Женщина-рисунок

«Может, вернуться назад?» – Соня принюхалась – но густой шоколадный запах равномерно окружал ее со всех сторон. «А где он, этот… зад?» По запаху не выйдешь.

Соня закружилась на месте и поняла, что уже окончательно не понимает, откуда она пришла.

– Ау! – закричала Соня. – Ау!!!

Она надеялась, что кто-то из прохожих ее сейчас услышит. «Да кто сейчас пешком-то на станцию захочет идти? – неожиданно пришла в голову новая мысль. – Все домой торопятся – праздник же!» И вообще, тридцать первое декабря – хоть и рабочий день, но большинство людей отпустили после обеда, еще до сумерек.

Соня побежала, по колено проваливаясь в снег. Это ж надо, в Москве снега нет, а тут его почему-то вон сколько… Черные деревья. Еще не темно, но… сумерки.

Сумерки. Солнца нет. Все вокруг тусклое и холодное.

– Ау-у!

Соня уже едва не плакала, праздничное настроение улетучилось напрочь. «Нет, но это невозможно – заблудиться в подмосковном лесу!»

«А почему нет? – возразила она себе тут же. – Подмосковье – огромное. Через час станет совсем темно. Я окончательно заблужусь…»

Соня попыталась вспомнить, что в подобных ситуациях принято делать. «Кажется, надо определить, где юг, а где восток… то есть север. Север там, где эти… мхи. На деревьях. А запад – там, где солнце садится. Но сегодня солнца не было… И вообще – ну определю я стороны света – а толку-то?! Все равно я не знаю, в какую именно сторону надо идти!»

Тогда Соня решила идти в одном направлении. Если все время придерживаться одного направления, а не очумело метаться по лесу, то рано или поздно точно куда-нибудь выйдешь…

Минут пятнадцать Соня четко шла вперед. И в самом деле – среди деревьев засиял просвет, и Соня увидела край какого-то огромного, занесенного снегом поля. Из снега уныло торчали островки пожухлых каких-то былинок. Вдали мерцали огни.

Соня хотела обрадоваться, но почему-то не смогла.

Страх тоже покинул ее. В сердце осталась холодная, бесприютная пустота. «Куда я тороплюсь? Зачем? Зачем я живу? Зачем все это?» Соня безвольно опустила руки и остановилась. Сумка соскользнула у нее с плеча – и шлепнулась прямо в снег. В сумке были подарки для Снежаны и Элеоноры, кстати… Ну и медицинская карта, с которой Соня никогда не расставалась.

«Началось. Опять», – отстраненно, где-то на краешке сознания, мелькнула мысль.

Это было началом приступа.

«Сейчас я потеряю сознание. И упаду…» – вяло подумала Соня. Она уже привыкла к этим странным приступам – странным потому, что ни один врач не мог назвать точного диагноза. Она сдала кучу анализов, несколько раз лежала в самых разных больницах, проходя всесторонние обследования, – бесполезно. Ни анализы, ни обследования не выявили какого-либо серьезного заболевания.

Практически здорова. А вот поди ж ты – ни с того ни с сего вдруг падает в обмороки, лет с восемнадцати это началось…

Иногда Соня падала в обморок несколько раз в месяц, иногда – раз в несколько месяцев. Вдруг чувствовала холод в сердце, тоску, и – бух навзничь! Несколько раз серьезно расшибалась. Потом научилась точно определять начало приступа и сразу же ложилась куда придется, не обращая внимания на реакцию окружающих.

Снежана и Элеонора уже привыкли, а вот незнакомые люди – пугались, вызывали «Скорую». Не единожды обмороки случались на улице, в оживленном месте…

Неприятно, но, в общем, ничего страшного. Всегда обходилось.

Но свалиться в обморок в зимнем лесу?

Когда никого нет рядом? Никто не разбудит, не заставит подняться!

