Концерт в четыре лапы
Бритта Саббаг
Концерт в четыре лапы
Britta Sabbag
MAGIC MARTA UND DER WUNDERKATER – KATZENKONZERT
ORIGINALLY PUBLISHED AS MAGIC MARTA UND DER WUNDERKATER – KATZENKONZERT
© 2020 Fischer Kinder- und Jugendbuchverlag GmbH, Frankfurt am Main
Illustrations by Isabelle Metzen
© Шарапова В., перевод на русский язык, 2021
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
Глава 1. Волшебный пук и важные новости
– Мне нужно уйти, вы ведь справитесь, правда?
Мама собирала свои вещи в такой спешке, что даже уронила солнечные очки. Я валялась на диване, а у меня в ногах разлёгся Иероним. Он устроился поудобнее, чтобы смотреть на всех одним глазком.
– Или нет?
Мама стояла, бряцая ключом в дверном замке.
– Конечно, справимся! – ответила я, хотя и удивилась, что мама собирается куда-то так поздно.
Ведь на самом деле уже наступило время ужина. Да и моя старшая сестра Грета ещё никуда не сбежала.
– И что нам тогда есть? – спросила она брюзгливым тоном, не отрываясь от мобильника.
Брюзжание было главной интонацией Греты. Других я не слышала от неё за последнюю пару лет. Как раз с тех пор как она вступила в пубертат. Мама считает, что это абсолютно нормально – дело в гормонах. Но меня поведение сестры очень нервирует, ведь мне от её «гормонов» достаётся больше всего!
– Возьмите хлеб, сыр и масло для бутербродов. Сделайте холодные закуски и посмотрите телевизор, если хотите. В виде исключения сегодня можно ужинать перед телевизором! – и мама мне подмигнула.
– Хлеб?! – голос Греты звучал так, будто мама сказала про яд.
– А куда ты собираешься? – спросила я.
– У меня встреча, – ответила мама, и её щёки слегка покраснели, что заинтересовало Грету: она прислушалась и целых десять секунд не смотрела в мобильник!
– С кем? – спросила она. – Это кто-то новый?
Мама качнула головой.
– Нет, всего лишь коллега, Манфред. Вы его уже знаете. Через два часа вернусь. Ничего не поломайте и будьте дружными!
– Последнее особенно легко для Греты, – проворчала я.
Сестра опять что-то печатала и не посчитала нужным ответить. Мама послала нам воздушный поцелуй и исчезла в дверях.
– Я люблю холодные закуски, – мурчал Иероним. – Они были в ходу ещё во времена королей. Особенно хороши с селёдкой и огурчиками. Копчёная форель тоже сгодится. Радость вкуса!
Я поднялась с дивана и побрела к холодильнику.
– Боюсь, селёдку и копчёную форель предоставить не могу. Пожалуй, сделаю… – и я заглянула в холодильник.
Внутри царила пустота. Даже последний кусок сыра заплесневел, хотя это совсем не тот сыр, который должен быть с плесенью.
В последнее время мама витала мыслями где-то далеко отсюда. И она забыла о покупках, а это действительно что-то новенькое!
– Пожалуй, сделаю бутерброд без ничего.
– Гр-р-р-р-р-ф-ф-ф-ф! – прошипел с дивана кот.
– У тебя же что-то оставалось, Иероним.
Кот обычно запасал для себя лакомство, достающееся ему от нашего ужина. Конечно, с тех пор его миска давно опустела, что по существу ничего не меняло.
– Снова болтаешь с чокнутой кошкой? – пробормотала Грета, уставившись в экран телефона. – Но она ведь не отвечает. Неужели не надоело постоянно говорить с самой собой?
– Я бы попросил! С котом, а не с кошкой! – произнёс Иероним по-прежнему беззвучно для Греты.
Я оказалась единственной, кто мог слышать его слова.
– С котом! – заявила я Грете. – И я не называю тебя телефоном на ножках только потому, что ты срослась с мобильником. Хотя прозвище было бы в точку! Ещё точнее, телефонный зомби!
Похоже, Иероним ни капельки не рассердился. Он замечал Грету лишь постольку-поскольку, впрочем, как и она его. По сути, они избегали друг друга. Оно и к лучшему. Если бы Грета могла слышать, как Иероним о ней рассуждает, пожалуй, она бы однажды ночью тайком выкинула кота из дома.
