Осколок моего сердца
Их семья уже давно была неполной. Конечно, когда Эйлин была жива и они вместе воспитывали Лори, они трое были очень дружной семьей. Эйлин часто повторяла, что она вышла замуж за того парня, которому подарила свой первый поцелуй, и Лео никогда ни минуты не сомневался, что это отнюдь не преувеличение. Они были одной из тех пар, которые, находясь рядом, всегда автоматически держатся за руки. Лео считал, что большее счастье просто невозможно, но затем у них родилась Лори. Даже когда ему приходилось работать по ночам, Лео находил время для того, чтобы увидеть свою дочурку до того, когда она ложилась спать. А затем, не успел он оглянуться, как его девочка превратилась в молодую женщину, которая начала делать карьеру на телевидении.
Когда ему и Эйлин позвонили из медицинского комплекса «Маунт Синай» и сказали, что Лори сбило такси, ему показалось, что их семье может прийти конец. Но то, что могло стать трагедией, обернулось новым прибавлением в их семье. Ее новым членом стал Грег Моран, врач Лори из отделения неотложной помощи. Они с Лори заключили помолвку всего три месяца спустя, и Эйлин и Лео полюбили своего зятя как родного сына.
Лео и сейчас порой улыбался, вспоминая, как Эйлин прижалась к нему, когда Лори и Грег произносили свои брачные обеты, и прошептала:
– У нас будут чудесные внучата, а ты станешь самым лучшим дедушкой. – Она умерла от инфаркта год спустя, так и не познакомившись с Тимми и даже не узнав, что он должен появиться на свет. А затем, через три года после рождения Тимми, они потеряли и Грега.
Последние семь лет их семья состояла только из Лори, Тимми и его самого – вдовы, вдовца и маленького мальчика, который почти не помнил своего отца.
Но в предстоящие выходные это наконец изменится. Алекс нашел путь к сердцу Лори и доказал, что он готов заменить Тимми отца. Наконец-то их семья разрасталась, а не сокращалась.
А теперь Джонни пропал.
Как жаль, что ему пришлось задержаться в городе. Черт бы побрал этого Дэррена Гантера с его вопиющими заявлениями о том, что он будто бы невиновен.
Лео помнил это признание так ясно, словно все это было только вчера. Это заняло не один час, но в конце концов Лео все-таки сумел расколоть Гантера. Когда маска фальшивого обаяния сползла с лица парня, он сознался, что в приступе ярости ударил хозяина бара ножом. А теперь чернил доброе имя Лео, утверждая, что этого разговора никогда не было.
Если бы не Гантер, Лео смог бы провести здесь, на побережье, весь сегодняшний день. И тогда тут была бы еще одна пара глаз, чтобы присмотреть за детьми.
Он подошел к тому номеру, который для него сняла Лори, и увидел на двери записку: Мы в номере 236 с твоим ключом.
Номер 236 был следующим. У открывшего дверь Тимми был хмурый вид, что с ним бывало нечасто.
– Дедушка, я очень боюсь за Джонни.
Тимми позволил своему дедушке крепко обнять себя.
– Все будет хорошо. Вот увидишь.
Это не может случиться опять, – подумал он. – Мы не выдержим еще одной утраты. Мы должны его найти.
* * *Тимми проводил деда до люкса, расположенного в конце коридора. Он всегда был долговязым парнишкой, больше похожим телосложением на свою родню со стороны отца, чем со стороны матери – но за последний год он заметно вырос и возмужал.
За высокими, от пола до потолка окнами над океаном пламенел прекрасный розовый закат, но атмосфера в комнате была гнетущей. Лори сумела выдавить из себя чуть заметную улыбку и обняла отца.
– Я так рада, что ты наконец смог выбраться сюда.
Лео понимал, что она сказала это искренне, но его все равно укололо чувство вины. Возможно, этого бы не случилось, если бы днем я находился здесь, а не в окружной прокуратуре.
– Я так вам благодарна за ваш звонок в полицию Ист-Хэмптона, – сказала Марси. – Детектив, которая приезжала сюда, показалась мне компетентной, но я не знаю, что мне сейчас делать с самой собой. Когда я искала в телефоне фотографии, которые Эндрю и Алекс могли бы отдать в салон быстрой печати, у меня в мозгу словно что-то щелкнуло. Это происходит на самом деле – фото Джонни теперь будет на листовках, в которых говорится, что пропал ребенок.
