Командор Игиз Соргер, капитан фрегата, остановил «Чёрного лебедя» напротив порта. Остальные корабли вытянулись в линию за кормой флагмана. Эскадра заняла наиболее выгодную позицию для артиллерийской стрельбы.
– Командор, – адмирал Кеяк повернулся к капитану, – постреляйте холостыми. И передайте мой приказ остальным фрегатам открыть огонь холостыми снарядами.
– Будет исполнено, – командор Соргер, бойкий морской офицер тридцати с лишним лет, ловко козырнул в ответ.
Не прошло и пяти минут, как по левому борту «Чёрного лебедя» загрохотали все четырнадцать пушек. Вскоре к ним присоединились собратья с «Морского орла», «Ворона» и «Беркута». Грохот в сто крат сильнее самого сильного грома разлетелся по Нандинскому заливу и отразился от горы за городом. На маленьком круглом столике тарелки и бокалы дружно запрыгали на месте.
– Неужели мы сейчас разрушим столицу Тассунары? – в перерыве между залпами спросил утус Мунгел.
Как самая настоящая сухопутная крыса, корреспондент «Ежедневного телеграфа» испугался пушечного грохота до колик в животе.
– Что вы! Уважаемый! – притворно воскликнул адмирал Кеяк. – По моему приказу только холостые заряды. Пока…
Последнее слово потонуло в грохоте залпа. «Чёрный лебедь» слегка качнулся на правый борт.
***
Рабочая обстановка, благоговейная тишина, скрип палочек для письма по листам рисовой бумаги. Сама обстановка, пол, стены и даже потолок рабочей комнаты великого советника императора пропитаны величием и старанием. Уж сколько поколений самых главных помощников великих правителей империи работало в этих стенах.
Буншан Изоб, великий советник Тогеша Лингау, десятого императора Тассунары, сидит на небольшом возвышении перед низеньким рабочим столиком. На столешнице идеальный порядок. Как любит повторять Буншан Изоб, порядок на столе – порядок в голове. Каменный письменный прибор сияет отполированным блеском. Палочки для письма радуют глаза золотой чистотой. По левую руку лежит пачка чистых листов и соробан. Там же стопка входящих документов. По правую руку ещё более высокая стопка уже прочитанных и отмеченных. Катана, длинный меч мирной пары, покоится рядом на деревянной подставке. Вакадзаси, малый меч, заткнут за пояс.
В комнате великого советника свежо и светло. Великолепная Гепола заглядывает во внутрь через распахнутые окна. Вдоль стен прямо на полу перед точно такими же низенькими столиками сидят четверо помощников. Первый помощник Зафар Ринган сидит ближе всех по правую руку. Причём он не просто первый помощник, а дальний родственник из захудалого рода Ринган и доверенное лицо.
Отработанным до автоматизма движением Буншан Изоб развернул очередное послание. Петиция от торговцев рисом Нандина. Ну да, Буншан Изоб криво усмехнулся, чего и следовало ожидать: торговцы в самых вежливых оборотах и самым унизительным образом умоляют великого советника императора навести в столице порядок. «Дабы на улицах и площадях самого великого города империи вновь воцарились тишина и закон» – привычная фраза, которой заканчивается каждое второе обращение торговцев и менял Нандина.
Сами виноваты, Буншан Изоб отложил петицию на правую сторону стола. Взвинтили цены на рис до заоблачных высот и заставили чернь голодать. Жадность наказуема. Торговцы рисом очень хотели заработать побольше денег, а вместо этого понесут побольше убытков. Злорадная улыбка растянула губы. Да ещё и страху натерпятся, паразиты трусливые.
Бунт, конечно, скоро будет подавлен. Пусть сперва простолюдины и оборванцы выпустят пар, запасутся ворованным рисом и упьются вдрызг ворованным сакэ. Ну а после ёрики и досины без труда разгонят чернь по их жалким лачугам и норам. Конечно, особо рьяным публично отрубят головы на Овальной площади. В общем, обычное дело. На петицию торговцев рисом можно не обращать внимания.
Так, что там дальше? Буншан Изоб взял следующий лист. Донесение Мояна Гимрада, даймё домена Футугат. Это, Буншан Изоб скосил глаза вверх, кажется, в юго-восточной части Тассунары. Далековато от столицы будет. Глаза быстро пробежали по ровным аккуратным строчкам. И там бунтуют.
