряпками спрятан. Кинь ему сигарету и спички.

Острозубка кинула зайцу сигарету и коробок спичек. Тот поднял их дрожащей лапой и с наслаждением закурил.

– Да, – блаженно произнёс он, выдохнув дым, – сейчас бы ещё стаканчик водочки! Было бы вообще замечательно! М-м-м…

Ушка нервно застучала лапой по земле.

– Кто ты такой? – чеканя каждое слово, спросила она.

– Лесной чокнутый? – предположил Красноклык.

– Да не похож, – ответила Острозубка.

– Меня зовут Зубогрыз, – медленно сказал одноухий заяц, – и я здесь живу. Уже очень давно, между прочим. А сегодня иду себе, ковыляю потихонечку, смотрю – детишки по лесу шастают, дровишки таскают. Ну, мне интересно стало, дай, думаю, спрячусь, да посмотрю, что они дальше делать будут. А детишки испугались, на землю попадали. Не было там никаких грачей, детишки!

– А ты откуда знаешь? – спросила Ушка.

– Грачи так высоко не летают – им с такого расстояния ничего не разглядеть, – ответил заяц, – это же не орлы, а грачи!

Он засмеялся хриплым смехом, но тут же начал захлёбываться от кашля. Кашель словно разрывал его грудную клетку, внутри что-то булькало и клокотало. Заяц отбросил недокуренную сигарету, опустился на корточки и ребята увидели, что из его рта потекла тонкая струйка крови.

– Надо ему помочь! – воскликнула Острозубка.

Зубогрыз вытянул лапу вперёд и прохрипел:

– Не надо, не надо. Сейчас всё пройдёт.

Кашель действительно скоро прошёл и заяц, вытерев со рта кровь, снова сел.

– Уже лет десять так кашляю, – слабым голосом сказал он, – дышать тяжело, но, когда выпью, легчает. Можно у вас ещё сигарету попросить?

– Попросить можно всё, что угодно, – насмешливо ответила Ушка.

– Да ладно тебе, – возмутилась Острозубка, подбежала к Зубогрызу и протянула сигарету.

– Спасибо, девочка, – поблагодарил заяц, взял сигарету и чиркнул спичкой, – я давно не был у врача и не знаю, можно мне курить или нет. Как вы думаете?

– Нельзя, – ответила Ушка, – Острозубка, отойди от него!

Острозубка отошла от Зубогрыза, встала рядом с Красноклыком и тоже закурила.

– И мне дай, – попросил лис.

– Курить никому нельзя, детишки, – улыбнувшись, сказал Зубогрыз, – говорят, раньше с курением даже боролись. Сложно в это поверить, правда?

– Во многие вещи сложно поверить, но они существуют, – ответила Ушка.

– В то, что не существует, тоже можно поверить, – продолжил её мысль Зубогрыз.

Ушка насторожилась – он явно хотел вывести их на что-то серьёзное, иначе не стал бы ходить вокруг да около. Зубогрыз явно хотел, чтобы она открылась первой, но зайчиха не хотела рисковать.

– Что ты имеешь в виду?

– Много чего.

– Мы так с тобой можем вечно беседовать, прямо как эти, – Ушка кивнула на Острозубку и Красноклыка, – хочешь сказать – говори прямо, или мы уйдём. Нам лишних проблем не надо.

– Она всегда у вас такая? – спросил Зубогрыз.

– Первый раз её такой вижу, – ответила Острозубка, – Ушка обычно молчаливая, а сегодня сама не понимаю, что с ней случилось.

– Я тоже, – сказал Красноклык.

– Нормально со мной всё! – топнув лапой по земле, крикнула Ушка, – ну, ты будешь говорить, что ты имел в виду, когда сказал, что можно поверить в то, что не существует?

Зубогрыз внимательно посмотрел на Ушку.

– Да какого чёрта! – прошептал он себе под нос и встал, опёршись на палку.

– Не подходи.

– Я и не собираюсь, – ответил Зубогрыз, – я вас сейчас спрошу кое о чём.

Ушка кивнула.

– Вы верите в то, что у Мудрокрыса есть чудо-ракеты?

– Это которые сто раз могут планету облететь? – спросила Острозубка.

– Да.

– Нет, – твёрдо ответила Ушка.

Острозубка и Красноклык со страхом посмотрели на подругу.

– Ушка, ты что? Разве можно так говорить при незнакомце? – с неподдельным ужасом прошептала мышка.

– А мне всё равно, – ответила Ушка, – не верю. Я ни во что не верю.

– Замечательно, – восхищённо сказал Зубогрыз, – значит, есть те, кто прозрел.

– Ты про что? – спросила зайчиха.

– Про то, что есть те, кто не верит во все эти достижения, победы, врагов, великого лидера. Мы называли его Мелкомразью.

– Плешекрыс, – сказала Ушка.

Зубогрыз усмехнулся:

– Звучит смешно, ведь он действительно просто плешивая крыса, а не великий лидер.

– Ты знаком с ним?

– Да.

Острозубка и Красноклык в ужасе присели на корточки – они ещё никогда в жизни не встречали того, кто был лично знаком с великим лидером.

Ушка положила топор рядом с кучей хвороста.

– И как ты с ним познакомился?