– Тимми, – обратилась к сыну Лори, – может, ты пойдешь поиграешь, пока мы будем говорить?
– Я хочу быть здесь, с вами, – ответил Тимми, – пока вы будете говорить о том, где может быть Джонни. Дедушка считает, что я мог бы стать хорошим полицейским.
Тимми ожидал, чтобы Лори решила, разрешать ему остаться или нет. По выражению ее лица было ясно – она не станет спорить с сыном. Тимми не был типичным десятилетним мальчиком.
– Папа, у тебя есть какие-нибудь идеи? – спросила она.
– Кара все еще здесь?
– Да, она в спальне вместе с близнецами, – сказала Марси, кивком показав на соседнюю дверь.
Глава 12
Отец Майк Хорриган жил в небольшом кирпичном домике, стоящем за церковью Святого Причастия, в которой он служил последние четырнадцать лет. За домом находились уединенный вымощенный кирпичом дворик и пышный сад. Однако, выйдя из парадной двери, он сразу оказался на церковной парковке, на которой команда по баскетболу местной старшей школы организовала сбор средств с помощью мытья машин. Паркер Логан, самый высокий игрок команды, казался настоящим великаном рядом с «Тойотой Приус», которую он тер губкой на краю парковки.
Отец Хорриган заметил мать Паркера, Бетси, которая разговаривала с Синтией, управляющей приходской канцелярией, сидя за столом для пикников между церковью и парковкой. Он до сих пор помнил, с какой радостью Бетси хвасталась ростом десятилетнего Паркера, который вымахал так, что стал выше ее. Тогда муж Бетси подхватил:
– Дорогуша, мне встречались доги выше тебя.
От отца Хорригана не укрылось, что обе женщины быстро понизили голоса, заметив его.
Бетси приветливо помахала ему рукой.
– Привет, отец Майк.
– Вы что, опять обсуждали реалити-шоу «Настоящие домохозяйки», да? – подначил он их.
– Виноваты, вы нас раскусили, – призналась Синтия.
– Тут нет причин чувствовать себя виноватыми, – ответил он. – Одно дело смотреть реалити-шоу, и совсем другое – жить так, как живут его героини.
Синтия посмотрела на него с сочувствием.
– Простите, что спрашиваю, отец мой, но вас что-то беспокоит?
Отцу Хорригану было всего двадцать шесть лет, когда он стал священником церкви Святого Причастия, и Синтия, которая была старше его почти на двадцать лет, всегда относилась к нему как мать. В те годы, что он служил здесь, он каждый день проводил с ней больше времени, чем с кем-либо еще. И она хорошо его знала. Мысли о звонке Марси Бакли и впрямь тяготили его. Он понимал, что, скорее всего, Джонни вот-вот объявится, как это бывает с детьми, но в голосе его матери звучала такая мука. У него не шли из головы слова Марси о том, что для нее было бы облегчением, узнай она, что Джонни забрала его биологическая мать. Тогда он, по крайней мере, был бы в безопасности. Отец Хорриган хотел успокоить ее, если это вообще было возможно.
– Бетси, ты не будешь возражать, если я на минутку заберу у тебя Синтию? – спросил он. – Это касается одной из наших прихожанок.
– Нисколько, – ответила Бетси. – Я собиралась испечь шоколадные пирожные, которыми я обещала угостить ребят, когда они соберут необходимую сумму, так что мне надо браться за работу.
Оставшись один на один с Синтией, он спросил ее, помнит ли она Сандру Карпентер.
– У нее еще была дочь по имени Мишель, – добавил он, надеясь помочь ей вспомнить.
– Да, конечно, но я уже несколько лет как потеряла с ней связь.
В начале его служения в церкви Святого Причастия Сандра регулярно посещала службы. Ее дочь, Мишель, которой было шестнадцать лет, когда он познакомился с ней, приходила к мессе только под нажимом своей матери, но она всегда оставалась вежливой и милой. Когда она окончила школу, ее воскресные посещения церкви постепенно стали более спорадическими и в конечном итоге прекратились совсем. Всякий раз, когда отец Хорриган спрашивал Сандру о Мишель, она отвечала, что у ее дочери все хорошо.
Однажды Сандра ответила не сразу и вдруг разразилась слезами. Сперва Мишель получала хорошие оценки в Балтиморском университете, но, проучившись там два года, решила сделать перерыв в учебе. Она планировала несколько лет прожить в Рехобот-Бич, работая официанткой полный рабочий день. А затем вернуться в университет и закончить его, не накопив долгов.
