Матрешка и Медведь

Глава IV

Просторная лестница вела на террасу. Вид оттуда наверняка был неплох, пока ее не залепили со всех сторон маскировочными снимками. Теперь она напоминала подвал, выдавленный геологическими силами из-под земли на уровень второго этажа. На террасе нашлась входная дверь в дом, отделанная коваными медными узорами в форме извилистых растений очень вольного нрава, – они тянули навстречу друг другу тощие стебли и по пути разрождались то гроздью винограда, то одинокой грушей. Но этот генетический феномен остался без внимания нежданных посетителей. Ведь, скажите на милость, кто обращает внимание на дизайн входных дверей! Можете написать там хоть пин-код своей кредитной карты изящными вензелями и будьте спокойны, ваши деньги будут в полной безопасности. Их украдет только сам банк, но чуть позже. Для Матрешки и Медведя было важнее, что дверь оказалась не заперта и со скрипом впустила их в просторный пыльный холл. Здесь не убирались уже, наверное, целую вечность. Дверь хлопнула, и грязный пол вспылил серыми буранчиками. Стены пестрили фресками на магические темы – пентаграммы и руны густо кучковались тут и там, будто ими плеснули из ведра. Они чередовались с магическими животными, которые были печальны и довольно однообразны. Животные имели толстые дряблые тела, одетые в чешую, а поверх чешуи – множество бесполезных деталей вроде костяных гребней, дополнительных пар глаз и пучков сердитых змей, что росли из туш на манер горгоньих волос. У некоторых были длинные шипы с зазубринами. Неудивительно, что эти создания выглядели так грустно, – дизайнер, несомненно, вдохновлялся динозаврами, но неважно знал биологию. Будь он создателем всего сущего, его творения вымерли бы, не дожив не то что до астероида, но даже до обеда. Акустика в холле была феноменальной, и когда Медведь с Матрешкой его пересекали, стук медвежьих шагов, многократно отразившись от потолка и стен, окружил их плотным звуковым киселем. Казалось, звучит сам воздух – шевельни рукой или сильно выдохни, и он завибрирует, как от случайно задетой струны. Тихонько взялась Матрешка за ручку двери в следующую комнату, и этот шорох легкого касания отозвался от стен громким шелестом нахлынувшей волны. Сюда следовало бы запирать для перевоспитания любителей караоке и выпускников ораторских курсов, но такая услуга пока не предоставляется. Может быть, позже.

Аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы не создать новое звуковое цунами, гости огляделись в полутемном коридоре. Нет, это был не коридор – анфилада комнат. Она шла полукругом, и из самой дальней доносился оживленный разговор. Пройдя через первые две комнаты, где пыльные пуфики вокруг коктейльных столов тоскливо вспоминали о былых вечеринках, Матрешка и Медведь зашли в полутемный зал. Изнанка маскировочных фотографий не закрывала окна целиком, и дневной свет активно протискивался в стыдливые щели. Потолок украшало подробно и тщательно нарисованное звездное небо. Звезды сияли лучиками, кометы имели такие щедрые хвосты, будто собрались на токование, планеты расположились в окружении пестрых спутников. Правда, и тут дизайнер впал в невежество. Большая Медведица соседствовала на небе с Южным Крестом, Нептун имел кольца, а пространство между известными созвездиями автор заполнил хаотично – просто натыкал звезды в произвольном порядке. Он был бы поражен, узнав, что примерно так выглядит наша часть галактики, если на нее взглянуть с одной из планет звездной системы Кеплер-11. В кресле спиной ко входу сидела крупная дама, обесцвеченные волосы ее были собраны на затылке в бескомпромиссный пучок, который и приветствовал входящих, не суля им ничего хорошего. За креслом стоял невысокий растрепанный сутулый человек в поношенном вискозном костюмчике. Он что-то сбивчиво бубнил, но колдунья, а это определенно была она, прерывала его резким, как хлопок петарды, окриком:

– Не принимаю! Сказала – все! Не принимаю никого, даже вас.

Потертый гражданин снова забубнил, но получил тот же эффект.

