– Уважаемый, – адмирал Кеяк развернулся к наёмному писаке, – когда же вы, наконец, поймёте, что перед вами ряженые клоуны самого реалистичного в мире цирка.
– У него в руках меч, – сдавленно пискнул утус Мунгел.
– А у нас за спиной четыре фрегата военно-морского флота Стирии, – тихо прошипел адмирал Кеяк.
Гнев и раздражение на газетного писаку копятся в груди, как перегретый пар в котле со сломанным аварийным клапаном. Нужно было оставить эту сухопутную крысу на борту. Между тем самурай продолжает грозно бухтеть сквозь страшную маску и выразительно тыкать длинным мечом в сторону шлюпки.
– Что будем делать? – несколько более спокойно произнёс утус Мунгел, небольшое внушение пошло газетчику на пользу.
– Ждать, – отрезал адмирал Кеяк. – Перед нами мелкая сошка, груда мускулов с парой мечей. Разговаривать с ней не имеет никакого смысла.
– А он точно не полезет в драку? – утус Мунгел осмелел настолько, что даже встал рядом.
– Перед нами профессиональный солдат. Если мы первыми не полезем на него с кулаками, то и он не полезет на нас с мечом, – ответил адмирал Кеяк. – Почему, по-вашему, я оставил на «Чёрном лебеде» и шпагу, и пистолет?
Утус Мунгел в ответ пробурчал что-то невнятное.
– Чтобы не провоцировать эту груду мускулов с мечами, – закончил адмирал Кеяк.
Местный дворянин что-то гортанно крикнул и ловко убрал длинный меч. Стальное лезвие со скошенным остриём с тихим щелчком соскользнуло в чёрные ножны. Над морским берегом повисла тревожная тишина. Лишь слышно, как в небе надрываются чайки, а матросы в шлюпке демонстративно бряцают ударными ружьями. Язык силы понимают все. Пусть у рядовых нет ни дедовских доспехов, ни длинных мечей, однако самураи догадываются, на что способны современные ударные ружья в умелых руках.
Минута. Вторая. Третья. Низенький самурай стоит с гордым видом, руки в железных перчатках упёрты в бока. Даже корреспондент «Ежедневного телеграфа» наконец-то перестал трястись от страха и шмыгать носом.
Впереди наметилось оживление. Самураи дружно расступились в стороны. Вперёд на добром коне с позолоченной уздечкой выехал ещё один местный дворянин лет пятидесяти. Пара мечей, как и положено, торчит у него за поясом. Немолодой самурай спрыгнул на прибрежный песок, доспехов предков на нём нет, лишь местная одежда, так называемое кимоно светло-коричневого цвета, расписанное синими кружочками и колечками. Следом боком, боком через вооружённых дворян протиснулся абориген попроще в обычном сером кимоно. Адмирал Кеяк сощурил глаза. Ну точно, переводчик. Причём тот же самый, что был двенадцать лет назад.
Немолодой самурай шагнул навстречу. Представитель императора тяжело дышит, словно загнанная лошадь, и прямо рукавом дорого кимоно утирает со лба обильную испарину. Глухо и немного хрипло самурай заговорил. Переводчик тут же подхватил его слова:
– С какой целью, уважаемые, вы прибыли в Тассунарскую империю?
Понятно, адмирал Кеяк сдержанно улыбнулся: местный чиновник пытается включить дурака. Ещё одна не самая лучшая уловка потянуть время и потрепать нервы собеседнику. Только на этот раз подобный трюк не прокатит. Едва переводчик умолк, как адмирал Кеяк заговорил, загрохотал как корабёльная пушка в разгар морского сражения:
– Меня зовут адмирал Лудан Кеяк. Я прибыл с очень важной миссией передать письмо витуса Технара, президента великой Стирии, с предложением заключить между нашими народами договор о дружбе и торговле.
