Мир не для слабых женщин

Глава 4

По дороге домой Маша зашла в магазин и купила все, в чем раньше себе отказывала. Шоколад – много шоколада, – пирожные с густым сливочным кремом, вино, к нему взяла сыр и сладкий виноград. Обрадованная праздником, который она намеревалась для себя устроить, она остановилась у цветочного магазина, долго разглядывала яркую витрину и, не удержавшись, подарила себе большой букет роз. С огромным пакетом, с красными цветами в руках она шла по улице, производя на прохожих впечатление счастливой молодой женщины. Улыбка играла на ее губах, глаза блестели. Вряд ли кто-либо догадался бы о той трагедии, которая разыгрывалась в душе у Маши.

Дома она поставила цветы в вазу и долго рассматривала нежные лепестки, благоговейно проводя по ним пальцами, внюхивалась в нераскрывшиеся бутоны, которые, к сожалению, ничем не пахли. Потом съела полплитки шоколада, открыла бутылку с вином и быстро захмелела, выпив полный бокал. Присев на диван, Маша попыталась собраться с мыслями. Перед глазами у нее все плыло, танцевало, и она не могла понять – то ли вино виновато в этом, то ли осадок вины, оставшийся на душе после разговора с родителями? Через несколько минут головокружение прекратилось, и Маша почувствовала себя нормально. Она улыбнулась главной сегодняшней новости – тому, что у нее есть брат, но тут же нахмурилась, не предполагая, как она его отыщет. Первая идея, пришедшая ей в голову, показалась Марии стоящей. Через мгновение девушка сидела у компьютера и писала в строке поисковика: «Как найти человека».

– Ого! – воскликнула она, увидев более десяти миллионов выданных ей результатов, и потерла ладони. – Начнем!

Через несколько часов, потраченных впустую, ее энтузиазм начал угасать. Размяв пальцами онемевшие плечи, Маша посмотрела на часы. Стрелки показывали одиннадцать, и она вспомнила о Симе: подруга заметно задерживалась. Словно отвечая ее мыслям, послышался звук вставленного в замок ключа, и в квартиру вошла Арифулина. Не включая света, она раздевалась в темной прихожей, нечто неразборчиво приговаривая, потом раздался шум, будто кто-то упал, и смех.

– Сима, что ты делаешь? – выкрикнула Маша, не отвлекаясь от чтения статьи на экране.

– Лежу на полу.

– Пьяная?

– Уставшая.

Арифулина появилась на пороге, держа в одной руке сапог, в другой – каблук.

– О порог споткнулась, – объяснила она свое падение. – Придется завтра в мастерскую сапоги отнести. А ты чем занимаешься? – Сима, нахмурившись, посмотрела на пустой бокал, стоявший на столе рядом с полупустой бутылкой вина. – Пьешь?!

– Прости, я забыла спросить у тебя разрешения.

– С ума ты сошла?

– Арифулина, прекрати визжать! Бокал беленького мне не повредит.

– Совсем с катушек слетела. – Сима встряхнула Машу за плечи. – Тебе противопоказан алкоголь! Потом, когда ты окончательно выздоровеешь, будешь пить, сколько угодно, но сейчас – нельзя.

– Потом? – усмехнулась Маша, поднялась с кресла и пересела на диван. – Мне надоело слышать это слово. Я всегда жила только будущим и прошлым, забывая о настоящем! Отныне в моей жизни нет слова «потом», есть только «сейчас». Ой, молчи! Знаю я, что ты хочешь сказать. Просто у меня нет настроения слушать нотации. Лучше возьми бокал для себя и составь мне компанию.

Сима послушно выполнила ее просьбу.

– Как прошел разговор с родителями? – спросила она, положив в рот кусочек сыра. – Вижу, что не слишком хорошо, раз ты устроила «хмельной вечер».

Маша в подробностях описала их встречу. Выговорившись, она с легкой усмешкой посмотрела в озадаченное лицо Симы. Подруга нервно облизала губы, подскочила к сумочке и достала сигареты. Сокрушенно покачала головой, бросив на Машу жалобно-умоляющий взгляд.

