– Каких-то полчаса назад, – Нитван Лихтад доверительно наклонился к принцу, – мне стали известны подробности подлого убийства уважаемого Буншана Изоба. Как мне поведал Дун Ринальд, Северный префект Нандина, это были так называемые «люди высоких намерений».
– «Изгнание варваров», – тихо выдохнул Ганжан Лингау.
– Совершенно верно, ваше величество, – Нитван Лихтад многозначительно кивнул, – оно самое.
В Тассунаре испокон веков власть пользуется громадным авторитетом среди подданных императора. Но это совсем не значит, что все без исключения простолюдины, и тем более самураи, беспрекословно и до мелочей исполняют волю правителя островной империи. Недовольных хватало и раньше. В последние годы в Тассунаре возникло самое настоящее движение против иноземцев. Пусть оно разрозненное, кто во что горазд и кто как может, однако с каждым годом это самое движение набирает силу. Не так давно у него даже появилось название, оно же лозунг – «Изгнание варваров». Самураи, самые активные участники движения, чаще всего являются ронинами или вконец обедневшими, называют сами себя «людьми высоких намерений».
– Витус Ринальд заверил меня, – Нитван Лихтад сел прямо, – что виновные скоро будут найдены и казнены. Причём, и это не исключено, им публично отрубят головы, а не позволят совершить благородный сэппуку, как это обычно бывает.
Словно паук Нитван Лихтад опутал принца словесной вязью. Прочные ниточки-фразы укутали старшего сына императора в непробиваемый кокон. Ганжан Лингау только кивает в ответ, да время от времени прикладывается к тёко, фарфоровый сосуд с сакэ опустел почти наполовину. Самое время перейти к самому главному, ради чего собственно Нитван Лихтад искал принца целое утро.
– Осмелюсь предположить, ваше величество, – Нитван Лихтад вновь доверительно наклонился к принцу, – что вашему отцу ещё неизвестны подробности гибели уважаемого Буншана Изоба.
– Наверно, – Ганжан Лингау пожал плечами. – Отец чувствует себя не очень хорошо. Как мне доложили, вчера вечером он долго не мог заснуть. А сегодня утром изволил позавтракать гораздо позже обычного.
– Вашему отцу будет несомненно приятно и отрадно, если эти важные государственные сведенья он узнает от вас лично. То есть, из уст того, кто для него не просто сын, а наследник, достойный продолжатель всех его дел и начинаний.
Мягкие почти незаметные советы, густо замешанные на лести, действуют на Ганжана Лингау не хуже подогретого сакэ. По крайней мере, принц внимает каждому слову и кивает словно фарфоровый болванчик.
– Заодно будет нелишним напомнить вашему отцу о необходимости назначить нового великого советника, который найдёт и покарает отступников. Причём всех до единого. В наше неспокойное время вашему отцу как никогда нужен мудрый советник и прилежный исполнитель его воли.
Заодно, ваше величество, – Нитван Лихтад льстиво улыбнулся, – вы произведёте на вашего отца очень хорошее впечатление. Несомненно, императору будет очень приятно отметить с вашей стороны интерес к государственным делам и заботам в столь нелёгкое для империи время.
Если позволите, то я могу показать вам, где в этот час, в это время дня, можно найти нашего любимого императора.
И последний аккорд: как можно более искренне изобразить на лице угодливую мину. Нитван Лихтад благоговейно склонил голову, будто перед ним не молодой принц, а очень мудрый и старый учитель и наставник.
Тонкие намёки упали на благодатную почву. Пусть Ганжан Лингау официально считается наследником престола, однако какого-либо интереса к государственным делам он не проявляет. Гораздо больше Ганжана Лингау интересуют прелести обитательниц «Нефритового дворца», самого дорого борделя в Камышовой пустоши, самого весёлого района Нандина. Если так и дальше пойдёт, то официальным наследником может стать Янсэн Лингау, другой сын императора. Ганжан Лингау прекрасно знает об этом, почему и недолюбливает брата. У них даже матери разные.
– Отличная идея, – Ганжан Лингау торопливо поднялся на ноги. – Прошу вас следовать за мной, уважаемый. Я и сам знаю, где в это время дня можно найти отца.