– Уф! – вздохнула я. – С ужином не складывается. Может, сварим макароны?
Я взглянула на сестру. Она отрицательно мотала головой.
– Я как раз прохожу «салатный курс» для очищения организма. Тебе тоже нужно как-нибудь попробовать!
Я снова посмотрела на полки холодильника. Салата там не имелось.
– Хорошо, закажем что-нибудь у итальянцев, – предложила я.
– Я хочу тунца в своей пицце, – подал голос Иероним. – И без лука! Думаю, у меня сегодня будет свидание. Напротив окна крутилась милая дымчатая кошечка. Возможно, именно для меня!
Я усмехнулась: кажется, здесь у каждого есть планы на вечер, только у меня нет. Захватила клубничный йогурт и поплелась к телевизору. Начинался сериал «Школьная песня» – новинка, про которую все говорили.
– А я уже знаю, что посмотреть, – произнесла я.
– А что с моей пиццей? – спросил кот.
– Её закажет Грета, – ответила я. – Она постоянно торчит в Интернете.
– Ладно. По крайней мере, у них есть вкусный салат с фетой, – и Грета посмотрела на меня. – А ты что хочешь?
– Пиццу с тунцом…
– И без лука! – перебил меня кот.
– Да-да, без лука. Ещё со шпинатом, с луком…
– Так ты хочешь лук или нет? – поинтересовалась сестра. – Где логика?
– Я хочу, а он – нет, – объяснила я, указывая на Иеронима, который сидел рядом и кивал.
– Вы очень странные, – заметила Грета и скуксилась. – Я не могу заказывать пиццу для котов!
– Придётся, – проговорила я. – Вот этому придётся.
* * *Следующее утро для меня наступило поздно: я проснулась только по третьему звонку будильника.
Серию «Школьной песни» показывали чуть ли не до самой ночи, а потом я заснула с набитым пиццей животом. Даже не слышала, как вернулась мама: пожалуй, её и впрямь долго не было. Выдавливая пасту на щётку, я напевала песню из шоу. Она была такая навязчивая!
– Пожалуйста, хватит! – простонал Иероним, сидя на коврике в ванной комнате. – Звучит ужасно!
– Застряла в голове, – сказала я как ни в чём не бывало и сунула щётку в рот, а затем добавила: – Правда!
Кот принялся жаловаться:
– У меня до сих пор неладно в желудке. Наверное, в пиццу с тунцом всё-таки сунули пару луковиц! Везде полно дилетантов!
Я усмехнулась со щёткой во рту.
– Может, как раз потому, что пицца предназначена не для кошек?
– Перестань, – ответил Иероним. – И пожалуйста, не надо столько болтать. Нам, волшебным котам, по утрам необходим покой, прежде чем начать работать. Нужен как минимум час на подготовку.
– Только не сегодня, – проговорила я и вытащила зубную щётку.
Я посмотрела в зеркало и увидела, как сверкают зубные брекеты. Из-за них мне вроде бы немного неудобно улыбаться. Но я к ним уже приспособилась. И всё равно мне не нравилось, как выглядит моё лицо с этой металлической штукой. Но в тот день у меня было хорошее настроение, и я пела.
– Способностью дундеть себе под нос нечего гордиться, – заметил Иероним. – Пой по-настоящему!
– Зачем? В мире много профессиональных музыкантов, – возразила я.
Кстати, я научилась давать коту отпор. Иначе он бы болтал не переставая!
А он продолжал:
– Но ведь твоё пение звучит как жужжание жирных мух, которых я ловлю на закуску. А ещё они хрустят: кр-р-р…
– Бю-э-э-э!!! – закричала я. – Отвратительно! Не надо о таком с утра!
– Помяни моё слово, – шепнул кот и шмыгнул с коврика в коридор.
* * *Подходя к школе, я увидела ребят, которые, как обычно, собирались во дворе компаниями. Компьютерные геймеры с рюкзаками неоновых цветов болтали об играх, отличники – «ботаны» – о домашних заданиях, любители лошадей планировали турниры, крутые парни обсуждали футбол и всякий другой спорт. И конечно, здесь была Та Самая Джен. Иначе говоря, девичий кружок во главе с Дженифер.