Может быть, ее найдут потом. После Нового года. Начнут искать, узнают, опросив свидетелей, что в электричку она так и не села. Пойдут и увидят девушку на краю леса, лежащую на снегу. Белую-белую. С белыми волосами, примерзшими к ледяной корочке на снегу. С заиндевевшими ресницами. В сумке обнаружат ее медицинскую карту, поймут, что с ней случилось.

Что, в принципе, давно должно было случиться.

«Разве я не ждала смерти? – подумала Соня, чувствуя, как немеют ноги и руки – еще чуть-чуть, и она сама упадет на снег рядом со своей сумкой. – Разве я не знала, что все именно этим и закончится? Знала. Ждала. Ни с кем не связывала свою жизнь. Никого не любила. Не устраивалась на постоянную работу. Зачем? Нет смысла…»

Соня попыталась вздохнуть, но у нее не получилось. Тело окончательно обмякло.

И Соня стала падать.

Рухнула на бок, потом в последнем усилии перекатилась на спину. Уставилась в темно-серое, сумеречное небо, перечеркнутое черными ветвями деревьев. Ни звезд, ни луны – густые темные облака спрятали небосвод, словно затянули его огромным пуховым одеялом.

Соня моргнула, и глаза ее закрылись. Она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Холод медленно стал забирать ее в плен, убаюкивать. Впрочем, еще минуту ее сознание бодрствовало – за эту минуту Соня успела вспомнить свою жизнь: детство, смерть мамы, женитьба отца на Элеоноре, соседке по лестничной клетке; учеба в школе, учеба в институте, смерть отца, работа на кондитерской фабрике… Несколько кавалеров – но так, ничего серьезного.

Всё.

Вот и всё.

* * *

– …Я все скажу!.. Все твои шуточки передам, и как ты о Борисе Борисовиче отзывался, и что ты в «Одноклассниках» в рабочее время сидишь, и сколько раз раньше времени рабочее место покидал… – стальным голосом перечислял Лева Итин, чувствуя, как в груди закипает холодная, беспощадная ярость.

– Ябеда-корябеда! – захохотал Светлов и щелкнул Леву по носу.

Этого Лева уже стерпеть не мог. «Все, – сурово подумал он. – Точно докладную напишу! И добавлю, что он морально разлагает коллектив! Пьет пиво в обеденный перерыв! Напишу, чего бы мне это ни стоило!..»

Лева усмехнулся и мужественно повернулся спиной к этому гаду Светлову. Он чувствовал себя героем боевика. Вин Дизелем.

И тут Лева обнаружил, что хорошенькая блондиночка, Соня то есть, исчезла.

Вот только что сидела на диване, изящно положив одну стройную ножку на другую, отчего из-под синенького платья (в тон глазкам) выглядывало ровное, восхитительное колено, держала в ручках бокал, мило хихикала, и бац – уже нет ее!

Лева оглядел комнату. Гад Светлов танцевал с Наташей, другие хохотали у праздничного стола, в воздухе кружилось конфетти, музычка опять же…

Никто не думал расходиться. Хотя, между прочим, уже отмечали Новый год – неделю назад корпоратив был! Не нагулялись, видно. А тогда гуляли в клубе на Берсеневской набережной. Кстати, гад Светлов и тогда безобразно себя вел – мало того что напился, так еще и двухлитровую бутылку водки в подарочной упаковке упер с праздничного стола! Думал, что никто не заметит! Не-ет, Лева Итин все заметил!

«Надо и об этом еще в своей докладной упомянуть!» – решил Лева. И пошел искать Соню – может, опять болтает с какой-нибудь старухой?..

Но Сони нигде не было.

– Наташка, ты видела художницу? Ну ту, беленькую?

– Соню? Соня ушла!.. Га-га-га… – Наташа закатилась от хохота.

– Не смешно, – оборвал Наташу Итин и вышел в коридор.

– Очень ты ей нужен… – Наташа высунулась следом.

– Да, нужен! – огрызнулся Лева.

