Завтра на двоих

– Так позвони своим знакомым, что уже уехала, – снова предложил мужчина.

И снова Лерка, вместо того чтобы с радостью согласиться, покачала головой:

– Неудобно получится. Сама сдернула людей, они из-за меня раньше времени выехать собрались, а теперь… нет, спасибо, я уж лучше с ними.

– Ну, как знаешь, – детина неторопливо развернулся и пошел в сторону колонок, пару раз все же оглянувшись на ходу. Остановился возле одной из подъехавших на заправку машин, перекинулся несколькими словами с ее хозяином. Лерка, так же неторопливо, двинулась к шоссе, ежась под порывами противного, по-осеннему холодного и сырого ветра. Ну что за дура?! И с чего вдруг не захотела, чтобы он ее подвез? Целую историю насочиняла про знакомых! И что теперь? Голосовать на трассе после сочиненной байки уже не получится, он же это увидит и поймет, что она ему наврала. По этой же причине и к водителям на заправке нечего соваться, как она собиралась сделать вначале, когда только сюда приехала. Потому что странновато это будет теперь выглядеть, особенно если ее сразу не возьмет первый водитель, к которому она обратится.

Где-то через полчаса бестолкового топтания у обочины Лерка почувствовала, что не на шутку начала замерзать. Думая о том, что хуже серых осенних сумерек могут быть только те же сумерки, но встреченные в одиночестве и в абсолютно незнакомом месте, вдали от дома, она с досадой спрашивала себя, и кто только ее тянул за язык, когда она отказывалась от предложения подвезти ее. Детина, наговорившись с посетителями, ушел в здание заправки, окинув напоследок Лерку взглядом. Заправленные машины отъехали, остался лишь кто-то на площадке для отдыха, а возле колонок стало пустынно и еще более тоскливо. Потом на осветительных столбах стали медленно разгораться включенные фонари. Чтобы согреться, Лерка снова прошлась туда-обратно. Потом замерла. Показалось ли ей, или сквозь щель между плотными шторами в домишке тоже пробился неяркий свет? Она заставила себя отвести взгляд от домишки. Потом нагнулась, якобы поправляя обувь, а сама украдкой снова принялась высматривать свет в окне. Да, не показалось! Свет был неярким, как от ночника. Ну и что? Там мог отдыхать кто-то из служащих бензозаправки. Заправка ведь работает сутки напролет. Или все-таки там могут держать в заточении девочку? Как узнать? Подойти поближе? Но тут снова вышел уже знакомый детина, подошел к ней:

– Ну что, не едут?

– Что-то задерживаются, – кивнула Лерка.

– А ты как? Еще не передумала?