Моян Гимрад с прискорбием сообщает, что крестьяне нескольких деревень взбунтовались. Причина всё та же – чрезмерные поборы со стороны сборщиков налогов. Иначе говоря, опять вытащили из амбаров крестьян последние коку риса. Бунт подавлен. Сотня, или около того, крестьян убита, остальные успели разбежаться. Виновник бунта приговорён к сэппуку. Буншан Изоб недовольно нахмурился. Опять какой-нибудь нищий самурай подбил дремучих простолюдинов на недовольство.
Далее Моян Гимрад с сожалением и мастерством Тиса Вуяна, великого трагика Тассунары, сообщает о том, что домен Футугат не может заплатить налоги в требуемом объёме. В результате бунта нанесён ущерб стоимостью ровно 131 коку риса.
Раздражение и недовольство прорвались наружу сквозь плотно сжатые губы глухим рычанием. Буншан Изоб скривился от отвращения. Опять крестьяне бунтуют, опять налоговые недоимки. Домен Футугат и так задолжал казне больше пяти сотен коку риса. Из двухсот четырёх доменов Тассунары только у Кирдана и Янаха нет проблем с наполнением казны. Ещё четыре худо-бедно держатся на плаву и умудряются сводить расходы с доходами. Остальные… Буншан Изоб мысленно махнул рукой от бессилия. Остальные всё больше и больше, всё глубже и глубже залезают в долги к ростовщикам и менялам.
Да чего уж там! Буншан Изоб положил донесение даймё на стопку прочитанных бумаг, ему самому от имени императора время от времени приходится брать в долг у Навила Сейшила и других менял Нандина. Так больше продолжаться не может.
Вежливый, но по-своему настойчивый стук в дверь прервал череду чёрных мыслей.
– Кто там? – Буншан Изоб уставился на раздвижную дверь, раздражение выскочило из груди грубым вопросом.
С тихим шелестом дверь отошла в сторону. В рабочую комнату вошёл Блар Тошран. Самый младший помощник согнулся в три погибели и едва не скребёт лбом пол. Про таких говорят «мальчик на побегушках». Да и возраст вполне подходящий, всего двадцать шесть лет. Накидка без рукавов на его плечах когда-то была насыщенного чёрного цвета, однако за давностью лет поблекла и потускнела. Широкие штаны с глубокими разрезами по бокам сшиты не из шёлка, а из более дешёвого хлопка. И это самурай, который лично служит великому советнику, второму человеку в Тассунарской империи после самого императора.
– Плохие новости, витус, – Блар Тошран торопливо опустился на колени и низко поклонился.
– Что? – недовольно выдохнул Буншан Изоб. – Бунтовщики не ограничились рисовыми складами и взялись за огонь?
– Хуже, – от усердия Блар Тошран стукнулся лбом о пол. – В Нандинский залив вошли огромные чёрные лодки иноземцев.
Свершилось! Буншан Изоб машинально подался всем телом назад. Лопатки упёрлись в стену. На голову словно выплеснули бочонок студёной воды. Дыхание застопорилось, а сердце остановилось.
Вот что это был за грохот, Буншан Изоб покосился на распахнутые окна. До того хотелось верить, будто на улице самый обычный осенний гром, что даже мысли не возникло, а с чего это греметь посреди ясного неба? Уж лучше бы это была и в самом деле нежданная гроза или даже тайфун.
Все, все, все эти годы проклятые иноземцы дамокловым мечом висели над его головой. Когда шесть лет тому назад уважаемый Меар Ризан, прежний великий советник императора, ушёл на покой, дворцовые чиновники целый месяц шептались за спиной Буншана Изоба. Всех без исключения интересовал один и тот же вопрос: как поведёт себя новый великий советник, если, не приведи Великий Создатель, проклятые иноземцы вернутся. Стыдно, стыдно признавать: все эти годы он очень, очень, очень надеялся и тайком молил Великого Создателя, чтобы этого не случилось, никогда. По крайней мере, пока он занимает рабочую комнату великого советника.
Буншан Изоб тряхнул головой, грустные мысли слегка отпустили. Новость о визите иноземцев шокировала не только его. Все четверо помощников сложили палочки для письма и уставились на него. У двоих в глазах сверкает интерес, у одного страх. Лишь лоб Зафара Рингана, первого помощника, покрылся морщинами от глубокой задумчивости.
– Знает ли о прибытие иноземцев император? – Буншан Изоб поднял глаза на младшего помощника.