– Кури, – разрешила ей Маша.

– Я в кухне, – обрадовалась Сима, – в форточку.

– Наркоманка! – прокричала ей вслед Маша и укрылась одеялом, внезапно почувствовав озноб.

Сима быстро вернулась, принеся за собой запах дыма.

– Пардон, – виновато замахала она перед собой руками. – Больше при тебе не стану курить. Знаю, что ты терпеть этого не можешь.

– Я и сама бы сейчас затянулась, – задумчиво произнесла Маша. – Никогда не пробовала.

– Ну уж нет! Все, что угодно, только не сигареты. И вообще, Калинина, ты меня раздражаешь своим поведением! Вино пьешь, шоколад уплетаешь… Тебе осталось только научиться дым кольцами пускать.

– Не беспокойся, курить я не стану. Противно!

– Вот и прекрасно. Лучше расскажи, что ты в Интернете искала. Вижу, поиски были активными, – присвистнула Сима, посмотрев на количество открытых ссылок.

– Ровным счетом ничего. – Маша отбросила одеяло в сторону и подошла к компьютеру. – Пыталась отыскать Максима в социальных сетях. Пусто. Вышла на сайт каких-то сыщиков, они могут взяться за его поиски.

– За деньги?

– Нет, за большое спасибо. Естественно, не просто так! Ты знала, что в Питере есть Бюро регистрации несчастных случаев? – спросила Маша. – Туда приходит информация из ОВД, моргов, больниц…

– И чем тебе там могут помочь? Твой брат не живет в Питере. Или я ошибаюсь?

– В том-то и дело, – вздохнула Маша, – я не знаю, где он живет. Может, мне в ОВД обратиться?

– Сделай это прямо сейчас, – с иронией посоветовала Сима. – Впрочем, вдруг он – уголовник? – предположила она и смутилась. – Прости, я глупость сказала.

Маша разлила остатки вина и протянула бокал Симе.

– Все возможно, – сказала она. – Никто не знает, чем он занимается и откуда у него столько денег.

– Какие еще деньги?

– Те, на которые отец построил клинику. Они были предназначены для меня, но папа воспользовался ими в личных целях. Конечно, я понимаю, что он для нас с мамой старался, ни в чем нам не отказывал, а мне – в первую очередь.

– Злишься на него?

– Из-за денег? – Маша приподняла бровь, показывая, насколько нелепым считает этот вопрос. – Разумеется, нет.

– Но ты обижена, – сказала Сима.

– А как еще мне себя вести?! Радоваться? Испытывать к ним благодарность за то, что они мне наконец рассказали всю правду? Я чувствую раздражение, досаду, потому что меня обманывали на протяжении многих лет. Причем не только родители, но и брат.

– Он-то в чем виноват? – хмыкнула Сима.

– В том, что не осмелился поговорить со мною сразу же после того, как нашел. – Маша порывисто повела плечами и вдруг улыбнулась: – Получается, все виноваты, одна лишь я пострадала. А может, я в чем-то провинилась? Уже даже и не знаю, что предположить. Но это факт! Жизненные события явно говорят о том, что я где-то наследила в прошлых жизнях.

– Нет! Ты ни в чем не виновата! – с жаром воскликнула Сима, по щекам ее побежали слезы, и она ошеломленно уставилась на Машу. – Не понимаю, что со мной происходит! Прости.

– Ты уже раз двадцать за вечер просила у меня прощения. Больше не извиняйся. Да, забыла сказать. Завтра я вылетаю в Калининград.

Сима дернулась от неожиданности:

– Сумасшедшая!

– И это я уже слышала сегодня. Не обсуждается, – отрезала Маша.

– Не стоит никуда лететь. Сейчас ты должна как можно меньше двигаться.

– Отчего же?

– Не трать силы, – настаивала Сима. – Тебе нужен покой. Эмоции могут лишь навредить тебе. И перелеты в твоем состоянии крайне опасны.

– Арифулина, я не болею, а выздоравливаю. Завтра мне станет еще лучше.