Я приветствовала всех – и мне ответили кивками. У Той Самой Джен это означало, что она не игнорирует человека. Вдобавок подразумевалось, что человек совершил нечто, заслуживающее признания. А я после падения с крыши дома тёти Ломтик как раз и сделала нечто такое. Я важно кивнула в ответ. Прозвенел звонок, и все устремились внутрь. Первыми, естественно, отличники, потом геймеры. А компания Джен, как всегда, тянула время: этим троим хотелось о чём-то поговорить. Я медленно поплелась к школьному зданию, оглядываясь в поисках Иеронима. Он не заставил себя долго ждать:
– Доставщики пиццы – настоящие злодеи! Их нужно арестовать – просто совершенно необходимо.
– Меня удивляет и то, что кот любит пиццу, и то, что на следующий день он её проклинает.
– Я говорил тебе про новенькую малышку – дымчатую кошечку?
Я опять кивнула, приближаясь к плакату, который повесили в школьном коридоре.
– Мы начали вести культурную беседу, как воспитанные домашние кошки, – объяснял Иероним, навострив уши. – И вдруг в какой-то момент это!
– Что именно?
– ЭТОТ звук!
– Что значит «ЭТОТ звук»?
Иероним огляделся, проверяя, что его никто не видит (бессмысленное занятие – в школе никто не обращает внимания на других), а затем прошептал:
– Звук, который выходит… Можно сказать, звук ветра… вихря…
Я не сдержала хохота:
– Ты пукнул на первом свидании?
– Не произноси этого! – Иерониму явно стало не по себе, а с волшебными котами такого не происходит! – Виноват проклятый лук… и лоботрясы – продавцы пиццы, которые даже заказ правильно принять не могут!
– Так или иначе, волшебный кот, ты пукнул, – я продолжала смеяться.
В конце концов, я тоже могла подразнить Иеронима! Ведь, как правило, всё было наоборот.
– Нет, нет! Не… нет!
– В любом случае ты издал волшебный пук, – заявила я. – Кто может этим похвастать?
Наконец я взглянула на плакат, висевший на стенде прямо перед нами.
Школьный кастинг? Ну и новость! Очевидно, не только для меня, но и для всех остальных, поскольку перед объявлением в коридоре собралась целая толпа ребят.
– Петь? – бормотал Иероним, вертясь у моих ног. – Какая глупость! Мы, коты, ничем подобным не интересуемся. Предпочитаем классическую фортепианную музыку или хотя бы оперетту. Я был на спектакле о Марии Стюарт в Вене – душераздирающее зрелище!
Я закатила глаза.
– Сериал «Школьная песня» – вот настоящий хит! Ясно, что ты не в курсе. А Марию Как-там-её люди вообще не знают!
– Точно, – согласился кот и подмигнул мне. – Вы, люди, совершенно невежественны.
* * *– Что-о-о, уже увидели объявление? – Джен была тут как тут вместе со свитой. – Я, конечно, участвую. Занятное событие – и народ не сразу заснёт.
Нельзя сказать, чтобы я удивилась тому, что Джен считает себя прирождённой звездой. В принципе, в нашей школе она таковой и являлась. Но чтобы заявлять об этом во всеуслышание, нужна была изрядная доза самоуверенности.
– Я подберу идеальную песню. Ханна сможет меня прослушать. А текст пусть учат дурацкие ботаники. Буду брать артистизмом и обаянием.
– А… ну да, – пробормотала я.
– Ты тоже будешь участвовать? – спросила меня Ханна Хайман из «Хайман-Паркет».
Об этом я не успела подумать.
– Если честно, не знаю, – проговорила я. – Думаю, я хорошо пою.
– Правда? По тебе не скажешь!
Ханна и Джен засмеялись.
А я заметила Калли, которая направлялась к нам.
– Калли! – позвала я. – Погляди, что здесь написано!
Ханна ещё ждала ответа на свой вопрос.
– Признайся, что не отважишься! – заявила Джен. – Тем более соперничать со мной!
Калли подошла к нам и удивлённо произнесла:
– На что Марта не отважится?
– Петь, – выпалила я вместо Джен.
Иероним тем временем вылизывал лапу.
– Я тоже готов поручиться, что ты не отважишься, – подал голос он.
– Да что с вами сегодня такое? – спросила я с досадой. – Естественно, решусь. Но вот захочу ли – уже другой вопрос.