Едва переводчик пробурчал на тассунарском последнее слово, как адмирал Кеяк загрохотал вновь.
– Ради бога! Не нужно петь мне сказок о законе предков и благодарных потомках, которые должны подчиняться ветхому и безнадёжно устаревшему закону.
Чиновник захлопнул рот. Простолюдин немного растерялся, но быстро заговорил вновь. Едва он закончил, как адмирал Кеяк подошёл ближе и протянул, едва не ткнул в грудь чиновнику, два больших серых конверта.
– Вот это, – адмирал Кеяк стукнул пальцем по конверту с большой гербовой печатью, – личное послание президента Технара вашему императору. А вот это, – адмирал Кеяк показал на второй конверт, – письмо от меня лично. Пускай ваш император внимательно ознакомится с обоими посланиями. За ответом я вернусь завтра утром на это же место.
Местный чиновник никак не ожидал такого напора и такой наглости. Адмирал Кеяк сунул оба конверта ему за пояс и тут же повернулся к заместителю императора спиной.
Чиновник что-то там бурчит вслед, переводчик, как последний дурак, что-то там переводит. Плевать! Адмирал Кеяк с ходу запрыгнул в шлюпку. Корреспондент «Ежедневного телеграфа» опять едва не шлёпнулся мордой в морскую воду. Те же рослые матросы очень вовремя подхватили утуса Мунгела и втащили в шлюпку.
– Возвращаемся, – коротко бросил адмирал Кеяк.
Шлюпка отвалила от берега и быстро повернулась носом к фрегату. Матросы дружно налегли на вёсла.
– Адмирал, – утус Мунгел отряхнулся как кот, который только что вылез из лужи, – а не слишком ли резко вы разговаривали с великим советником? Как ни как, а он второе лицо в Тассунарской империи после самого императора. Вы же не дали ему и слова сказать.
– Не стоит миндальничать с аборигенами, – адмирал Кеяк добродушно улыбнулся. – Вежливые уговоры и протянутую руку дружбы они не поймут, только силу.
– Ну а вдруг великий советник обидится и объявит нам войну? – утус Мунгел пугливо оглянулся в сторону берега.
– Ещё лучше, – адмирал Кеяк глянул на наёмного писаку. – Тогда у меня появится законное право обратить этот долбанный Нандин в груду развалин.
– Но ведь перед нами целая империя! – эмоционально воскликнул утус Мунгел.
– А у нас за спиной вся Стирия.
Глава 5. Два послания
– За ответом чужеземец явится завтра утром на это же место.
Переводчик едва успел закончить последнюю фразу, как предводитель иноземцев самым грубым образом пихнул за пояс Буншана Изоба оба конверта и тут же развернулся на каблуках.
– Император Тогеш Лингау обязательно ознакомится с вашим посланием самым внимательным образом… – машинально произнёс Буншан Изоб.
Недалёкий переводчик-простолюдин тут же принялся лаять ответ на стирийском языке, только слушать его больше некому. Проклятый иноземец с ходу запрыгнул в лодку с гребцами и отвалил от берега.
Оцепенение и растерянность нехотя отпустили. Буншан Изоб глубоко задышал через нос. Злость и гнев разгораются в душе, словно огонь в плавильной печи. Наглое, за гранью приличия, поведение иноземца, словно мощные меха, раздувает ревущее пламя. Только поздно. Поздно выхватывать катану и рубить головы. Лодка с предводителем иноземцев отошла далеко от берега. Следом за ней к большим чёрным кораблям двинулись остальные лодки.
Спокойствие… Только спокойствие… Глубокий вдох… И ещё более глубокий выдох… «Если враг сбежал с поля боя, то не имеет смысла грозить ему вслед и размахивать тати». Строки из «Пути воина», словно магическое заклинание, помогли окончательно прийти в себя. Буншан Изоб вытащил из-за пояса оба серых конверта. На одном из них круглая сургучная печать ловко обмотана сине-белой ленточкой. По-своему даже красиво. Господи! Что за мысли.
