Замочек для моего любимого

– Держите себя в руках, Кирилл Емельянович, – предостерегающим тоном сказал Крапивин. Он шкурой чувствовал исходящую от Кирилла опасность. Видел, сколько в нем желания дать волю своим рукам.

– Давно хотел с вами встретиться, – пересилив себя, выдавил Кирилл.

– Но сейчас вас, наверное, больше всего волнует апелляция.

– Да, – подтвердил Кирилл.

Спартак был местным жителем, далеким от Москвы, и к Лилии он полез от перевозбуждения. Но Кирилл не исключал, что его нанял Крапивин – через своих людей. Он тогда стоял возле номера, где жили «бесцветные», те знали об этом, потому и позвонили Казакову. Возможно, Спартак хотел всего лишь припугнуть Лилию, усилить, так сказать, давление на нее и на Кирилла.

– Апелляция уже подана, – кивнул Крапивин и многозначительно посмотрел на Кирилла: – Но будет ли она рассмотрена?

– Это угроза?

– Вы же все прекрасно понимаете, Кирилл Емельянович, – хищно усмехнулся Крапивин.

– Что я понимаю?

– Все понимаете. Все!.. Откуда взялся Казаков, почему шесть лет?

– Ваша работа?

– Ну, кто вам в этом признается?

– Но вы же угрожаете!

– Как раз наоборот. У нас, например, есть намерение смягчить ваш приговор до двух лет.

– А почему не до года? – усмехнулся Кирилл. Конечно же, он понимал, куда клонит Крапивин.

– Потому что у нас уже есть договоренность.

– С кем?

– Но вам это будет дорого стоить.

– Да?

– Мы можем предложить за ваш завод только рыночную стоимость. О десяти процентах сверху речь больше не идет.

– А я собираюсь продавать завод?

– Если нет, приговор останется в силе. Через шесть лет вы, Кирилл Емельянович, выйдете на свободу. И вернетесь на пепелище.

– На пепелище?

– Поверьте, без вас ваш завод не выдержит конкуренции с нами.

– А вдруг?

– Вы должны понимать, что конкуренция будет нечестной, – коварно усмехнулся Крапивин.

Кирилл волком глянул на него. Стоков и Коротник – это всего лишь цветочки, ягодки начались с Казакова. Именно поэтому Кирилл в тюрьме, в безвыходном положении. А в камере его ждет Гарик с железобетонными кулаками. А может, у него и заточка где-то в рукаве. Пырнет исподтишка, и вся недолга.

– Но вы-то честный человек, Кирилл Емельянович. И я верю вашему честному слову. Мы заключим с вами договор. Вы получаете два года по апелляции и продаете нам свой завод.

– А если не получаю?

– Тогда не продаете.

– Но нечестная конкуренция мне в спину?

– Насчет этого мы с вами договор заключать не станем.

– Мне надо подумать.

– Я оставлю вам номер телефона, по которому вы можете со мной связаться. Если да, наш договор вступит в силу. Тянуть с ответом не рекомендую, а то вдруг по вашему ходатайству примут неправильное решение.

– Я позвоню.

Сотовый сигнал в тюрьме глушился, телефоны были под запретом, и все же можно было найти возможность позвонить. Но вряд ли Кирилл захочет связаться с Крапивиным и продать ему завод. Предложение, может, и заманчивое, но он верил в своего заместителя. Олег Арлов предан ему, он отличный специалист, поэтому справится с вызовом. А договор могут пересмотреть и без всякого Крапивина. И пересмотреть, и скостить срок, а может быть, и назначить условное наказание.

Кирилла вернули в камеру. Не успел он переступить порог, как нос к носу столкнулся с Гариком.

– Ну что? – спросил тот, не зло, но беспощадно глядя на него.

Кирилл опустил голову, настраиваясь на драку. На этот раз он просто обязан ударить первым.

– Говорил со своей женой?

– Не твое дело!

– Почему не мое? Твоя жена шлюха, через год я откинусь и поеду к ней…

Тут Кирилл не выдержал и ударил его кулаком в живот. Но пресс у Гарика высокопрочный сам по себе, к тому же он успел подготовиться к удару. И ответил в ответ. Кирилл смог увернуться от одного удара, но второй отбросил его к стене. Гарик не останавливался, бил, пока Кирилл не оказался на полу.