– Сочту за честь, ваше величество, – Нитван Лихтад торопливо поднялся следом.
Изрядная порция доброго сакэ слегка покачивает принца на ходу. Впрочем, это даже к лучшему – хмель придаст Ганжану Лингау смелости. Принц всегда робел перед отцом. Теперь же смелость, даже наглость, только поднимет авторитет Ганжана Лингау в глазах престарелого императора.
На ходу Нитван Лихтад то и дело бросает взгляды по сторонам. Широкие коридоры Внутреннего дворца поражают роскошью. Причём не обилием золота, серебра или драгоценных камней. Вовсе нет. Нитван Лихтад тихо вздохнул, чёрная зависть обвила сердце словно холодная змея. На протяжении последних двух с половиной веков над украшением Императорского дворца трудились самые лучшие, самые талантливые мастера островной империи.
Пустые коридоры и просторные залы, стены и потолки, занавески и передвижные двери покрыты цветными рисунками и узорами. Всё, буквально всё, во Внутреннем дворце пропитано изяществом и гармонией. Добиться столь потрясающего эффекта с помощью одного лишь золота, серебра и драгоценных камней невозможно.
На другом конце Внутреннего дворца, между Тронным залом и Верхним парком, находятся личные покои императора. Бывать там Нитвану Лихтаду никогда не доводилось. Говорят, когда днём слуги раздвигают северные ставни, то великолепная Гепола заливает личные покои императора ярким светом. Если к этому добавить великолепный вид Верхнего парка, то душа сразу же наполняется спокойствием и умиротворением. Нитван Лихтад крепко сжал кулаки и тут же вновь разжал их. Да поможет Великий Создатель, ещё представится возможность узнать, насколько слухи о личных покоях императора соответствуют действительности.
В конце коридора возле двухстворчатых дверей принц остановился. Словно стражники возле ворот замка, у входа в личные покои императора на круглых белых циновках сидит пара слуг в ярко-жёлтых кимоно из шёлка.
– Его величество у себя? – Ганжан Лингау глянул сверху вниз на слугу у правой стороны прохода.
– Да, ваше величество, – слуга согнулся в три погибели, от чего изумрудный дракон на его спине будто махнул кожаными крыльями.
– Я могу пройти?
На лице слуги отразилось мучительное раздумье.
– Конечно, ваше величество, – слуга вновь согнулся в три погибели. – Его величество чувствует себя лучше и примет вас.
Более молодой слуга у левой стены бойко вскочил на ноги. Створки дверей тихо разошлись в стороны. В просторной комнате с небольшим возвышением у дальней стены Тогеш Лингау, десятый император Тассунары, восседает за небольшим столиком из красного дерева. На плечах правителя вместо традиционного одеяния самурая простое шёлковое кимоно. По правую руку на специальной подставке покоится катана императора. Едва принц опустился на пол в глубоком поклоне, как Тогеш Лингау оторвал взгляд от свитка на маленьком столике.
Превеликий Создатель, помоги! Нитван Лихтад тут же опустился на пол прямо в коридоре и склонил голову. Как же сильно за последний год сдал император. Он уже не выглядит крепким самураем, который может легко проскакать верхом хоть сто километров, хоть тысячу, а потом перебить на поле боя хоть сотню противников, хоть тысячу.
Лёгкий треск, слуга торопливо захлопнул двухстворчатую дверь. Нитван Лихтад поднялся на ноги. Левая рука поправила на поясе катану и вакадзаси.
– При всём уважении, витус, – слуга у правой стены вновь согнулся в три погибели, – вам придётся остаться здесь.
Проклятье, Нитван Лихтад мысленно врезал слуге кулаком по морде. Придётся подчиниться. Если бы у него была должность хотя бы смотрителя дворцовой голубятни, то слуга ещё мог бы его пропустить в личные покои императора. А так простым придворным проход разрешён только по личному приглашению его величества.
– Хорошо, я подожду здесь, – Нитван Лихтад опустился на специальную циновку для посетителей возле левой стены.
Нитван Лихтад покосился на слугу у правой стены, злость и раздражение вскипели в душе словно масло в котелке на медленном огне. Только маленькая досадная помеха не в силах унять нервное напряжение. Левая рука несколько громче обычного уложила катану на пол рядом с циновкой. Нитван Лихтад выпрямил спину и постарался расслабиться.
