Манускрипт Войнича

Рис. 1.3. Этель Лилиан Войнич. Фото ок. 1890-х гг.

В биографиях Вильфреда Войнича, его супруги Этель Лилиан и многих окружавших их людей огромное количество «белых пятен». В некоторых исследованиях даже есть намеки на то, что у Этель был роман с британским разведчиком Сиднеем Рейли (настоящее имя – Соломон или Зигмунд Розенблюм), и он – кстати, так же как и Степняк-Кравчинский, – наряду с Войничем может быть в числе прототипов Артура Бертона – революционера, главного героя романа «Овод». Сама Этель Лилиан Войнич отрицала, что у литературного «Овода» были реальные прототипы. Она лишь говорила о своем восхищении такими историческими персонажами, как Джузеппе Мадзини и Джузеппе Гарибальди.

Правда, в большинстве случаев подобные истории упоминаются лишь для того, чтобы лишний раз сказать: мол, вот видите, в окружении Вильфреда Войнича было много людей определенного склада – бунтари, заговорщики, разведчики. Такие натуры часто обладают склонностью к авантюризму и разнообразным мистификациям – видимо, этим отличался в молодости и сам Вильфред Войнич. А значит, что стоило ему самостоятельно изготовить ставший знаменитым манускрипт и потом развлекаться, наблюдая, какие страсти кипят вокруг этой небольшой книжечки? Иногда исследователи не только обращают внимание на «авантюризм» библиофила, но и справедливо отмечают, что, несмотря на бурную молодость и пробелы в образовании, он был человеком весьма эрудированным, а значит, обладал всеми необходимыми знаниями для того, чтобы изготовить качественную подделку. Согласно некоторым упоминаниям, Вильфред Войнич говорил едва ли не на восемнадцати языках – факт показательный, но мало чем подтверждающийся. Сам же Войнич всегда отрицал свое авторство по отношению к манускрипту…

Рис. 1.4. С. М. Степняк-Кравчинский. Фото ок. 1890 г.

Но обо всем по порядку.

Еще в начале 1890-х годов Войнич стал одним из основателей Фонда свободной прессы, который занимался переводами революционной литературы и ее распространением. Он поддерживал связь и с российскими «коллегами» – в частности, некоторые биографы Войнича упоминают о том, что он отправлял и получал зашифрованные письма… («Ага! – радостно восклицают те, кто уверен, что «манускрипт Войнича» не более чем мистификация. – Зашифрованные! Да он просто практиковался в составлении идеального шифра, вот и состряпал манускрипт!») Но… На данный момент нет ни одного стопроцентно убедительного доказательства того, что манускрипт изготовлен в ХХ веке. Более того, проведенные учеными исследования, о которых речь впереди, практически стопроцентно подтвердили: книге – несколько сотен лет. Да и потом, сам Войнич к 1912 году уже давно не занимался ни шифровками, ни поддержкой революционных партий.

Кстати, почему не занимался? То, что в середине 1890-х годов Вильфред Войнич отходит от революционной деятельности, объясняют по-разному. Кто-то пишет, что он, будучи явным индивидуалистом (и, видимо, обладая не самым простым характером), не пожелал подчиняться жесткой дисциплине социалистических кружков. Кто-то утверждает, что на него сильно повлияла трагическая гибель Степняка-Кравчинского, в 1895 году попавшего под поезд. Кому-то кажется, что Войнич тогда просто нашел свое истинное призвание – вовсе не революционером он был по природе, а коммерсантом…

Так или иначе, его интересы начинают смещаться в сторону литературоведения и изучения древних рукописей. Наибольшее влияние на Войнича в это время оказывал Ричард Гарнетт, руководитель фонда печатных книг в Британском музее. Под его руководством бывший революционер начинает составлять каталоги, разъезжать по аукционам в поисках редкостей; в 1900 году он открывает в Лондоне свой первый книжный магазин, а несколько лет спустя получает британское гражданство. Видимо, в это время он окончательно меняет свое имя на «Вильфред».

Личное обаяние, неутомимость, готовность ехать куда угодно ради редкой книги или рукописи, финансовая грамотность и несомненное чутье на редкости – все эти качества выводят Войнича в первые ряды европейских торговцев антиквариатом. Он хорошо знает: уникальные сокровища можно найти не только на распродажах коллекций древних родов, но и на ничем не примечательных барахолках. В итоге в его магазинах можно было найти издания, за которые готов был заплатить любые деньги даже Британский музей.