Наташа – дура. По большому счету, на нее тоже следовало написать докладную. Или нет – лучше позвонить ее супругу и голосом анонима намекнуть, что Наташка путается с кем ни попадя. Супруг озвереет – он у нее чокнутый, не случайно на работу его никто не берет… Он ее убьет.

А если Наташка перед смертью решит признаться супругу, с кем именно у нее был роман? А кто был любовником Наташки?

Он, Лева.

И обманутый супруг вторым пунктом пойдет убивать Леву.

Нет, не годится. «Докладную писать на Наташку не буду, супругу голосом анонима тоже не буду звонить!» – благородно решил Итин.

И побежал по коридору, на ходу доставая ключи от своего авто. Лева не должен был упустить Соню!

…Тут необходимо сделать небольшое отступление, касающееся личной жизни Левы.

Лева (с его точки зрения) был веселым, живым, легким на подъем молодым человеком, с красивой внешностью. Копия Вин Дизеля в молодости! У Левы было много девушек. Что ни день – новый роман. А то и два! Но почему-то эти романы долго не длились. Девушки попадались все капризные, со сложными характерами. Ни одной нормальной!

Кроме, разве что, Зины Бобринец. Зина Бобринец очень любила Леву. Она была его верной и преданной подругой последние лет пять. Но Зина Бобринец весила сто пятнадцать килограммов, и у нее росли жесткие черные волосы над верхней губой – последствие неудачной эпиляции. Раньше у Зины над верхней губой росли просто волосы…

Короче, этот Новый год Леве было решительно не с кем встретить. Не с Зиной же! На работе у него сложились очень непростые отношения со всеми девушками и замужними дамами – ни одна из них больше не желала иметь с Левой дела, другие приятельницы куда-то разбежались (все-таки современные женщины – хищницы, олигархов себе ищут!). Новых романов Лева ни сегодня, ни вчера не успел завести – работы много было.

И что, в новогоднюю ночь – одному?

На худсовете Лева положил глаз на Соню, художницу. Он и раньше на нее посматривал – миленькая, хорошенькая такая, но уж больно скучная! Огня в ней нет, кокетничать не умеет. К такой если подойдешь – женись. А жениться Леве было пока рано.

«Может, она только кажется скромницей? – задумался Лева. – А на самом деле – ого-го! Недаром говорят – в тихом омуте черти водятся!»

И Лева Итин решил приударить за Соней. А она вот – сбежала! Не тащиться же к Зине…

…Лева быстро сел в машину, вырулил со служебной стоянки. Выехал на шоссе, надеясь перехватить Соню у остановки. Но маршрутка только что уехала! Лева хотел поехать вслед за маршруткой и перехватить Соню у станции. Потом вдруг краем глаза заметил черное пальтишко, мелькнувшее слева, среди деревьев. Прядь светлых волос, выбившаяся из-под берета, полоснулась на ветру… Соня!

«А, она пешком решила идти до станции!» – догадался Лева.

И вдавил педаль газа. Вин Дизель не сдается!

На станции он был через рекордные десять минут. Вдвое быстрее обычного! Никого. Лева остановил машину у единственного прохода, ведущего к платформе, – мимо точно никто не проскочит. Ждал.

Минут через пять повалил народ из той самой маршрутки. Через пятнадцать минут – новая толпа. Сони все не было.

Прошло уже полчаса!

Лева подождал еще пятнадцать минут.

Сони не было.

«В лесу она, что ли, заблудилась?» – с досадой подумал Лева. Потом неожиданно вспомнил, как кто-то говорил о какой-то странности Сони. Типа она болела чем-то, что ли… А вдруг ей стало плохо в лесу? Или она просто упала, ногу подвернула?