Сказать бы, что передумала! И через полчаса очутиться бы дома! Но она снова упрямо помотала головой. Тут к заправке опять подъехали сразу две машины, и детина снова отвлекся от Лерки, отправившись беседовать с водителями. С одним прошелся до заправочной кассы, задержался там. Лерка смотрела на эту такую мирную картинку, и какое-то седьмое чувство, все-таки заставившее ее отказаться от предложения подвезти, теперь заставляло ее сердце тревожно биться. Мимо пронеслись несколько машин. Лерка едва удержалась от того, чтобы попытаться тормознуть одну из них. Потом сообразила: вряд ли они будут тормозить здесь ради нее, двигаясь с такой скоростью. А медленно по трассе никто не ездил. Все же она решила перейти дорогу, чтобы оказаться подальше от заправки, но зато возле полосы, ведущей в нужном ей направлении. Детина снова оглянулся в ее сторону. Сразу не увидел, дернулся, как будто собрался догнать и попрощаться. Потом рассмотрел ее, помахал рукой. Лерка тоже помахала в ответ. А потом увидела, как детина направляется к машине, припаркованной сбоку от здания заправки. Еще раз оглянувшись на Лерку, он открыл дверцу. Это его машина, поняла Лерка. А еще она поняла, что сейчас он подъедет к ней, распахнет дверцу, и уже невозможно будет отказаться. Но отчего-то ей по-прежнему не хотелось ехать с ним. Что было тому причиной? Внушенное ли с малых лет мамой правило, что нельзя садиться в машину к незнакомым людям? Рассказы ли Игоря и пережитый с ним в овраге ужас? Или первое впечатление, произведенное на нее детиной? А может, всему виной был просто этот тоскливый осенний вечер и закат, с трудом, узкими оранжевыми полосками пробивающийся сквозь густые и низкие тучи? Мрачное, удручающее зрелище. Лерка не могла сказать, в нем ли все дело, но на душе становилось все тревожнее. Она огляделась. Детина прогревал свою машину. Минута-другая – и он тронется с места. А по трассе приближались две фуры. Лерка почти решилась проголосовать, поскольку эти в силу своей массы пролетали по шоссе все-таки не так стремительно, как легковушки. Но тут фуры сами притормозили и стали сворачивать на заправку. Несколько мгновений Лерка с разочарованием и страхом смотрела на них, понимая, что в любую секунду из-за этих фур может вырулить на своей машине детина. А потом, пока эти фуры все еще скрывали ее собой от тех, кто мог увидеть ее с заправки, Лерка приняла решение и кинулась прочь. Через обочину, потом с нее чуть вниз, нырнула в растущие за ней кусты, пробежала сквозь них, пригнувшись, и влетела в раскинувшийся дальше лесок. Все – на одном дыхании, как будто от этого зависела сама ее жизнь. Оказавшись за деревьями, присела, замерла. Ее отсюда вряд ли могли увидеть. Но зато и ей ничего теперь не было видно из того, что делалось на заправке. Замерев и пытаясь отдышаться, Лерка мысленно спрашивала себя, а чего ради она, собственно, затеяла весь этот концерт? Об этом же молчаливо спрашивали и ее ноги, утопающие в густом мягком мху. Лес был сырой, и из-под мха в туфли медленно начала просачиваться вода. Ледяная! Как раз то, чего и не хватало для полного счастья и так уже почти окоченевшей Лерке! В очередной раз обозвав себя полной дурой, она хотела вскочить, но запнулась о какую-то схоронившуюся во мху корягу и упала, вымочив теперь еще и колени. Это было уже слишком даже для такого вечера! На какое-то мгновение Лерка замерла, спрашивая себя, да с ней ли на самом деле все это происходит?! Промокшие колени словно обжигало холодом. И руки, которыми она оперлась о мягкий моховой ковер, тоже.

– Ну, все! – выдохнула она. – Поднимаюсь, иду и прошу, чтобы меня подкинули. Если только он теперь не откажется пустить в свою машину мокрую лягушку.

Не мешкая, она собралась приступить к выполнению задуманного. Но тут услышала, как на обочине хлопнула дверца машины. Мирный, в общем-то, звук, но у Лерки на него с недавних пор реакция стала неадекватной. Вот и сейчас, вместо того чтобы вскочить на ноги, она, даже не осознавая этого, вся поджалась и подогнула ноги с руками так, что ощутила прикосновение мха даже к лицу. И вовремя! Потому что в следующий момент над ней скользнул луч фонарика. Описал дугу, высвечивая древесные стволы, потом метнулся чуть дальше и левее, туда, где Лерка должна была бы оказаться, если бы надумала пуститься домой через лес пешком. Она вжалась в мох еще сильнее, пытаясь выглядеть одной из лесных кочек. Она ничего не могла видеть, но была почти уверена в том, что на обочине с фонариком стоит именно детина. Однако не слишком ли назойливо этот водитель зазывает к себе пассажиров? Ответ Лерка получила буквально через минуту, когда к детине через шоссе со стороны заправки подошел кто-то еще.

– Ну, и где она, эта твоя девка? – послышался незнакомый мужской голос.