Слуги у двухстворчатой двери замерли словно каменные изваяния. Глаза раскрыты, но взгляд будто устремлён во внутрь их самих. В такой неподвижной позе они могут просидеть хоть целый день. Нитван Лихтад навострил уши. Лишь благодаря тишине в коридоре можно уловить гул голосов, что, всё же, просочился через узкие щели между створками дверей. Но, Нитван Лихтад мысленно махнул рукой, бесполезно. О чём говорят император и его сын разобрать решительно невозможно.
Пусть не сразу, плечи и руки покинуло нервное напряжение. Нитван Лихтад устремил взгляд в себя. Первая часть авантюрного плана, и это уже можно сказать смело, удалась. Принц Ганжан Лингау достаточно глуп, чтобы поверить в доброе участие и, одновременно, у него достаточно ума, чтобы нужным образом понять тонкие намёки. Принц – отличный объект для манипулирования. Лёгкая улыбка самодовольства растянула губы Нитвана Лихтада.
Не так давно Тогешу Лингау исполнилось пятьдесят девять лет. Немало, если разобраться. Император сдаёт. То, что сейчас у него на плечах простое шёлковое кимоно – лучшее тому подтверждение. Император стар, а потому всё больше и больше вынужден полагаться на верных самураев, которые помогают ему управлять островной империей в столь непростое время. Ну а самым верным и самым преданным может быть только наследник престола.
О чём говорят император и принц Ганжан Лингау, можно только гадать. Однако упрямое воображение рисует приятную картину. Вот Ганжан Лингау, как и положено по этикету, справился о здоровье отца. Император ответил, что чувствует себя неплохо, однако немного сиплый голос намекнул об обратном.
Подробности гибели Буншана Изоба, прежнего великого советника, императора точно не обрадуют и не утешут. В этот самый момент Ганжан Лингау заметит, что им нужен новый великий советник и назовёт имя того, кто не так давно надоумил его самого обратиться к отцу. Нитван Лихтад нервно сжал кулаки. Если всё пройдет так, как надо, то принц назовёт его имя.
Мерный гул голосов за двухстворчатой дверью на миг затих и тут же заурчал несколько громче обычного. Нитван Лихтад задержал дыхание, сердце будто покрылось ледяной коркой ужаса. Неужели это провал? Нитван Лихтад покосился на запертую дверь. Неужели император всё же отверг его кандидатуру? Или Тогеш Лингау уже нашёл другого на должность великого советника? И когда только успел?
Шелест раскрываемых дверей резанул по ушам словно раскат грома. Левая рука сама легла на катану, а правая едва не выхватила из чёрных ножен грозный меч. Нитван Лихтад едва сдержался, чтобы не вскочить на ноги.
– Уважаемый.
Нитван Лихтад повернул голову. На пороге стоит принц, руки Ганжана Лингау будто сдерживают распахнутые створки.
– Император велит вам войти.
Величественно и неторопливо, как и полагается настоящему самураю, Нитван Лихтад поднялся на ноги. Левая рука подхватила с пола катану, длинный меч замер за поясом.
– Вы изволили звать меня, ваше величество, – возле возвышения у дальней стены Нитван Лихтад вновь опустился на пол, лоб мягко коснулся пола.
– Да, изволил, – голос императора на удивление чист и спокоен.
Нитван Лихтад распрямил спину, руки выложили перед коленями катану, как того требует дворцовый этикет. Император молчаливо смотрит сверху вниз, будто разглядывает невидимый узор на блестящем полу. Всё таки, Тогеш Лингау сдаёт, под глазами набухли чёрные мешки, а щёки слегка обвисли.
– Мой сын и наследник, – рука императора вяло качнулась в сторону принца, – предлагает назначить тебя новым великим советником взамен подло убитого Буншана Изоба. Почему из множества моих вассалов он назвал именно твоё имя?
Внешне Нитван Лихтад остался невозмутимым как прибрежная скала перед бушующим морем, хотя на самом деле внутренности сжались от напряжения. Может быть император и выглядит неважно, однако его ум как и прежде остр, как лезвие катаны. Но молчать невежливо.