«Надо бы узнать ее телефон… У Наташки сейчас спрошу!» – Лева решительно достал свой сотовый из кармана, а потом положил его обратно. Будет очень глупо, если он зазря поднимет панику. Лева не хотел выглядеть глупо. Наташка тогда отыграется на нем по полной… Скорее всего, Лева просто не заметил Соню, слившуюся с толпой. Девушка наверняка теперь уже в электричке трясется! Ну и не надо. Ишь, гордая какая…

– Надо ехать к Бобринец. Надо ехать к Бобринец…

И тут Лева увидел одинокую девушку, спешащую на шпильках к станции. Ботфорты на шпильках, узкие джинсики, огромный лисий воротник, светлые кудри…

Лева опустил стекло и, ни на что особо не надеясь (просто так, из принципа), крикнул незнакомке:

– Девушка, вас до Москвы подбросить?

– А вам не трудно? – кокетливо улыбнулась девушка.

«Прелесть какая! – с восторгом подумал Лева. – А Зине я просто позвоню, поздравлю с наступающим. Она и этому рада будет!»

– Ну что вы! Это мой мужской долг – помочь девушке… Садитесь.

Девушка впорхнула в салон, опустилась на переднее сиденье, пристегнулась.

– Лев, – мужественно представился Итин.

– Ольга.

– Оленька… – Итин тронул машину с места. – Оля, у вас есть любимый актер?..

* * *

Вспышка. Еще вспышка.

Голос.

О чем говорит? Слов не разобрать.

Опять вспышка.

Она летит. Ее поднимают вверх! Вот она, жизнь после смерти!

Соня на миг открыла глаза.

Увидела совсем рядом лицо. Очень странное лицо. Страшное и красивое одновременно! Примерещилось, наверное.

Соня снова закрыла глаза.

Ее несли как будто. Мерное потряхивание, хруст снега под ногами. Голос. Слов опять не различить!

Соня застонала, пытаясь избавиться от наваждения. Потом снова ее сознание растворилось в холодных зимних сумерках.

На грани сна и яви вдруг вспомнились стихи Некрасова из школьной программы по литературе, про замерзающую в зимнем лесу крестьянку:

В сверкающий иней одета,Стоит, холодеет она,И снится ей жаркое лето —Не вся еще рожь свезена…

…Она очнулась – резко, быстро, словно после назойливой трели звонка. Села.

– Лежите-лежите… Как, вам уже лучше?

«Кто это говорит? – Соня провела ладонями по лицу. – Где я? Что случилось?»

Она медленно огляделась и обнаружила, что находится в какой-то комнате. Лежит на диване, под одеялом. Вокруг вполне приличная, но очень спартанская обстановка – шкаф, стол, стулья, льняные занавески на окнах… Между неплотно задернутыми занавесками проглядывало темно-синее небо. «Значит, уже совсем стемнело… Сколько же времени прошло?» Соня посмотрела вверх, на лампу под ярко-оранжевым абажуром, и этот теплый, яркий свет взбодрил ее окончательно.

– Выпейте… – чья-то рука поднесла к ней маленький граненый стакан. Внутри стакана плескалось что-то темно-золотое, яркое – и Соня, точно маленькая девочка, завороженно уставилась теперь на эту жидкость, в которой мелькали блики отраженного света.

– Что это? – шепотом спросила она.

– Это коньяк. Пейте.

Соня взяла стакан. Подняла голову. Перед ней стоял мужчина.

Взглянув на него пристально, Соня испугалась – мужчина вдруг показался ей призраком, галлюцинацией, отголоском недавнего морока. Страж загробного мира, прекрасный и страшный одновременно. Библейский персонаж. Осталось только угадать – ангел или демон он?

Кажется, это лицо она видела – там, в лесу, умирая…

Выходит, этот человек спас ее. Спас от смерти.

– Пейте залпом, не нюхайте… Ну, быстро!

Соня опрокинула в себя содержимое стакана и закашлялась. У нее было ощущение, что она глотнула огонь.

– Как?

– Лучше… – сипло ответила Соня и вернула мужчине пустой стакан. – Вы кто?

– Кто я? Я – человек… – пожал тот плечами и сел на стул напротив. Соня заворочалась, поправляя пуховое одеяло, в которое была укутана. Все-таки она его боялась, своего спасителя.