– Сам не пойму! – рявкнул в ответ детина. – Только недавно ведь здесь стояла! И как провалилась! Я уже и по шоссе проехал, и тут фонариком посветил!

– Так ты же говорил, что ее вроде как подобрать должны были. Может, и в самом деле забрали?

– Не мели чушь! Это не я, а она мне так говорила. Но я уже не первый день общаюсь с этими сучками, их вранье по одним только глазам сразу вычисляю. Никто не собирался ее подбирать, ей просто не хотелось садиться ко мне в машину. Осторожная попалась… зараза.

Теперь у Лерки промокли уже и грудь, и живот, но для нее это уже не имело никакого значения. Она продолжала судорожно вжиматься в мох, думая лишь об одном: только бы ее не заметили! Ведь она была так близко от них! Настолько близко, что слышала каждое их слово! А они даже и не подозревали о том, что она совсем рядом! Это-то ее и спасало пока: то, что детина пытался искать ее дальше, чем она есть. Он снова, наудачу, просветил лес своим фонариком. И разочарованно заключил:

– Все-таки, похоже, уехала. Сумела тормознуть кого-то, пока я от нее отвлекся на пару минут! Повезло ведь, что сразу вот так подобрали!

– Ладно, двигаем обратно! Сорвалось так сорвалось. Может, оно и к лучшему: мало ли кто еще знал, куда она поехала?

– По ее словам, она ехала к бабке в деревню. И если это было в самом деле так, то как и где бы ее потом искала эта старуха?

– А если об этой поездке знали другие ее знакомые? Или если она и тут тебе наврала?

– Если знали, то мы не обязаны следить за каждым, кто высаживается на нашей заправке. Мало ли, в какую попутку села? Мало ли, куда ее потом завезли? Мы-то здесь при чем? А девка ладная, гибкая такая фигурка. Даже если в дело бы не пошла, так хоть я бы с ней развлекся, если бы согласилась поехать со мной.

– А она бы на тебя заяву потом накатала! Или что, прикапывал бы ее потом где-нибудь?

– Как получилось бы. Хотя… эта, похоже, из гордых! Такие обычно не пишут заяв! Рассказать о том, что с ними сделали, да еще и пережить все эти медицинские экспертизы – это выше их сил. Но как раз таких приятнее всего обламывать, как норовистых кобыл. Эх, затащить бы ее было, пока не удрала, а не уговаривать! Да народ на заправке толокся, подъезжали почти без перерыва. И еще эта дурацкая площадка для отдыха, снести бы ее к чертям. Кто только на ней не тормозит! А нам пока и того скандала достаточно, с тем чуваком, который здесь драку затеял. Сява наш был идиот! Раздул тут целый костер из искры! С дракой, с погонями! А всего и надо было, что заговорить этому чуваку зубы, вместо того чтобы сразу мордобой затевать, да потом пришить бы его по-тихому, одним ударом под лопатку. Чисто и наверняка.

– Это ты сейчас так говоришь! А попробовал бы сам сохранить спокойствие, когда на тебя с кулаками бросаются! Сам вон тоже хорош! С девкой бы, говоришь, развлекся! А если бы ее все-таки потом нашли? Об этом подумал?

– Подумал, представь себе! И даже больше, чем тебе кажется! Ты же сам недавно сказал: а что, если она наврала, что ехала к бабке? Тогда зачем она здесь? Зыркала тут по сторонам, прохаживалась. Что высматривала? Уж не подружка ли она того чувака, которого вы толком добить не сумели, а упустили живым?

– А что, если она вообще была от ментов?!

– Не смеши! Если бы они к нам кого-то послать надумали, мы бы об этом дня за два еще знали. Что, деньги зря, что ли, платим?

– Ладно, – детинушкин собеседник вздохнул. – Шефу, я думаю, не стоит об этом рассказывать? Он вряд ли останется доволен.

– Посмотрим еще, прикинем все «за» и «против». А пока поехали назад. Самое время наступает клиентов ловить, а мы тут с тобой беседами развлекаемся.