– Когда она впервые сказала мне, что хочет переехать в Рехобот, она все твердила, что от нас до этого города надо ехать всего два с половиной часа, так что видеться мы сможем часто. И поначалу так оно и было. Но потом я не видела ее более трех месяцев. Она говорила мне, что занята, что болеет, использовала всякие отговорки. Я видела, что она избегает меня, и вчера вечером она наконец сообщила мне, почему. Она беременна, уже на девятом месяце, и понятия не имеет, что ей делать. Я сказала, что могу ей помочь, если она хочет сама воспитать этого ребенка, но нам пришлось считаться с реальностью. Ей двадцать два года. Если она будет работать неполный рабочий день, то ей будет едва хватать на жизнь и не на что будет содержать ребенка. Она знает, что, если станет матерью-одиночкой, то ей никогда не удастся закончить университет.
Когда отец Хорриган спросил, кто отец ребенка, Сандра покачала головой.
– Кто-то из парней, с которыми она познакомилась в одном из пляжных баров. Они переспали всего один раз, хотя такие отношения совсем на нее не похожи. Она даже не знает фамилии этого парня и как с ним можно связаться. Я все никак не могу прийти в себя – уму непостижимо, как она могла повести себя так глупо и безрассудно.
Отец Хорриган предложил Сандре поговорить с Мишель, если та считает, что он может ей помочь, и, к его удивлению, девушка приняла его предложение. Когда она пришла к нему, он заметил, что из-за беременности ее лицо стало полнее, но она была все так же вежлива и мила, как и когда была подростком. Он предложил ей помощь и поддержку церкви на тот случай, если она решит воспитывать ребенка сама, однако она твердо заявила, что предпочитает отдать своего ребенка в семью, которая будет любить его как родного. УЗИ показало, что родится мальчик.
– Мне от них ничего не надо, – сказала она. – Я даже не хочу, чтобы они узнали, кто я. Но я хочу быть абсолютно уверена, что они хорошие люди и обеспечат ему достойную жизнь – только тогда я смогу жить дальше. Но как я могу быть уверена, что это именно так, если столь многие люди совсем не таковы, какими кажутся на первый взгляд?
Это был один из тех моментов, которые подтверждали веру отца Хорригана в то, что Господь приводит людей в определенные места неспроста. Он знал как раз такую супружескую пару, которая идеально подошла бы на роли приемных родителей – Эндрю и Марси Бакли. Он и сейчас хорошо помнил облегчение, отразившееся на лице Мишель, когда он описал ей тех, кто сможет любить ее ребенка как своего родного сына. И, разумеется, радость на лицах приемных родителей, когда им отдали Джонни в больнице. Он тогда сфотографировал их, чтобы показать снимок Мишель.
– Тут ясно видно, что они уже любят его, – сказала она.
Ему хотелось верить, что потом Мишель не начала жалеть о своем решении отдать малыша, но с тех пор она больше не приходила в его церковь, а когда он пытался дозвониться до нее, не брала трубку и не перезванивала. Через несколько месяцев после усыновления Сандра решила переехать в другой приход, сказав, что ей слишком тяжело видеть, как чета Бакли растит ее внука.
Само собой, отец Хорриган полагал, что, будучи управляющей приходской канцелярией, Синтия ничего об этом не знает.
– Думаю, последний раз я видела Сандру семь лет назад, – сказала Синтия. – Жаль, что она вдруг перестала приходить.
– А у нас есть ее контактные данные? – спросил отец Хорриган. – Я бы хотел ей позвонить.
Возможно, он сможет успокоить Марси, не нарушая обещания, данного Мишель.
* * *Несколько минут спустя он уже находился у себя в доме и набирал номер Сандры Карпентер. После трех гудков ему ответил женский голос.
– Алло?
Голос в трубке принадлежал немощной, старой женщине и был не похож на голос Сандры, каким он его помнил.
– Это отец Майк Хорриган, священник церкви Святого Причастия. Я ищу Сандру Карпентер. – Он не разговаривал с ней уже семь лет. Вполне вероятно, что она давно сменила номер своего телефона.
– Вы нашли меня, отец Майк. Я так рада слышать вас.
Ее голос зазвучал немного бодрее, но остался все таким же слабым. Они несколько минут поболтали о ее уходе на пенсию с должности секретаря в федеральном учреждении и о новом священнике церкви Иоанна Предтечи, который наделал немало шуму, включая в свои мессы «комедийные номера».