Он был… Он был… Как описать его внешность? Он был, мягко говоря, не славянином. Очень смуглый. Жгуче-черные вьющиеся волосы до плеч, и то ли длинная щетина, то ли короткая бородка на лице… Черные глаза.

Пожалуй, больше всего Сонин спаситель напоминал цыгана. Очень смуглый – шоколадный, кофейный оттенок кожи.

И как хорошо говорит по-русски… Хотя, судя по произношению, приезжим этот человек не был. Так четко, без акцента, растягивая гласную «а», говорят те, кто с рождения живет в России.

Ликом черен и прекрасен.

Откуда эти слова? А, из какого-то старого фильма… Ликом черен и прекрасен.

Ликом черен и прекрасен… Соня без сил опустилась назад, на подушки. Она чувствовала, как пылают ее щеки, как пульсирует кровь по артериям.

– Спасибо, – произнесла она и вдруг заплакала. Слезы обожгли ей щеки.

– Тихо, тихо… да что такое?.. – перепугался ее спаситель. – Тут радоваться надо, не плакать. Вы ведь насмерть могли замерзнуть!

– Может, я хотела замерзнуть? – вырвалось у Сони. – А вы мне помешали! – Она помолчала, давясь слезами. – Нет, я шучу, шучу, конечно…

Мужчина серьезно смотрел на нее. «Господи, глаза-то у него какие чернющие… Даже смотреть в них жутко!»

– Как вас зовут? – спросил он.

– Меня? Я Соня.

– София или Софья? – уточнил мужчина.

– Софья. А… вы?

– Меня зовут Иса.

– Иса?

– Иса. Одно «с». Ударение на последней гласной, – привычно объяснил он.

«Явно образованный. Интеллигентный. Да кто он такой?! Иса. Ну а кто же еще, как не Иса, на Иван Иваныча Иванова он никак не тянет…»

На Исе были джинсы, черная водолазка, клетчатая плотная рубашка сверху. Вполне городской вид… Стиль casual – как принято сейчас говорить. Соня окончательно перестала его бояться.

– Как вы оказались в лесу? – спросил Иса. Голос у него был приятный, не низкий и не высокий, без лишних модуляций.

– Я на станцию шла, – честно ответила Соня.

– Куда?.. Но станция – совсем в другой стороне! – удивился Иса.

– Да?!

– Да.

Они помолчали.

– Я работаю на кондитерской фабрике… Торопилась на электричку. Пошла напрямую… – О Леве Итине Соня даже вспоминать не хотела. – И вот…

– Это чудо, что я вас заметил. Я зимние пруды проверял, шел краем… Осматривал проруби. Оглянулся совершенно случайно. Уже почти темно было. Смотрю – человек там, за деревьями. Да, девушка лежит… вы то есть, Софья, – он усмехнулся. – Что с вами случилось?

– Я в обморок упала.

– Весело! Нашли время и место… – опять усмехнулся Иса. – Еще чуть-чуть, и замерзли бы насмерть. Вот, отнес вас к себе. И сумку вашу захватил.

– Спасибо, – повторила Соня. – Там подарки. Новогодние…

– С наступающим вас! – он улыбнулся, показав ряд ослепительно-белых – на фоне кожи – зубов. Соне вдруг снова стало жутко. – Дайте руку.

– Зачем?

– Дайте.

Он сам взял ее руку, потрогал пальцы. Его смуглые руки, и ее – бело-розовые. Его пальцы – длинные, твердые, сильные, и ее – коротенькие, нежные, слабые. Этот контраст поразил Соню, щеки у нее запылали еще жарче. Зачем он прикасается к ней? Оттолкнуть его? Или прижаться к его рукам щекой, остудить свой жар?

– Теплые… Это хорошо, – он выпустил ее руки, отстранился. – А на ногах пальцы – чувствуете их? Пошевелите! Чувствуете?

– Да, – выдавила из себя Соня. Послушно пошевелила пальцами под одеялом.

