Антивечность

Вместе с тем, повзрослев, Джон стал замечать, что Альварес не был постоянен в своем поведении: на службе и в кругу друзей генерал казался двумя разными людьми. Так, в Военном Правлении Альварес слыл поборником крайне решительных действий. Достаточно упомянуть, что он был одним из вдохновителей того злополучного наступления в рамках марсианской операции, которое привело к большим потерям. Александров удивлялся противоречию доброй наружности и отнюдь не гуманных дел генерала: неужели Альварес – тот самый смешной старик, которого Джон знал с детства?

Намереваясь поговорить о причастности генерала к ликвидации Громова, Александров попросил Альвареса о встрече. Последний, в свою очередь, холодно согласился принять Джона у себя в доме.

Альварес жил в том же поселке, что и Громов, в сотне метров от фельдмаршала. Конечно, в соответствии с рангом, генерал расположился в особняке несколько меньших размеров, однако Альваресу нравилось его служебное жилище. К слову, он был благодарен судьбе за высокий статус в обществе, почет, уважение и внушительное жалование. В то же время обязательства, прилагаемые к должности, представлялись генералу как неизбежная и неприятная расплата за блага, которые дает занимаемый пост. Генерал словно проживал две жизни: одну – полную человеческих радостей и удовольствий; и вторую – неприятную, но необходимую для того, чтобы чувствовать себя реализовавшимся.

Будучи талантливым художником, Альварес любил рисовать пейзажи. Устройство общества позволяло с головой уйти в любую не приносившую дохода творческую деятельность: Конфедерация поощряла граждан в полезных для них самих активностях, выплачивая повышенное пособие по безработице. Однако генерал и не задумывался о возможности добровольно покинуть свой пост и сделать себя одним из представителей безликого, как он считал, большинства. Поэтому Альварес продолжал строить военную карьеру, и взгляды на жизнь ему в этом помогали.

Воспитанный авторитарным отцом, Альварес уяснил, что идти поперек мнения старших и выделяться свободомыслием – поведение недостойное. Генерал считал непреложной истиной: то, какой должна быть действительность, уже давно выяснено; то, как правильно жить, незримые благодетели из Тайного Совета обязательно расскажут. Конфедерация Альваресу казалась столь же естественной, как сама природа, словно не была она придумана людьми, а сразу появилась из недр Сингулярности, как и вещества, из которых сложились звезды и планеты.

Приземлившись на парковке недалеко от входа во владения Альвареса, Джон вышел из автомобиля и направился к воротам, возле которых дежурил андроид.

– Мне назначена встреча с господином генералом, – сказал Александров, приблизившись к роботу.

Андроид отрывисто кивнул, сделал приставной шаг, и, глядя куда-то сквозь гостя широко раскрытыми глазами, жестом попросил Джона пройти через ворота.

Ступив на придомовую территорию, Джон огляделся: на фоне красневшего закатного солнца виднелись лишь фигуры андроидов, безмолвно курсировавших повсюду. Некоторые из роботов стояли и пристально смотрели на Джона.

У дверей встретил еще один андроид, который выглядел совершенно так же, как и тот, что дежурил у ворот. Робот едва заметно кивнул гостю, открыл дверь и пригласил войти. Андроид не стал провожать Джона до кабинета генерала: по пути встретилось еще около пяти роботов, жестами указывавших дорогу. Генерал создал настоящее механическое царство, десятилетиями используя все жалование на покупку андроидов.

Преодолев широкую закругленную лестницу, Джон оказался на втором этаже, где повсюду стояли мраморные бюсты Консула, которых было еще больше, чем в жилище Громова. Возле входа в кабинет генерала, как и предполагал Джон, дежурил еще один андроид. Увидев посетителя, робот замер на полминуты: видимо, связывался с хозяином, чтобы получить разрешение впустить гостя. После этого андроид распахнул дверь.

Джон вошел в помещение, как две капли воды похожее на кабинет Громова. Отличия были лишь в большем количестве бюстов и картин Консула, а также полном отсутствии книг. На стенах висели и чучела убитых животных, так как Альварес считал своим долгом разделять увлечения начальства.

Генерал имел вид напряженный и злой. Альварес всегда принимал такое состояние, когда речь шла о делах.

– Что вас привело ко мне, господин Александров? – строгим голосом произнес генерал не глядя на гостя и сделав вид, что перебирает бумаги, ворохом лежавшие на столе.

– Некоторые соображения по поводу личности стрелка.