– Но это не значит, что ты должна сломя голову метаться по стране в поисках того, кого невозможно найти!

– Все возможно, – упрямо ответила Маша. – Кроме того, я не собираюсь задерживаться в Калининграде надолго.

– Думаешь, Максим все еще живет там? – уже более спокойно спросила Сима, смирившись с тем, что она не в состоянии уговорить Машу изменить ее решение.

– Вряд ли. В телефонном справочнике Калининграда нет людей по фамилии Ларк.

– Тогда зачем туда лететь?

– Хочу найти дом, в котором он жил со своей бабушкой, – ответила Маша. – Отыщу людей, которые его знали.

– Машка, для чего?

– Издеваешься?! Сима, если бы ты узнала, что тебя удочерили, ко всему прочему у тебя есть старший брат, о котором ты ничего не знаешь, – как бы ты себя повела? Что бы ты делала, если бы тебе стало известно, что брат любит тебя? Или любил. Ты не понимаешь, какой огонь жжет меня изнутри! Мне хочется найти Максима – любыми способами! Я готова землю перевернуть, только бы взглянуть на него! Знаешь, я ведь помню, как он обнимал меня, маленькую, и согласна многое отдать, лишь бы еще раз вернуться в то время.

Сима замерла на месте, вслушиваясь в голос подруги. В Машиных интонациях было столько нежности и тоски одновременно, что ей захотелось громко, в голос, зарыдать. Серафима прикрыла глаза и затрясла головой.

– Поезжай, Калинина. Тебя сейчас никто и ничто не остановит, даже бульдозер, – усмехнулась она. – Раньше ты не была такой упертой.

– Время меняет людей.

– Нет, – сказала Сима, задумавшись. – Не время, а обстоятельства меняют характер. В твоем случае изменения оказались слишком быстрыми и явными. Даже пугающими. Черт! Я тебя просто не узнаю!

– Боишься? – Маше захотелось рассмеяться, но она сдержалась. – Не стоит, я не страшная. Во всяком случае, не сейчас.

Маша долго стояла перед домом, где прошло ее раннее детство, о котором она ничего не помнила. Незнакомые окна, двор – все казалось ей чужим. Лишь вид детской площадки всколыхнул нечто смутное в ее душе, но это непонятное беспокойное чувство вскоре исчезло. Маша медленно прошла по солнечной аллее и остановилась возле высокого куста сирени. Она вдруг вспомнила, что этот куст распускается белыми цветами, и счастливо улыбнулась. Это было первое настоящее воспоминание, и оно доставило ей массу удовольствия. Еще раз оглядевшись, Маша покинула двор и, выйдя на оживленную улицу, поймала такси, назвав адрес, куда ее следует доставить.

– Неместная? – поинтересовался водитель и, не дождавшись ответа, задал новый вопрос: – В гости приехали?

– Да, – ответила Маша, отвернувшись.

Разговаривать ей не хотелось, к счастью, водитель понял, что ему досталась немногословная пассажирка, и замолчал. Тишину в салоне нарушало радио, правда, оно работало не слишком громко и не мешало Маше думать. «Сначала, – решила она, – я найду дом, в котором жил Максим. Возможно, мне удастся поговорить с его соседями. Хотя чем они мне помогут?»

– Приехали, – услышала она голос водителя и улыбнулась, вспомнив свою последнюю встречу с Андреем, который сказал это же слово, остановившись перед домом ее родителей.

– Спасибо. – Маша протянула ему купюру. – Достаточно?

– Более чем! Хорошего вам дня!

Выйдя из машины и пройдя несколько шагов, Маша остановилась. Ей вдруг стало страшно и неуютно: все вокруг выглядело каким-то мрачным и враждебным, а больше всего почему-то угнетали ее две старухи, сидевшие на скамейке у подъезда, в котором когда-то жил ее брат. Они подозрительно рассматривали молодую женщину, приближавшуюся к ним, даже разговор прекратили, настолько их заинтересовала незнакомка в ярко-красном пальто.

– Добрый день, – поздоровалась Маша.