Послышались шаги, потом раздался двукратный хлопок машинных дверей. Потом тихо рокотавшая на холостом ходу машина двинулась с места, разворачиваясь к заправке. Но даже когда они уехали, Лерка все еще продолжала лежать ни жива ни мертва. Вдруг один из них все-таки остался и все еще продолжает подкарауливать ее здесь? Вроде оба уехали. Но вдруг?! Тогда одно ее движение, один случайно брошенный в ее сторону взгляд станет роковым! Потому что то, на что она надеялась, не сбылось! И на этой заправке продолжала процветать самая страшная, самая отвратительная торговля. И товар сюда, судя по услышанному разговору, попадал далеко не по доброй воле. С какой-то беспомощной яростью Лерка подумала о девочке. Все-таки успела она убежать или нет?! Как жаль, что в своем разговоре эти отморозки не упомянули о ней ни слова.

Пошевелиться Лерка решилась только тогда, когда поняла, что уже не чувствует ни рук, ни ног, замерзших и затекших. Убегать на таких – гиблое дело! И она вместо этого начала отползать. Накалываясь об таящиеся во мху веточки, проваливаясь в незаметные под его зеленым ковром бочажки с водой. Но все это было уже неважно! Главным было то, что она почти что чудом сумела избежать такого кошмара, который был для нее во сто крат хуже смерти.

– Господи! – прошептала Лерка дрожащим и от ужаса, и от холода голосом. – Спасибо тебе, Господи!

Она проползла по лесу, вдоль дороги, еще метров десять и только потом решилась подняться. Встала на непослушные, с трудом сгибающиеся ноги. Постояла, шатаясь. А потом медленно, с трудом преодолевая оцепенение, двинулась вперед. Все так же по лесу, но придерживаясь дороги, чтобы не заблудиться. И чего бы ей было сразу не отправиться пешком? Тут же было, если верить словам Игоря, всего километров пять. Ну, даже если и больше. Пять километров – это всего час пути для нормального здорового человека. Пусть она теперь уложится в два, но ведь могла же дойти! Потом она подумала: нет! Если бы она пустилась в этот путь до того, как стемнело, ее бы непременно догнали и выловили. И уж тогда, пользуясь тем, что обочина трассы – это не заправка и нет стоящих возле колонки свидетелей, попросту запихали бы в машину. А что было бы дальше, не нужно было гадать. Значит, снова повезло! Действительно, Бог уберег от беды дурную голову, которую хозяйка сама едва не сунула в петлю! Постепенно разогреваясь в движении, Лерка шла все быстрее. Рядом по трассе то и дело проносились машины, но у Лерки даже и мысли не возникло, чтобы выскочить из леса и попытаться поймать одну из них. Нет, только пешком! Хоть и окоченевшие ноги все еще никак не отойдут, хоть и вся душа покрылась колким морозным инеем, хоть и болят замерзшие руки! Пешком!

Когда Лерка наконец-то добралась до уже знакомого ей оврага с мостом через него, было уже совсем темно. Обнаружив впереди овраг, она едва не заплакала от счастья, несмотря на те воспоминания, что были у нее с ним связаны. Просто ей уже казалось, что она никогда до него не дойдет. А Игорь… его машина упала на противоположной стороне моста, потому что так его подрезали и сбили гнавшиеся за ним бандиты. Стараясь даже не смотреть в ту сторону, Лерка перебралась через овраг. И снова двинулась вперед, теперь уже в поисках поворота к мосту через реку, к своему ненаглядному безмолвному дому. Как же ей хотелось попасть туда! И все! Больше никаких приключений! Ни за что! Вот только девочка… Мысль о ней так и не давала покоя. Но Лерка теперь даже не представляла себе, чем она могла бы помочь. Ведь о том, что в полиции у этих отморозков все куплено, она после услышанного недавно разговора даже уже не сомневалась.