– Господин Александров, это не ваша забота. Оставьте подобные дела сыщикам, – поморщившись и искривив рот, как будто распробовав что-то горькое, протянул генерал.

– Не думаю, что они способны разоблачить преступника. Возможно, господин генерал, у меня имеется больше шансов это сделать, так как я знаю убийцу лично.

– И что же? Вы знаете, кто убил Громова? – спросил генерал, оторвавшись от бумаг и сурово посмотрев на Джона исподлобья.

– Так точно, Ваше превосходительство.

– Кто же это? – в напряжении спросил Альварес.

– Вы.

Услышав ответ, генерал потерял дар речи от изумления. После некоторой паузы, задыхаясь и багровея от гнева, вытаращив глаза, он взорвался громким, полным ярости криком:

– Что ты себе позволяешь, сопляк?! Ты, видно, не в своем уме, если являешься ко мне в дом, чтобы высказать такие бредовые предположения! Катись отсюда к чертовой матери, придурок!

Александров невозмутимо смотрел на Альвареса:

– Откуда вы узнали, что возле кабинета Громова дежурил андроид? Только не говорите, что это стало известно из визитов ранее: фельдмаршал поставил робота у дверей только в день убийства…

– Глупец! – прервал Джона генерал и взорвался очередной гневной тирадой: – Боже, какой кретин! Я не желаю объясняться: много чести будет такому дураку! Не надо было вообще брать тебя на службу: «Вечность» предупреждала, какой ты на самом деле мудак!

Александров попытался вернуть инициативу: поджав нижнюю губу и нахмурившись, он извлек из кобуры пистолет и направил его на генерала. Послышался щелчок предохранителя, переведенного в боевое положение. Спокойным, но более холодным и требовательным тоном Джон сказал:

– Отвечайте на вопрос, господин генерал. Иначе я убью вас.

Генерал дрогнул. Он помнил о случае, когда Александров спровоцировал перестрелку с одним из баронов преступного мира, совершенно не думая о последствиях. Видя обострившиеся, и без того непривлекательные черты лица Джона, вваленные от недостатка сна черные, не выражавшие и тени человеческих эмоций глаза (Александров не спал почти двое суток), Альварес осознал: Джон может спустить курок снова. Эта мысль произвела эффект холодного душа – генерал стал говорить почти ласковым, увещевательным тоном:

– Голубчик, спокойнее-спокойнее! Это же я – дядя Диас. Ну что ты себе напридумывал, мой хороший? Неужели ты и вправду веришь, что я мог причинить вред кому-то из членов Семьи?

– Отвечайте на вопрос! – повысив голос, скомандовал Джон. – Откуда вы узнали, что Громов поставил охрану у дверей кабинета?

– Постой-постой! Я все расскажу, только убери, пожалуйста, эту штуку, – дрожащим голосом зачастил генерал, уставившись в пистолетное дуло. – Я сам предложил Громову усилить охрану. Это был андроид подаренный мною! Громов опасался покушения.

– Почему появились опасения?!

– Спокойней-спокойней… – повторял генерал. – Громов планировал кадровые перестановки внутри Военного Правления. Он считал, что многим людям из Тайного Совета это может не понравиться.

– Какие перестановки? Каким людям?! – уже почти кричал Джон.

– Громов хотел снять Уильямса с поста представителя Правления при марсианской группировке, – генерал продолжал смотреть на пистолет, закрываясь от него ладонями. – И помилуй, Джон, я не знаю ни одного члена Совета! Неспроста он называется «Тайный»! Громов боялся, а я лишь предложил одного из своих андроидов для охраны… у меня их тут хоть жопой жуй… мне не жалко… ну ты сам видел… я ничего больше не знаю!

Повисла пауза. Альварес вопросительно смотрел на Александрова, ожидая реакции. Решительность во взгляде гостя исчезла – Джон выглядел растерянно. Он опустил оружие, мыслями покинув кабинет. Фоном слышались причитания:

– А я ведь просил его не мутить воду: нельзя шутить с людьми наверху! Джон, умоляю тебя: не делай глупостей. Как можно быть столь легкомысленным? Голубчик мой, вспомни отца: разве он одобрил бы? Это немыслимо! И не вздумай идти к Уильямсу: это грозит трибуналом! Как же ты глуп, как же глуп!

Александров, не обращая внимания на слова генерала, развернулся к выходу, впихнул пистолет в кобуру, попав в нее только с третьего раза, нервно поправил фуражку и китель, а потом вышел из кабинета, споткнувшись о порог.

Примечания