– Марте это совершенно не нужно, – сказала Калли, обращаясь к Джен. – А ты можешь нас порадовать, показав, какая ты на самом деле звезда.
– Я участвую! – воскликнула Дженифер и внесла своё имя в список под объявлением, а потом протянула мне карандаш. – А ты?
Я без колебаний приняла его.
– Марта! – возмутилась Калли, но я недолго думая жирно написала «Марта Быкман» на следующей строчке после Джен.
Я ещё их удивлю!
* * *Дома я не могла дождаться, когда можно будет поделиться новостью с мамой. Она, конечно, порепетирует со мной. Раньше она немного играла на скрипке, поэтому наверняка разбирается в нотной грамоте.
Но у мамы были гости. Снова пришёл этот Манфред.
– Нас навестил Манфред, – сказала мама, как будто я никого не увидела.
Она светилась от счастья: её щёки горели, словно их натёрли свёклой.
– Здравствуйте! – вежливо произнесла я.
В последнее время Манфред часто наведывался к нам, но сегодня мама казалась особенно взволнованной.
– Грета, а ты ещё толком не поздоровалась с Манфредом, – ласково напомнила она.
– Хей-хо! – откликнулась моя любимая (нет) сестрёнка Грета и помахала с дивана двумя пальцами в знак приветствия.
Она решила, что вставать необязательно, и продолжила глазеть в телефон, не поднимая головы.
– Здравствуй, дорогая Марта, – произнёс Манфред: на этот раз он тоже волновался.
Он был чуть ниже мамы, хотя она носила туфли на плоской подошве. А ещё у него имелся небольшой животик. Я знала, что маме это нравится. Она говорила, что у Манфреда милое брюшко, а вдобавок считала его характер идеальным для крепкой и счастливой семьи.
Ей никогда особо не везло с мужчинами. После недолгого счастья она всегда попадала в пучину страданий и грусти.
– Мы с Манфредом знакомы пять месяцев, но хотели подождать! – закричала она так громко, что я села от неожиданности. – И хотели проверить себя, прежде чем сообщить вам!
– Сообщить о чём? – спросила я.
Грета отложила мобильник:
– О чём?..
Мама и Манфред взялись за руки, и теперь уже оба сияли, глядя на нас.
– Мы решили пожениться!
– Что-о-о-о-о-о?
Грета выронила жвачку изо рта, а у меня перехватило дух.
– Но как, почему, почему так быстро… – забормотала я.
– Мы с Манфредом просто созданы друг для друга, – заливалась мама. – Вы это прекрасно понимаете! А ещё я возьму его фамилию. Радуйтесь, не будет больше вечного: «Быкман, как корова». Отныне с прошлым покончено! Мы теперь будем настоящей семьёй!
– А какая у него фамилия? – уточнила я, как только сумела сделать вдох.
До сих пор я не интересовалась этим, потому что их свадьба мне и во сне не могла присниться.
– Столб, – ответил жених. – Манфред Столб.
Я ощутила, что голова становится совсем горячей. Скоро я стану Мартой Столб? Нет, такое совершенно невозможно!
– Ха-ха! – рассмеялась Грета. – А для Марты это не особое утешение!
Я стиснула кулаки, зажмурилась и сжала губы. Никогда и ни в коем случае я не могу называться Мартой Столб!
– Тупая кляча, – выругалась я в сторону Греты, а маме сказала: – От души желаю вам счастья!
Не прибавив ни слова, я отправилась в свою комнату. Кота опять и след простыл.
– Иероним! – прошептала я. – Куда ты подевался?
– Мя-я-я-у! – донеслось из-под одеяла.
– У нас проблема, – проговорила я и рухнула на кровать.
– Знаю, – ответил он. – И даже не одна.
* * *
Мяааауууууу!