– Что ж, я рад слышать, что вы там прижились. Нам было жаль, что вы перестали появляться у нас. Надеюсь, вы не будете против, если я скажу, что мне бы хотелось узнать, как идут дела у Мишель. Где она живет? Здесь, в столице?
Он решил, что не надо расстраивать ни Сандру, ни Мишель, сообщая им, что Джонни пропал. И надеялся получить от Сандры подтверждение, что Мишель находится далеко от Лонг-Айленда и штата Нью-Йорк, не причинив ей ненужного беспокойства.
Последовала долгая пауза.
– Сандра? Вы у телефона?
– Видимо, до вас не дошла эта новость.
По ее тону он понял, что речь идет не о хорошей новости.
– Нет, я ничего не слышал.
– Я потеряла ее.
– О, Сандра, мне так жаль. Что случилось?
– В первый раз я потеряла ее вскоре после рождения ребенка. Она очень изменилась, стала совершенно другой. Отчужденной. Подавленной. Сломленной. Она отгородилась от всех, кого знала, включая меня, утратила всякое стремление к счастью. И полностью отказалась от мысли вернуться в университет. Переехала в Денвер, потом в Филадельфию. В мои дни рождения и на Рождество она звонила мне, но в остальном вела себя так, будто я ей чужая.
Он повторил, что ему очень жаль, затем спросил:
– Я могу ей чем-то помочь?
– Нет. Полгода назад моя дочь умерла.
– О, Сандра, нет.
– Она умерла от передозировки наркотика. Полиция нашла мой номер в контактах ее мобильного телефона, так что мне хотя бы сообщили о ее смерти. Я все еще поверить не могу, что ее больше нет. Хорошо, что она хотя бы знала, что у ее сына все благополучно. Несмотря на все то, что произошло потом, она говорила мне, что никогда не жалела о том, что родила его и о том, что подарила ему шанс на счастливую жизнь. Кстати, как поживает малыш Джонни?
Глава 13
Гул под дном багажника, в котором лежал Джонни Бакли, вдруг зазвучал по-иному. Машина замедлила ход, и Джонни несколько раз тряхнуло, словно она проехала по ухабам. Он подумал, что они, видимо, съехали с шоссе и, наверное, оказались на грунтовой дороге.
Машина остановилась, двигатель перестал работать. Одна из дверей открылась, а может быть, и две. А затем воцарилась тишина. Полная тишина.
Он начал медленно вдыхать и выдыхать – так его научила мама, она говорила, что так их учат на занятиях йогой. По ее словам, это помогает человеку успокоиться. Когда она привела его к стоматологу, это сработало. Это помогало ему и теперь, но ему все равно было ужасно страшно.
Пожалуйста, пожалуйста, не оставляйте меня здесь совсем одного.
– Эй? – крикнул он. – Тут кто-то есть?
Опять тишина. А вдруг сюда никто никогда не придет? Что, если никто никогда его больше не увидит, и он так и умрет здесь совсем один?
– Эй, меня кто-нибудь слышит? – Теперь он кричал еще громче, но ему опять никто не ответил.
Он начал колотить ладонями по крышке багажника.
– Помогите! Помогите! Кто-нибудь! – Он кричал во все горло.
Багажник открылся, и он истошно завопил от страха. Появилась трехдюймовая щель. За машиной кто-то стоял. Кто-то в серой футболке навыпуск с засунутым за пояс пистолетом. Больше Джонни ничего не видел – ничего, кроме деревьев и полоски неба.
– Поэтому-то нам и надо было остановиться в этой глуши. – У этого дядьки был низкий голос, и говорил он небрежно, как будто не было ничего странного в том, что он засунул Джонни в багажник и что его пистолет находится всего в нескольких дюймах от головы Джонни. – Мне надо было посмотреть, будешь ты плохо себя вести или нет.
– Пожалуйста, мистер. Не бейте меня.
– Я и не собирался, но сделаю это, если придется. Усек? И я могу вернуться в отель и добраться до остальных членов твоей семьи, если ты не будешь делать то, что я тебе говорю. Я не могу допустить, чтобы ты орал, усек?
Джонни ничего не сказал.
– Так-то лучше. Ты хочешь есть?
Джонни покачал головой, но затем понял, что дядька не видит его, как и он сам не видит этого мужчину.