Несмотря на дрожь в коленях, она поняла, что, если кто-то и поможет ей, то только эти старушки, которые наверняка живут здесь с момента основания города.

– Здравствуй, деточка, – откликнулась одна из бабулек и приветливо улыбнулась.

Маша мгновенно расслабилась, осознав, что напрасно она пыталась заранее увидеть в этих бабушках врагов. Теперь они выглядели добрыми, только с трудом скрываемое любопытство светилось в глазах у обеих, делая их похожими на старых ворон, проявляющих интерес к мельчайшим подробностям окрестной жизни.

– Я… – Маша замялась, не зная, как начать разговор. – Мои родственники жили в этом доме… много лет тому назад, – на ходу придумала она. – Я приехала в ваш город по работе, а заодно решила узнать о них. Может, вы мне поможете?

– А кто, девочка, твои родственники? – живо поинтересовалась одна из старушек, та, что была помоложе на вид и посимпатичнее.

– Здесь жил мой… двоюродный брат, – солгала Маша и почувствовала себя как-то неловко. – Максим Ларк.

– А-а! – воскликнула вторая бабушка и потерла лоб рукой. – Максимка! Внук Эвы! Хороший мальчишка в отличие от его бабки. Та еще стерва была, смею заметить!

– Наталья Васильевна, – возмутилась вторая старушка, в смешной темно-зеленой шляпке, лихо сидевшей на ее макушке, – что же вы так о родственнице барышни говорите!

– Хм, на правду глупо обижаться, – парировала Наталья Васильевна и постучала ладошкой по скамейке. – Присаживайтесь. Как вас зовут?

– Маша, – представилась она, устроившись рядом с бабушкой и с удовольствием отметив, что от нее пахнет духами.

Сладкий цветочный запах окружил ее. Бабка, заметив это, улыбнулась.

– Внук привез из Европы, – сказала она. – Хороший парфюм, лучше, чем тот, которым мы пользовались в молодости. Правда, Катюша?

– Да-а, – мечтательно отозвалась ее подруга, и Маша испугалась, что сейчас она услышит их общие воспоминания о послевоенной жизни – уж очень древними выглядели бабульки.

К счастью, этого не произошло. Видимо, для старушек больший интерес представляла новая знакомая, нежели набившие оскомину факты из их жизни.

– Так вы, Мария, родственница Эвы? – спросила Наталья Васильевна. – Надеюсь, далекая?

– Очень далекая, – улыбнулась Маша. – Неужели она была настолько гадкой, раз вы до сих пор вспоминаете ее плохим словом?

– Еще хуже! Стерва самого высшего разряда, – Наталья Васильевна заохала и погладила себя по колену. – Стоило завести о ней разговор, и сразу суставы разболелись! Арийка чертова, пусть ей в земле нехорошо будет.

– Успокойся, – укоризненно покачала головой подруга Натальи Васильевны. – Видите ли, милочка, они были в ссоре много лет, потому что Эва у Натальи мужа увела.

– Я его сама выгнала! – запальчиво возразила бабка.

– Выгнала, после того как Эва его увела, – усмехнулась старушка. Маша даже удивилась, с какой легкостью бабки выдают тайны своего прошлого постороннему человеку.

Впрочем, этическая сторона вопроса ее не интересовала. Маше хотелось как можно больше узнать о Максиме, но она не стала торопиться с вопросами, позволяя разговору течь так, как это было удобно старушкам.

– Эва умерла шестнадцать лет тому назад, – сказала Наталья Васильевна и причмокнула губами. – Красивая была, даже когда в гробу лежала! Не зря к ней со всего района мужики бегали. У нее лишь один недостаток был – злость. Да, красотой своей она людей привлекала, а желчностью – отталкивала. Однако Максимку она любила. Замечательный был парнишка, мягкий, как и его мать. Надеждой ее звали. Ох, Эва и ненавидела ее! Помню, она говорила, что не о такой жене мечтала для своего сына. И чем Надя ее не устраивала? Веселая, статная, но, видите ли, не светловолосая! Эва, эта курица, гордилась тем, что в ней течет кровь основателей Кенигсберга, хвасталась своей белой кожей и синими глазами. А Надька-то черная была как смоль.