Дом встретил Лерку теплом, светом, журчанием голосов на кухне. И запахом жареной картошки, напомнившей ей о том, как она голодна. Первой встретить Лерку в прихожую вышла Пуговка. Удивленно округлила и без того огромные глазищи, попятилась, уткнувшись попой в выглянувшую следом из кухни Катюху. Катюха в отличие от Пуговки одними только круглыми глазами не ограничилась, а, всплеснув руками, ахнула:

– Батюшки, это что с тобой такое?! Ты из какой дыры выползла?

– Все потом! – отмахнулась Лерка. И, даже не раздеваясь, свернула в ванную. Не одежду стирать, не грязь счищать с обуви, а кинуться в свою глубокую золотистую ванну с горячей-прегорячей водой! С очень горячей! И пусть она водопадом бьется из крана, заливая дрожащую Лерку! Пусть густым паром поднимается до самого потолка! Это была жизнь!

Когда Лерка, горячая и распаренная, вышла из ванной, завернувшись в полотенце, Катюха снова выглянула из кухни и предупредила:

– Халат надевай! Гости у нас.

– Гости?! – Лерка почти испугалась, вначале подумав, что речь идет про Игоря. Но когда, одевшись, зашла на кухню, то, помимо Тинки с Катюхой, застала там однокурсника Эдика. Миловидного парня с русыми вьющимися волосами и полными губами, за что девчонки нередко дразнили его «губошлепик ты наш». Эдька не обижался, а обычно, поправляя свои коротко остриженные кудри, отвечал с достоинством: «Да, я красивый!» Комплексом неполноценности этот юноша никогда не страдал. Впрочем, и в обратную сторону перегибов тоже не было: Эдька был прост в обращении, всегда был готов помочь делом или выручить друзей из неприятностей. Правда, и сам их доставить умел. Потому и сидел здесь, смекнула Лерка, совсем не зря. Насколько ей было известно, он наряду с Катюхой был одним из тех, кому в общежитии прошедшей весной было вынесено «последнее предупреждение». И вот он сегодня основательно оседлал табуретку у Лерки на кухне. Один, без приятелей, не поленившийся проехать в такую даль.

– Ты что, датой ошибся? – на всякий случай спросила она. – Я же говорила, что проставляюсь в следующие выходные.

– А я, как самый любимый твой помощник, лучше всех умеющий организовать переезд, и сегодня сюда заехал, картошечки поесть.

Услышав это, Катюха проворно отодвинула стоящую на столе сковородку:

– Хорош уже с тебя! Лерке оставь!

– Ладно, чуть-чуть пожертвую, – сказала Лерка, оценив объем картошки. И села за стол. – Я голодная, как людоед!

– Зато этот вот-вот должен лопнуть, – изобличила Катюха Эдика. Взгляд ее так и спрашивал у Лерки, откуда же она явилась, поздно, да еще и в таком виде. Но при Эдике она не стала задавать этого вопроса вслух. – Так что ешь, пока еще теплая. А мы так тебя и не дождались. Ты же ни слова не сказала, что задержишься, и на сколько.

Лерка не ответила, только кивнула и набросилась на картошку, приправив ее хрустящим салатиком из капусты. Она пока так и не придумала, что же рассказать девчонкам про свои похождения. Хорошо, что пока об этом речи не шло. Потому что была другая тема.

– А мы тут тебя дожидаемся, – сказала Тинка. – Чтобы, так сказать, создать кворум. А то тут некоторых товарищей из общаги вышибли с полпинка, – она многозначительно посмотрела на Эдика.

– Катюху вон тоже вышибли, – тихонько огрызнулся тот.

– Даже не сравнивай! Если бы у Катюхи Пуговки не было, то ее бы никто никогда не тронул. Ты же у нас и без кошки сумел обойтись, своими силами.

– Ну что ж делать, талантлив я не по годам! – Эдька кокетливо поправил завитки на своей бедовой головушке.

– Ага, вот и пришел теперь набиваться к девчонкам в компанию, – буркнула Тинка.