– Знаешь, как я буду трахать твою шлюху? – спросил он. И снова обрушил на него град ударов.

Кирилл уже терял сознание, когда дверь открылась, и появились люди в камуфляже. Гарика схватили, вытащили из камеры. Только затем вернулись за потерпевшим. Но Кирилл от госпитализации отказался. С трудом, но вернулся на койку, лег. Глаза целые, кости не переломаны, а отбитые внутренности придут в норму сами по себе. Если, конечно, Гарик не вернется в камеру.

Вечером, перед отбоем к нему подсел Жора.

– Ну, как дела, мужик? – спросил он.

– Хотелось бы лучше, – отозвался Кирилл, с подозрением глянув на него.

– Лучше не будет.

– Да?

– Кому-то ты реально дорогу перешел.

– Кому?

– Гарик сюда не просто так заехал. За этим делом высокие люди стоят… Кто-то им тебя заказал. И за большие деньги…

Кирилл кивнул. Он и сам это понял. Не надо было отказываться от предложения, которое сделал ему Крапивин. Он взял паузу, но его злой гений решил ее укоротить. Именно поэтому Гарик с ходу набросился на Кирилла. Получил отмашку от заказчика и сорвался с цепи.

Большие деньги высоким людям заплатил Крапивин. Мало того что натравил на него Гарика, он еще оскорбил Лилию. Или даже дал понять, что ее может ждать, если Кирилл не сдастся: или Гарик нагрянет к ней, или еще кто-то. Спартак уже попытался, но ему не повезло. Зато его последователь может оказаться более везучим…

И Кирилл принял решение. На следующий же день связался с Крапивиным. А через десять суток из штрафного изолятора освободился Гарик, но в камеру не вернулся. Его закрыли в другой «хате». Это могло означать, что Крапивин дал ему отбой. Он же сдвинул чашу весов в пользу Кирилла. Приговор пересмотрели, срок скостили до двух лет. Дьявол исполнил желание, осталось только заключить с ним договор. Кирилл не стал пытать судьбу и продал ему свою «душу»…

Долгосрочное свидание – глоток воздуха на дне морском, луч света в могильном склепе. Кирилл провел целый год в безвоздушном пространстве, даже привык, можно сказать, к такой жизни. Но если бы его лишили законной возможности увидеться с Лилией, он бы, наверное, умер.

Администрация все же приняла правильное решение, и ему сохранили жизнь. А Лилия согрела его солнцем в своей душе. Согрела, приласкала, позволила уложить себя на спину. Кирилл даже не стал снимать с нее платье: на это просто не было времени. Он так соскучился по Лилии, так ее хотел.

Насколько сильным было его желание, настолько коротким оказался рывок. Но Лилии, как могло показаться, этого хватило с избытком. Волосы растрепаны, лицо распаренное, помада с губ слизана.

– Ты здесь совсем одичал, – улыбнулась она, оправляя на себе платье.

– Дикие условия, – кивнул он, ощущая новый прилив сил.

Такое с ним случалось крайне редко, чтобы в новый бой без передыха. Но сегодня особый случай. У них с Лилией всего две ночи, и он должен использовать это время на все сто.

– Да я вижу, – провела она пальцем по синяку под его глазом.

– Это совсем не то, о чем ты подумала, – усмехнулся Кирилл.

– Ударился? – с пониманием глянула на него Лилия.

Она, конечно, не администрация, но и ей жаловаться не стоит. Если, конечно, Кирилл настоящий мужчина… И все же она рада будет, если он пожалуется. Потому что она не какая-то пацанка с понятиями, а его законная и любящая жена. Только так ее и можно было понять.

– Ударился, – кивнул он.

На самом деле фингал он заработал на тренировке, в спортивном спарринге. Зона у них, может, и не образцово-показательная, но беспредела в ней не было. Начальство строго спрашивало за дисциплину, внутренний порядок держали на уровне, питание и досуг заключенных – «священная корова». В свободное время и в футбол можно было поиграть, и в тренажерном зале покачаться. Бокс особо не приветствовался, но спрос на него был немаленьким. Кирилла никто не трогал, не донимал, но ситуация с Гариком все же могла повториться, и он это понимал. Поэтому тренировался, причем под руководством большого специалиста в области рукопашного боя. Тренировался, отказывая себе в поблажках.

– Это плохо, – невесело проговорила Лилия.

– Не очень. На самом деле у меня здесь без проблем.