– Нет, – возразила вторая старушка, которую звали Екатериной, – ты ошибаешься. Надя блондинкой была.

– Это ты путаешь, – Наталья Васильевна поскребла ногтем по скамье. – Не спорь! Я точно помню, потому что Эвка выла от злости, когда сын ее без разрешения свадьбу сыграл. В тот день у Нади волосы были украшены цветами. Белые цветы в черных локонах… Потом у них Максимка родился, и Эва слегка оттаяла. Внука сучка эта просто обожала. Наверное, никого она так не любила, как его, даже себя. А Наденьку жаль, она молодой умерла.

– Я знаю, что после смерти матери Максим переехал к бабушке, – осторожно вставила Маша.

– Он с ней до семнадцати лет прожил. Как только школу закончил, уехал, а у Эвы инсульт случился через месяц после его отъезда. На ее похоронах мы и виделись в последний раз. Я даже упустила момент, когда он квартиру продал. Теперь здесь другая старуха живет, такая же стерва, как и Эва.

– То есть вы не предполагаете, где сейчас находится Максим? – расстроенно спросила Маша.

– Откуда, деточка?! – воскликнула Наталья Васильевна. – Ты бы в школу сходила, где он учился. Здесь она, рядом. Может, учителя его помнят. А там и друзей его найдешь. Они-то наверняка знают о нем хоть что-нибудь.

Маша с удивлением посмотрела на бабушку, которая менее чем за минуту выдала ей подробный план действий.

– Как же я сама не догадалась? – спросила она, поднимаясь со скамейки. – И еще один вопрос… Вы не знаете, почему Эва так не любила дочь Надежды?

Старушки непонимающе переглянулись.

– Эва никогда не упоминала при мне о том, что Надя повторно замуж вышла, да еще и ребенка родила, – сказала наконец Наталья Васильевна. – Скрытная была, мы даже толком не знаем, как отец Максима погиб. Ходили слухи, будто его, пьяного, машина переехала. А о девочке мы и не слышали. Постой, дорогая, уж не ты ли – эта девочка?

– Нет, не я, – быстро ответила Маша. – Спасибо за помощь.

– Пожалуйста, – кивнула Наталья Васильевна и, быстро потеряв к ней интерес, повернулась к подруге: – Помнишь, Катя, как Эвка своего немца закадрила? Того, от которого сына родила. А он на ней не женился, оставил, брюхатую, и укатил в неизвестном направлении.

– Ты, Наташа, опять все путаешь. Эва за ним замужем была – официально.

– Как и ты за своим последним, – хохотнула бойкая бабулька. – С каких это пор сожителей мужьями называют?!

Продолжения их разговора Маша уже не слышала. Она двинулась по направлению к школе. В душе она удивлялась тому, что жизнь – при необходимости – сталкивает все же человека с нужными людьми. Еще час назад она не знала, куда ей идти и кого спрашивать, а сейчас все изменилось. Оставалось надеяться, что последующие события сложатся благоприятно и дадут нужный ей результат.

На ступеньках школы Маша немного задержалась, переводя дыхание после быстрой ходьбы, и, волнуясь, вошла внутрь. Из-за шума и топота, сотрясавшего коридор, она на мгновение растерялась и невольно усмехнулась, подумав о своих школьных годах. Они быстро промелькнули перед ее глазами, но Маша отогнала прочь эти воспоминания, размышляя, к кому ей стоит обратиться.

– Где кабинет директора? – схватила она за руку высокого худого подростка, пролетевшего мимо нее и едва не сбившего девушку с ног.

– Я ничего не сделал! – начал вырываться тот.

– Успокойся. Нужен ты мне!

– Тогда ладно. – Мальчишка расплылся в улыбке. – На втором этаже. Только дерик укатил куда-то, еще на прошлой перемене.

– А секретарь на месте?

– Я-то откуда знаю?! На месте, – вдруг добавил он и впился взглядом в стройные ноги молодой женщины. – Провести вас?