Ах, меня уже та-а-а-а-а-а-к долго не чесали! Я так долго не знал ласки! А глупая суета вокруг песен – ваша, люди, вина. Только вообразите: ужасное соревнование певцов-любителей с другими любителями. И весь этот позор по новой моде называется кастингом. Причём одни невежды решают, кто из других невежд лучше спел, хотя фальшивил каждый. Ах, ничего вы, люди, не смыслите. Не имеете представления о культуре, не знаете настоящего, чистого звучания. Кое-что из Бетховена мне, пожалуй, нравится. Но возня в школьном музыкальном зале совершенно бессмысленна. А вы считаете себя особенными, если попали на сцену. Но я, кот, проживший много веков, хорошо знаю ваш мир и кое-что скажу: хр-р-р! Вы ведь не поверите, пока сами не увидите: проходят тысячелетия, а вы не меняетесь. Вы, люди, никогда не достигнете такого мастерства, как мы, кошки. Тренировки в течение недели не помогут! Стоит нам помурчать – и мы сразу получаем, что хотим. У нас даже нет необходимости петь, последнее мы оставляем нашим младшим товарищам, птицам. Ах, как же всё-таки смешно наблюдать за вами! Я могу целый день этим заниматься. Но у меня есть и другие дела. Появилось новое дело! Прощайте, людишки!
ХХХ
Глава 2. Рождённая петь
На следующий день в школе все говорили только об одном: о большом кастинге. Выясняли, кто будет участвовать, обсуждали, кто уверен в себе, а кто нет. Кто что собирается исполнить и кому какая песня подходит. Всеобщее волнение не миновало и меня.
– На самом деле я совсем не хочу выступать, – заявила я Иерониму, – хоть и ни капельки не боюсь. Просто я опять позволила Джен поставить себя в глупое положение. Это было какое-то…
– Наваждение! – подсказал кот. – Порыв сделать что-то здесь и сейчас, не думая о последствиях. Вы, люди, часто так поступаете!
– А у тебя есть какие-нибудь идеи? – заныла я. – Или ты способен только ворчать? Кстати, с Манфредом тоже проблема. Мама не может выйти за него, я ничего подобного не допущу ни в коем случае! И ты должен что-то предпринять!
Иероним склонил голову, вместо того чтобы пожать плечами, как сделал бы на его месте человек. Я поняла, что значит его жест…
– При всём желании ничем не могу помочь, – спокойно произнёс он. – В любовные дела мы, волшебные коты, не имеем права вмешиваться. Это один из первых законов волшебства, так же как и немагический день. Уж тебе всё давно должно быть известно.
Тупой немагический день! У волшебных котов очень странные волшебные законы… Например, в воскресенье они не могут заниматься ничем магическим. По-моему, серьёзный недочёт! Воскресенья поэтому становятся скучными…
Я вздохнула:
– Любовь тут ни при чём, меня пугает новая фамилия. А она просто ужасная! Никогда не думала, что бывают фамилии хуже, чем моя нынешняя. Но, как видишь, бывают!
– Мм…
– Иероним! Ты должен мне помочь!
– Не-а! Кроме того, мне кажется, что этот человек делает твою мать счастливой! Она же сияла! Вы, люди, действительно бываете удивительно глупыми!
Мне пришлось согласиться с Иеронимом. Маму и правда словно подменили! Она даже прополола сорняки перед домом, что-то напевая себе под нос. В садике она не возилась уже лет сто, если вообще когда-нибудь там возилась. Я знала, что она счастлива. Но она и Манфред могли быть вместе и без женитьбы!
– Я погуляю по округе, – добавил Иероним, когда я направилась в класс. – Новая дымчатая кошечка не даёт мне покоя! Нужно сгладить некоторую неловкость при знакомстве, поскольку первое впечатление очень важно. Одна из немногих деталей, которая объединяет нас с людьми.
– До скорого, – шепнула я.
– Но ведь я только что пришла! – сказала Калли, которая внезапно возникла передо мной в дверях класса.
– Я не с тобой говорила!
– Ясно, опять со своим котом! – засмеялась Калли. – Хотела бы я тоже с ним поболтать!
– Радуйся, что не можешь. Если бы ты пообщалась с Иеронимом, тебе бы быстро надоело. Это очень нервирует!
– Я всё слы-ы-ы-ы-ша-а-а-ал! – крикнул кот издалека.
– Ну и ладно! – ответила я.
Калли продолжала хохотать:
– Вы – сумасшедшая парочка! Как вода и шампунь: стоит смешать – и получится фонтан из пены!
Я кивнула. Абсолютно точно.
– А как у тебя с кастингом? – спросила Калли. – Ты и впрямь участвуешь?
– Я в любом случае хочу на это посмотреть, – ответила я. – Не могу такое пропустить! Да и я сама умею хорошо петь.
– Тогда я тоже приду, – решила Калли.