– Ну и славно. Значит, ничего себе не отморозили. В больницу ехать не обязательно.

– Какая больница! – опомнившись, всполошилась она. – Меня дома ждут…

– Я отвезу вас до станции.

– Спасибо! – отозвалась Соня и села.

– Ваши сапоги… Я осмелился снять – ничего?.. Помочь? – он уже хотел наклониться к ее ногам, но Соня энергично запротестовала:

– Нет, ни в коем случае! Мне гораздо лучше! Я сама!

Иса отошел.

Соня натянула на себя свои сапожки. Иса принес ее пальто, берет, сумку…

– Сюда… – он накинул себе на плечи «аляску» и вывел Соню во двор. Было уже темно, вдали мерцали огни… Судя по всему, дом Исы находился где-то на отшибе. – Здесь ступеньки, не поскользнитесь.

Они сели в машину – неуклюжий на вид «внедорожник». Соня в машинах не разбиралась совершенно, но что-то подсказало ей, что Иса отнюдь не беден. И дом, и авто, и одежда – все выглядело добротным и весьма приличным. «Кто он? – подумала она. – Чем занимается? О каких прудах говорил?»

– Пристегнитесь.

– Что? А, да…

Ворота стали автоматически разъезжаться. Иса надавил на газ. И в этот самый момент Соня ощутила нечто вроде разочарования. Как? Она ведь так и не поняла, кто он, что он, этот Иса… Она не разгадала загадку, она не получила ответа ни на один вопрос, а вопросов у нее было много. И вовсе не в благодарности к своему спасителю было дело, интерес Сони крылся в чем-то другом… Расспросить Ису сейчас, пока они едут к станции?

А смысл?

Лучше сразу выкинуть его из головы.

И о чем спрашивать… «Почему вы такой черный? Почему такой красивый?..» Никто не задает подобных вопросов. Глупых вопросов…

Соня сглотнула и отвернулась, глядя на проносящийся мимо черный лес. У нее было странное чувство. Нечто подобное она испытывала, например, когда заканчивалось лето и начинались осенние дожди, резко холодало. Разочарование (как же быстро лето промчалось!) и смирение одновременно (а что поделать, такова жизнь, все равно ничего нельзя изменить…).

– Как вы себя чувствуете? – не отрывая глаз от дороги, спросил Иса.

– Все в порядке, – отозвалась Соня. Она повернулась и опять уставилась на его профиль – четкий, идеально правильный. Эта чеканная «правильность» его лица завораживала ее.

– Черт…

– Что? – очнулась она, отвернула от Исы голову, посмотрела вперед.

Впереди был поворот.

– Что происходит?

Иса нажимал на тормоз. Судя по всему, он не мог сбросить скорость перед поворотом… Его руки на руле. Соня ничего не понимала. Все происходило быстро, точно во сне. Она только что пережила одну опасность и никак не ждала, что может попасть в новый переплет.

Черный лес, черная дорога, яркий свет от фар, поворот… Машину вдруг завертело на скользкой дороге.

– Ай!

– Держитесь… – сквозь зубы выдавил Иса, вцепившись в руль.

Соня зажмурилась.

Поворот. Разворот. Глухой удар. Соню крепко тряхнуло, но ремень безопасности удержал ее на месте.

Тишина.

– Живы? – голос Исы.

– Кажется… – шепотом ответила Соня. Она никогда в жизни не попадала в автомобильные аварии. И что за день сегодня такой! Чуть не замерзла – раз, чуть не разбилась – два… Чего еще ждать?

Она приоткрыла глаза и посмотрела на часы на приборной панели. «Если я прямо сейчас сяду на электричку, то еще успею до Нового года… Элеонора и Снежана там с ума сходят, наверное!»

Соня открыла глаза пошире.

Машина стояла на обочине, впечатавшись передней частью в дерево.

– Что это было? – все так же шепотом спросила Соня.