– Сказала, не принимаю. Идите к врачу. Я вам помогу, а кто знает, как потом это отразится на вашей судьбе! Нет, к врачу. Я не могу брать на себя такую ответственность. Кто там еще?! – она почувствовала движение воздуха от входа. – Уходите прочь, больше никого не принимаю. Мой дар будет заперт в этих стенах, дабы никому не причинить вреда. Прочь!

– Мы вообще-то по другому вопросу, – начал Медведь глубоким баритоном, вложив в него всю возможную учтивость. – Позвольте вас побеспокоить буквально на несколько минут, и мы сразу удалимся.

Колдунья медленно повернулась, внимательно рассмотрела Матрешку и Медведя и поджала губы.

– Не нравится мне ваша аура, – заявила она с отвращением.

– Да, нам тоже не особо, – подтвердила Матрешка, – но мы сейчас не по этому вопросу…

– Вам что, колдовать не надо? – уточнила колдунья с недоверием.

– Нет-нет, мы вот что хотели бы…

– А зачем вы тогда пришли? – колдунья прищурилась, встала и подошла ближе, осматривая их с ног до головы.

– Мы хотели бы…

– Так что вам надо, если не колдовать? – спросила колдунья строго и с вызовом.

– Я пытаюсь сказать, вы мне не даете! – воскликнула Матрешка.

– А вы, девушка, не грубите мне, не надо! – гневно обрадовалась колдунья. – Я таких, как вы, в ваши годы уже знаете, как знала!

Что бы ни означала эта фраза, она не обещала конструктивного диалога. Поэтому Медведь решил подавить конфликт в зародыше.

– У нас в мыслях не было вам грубить. Простите Матрешке некоторую ее эмоциональность. Дело в том, что мы несколько часов шли через лес и она очень утомлена…

Колдунья спесиво смотрела на них, не говоря ни слова. Смотрела сверху вниз, хотя была на голову ниже Медведя. Непонятно, как у нее это получилось, но без помощи магии наверняка не обошлось.

– …Нас, знаете ли, кусали комары, – продолжал вкрадчиво гудеть Медведь, – шли мы через еловый питомник, потому что взяли неверную карту и сбились с дороги, и нам всего-то нужна минутка вашего внимания по совершенно незначительному вопросу…

Колдунья смотрела молча.

– …Поэтому не будете ли вы так добры уделить нам немного своего внимания, и мы заранее просим прощения за недоразумения, могущие возникнуть исключительно из-за недопонимания, но, безусловно, не по нашему злому умыслу, – Медведь сам поразился изысканности своей фразы и понял, что ничего более убаюкивающего он на данный момент изречь уже не сможет.

Наступила тишина. Колдунья продолжала смотреть на них брезгливо и неприязненно.

– Я приготовлю чай, – наконец сообщила она торжественно и уплыла в другую комнату греметь посудой.

Матрешка и Медведь стояли молча и переглядывались с грустным растрепанным мужчиной в сером костюме. Тот тоже молчал. Все они опасались рассердить колдунью – кто знает, вдруг она расценила бы разговоры посетителей между собой, как неуважение.

– Переговоры будут непростыми, – все-таки шепнула Матрешка.

– Да нет, вроде она к нам расположилась, – ответил ей на ухо Медведь, – главное, повежливее!

Человек в костюме грустно вздохнул и растерянно пригладил вихры на затылке. Потом внимательно рассмотрел носки своих ботинок, похрустел пальцами и вновь погрузился в тяжелую задумчивость. Медведь вспомнил, что когда они зашли, на мужчине вроде был синий галстук в черный горох. А сейчас на широковатом для его тонкой шеи воротнике болталась криво надетая бабочка мышиного цвета. Но нет, наверное, галстук просто показался – не мог же посетитель незаметно переодеться у всех на глазах. Да и не до этого ему было, судя по всему. Уже отводя глаза от грустного человека в костюме, Медведь краем глаза заметил, что у того по лицу мелькнула странная волна, – так ерзает изображение на экране телевизора, когда магнитная буря или нетрезвый монтажник задевают передающую антенну всей мощью своей нечеловеческой энергии. Медведь снова присмотрелся, но нет – мужчина все так же печально стоял, вперив потерянный взгляд в стену, и никаких перемен не было на его сероватом лице.