– Да, витус, – на этот раз Блар Тошран не стал биться лбом о доски пола. – Его императорскому величеству о прибытие иноземцев лично доложил Теод Агаян, начальник стражи императорского дворца. В данный момент его императорское Величество находится на вершине Дозорной башни.
Как и положено подчинённому, младший помощник заранее ответил сразу на два вопроса. Буншан Изоб тут же поднялся с места. Колени скользнули по краю столешницы, рабочий столик сдвинулся вперёд. Но на половине пути до раздвижной двери Буншан Изоб вернулся и подхватил с подставки катану. Волнение и растерянность так охватили его, что он едва-едва не забыл самый главный атрибут самурая.
На вершине Дозорной башни, самой высокой во всём дворце, свежий ветер с залива неприятно продувает насквозь. Холодные языки залезают под нательное кимоно и раздувают широкие штанины. Буншан Изоб поправил накидку без рукавов.
С Дозорной башни открывается великолепный вид на Нандин, широкую гладь залива и Огаялский отрог, у подножья которого расположилась столица империи. Его императорское величество Тогеш Лингау уже здесь. Неизвестно, за каким именно занятием его застала дурная весть. На вершину Дозорной башни император поднялся в простом шёлковом кимоно с большим ярко-жёлтым драконом на спине. Как и полагается, два меча заткнуты за шёлковый пояс. Рядом с императором стальной горой несокрушимой мощи и мышц возвышается Теод Агаян, начальник императорской стражи. На его светло-сером кимоно вышиты чёрные щиты и стрелы.
Его императорское величество Тогеш Лингау изволит стоять возле зубчатого парапета и разглядывать в огромную подзорную трубу воды залива. Да-а-а, Буншан Изоб подошёл ближе, в Тассунаре подобных труб не делают. Эта, не иначе, куплена у фатрийских купцов.
Буншан Изоб глянул через край кирпичного парапета. На водной глади Нандинского залива чёрными уродливыми поленьями вытянулись в линию аж четыре корабля иноземцев. Боже! Какие они огромные!
Из-за большого расстояния корабли иноземцев кажутся маленькими, даже крошечными. Словно специально доказывая, что это не так, рядом на воде качается двухмачтовая джонка Морской стражи. Самое крупное судно Тассунары по сравнению с иноземным подобно прибитой лохматой собачке с тощими боками рядом с упитанным холёным бычком. Корабль, что ближе всего к дворцу императора, пугает больше всего.
Это… Это… Буншан Изоб напряг глаза. Это не просто парусник, а-а-а… В голове с трудом защёлкали колёсики, нужное слово едва-едва всплыло на поверхность сознания. Пароход. Да, точно – пароход. Густой чёрный столб дыма поднимается из короткой толстой трубы в центре корабля иноземцев. По бокам через борта свешиваются два больших гребных колеса. Даже без подзорной трубы корабли иноземцев производят удручающее впечатление.
Тогеш Лингау молча и сосредоточенно водит подзорной трубой. Корабли иноземцев со свёрнутыми парусами не на шутку заинтереосовали императора. Буншан Изоб замер в почтительной неподвижности рядом. Придётся ждать, пока его императорское Величество насладится видом иноземцев.
– Я так надеялся, что они никогда больше не явятся в мою страну, – император опустил подзорную трубу.
Затаённая надежда императора невольно вырвалась наружу.
– Видать, не судьба, – император не глядя протянул подзорную трубу, слуга в простом шёлковом кимоно тут же подхватил её.
– Какие будут приказания, Ваше Величество? – Буншан Изоб плавно поклонился.
Под вежливым ожиданием приказа замаскирован очень трудный вопрос – что будем делать?
– Пусть проклятые иноземцы подождут, – Тогеш Лингау кивнул в сторону залива. – В Нандине бунт, чернь недовольна. Хоть какая-то от неё польза.
– Это не так, Ваше Величество.
Голос Теода Агаяна подобен камням, что скатываются с высокой вершины, гремят и ломаются друг о друга. Император повернулся к начальнику стражи.
– Гром пушек проклятых иноземцев напугал простолюдинов, – начальник стражи махнул рукой в сторону города. – Грабежи прекратились. Некоторые бунтовщики разбежались по домам, но большая их часть направилась в порт глазеть на корабли иноземцев. Туда же постепенно подтягиваются и прочие горожане.
– На простолюдинов ну ни в чём нельзя положиться, – император тихо вздохнул.