– Что-то с тормозами. Не знаю. Ерунда какая-то… – Иса вышел из машины, хлопнув дверцей.

Попытался открыть капот. Проваливаясь в снег, обошел машину, потом снова вернулся в салон. Повернул ключ зажигания, но машина и не думала заводиться.

– Все. Приехали.

– И что теперь? – робко спросила Соня.

– До станции километров шесть-семь. Сейчас попытаюсь поймать попутку… – Иса снова вылез из машины. Но дорога была пуста.

Соня посидела минут пять, потом тоже вышла из машины. Проваливаясь в снег, выбралась на дорогу. Иса стоял к ней спиной, засунув руки в карманы «аляски», слегка расставив ноги.

– Идите обратно, в машину, – сказал он, не оборачиваясь. – Замерзнете.

– Нет, – сказала Соня. – Я пешком до станции пойду. Она где? Если идти по шоссе, я дойду? Семь километров – это совсем немного…

«Шла Саша по шоссе и сосала сушку!» – мелькнула в голове детская скороговорка.

– Это вам так кажется. А если опять в обморок упадете?

– Не упаду, – упрямо ответила Соня, притоптывая ногами. «Сла Шаша по шоссе и шошала шушку… Шла Саша по соше… Тьфу ты!»

– Ну ладно, не упадете… Но когда окажетесь у станции, электрички уже не будут ходить. Ночной перерыв.

– Да?!

Соня с беспокойством и надеждой вгляделась в даль – успеть бы до ночи на станцию! Пустое шоссе, освещенное редкими фонарями, и ни одной машины.

– Вам холодно! – Иса обернулся, оглядел ее с головы до ног, как показалось Соне – с неприязнью.

Выхватил из кармана сотовый, нажал несколько кнопок, потом с досадой сунул сотовый обратно:

– Не ловит ни хрена… Вот что, идемте обратно ко мне. Мы не так уж далеко отъехали.

Соня колебалась недолго. Холодно.

– Да… Вернемся.

Они зашагали по шоссе рядом.

– И что теперь? А как ваша машина? Так ее и бросим? – спросила Соня.

– Так и бросим. Сегодня бесполезно что-либо делать… Новый год. Завтра буду разбираться со всем этим.

– Ужасно…

– Нет, почему? – пожал Иса плечами. – Мы живы, здоровы. Нам повезло. Хотя не понимаю, что с тормозами случилось… Ведь недавно техосмотр проходил! Ерунда какая-то…

– Это из-за меня. Если бы не я, машина не разбилась бы, – печально произнесла Соня.

– Вы тут ни при чем, – сдержанно произнес Иса. – Гололед…

Впереди показался его дом за высоким забором. Ни одна машина так и не проехала мимо. Ощутимо похолодало.

…Они вбежали в дом.

– Давайте пальто… Проходите, я чай сейчас сделаю. Накиньте на себя вот это!

Соня закуталась в широкий плед, села обратно на диван.

Иса вернулся через некоторое время, поставил на столик поднос с чашками.

– Пейте…

– Вы такой добрый… Спасибо, – сказала Соня, держа в ладонях горячую чашку. – Послушайте… вам столько хлопот от меня!

– Пустяки.

Они помолчали. Соня пила чай, а Иса молчал, глядя в пространство перед собой. О чем он думал?

– Утром приедет мой сосед из города, я возьму у него машину, отвезу вас к станции…

Только сейчас Соня осознала, что всю эту ночь ей придется провести рядом с Исой. Всю эту новогоднюю ночь…

– Вы ждете гостей? – тихо спросила Соня.

– Нет. Я всех отпустил. У меня работа… Поскольку я главный, то решил никого не напрягать. Пусть люди отдыхают.

– Что за работа? – осмелилась спросить Соня.

– Прудовое хозяйство. Там пруды, рыба в них зимует… Все время надо присматривать. Вот, брал днем пробы воды в проруби… И вас нашел.

– Как интересно… Пруды! А я думала – поле какое-то… А что за рыба?