За шесть лет в должности великого советника он привык, что все, все без исключения тассунарцы подчиняются ему беспрекословно. Буншан Изоб покосился на строй самураев в цветных доспехах предков. Единственный человек, который имеет над ним власть, это сам император Тогеш Лингау, небесный владыка. А сегодня, буквально только что, он, Буншан Изоб вновь недовольно засопел, пережил самое настоящее потрясение: ненавистный иноземец обошёлся с ним как строгий учитель с нерадивым учеником. Да за такое! Конверты в правой руке опасно изогнулись, от большой сургучной печати с треском отскочил маленький кусочек.
Да, внешне адмирал Кеяк учтив, почти вежлив. Однако внутри у него кипит и пенится желание подраться, вцепиться противнику в глотку и оторвать её вместе с головой. При этом иноземец дьявольски умён. На эту встречу адмирал Кеяк не нацепил на пояс даже самый маленький кинжальчик. Если у противника нет при себе оружия, значит, он не собирается нападать.
Буншан Изоб энергично тряхнул головой, шейные позвонки отозвались болью. Зато с глаз спало колдовское наваждение. Буншан Изоб тупо уставился на конверты в правой руке. И что, спрашивается, с ними делать? По крайней мере, не стоит тупо стоять на месте с протянутой рукой и глазеть на них, как тощий бродяга на золотой кобан.
– Держи, – Буншан Изоб вручил конверты переводчику-простолюдину. – Откроешь, прочитаешь и переведёшь.
Буншан Изоб нетерпеливо щёлкнул пальцами, один из самураев тут же подвёл ему коня.
– Да, – Буншан Изоб намотал поводья на ладони и глянул на переводчика сверху вниз, – следуй за мной. На сегодня переговоры закончены.
Как же так получилось? Буншан Изоб ткнул пятками коня в бок. Какой-то час назад он вместе с императором Тогешем Лингау стоял на вершине Дозорной башни, когда вновь загрохотали пушки проклятых иноземцев. Император заметил первым, как от огромных кораблей отделились лодки. На фоне чёрных бортов синие рубахи моряков заметны очень хорошо.
Вот уж никогда бы не подумал, что Тогеш Лингау умеет бояться. Иначе никак не объяснить поспешный и путаный приказ немедленно отправиться в порт и любой ценой предотвратить кровопролитие. Иноземцы ждали два дня. Грохот пушек и большой десант могут означать только одно: предводитель иноземцев решил силой прорваться во дворец.
Буншан Изоб за полчаса добрался до порта. Словно он не великий советник, а самый обычный курьер. И ради чего, спрашивается? Чтобы этот самый адмирал Кеяк не дал и рта раскрыть? Чтобы проклятый иноземец пихнул пару писем за пояс? Горечь пережитого унижения океанской волной поднялась со дна желудка. И это на глазах нескольких сотен самураев.
Руки запылали жаром. Захотелось, так захотелось дёрнуть поводья и развернуть коня обратно в порт. Чтобы! Чтобы! Чтобы ещё глупее и ещё унизительней стоять на берегу и орать в сторону чёрных кораблей самые грязные и похабные ругательства? Буншан Изоб печально вздохнул. «Если враг сбежал с поля боя, то не имеет смысла грозить ему вслед и размахивать тати». Что бы мы делали без мудрости «Пути воина».
Какой позор! От стыда жар ударил в лицо, Буншан Изоб низко наклонился. Правая рука сама потянулась к вакадзаси, чтобы одним махом покончить с позором. Всё это время император оставался на вершине Дозорной башни и всё, всё, буквально всё видел собственными глазами через подзорную трубу.
– Витус, – Буншан Изоб с трудом распрямил спину, – от предводителя иноземцев я получил два письма. Одно из них от императора Стирии, второе от самого предводителя.