– Да что я, если вы тут даже зоопарк уже открыли, – Эдька кивнул на Пуговку.

– Это не зоопарк! – возразила Тинка. – А вот если тебя сюда пустить, ты его быстро организуешь. С психушкой в придачу, – она повернулась к Лерке. – Ты еще не слышала сегодня, за что его выперли?

– Голодный был, хлебушка у людей попросил, – горестно выдохнул Эдька, пока Лерка отрицательно мотала головой.

– Ага, хлебушка, – кивнула Катюха. – Весь вопрос только в том, как именно. Так вот, наш Эдичка, не желая быть банальным, фантазию проявил. Ему как раз приятели оставили на пару дней, на хранение, колонки профессиональные с усилителем. И вот Эдик не нашел ничего лучшего, чем в три часа ночи, оголодав и заскучав, включить этот усилитель и попросить у людей хлебушка через микрофон. На всю общагу, уж не знаю, в сколько децибел. Так и так, говорит, а принесите-ка хлебушка в комнату номер такой-то, а то, мол, маюсь от голода, уснуть не могу. Понятно, что после такого объявления вся общага тоже забыла про сон. И понеслась в указанную комнату. Только вот не с хлебушком совсем. И досталось нашему Эдичке, вышедшему к дверям встречать благотворительных посетителей, по самое не балуйся. Ясное дело, тоже не хлебушка. А наутро на Эдичку составили петицию коменданту, после чего, уже к обеду, все его чумоданы стояли у центрального входа. И вот этот кошмар коллективных поселений, эта чума любого общежития сидит теперь здесь, строя нам невинные глазки. Вот и сидим тут все вместе, ждем тебя, чтобы принять решение по этому вопросу.

– Девчонки, ну ладно вам! – взмолился Эдька. – Приютите! Не пожалеете! Ну сами подумайте, что за квартира без мужских рук? Я же и пробки поменяю, и гвоздь сумею забить.

– Ага, типа в тапки, приколотив их к паркету, – кивнула Тинка.

– Да что я, с ума сошел, такой паркет портить?! – возмутился Эдька. И не успели девушки мысленно его похвалить, как он добавил задумчиво: – Лучше уж клеем…

– Так!!! – вскинулась Тинка. Оглянулась на подруг: – Ну оно нам надо? Каждый день трепать себе нервы! Да еще и куча неудобств в придачу.

– Каких еще неудобств? – чувствуя, что дал маху, Эдька принял жалобный вид.

– Да элементарно в ванной придется теперь запираться, и даже без халата ни одной из нас из своей комнаты будет не выйти, если ты здесь обоснуешься!

– Так только скажите, и я буду ходить по квартире, не поднимая глаз!

– Ой ли? – Тинка покосилась на Лерку. – Знаешь, я бы на твоем месте этого прохиндея даже на порог не пускала!

– А не я его и впускала, – напомнила Лерка.

– И все-таки жалко его, – вздохнула Катюха. – Куда он, бедненький, пойдет?

– А это куда пошлете, люди добрые, – покорно вздохнул Эдька.

– Значит, так, – решила Лерка. – Гнать тебя прочь рука не поднимается, так что если девчонки не против, то оставайся. Будешь жить в маленькой комнате. Но! Никаких дурацких шуточек в стиле летнего лагеря! Никаких вымазываний зубной пастой по ночам, никаких пугал в окне, никаких идиотских рисуночков и прочей дребедени, какая может взбрести тебе в голову! Подумал и забыл! Все ясно? Еще: шампунь не воровать, к косметике даже не прикасаться, колготки, которые сушатся, узлом не завязывать! И сиденье за собой опускать на унитазе!

– Ясно, – кивнул Эдька, заметно оживившись. – Будет сделано!

– Ты не кивай, а клянись давай! – потребовала Тинка. – И попробуй только эту клятву потом нарушить!

– Выгоните? – осторожно поинтересовался Эдик.