– Нет, у меня болит живот.
– Наверное, тебя мутит из-за хлороформа. Я этого боялся. Тебя же не вырвало у меня в багажнике, а?
Джонни не мог сказать, беспокоится дядька из-за него или злится из-за того, что он мог запачкать багажник.
– Неа.
– Не говори «неа». Это невежливо. Ты достаточно большой, чтобы отвечать «да или «нет», как полагается молодому человеку.
– Извините. Нет, меня не рвало.
– Так-то лучше. Тебе, наверное, хочется пить, и это успокоит твой желудок. – Мужчина просунул в багажник руку, протягивая Джонни банку имбирного эля[10].
– Я не могу пить лежа, – сказал Джонни.
– Вот что я скажу. Я полностью открою багажник, чтобы ты смог сесть и подышать свежим воздухом. Но ты должен пообещать, что не попытаешься сбежать и не станешь орать или бузить, согласен? Вокруг никого нет, так что тебя никто не услышит, и не забудь, что я пригрозил тебе сделать, если ты будешь плохо себя вести. Лады?
– Я больше не буду, мистер. Честное слово.
– Так я и знал. Хороший мальчик.
Глава 14
В люксе для новобрачных Лео расспросил Кару о каждом моменте пребывания ее и детей на пляже вплоть до самых мелких деталей. По опыту своей работы в полиции Лео знал, что так можно выяснить какую-то важную деталь, на которую до этого никто не обратил внимания.
Кара вспоминала, как дети четы Бакли играли в репетицию свадьбы Лори и Алекса после того, как Тимми и Рамон уехали за подарком для Алекса ко дню рождения. Лори было невыносимо слушать, как Джонни играл отведенную Тимми роль «шафера невесты». Было ясно, что мальчик восхищался своим будущим старшим кузеном.
Рассказ Кары был прерван верещанием мобильного телефона. Марси недоуменно взглянула на экран и, извинившись, вышла из комнаты.
Сидящий на диване возле Кары Тимми сказал:
– Перед нашим отъездом близнецы дразнили Джонни, говоря, что он так хочет походить на меня, что они начнут называть его «Тимми».
Услышав слова сына, Лори почувствовала, как где-то в глубинах ее сознания шевельнулась смутная мысль, пытающаяся облечься в слова. Но, когда она попыталась ухватиться за эту мысль, у нее ничего не получилось.
– Точно, – согласилась Кара. – Хлоя и Эмили продолжали в том же духе все время, пока они были на пляже, чаще называя его Тимом или Тимми, чем его собственным именем. И ему, похоже, нравилась эта игра. Все это было шутки ради.
На пляже они называли своего брата Тимми. Лори опять ощутила смутное беспокойство, затем вспомнила то, что сказал Уайетт, мальчик, с которым она поговорила на пляже и который катался на скимборде вместе с Джонни и Тимми.
– Кара, а ты случайно не замечала, обращался ли к Джонни кто-либо еще, называя его Тимми? Или, может, кто-то звал кого-то, называя его Тим или каким-то похожим именем? – Уайетт слышал, как какая-то женщина выкрикивала имя «Тим», как будто она была недовольна тем, что он занимается чем-то не тем или вроде того.
Кара покачала головой.
– Нет, я ничего такого не слышала. Просто девочки дурачились, только и всего.
В гостиную вернулась Марси, держа в руке телефон.
– Вы не возражаете, если мы прервем расспросы? Рамон сказал, что девочки умирают с голоду. Тимми, может быть, вы с Карой спуститесь к ним, чтобы решить, куда пойти?
– Они станут спрашивать про Джонни, – пробормотал Тимми.
Лори видела, что Марси пытается удалить из комнаты Тимми и Кару, чтобы поговорить с Лори и Лео о том звонке, который только что поступил на ее телефон. Также было ясно, что Тимми не согласен с решением не говорить девочкам о том, что произошло, но ведь ему было всего десять лет. Не ему было решать, сообщать им или нет.
– Никто не просит тебя врать, – сказала Лори. – Марси и Эндрю сами решат, что именно говорить своим дочерям.
Тимми кивнул, и они с Карой пошли к Рамону и девочкам.
– Это был наш священник, отец Хорриган, – объяснила Марси, положив свой телефон на журнальный столик. – После моего звонка ему он решил связаться с биологической матерью Джонни, чтобы удостовериться в том, что она тут ни при чем.
– И что? – спросил Лео.