– Обойдусь.

Увидев его нагловатую улыбку, Маша внезапно ощутила прилив веселья. Давно ей не было так хорошо, а восхищенный взгляд подростка, жадно изучавший ее фигуру, и вовсе заставил ее почувствовать себя королевой всего мира. Быстро поднявшись на второй этаж, она, все еще улыбаясь, отыскала нужный кабинет и постучалась. Секретарь, молодая девица, ровесница Маши, с недовольным видом оторвалась от компьютера и спросила:

– Чем могу помочь?

– Я ищу сведения о человеке, который много лет назад учился в вашей школе, – сказала Маша.

– И?

– Его зовут Максим Ларк…

– Вы журналистка? – поинтересовалась девушка.

Маша не стала ее разочаровывать, видя, что, кроме утвердительного ответа, ничего другого секретарша не ожидает.

– Да. Я из Петербурга.

– Максим Ларк, говорите? – Голос девушки зазвучал гораздо приветливее. – В каком году он закончил школу?

Маша быстро прикинула нужные годы.

– В девяносто четвертом или девяносто пятом, – ответила она. – Точно не знаю.

– О! – вскликнула девушка, смешно пошевелив тонкими бровями. – Вам нужно обратиться в архив. Впрочем, – задумалась она, – не спешите. Поговорите со Светланой Макаровной, учительницей химии. Она работает в нашей школе уже более тридцати лет. Наверняка она вам поможет. Если же нет, возвращайтесь ко мне, я позвоню в архив, договорюсь о встрече.

– Благодарю.

– Постойте, – девушка поднялась и подошла к Маше. – Этот Максим Ларк – он знаменитость?

– Художник, – в который уже раз за день солгала Маша. – Но он больше известен на Западе, чем у нас.

– Вот это да! – Девушка удивленно надула щеки.

– А где мне найти Светлану Макаровну?

– В учительской или в ее кабинете, – и она назвала номер класса.

В учительской Светланы Макаровны не оказалось, а кабинет ее и вовсе был закрыт. Маша разочарованно вздохнула, посмотрела на носившихся по рекреации детей и оперлась спиной о стену, ожидая, когда появится нужная ей дама. Учительница показалась в коридоре одновременно с задребезжавшим звонком. Дети мгновенно затихли, увидев ее, важную и недоступную, и их реакция вызвала у Маши смех.

– Светлана Макаровна, – позвала она высокую полную даму, облаченную в сиреневое платье, подходившее к цвету ее глаз, – не могли бы вы уделить мне несколько минут вашего времени?

Светлана Макаровна, привлеченная столь витиеватым приветствием, остановилась, убрала за ухо прядь волос, упавшую на щеку, и кивнула, соглашаясь выслушать молодую женщину. Кратко описав причину, приведшую ее в школу, Маша замолчала. Интуиция внезапно подсказала ей, что Светлана Макаровна не сможет ей помочь, так что остается лишь выслушать ее отказ и придумать новый план действий.

– Я помню Максима, – неожиданно для Марии произнесла Светлана Макаровна. – Но, к сожалению, я не тот человек, который может что-либо рассказать вам о нем. Вам следует поговорить с Аллой Антоновной Гейнс, его классным руководителем. Она со многими бывшими учениками поддерживает отношения, кажется, с Максимом тоже. Хотя я могу ошибаться.

– Где мне ее найти? – с бьющимся от волнения сердцем спросила Маша.

– Аллочка в прошлом году ушла на пенсию. – Светлана Макаровна посмотрела на свой мобильный телефон – она держала его в руке. – Как, кстати, вас зовут? И почему вы интересуетесь Максимом? – спросила она, явно медля со звонком.

Маша повторила все то, что она недавно сообщила секретарю в приемной директора, и Светлана Макаровна кивнула, удовлетворенная ее ответом, и набрала номер Гейнс.

– А зовут меня Марией. – В этом отношении Маша решила не лгать и отступила на несколько шагов в сторону, не желая мешать разговору двух учительниц по телефону, и внимательно вслушивалась в звучный голос Светланы Макаровны.