– Выгнать не выгоним, но соберемся все втроем и отметелим тебя так, что сразу забудешь, какой рукой у людей на нервах играл!

– А что тут помнить-то? Я ж обеими, – Эдька не успел договорить, как сразу, чтоб не расслаблялся, заработал от Тинки оплеуху.

– Вся мужская работа тоже на тебе! – веско добавила она на словах.

– Да, девчата… Да я… – Эдька звонко ударил кулаком себя в грудь. – Да все, что хотите! Огонь высечь, мамонта добыть, неандертальцев шугануть от пещеры!

– Вот последнее как раз не надо, – одернула его все та же Тинка. – Соседи здесь вроде как во всех трех остальных квартирах приличные! Над нами – молодая семья с двумя ребятишками, мальчиком и девочкой. Напротив них – бизнесмен какой-то, симпатичненький, лет тридцати и, по-моему, не женат. Это его «бэха» стоит во дворе. А вторая машина, «лексус», – это нашей соседки напротив. Тоже какая-то бизнес-леди, судя по виду и прикиду. И мужик при ней, но, по-моему, скорее шофер, чем муж или любовник.

– Все? – уточнила Лерка, глядя на Тинку круглыми глазами, почти как у Пуговки. – Или будут еще какие-то дополнения и подробности?

– Да уж, – поддержала ее Катюха. – Тебе после получения диплома надо детективное агентство открывать, хоть это будет и не по профилю. Но талант! Приехала сюда позже всех, не считая Эдьки, и в то время как мы еще толком знать ничего не знаем о соседях, она нам только еще цвет их нижнего белья не сообщила!

– Внимательнее надо быть к людям, и они к тебе потянутся, – назидательно сказала Тинка. – Я разговорилась с соседкой сверху, с той, которая над нами, она мне много чего рассказала. Кстати, ее Марина зовут, мужа Антон. А детей – Соня и Лешик. А пока мы с ней беседовали у подъезда, тут один за другим и остальные соседи подъехали, дали себя рассмотреть. Бабца из нижней квартиры немного чопорная или просто слишком уж деловая старая дева, а мужчинка-бизнесмен так очень даже мил и приветлив, не по средствам. Обычно, пересаживаясь на «бэху», так обаятельно себя уже не ведут.

– Ну, еще бы было наоборот! – глубокомысленно вставил Эдик. – Чтобы не мужик тебе понравился, а та самая бабца.

– А ты еще здесь?! – развернулась к нему Тинка. – Хорош уши греть, иди свои котомки распаковывай, обживайся на новом месте.

– А что? – Эдька поднялся. – Если вы меня к себе принимаете, я и правда пойду. Обоснуюсь, приму душ и лягу, а то спать уже хочется.

– Еще бы тебе спать не хотелось, после того как один полсковороды картошки умял, – добродушно заметила Катюха.

– Не забудь еще добавить: после того, как накануне до трех часов ночи дурью маялся, а после трех подзатыльники от соседей по общаге собирал, – ехидно подсказала Тинка.

Театрально оглянувшись от порога кухни, Эдька трагически вздохнул.

– Иди-иди, губошлепик ты наш, – напутствовала его Тинка.

– Да, я красивый, – донесся томный голос уже из коридора.

После того как в ванной зажурчала включенная Эдькой вода, Тинка с Катюхой, не сговариваясь, развернулись к Лерке:

– Ну давай теперь ты рассказывай!

– Да что вам рассказывать-то?

– Как что? Откуда приползла такая синяя и кто тебя в лужу макал?

Пришлось сочинять ответ прямо на ходу:

– С одним типом поехала покататься, а он приставать начал прямо в пути. Я его послала, потребовала машину остановить. Ну, а домой после этого добираться пришлось пешком. Ну это ладно, да я решила, что дорогу могу срезать, и в итоге влезла в такие дебри, в такое болото, что еще дешево отделалась. Могла бы прийти и в худшем виде.