– Ее мать сказала, что она умерла от передозировки наркотика полгода назад.
В комнате воцарилось молчание.
– Мы ее даже не знали, – сказала Марси. – Но это все равно так… печально. И дико. Однако отец Хорриган подчеркнул, что, по словам ее матери – бабушки Джонни – ее дочь никогда не жалела о том, что родила Джонни и отдала его в нашу семью.
Марси вытерла слезу, а Лори погладила ее по спине, пытаясь успокоить.
Гнетущее молчание было прервано шумом мотора рядом с отелем. Они повернулись к окнам и увидели летящий над берегом маленький самолетик.
ПОМОГИТЕ НАЙТИ ПРОПАВШЕГО РЕБЕНКА: FINDJOHNNIE[11].COM. МЫ ♥ ТЕБЯ, ДЖОННИ!
Марси закрыла рот рукой.
– Мне надо найти близнецов. Сейчас же!
Глава 15
Марси бросилась вон из люкса, спеша сообщить своим дочерям о поисках их брата до того, как они узнают об этом сами. Открыв дверь, она обнаружила Алекса, стоящего в коридоре, подняв руку, чтобы постучать.
Он сразу же заметил панику, написанную на ее лице.
– Ты видела самолет, да? – спросил он.
– Да; и я молюсь о том, чтобы его не заметили Хлоя и Эмили.
– Им же только четыре года. Разве они умеют читать?
– Возможно, они смогли бы прочесть имя своего брата, а тут еще изображение сердечка. Мы не хотим рисковать.
Алекс успокаивающе вскинул обе руки.
– Все нормально. Они были в вестибюле вместе с Рамоном. Мы только что видели их, когда зашли туда. Эндрю отвел их в мой номер, чтобы вы смогли объяснить им, что к чему, в спокойной обстановке. Марси, мне так жаль.
– Ничего. Идея насчет баннера на самолете была моей, это придумала я сама. Я просто никогда не думала, что они смогут провернуть это так быстро.
– Мы тоже были удивлены. Думаю, чтобы изготовить надпись на заказ, понадобился бы больший срок, но у них наготове всегда есть эти большие красные буквы, их остается только сложить в нужные слова. Когда мы увидели, что у них есть изображение сердечка, мы решили добавить и это, надеясь, что Джонни, возможно, увидит эту надпись. Мы сказали авиационной компании подождать час, чтобы мы успели вернуться и вы с Эндрю смогли поговорить с дочерьми, но, судя по всему, пилоту это так и не передали.
– Это не твоя вина, Алекс. Я очень благодарна вам за все, что вы делаете. – Марси повернулась к Лори. – Не представляю себе, как сообщить девочкам, что их брат пропал. У вас есть какие-то идеи?
Самым черным днем в жизни Лори был день смерти Грега. Это случилось внезапно – Грег был убит, а не умер от естественных причин, и тогда его убийцу не нашли. А самым худшим было то, что ей пришлось сказать Тимми, что его отца больше нет, и их жизнь уже никогда не станет прежней.
Лори встала и быстро обняла Марси.
– Дети сильнее, чем ты думаешь. Скажи им, что все любят Джонни и стараются найти его, но не давай таких обещаний, которые ты не сможешь сдержать.
Марси кивнула, и Лори поняла, что она решилась. Оставалось надеяться, что ей не придется сообщать своим дочерям еще худшие новости, чем эта.
* * *Когда дверь закрылась, Алекс потер лицо ладонями.
– Я все никак не могу в это поверить, – сказал он. – И чувствую себя таким беспомощным.
– Как и мы все, – отозвался Лео. – Работа над розыском пропавших детей – это самое тяжелое из тех дел, которыми занимается полиция. Ты чувствуешь, как над твоей головой тикают громадные часы, и с каждым движением стрелки шансы на счастливый конец становятся все меньше. Простите, понимаю, что это звучит зловеще, но я подумал, что вы должны понимать, с чем мы имеем дело.
– Я все время думаю о том, что я могу сделать, чтобы помочь, – добавил Алекс и, подведя Лори к дивану, сел на него рядом с ней. – Марси написала Эндрю на телефон, что она позвонила их священнику и попыталась выяснить личность биологической матери Джонни на тот случай, если его исчезновение как-то связано с тем, что он был усыновлен, но священник сказал, что эта информация носит конфиденциальный характер. Я подумал, что, может быть, найдется способ раскрыть ее в судебном порядке.