– Сегодня будет прослушивание и репетиция у фрау Эммер в музыкальном зале.
Калли нахмурилась:
– Джен наверняка высунется среди первых, судя по тому, что я о ней знаю.
Я усмехнулась:
– Жду не дождусь. Но сначала математика.
Калли вздохнула:
– Да, сейчас математика…
* * *Кот оказался действительно сообразительным хотя бы потому, что смог избежать урока у господина Раусфлуга. На мой взгляд, он – самый нудный учитель математики на планете!
– Я вот-вот усну, – зевнула Калли.
– Я усну быстрее, – ответила я.
– Разбуди меня.
– Не смогу, если уже буду спать.
– Нет, я усну раньше. Прямо сейчас.
Скучно было до жути. Но вдруг на парту прилетела записка. Она ударилась о мой затылок и упала. Я обернулась, но никто из одноклассников не подал сигнал, что записка от него. Компания Джен в полном составе погрузилась в учёбу: сама Дженифер, Ханна и Тильда увлечённо смотрели на доску, у которой стоял господин Раусфлуг. Это как-то подозрительно: ведь обычно девочки не вели себя подобным образом! Наоборот, они постоянно о чём-то шептались. Я подняла клочок бумаги с пола и развернула. Под рукописными строчками на листке оказались начерчены линии, причём разными карандашами. Я насчитала двадцать семь штук. Все в нашем классе, кроме меня, Линуса и Калли, поставили линию в знак того, что желают Джен победы в шоу. На реальную поддержку могут рассчитывать только такие, как она!
Но у меня имелось небольшое утешение: я порадовалась, что Линус не сделал линию в её поддержку. Он всегда брал серебристый карандаш, а на листке серебряной полоски я не обнаружила. Позже Калли и Иероним заметили, что Линус мне небезразличен…
Я снова обернулась, и Дженифер послала мне улыбочку. Ханна выразительно указывала на свой карандаш, наверное, намекая, что я тоже должна прочертить линию. Я передала записку Калли.
– Ни за что не сделаю линию под этим! – и подруга мотнула головой, когда прочитала текст.
– Вы обсуждаете что-то важное? – учитель отвернулся от доски и вопросительно глядел на нас.
– Я хотела дать ответ по решению задачи! – рапортовала Калли как ни в чём не бывало.
Но тут прозвенел звонок.
– Жаль! – громко сказала Калли. – Не успеваю!
И – вжух! – одним махом забросила записку обратно: наших линий там не было.
– Что ж, теперь ничего не поделаешь, – произнёс господин Раусфлуг.
Я едва сдержала улыбку: ведь я была уверена, что Калли и понятия не имеет, как решать задачу.
– А ты смелая! – сказала я Калли, когда мы выходили из класса.
– Да ладно! Я просто посмотрела на часы и знала, что урок заканчивается.
– А ты бы и правда хорошо поладила с Иеронимом, – сострила я и внезапно почувствовала что-то у своих ног.
И это снова был Иероним!
– Кто говорит обо мне?
– Кто ещё? – отозвалась я. – Конечно, я. Ну а Калли – такая же выдумщица, как и ты!
– Я не позволяю себе ничего подобного, – парировал кот. – У меня нет необходимости что-то выдумывать.
Калли взглянула на меня с наигранной обидой.
– Мне не нужно ничего выдумывать! – почти слово в слово повторила она за котом.
– Ёлки-палки! – пробормотала я. – Чем я это заслужила? Теперь слушаю всё в двойном объёме!
– В двойном лучше! – заметила Калли, а кот улыбнулся.
* * *В музыкальном зале у фрау Эммер столпилась куча народа. Столько ребят одновременно там ещё никогда не собиралось! Все хотели участвовать в кастинге или хотя бы взглянуть на это зрелище. Даже Линусу было любопытно: он тоже пришёл! Как всегда, когда я его видела, моё сердце подпрыгнуло в груди. По крайней мере, у меня возникло такое ощущение.
– Смотри-ка, и старший брат Линуса участвует! – воскликнула Калли.
Но я не сводила глаз с Линуса. Да, как сказал бы Иероним, у каждого свои слабости.
– Дети! Дети! – голосила фрау Эммер. – Что за натиск! Так работать я не могу! Здесь могут остаться лишь те, кто записался на конкурс.