– Да ты, никак, сожрать его предлагаешь?– выдохнул изумлённо.
– Гончар с тобой! – возмущённо вскинулся служитель. – Зажарить сначала.
– И думать забудь, – строго отрезал Мофей.– Ты хоть знаешь, сколько мы с ним вина вместе выпили? Ну, я пил, он беседу поддерживал. Лихо у тебя выходит: жрать захотел и собутыльника зарезал! Да это просто непорядочно с моей стороны!
Апар подвинулся к Мофею поближе, взялся пухлыми пальчиками за рукав и ласково заглянул в глаза.
– А ты сходи куда-нибудь, погуляй. Только сабельку здесь оставь, чего без нужды такую тяжесть таскать? Вернёшься – а тут нам, оказывается, Гончар мяса жареного послал.
– А конь? – побеспокоился гвардеец о вороном.
– А про коня я тебе скажу, что он убежал, паразит неблагодарный! Неужто служителю не поверишь? Служитель-то всяко почестнее лошадины будет! Даже, если и похож на неё… сзади. И всё у нас чудесно сладится. Не хватало из-за твоего собутыльника с голодухи помереть!
Апар сурово нахмурился и строго кашлянул. Сказал твёрдо, со значением.
– Совести у тебя нет, вот что!
Мофей уважительно похлопал служителя по пухлому плечику.
– Складно уговариваешь. Но меня ты не убедил. Что ж выходит: совести у меня нет, а теперь ещё и коня не будет? С чем жить-то прикажешь, мил человек?
Подобрал кружку, что без дела валялась в траве, снял крышку и вытряхнул несколько ржавых гвоздей под ноги.
– Сходи-ка ты лучше, душа моя, водички в ручье набери. Коня съесть я никак не могу, а вот объесть – это запросто. Тут моя совесть абсолютно чиста. Боюсь, что на этом принципе вскоре целое движение среди людей образуется.
Хохотнул довольно, Апару подмигнул.
– В начале каждого пути обязательно дурак сыщется. А за ним уж, по обыкновению, куча умников подтянется, траву щипать. Сейчас овса запарим, солью посыплем да и поужинаем – противно, однако сытно. Только посудину сполосни хорошенько, а то мы от этого дерева не скоро отъехать соберёмся.
– Не думаю, что мне здесь настолько понравится, – усомнился служитель.
– Здесь-то я и не позволю! – окоротил пухлого Мофей. – Там вон, в кустиках.
Вскоре овёс уже запыхтел под железной крышкой. Мофей терпеливо ждал, сложив руки на груди, прислонившись широкой спиной к шершавому стволу дерева. Насмешливым взглядом следил за Апаром, головой иронично мотал. Бедолага мыкался вокруг своей кружки, словно изголодавшийся кот, тянулся носом к прорези, жадно ловил запах чуткими ноздрями и только что не мяргал: нагло и требовательно.
– На-ка вот, любезный, булку хоть поточи пока, – проявил сердобольность Мофей, устав глядеть, как мается служитель. Апар булку схватил скоренько и разломал сноровисто, ибо замечено – срок годности есть и у сердобольности. Тут поспевать надо, пока не передумали.
– Мофей! – вскрикнул вдруг встревоженно. – А в булке какая-то штуковина запеклась: коричневая, слизкая, морщинистая…
– Червяк, что ли? – предположил гвардеец без особого интереса.
– Упаси Гончар! – скривило служителя. – Да и маловат будет. Ребёнок червяковый, разве что.
Мофей заглянул в разверстое, булочье нутро и присвистнул понятливо.
– А-а-а! Так это же изюмина. Ты смотри, не надула, короста мукомольная! Хотя и загадочно: чего это она про одну изюмину во множественном числе говорила?
Апар тут же проявил немалую образованность.
– В смысле – на вы обращалась? Так это из уважения! Пора бы и знать такие вещи, мальчик-то большенький уже. Хотя, слыхал от знающих людей, что размер мозга размеру тела редко соответствует. Чаще даже наоборот.
Мофей посмотрел на жующего служителя и вздохнул протяжно.
– Вот гляжу я на тебя и не понимаю: на какого черепка ты Гончару нужен? Жрёшь много, а пользы никакой. Удобрение только, пожалуй.
– От гвардейца много пользы, да? – подхватился возмущённо Апар.
– А то! Без гвардии в государстве ни соседу морду набить, ни смотр войсковой провести. А без смотров – что за государство? Нелепица и бессмыслица, право слово. Как и без мордобоя, впрочем.
На служителя глянул снисходительно.
–А ты же чистый паразит, не прими за оскорбление.
– И не подумаю! – гордо вскинул Апар пухлые подбородки. – Сам рассуди: вот пиявка. Она у человека кровь сосет, чтоб нажраться от пуза, червячина бессмысленная, но тем самым пользу великую организму приносит. И кто она после этого: тварь корыстная или лекарь благородный?
Мофей усмехнулся.
– Что за польза такая, интересно?
– Кровь дурную отсасывает! – пояснил назидательно Апар и зачем-то пальцем в небо потыкал.
– А ваше племя у людей деньги отсасывает? – ехидно уточнил Мофей. – Чтобы сытая дурость их не мучила? А не помнишь, мил человек, что с пиявками делают, когда они жрачкой увлекутся? Вроде каблуком давят?
– А вот не надо удавливать философскую выпуклость в практическую плоскость! – ткнул в его сторону служитель пухлым пальчиком. – Так поступать – ни одного благородного лекаря не останется.
– Так ведь и ни одной твари корыстной тоже.
– Ну, хоть одна, да выживет, – убеждённо сказал Апар.– На то она и тварь. Просто, какой-то ты не оптимист.
– Вот чего нет – того нет, – покладисто согласился Мофей. – Давай-ка лучше овёс пробовать.
Задумчиво пожевав то, что добыл ложкой из кружки, Мофей поморщился, но проглотил.
– И похуже едали – не сдыхали. Как ты только это жрёшь каждый день? А, копытный?
Конь оскорблённо промолчал из темноты. Мало того, что объели, так ещё издеваются!
На втором замахе Мофей с удивлением услышал скрежет ложки по дну.
– Экий ты шустрый, мил человек! Язык-то не обжёг второпях?
– Нет, не успел, – промычал сквозь кашу Апар. – А вот брюхо изнутри опалило изрядно… Ох, до чего жизнь-то тяжела!
– А ты жри поменьше – полегчает! – молвил в сердцах Мофей.
– Пробовал, – вздохнул горше прежнего Апар. – Всё равно тяжела… Но тогда ещё и жрать охота всё время.
Глава 3