Колдунья перестала греметь посудой и снова вплыла в комнату. В руке у нее была полная чашка чая. Она встала перед Матрешкой и Медведем, отхлебнула и глянула на них с прежним отвращением.

– Что вам тут надо? – спросила она отрывисто, поставила чашку на блюдце и стала помешивать сахар, не отрывая тяжелого взгляда от гостей.

– Дело в том, – все тем же вкрадчивым баритоном загудел Медведь, – дело в том, что Матрешка не так давно, случайно, по ошибке лишилась некоего очень важного для нее предмета…

Колдунья отхлебывала чай и молча смотрела колючими глазками.

– Проще говоря, она неожиданно для самой себя лишилась одной из своих внутренних матрешек, – продолжал Медведь, – каковую тут же продали кому-то неустановленные лица, жадные до наживы. Она просто не успела, вы понимаете, совершенно не успела ничего сделать! Хотела выкупить ее назад, пришла – а ее уже продали.

– Ну и что? – спросила колдунья таким ледяным тоном, что даже пингвин отошел бы подальше и растер щеки, чтобы не замерзнуть. Стало ясно: она отлично знает, о чем идет речь, и просто так ничего никому не отдаст.

– Мы подумали, что, возможно, эта внутренняя матрешка по случайности могла оказаться у вас. Не затруднит ли вас припомнить, не покупали ли вы что-либо подобное? Такое, знаете, круглое, с круглой головой, из двух половинок.

Матрешка сердито покосилась на Медведя – слово «круглый» применительно к любым матрешкам ей очень не нравилось.

– Мало ли, что я покупала! – притворно удивилась колдунья. – Я часто покупаю – и для работы, и так! Недавно вот драконовых яблок купила, жабьей кожи полкило, йогурт с клубникой. Что я, все помнить должна, что когда покупала?

– За сколько вы ее отдадите? – перебила Матрешка.

– Вот вы даже как ставите вопрос! – удивилась колдунья и на секунду задумалась. – Ни за сколько.

– Сто евро, – предложил Медведь. Он и так уже потерял прилично, но готов был потратить еще немного, чтобы зафиксировать убыток и забыть об этом.

– Нет.

– Двести, – со вздохом продолжил торги Медведь.

– Сказала, нет! – разъярилась колдунья. – Все, разговор окончен, проваливайте. Нечего вам тут делать, – и поставила точку в беседе, твердо щелкнув пустой чашкой о блюдце.

– Вам-то она зачем?! – воскликнула Матрешка, озадаченная тем, что обычное средство решения проблем вдруг перестало действовать.

Колдунья уставилась на нее, будто услышала невероятную, неслыханную чушь.

– Зачем?! Эта матрешка изменила мою жизнь! Она изменила мое сознание! Я только теперь поняла, как велика сила, которую я получаю от Всемирного энергетического яйца!

– Ну еще бы! – горячо поддержал ее Медведь. Он еще надеялся расположить к себе колдунью лестью и пониманием.

– Она принесла с собой просветление, принесла свет и добро, – продолжала колдунья, даже не глянув в его сторону, – раньше я была слепа, я брала деньги за свой дар. Неосторожно меняла судьбы людей, потому что сама не верила в колдовство. Я думала, это вроде шоу – если дурачки хотят верить в магию, то почему бы на них не заработать. Но сейчас я прозрела, я вижу, что сила моя велика. И это большая ответственность – менять судьбы людей!

– Простите, не могли бы вы… – вставил человечек в костюме.

– Молчать! – рявкнула колдунья.

Человечек вздрогнул всем телом, и у него мгновенно выросли густые пушистые усы, а нос стал коротким и мясистым. Потом усы стали медленно убывать, щеки впали, а подбородок сделался длинным и острым, с ямкой посередине. Медведь смотрел на эти превращения, как завороженный.

– Да что за ерунду вы тут городите! – крикнула Матрешка, сбросив остатки показного смирения. Кокошник ее надулся и побагровел, складки вокруг крепко сжатых губ дрожали, как у атакующего питбуля, и делали ее лет на десять старше. Ярость вообще, знаете ли, не молодит.

– Ерунду? – изумилась колдунья, стремительно закипая в ответ. – Ерунду?!

– Полная чушь! Это внутренняя матрешка так действует, вы что, не поняли? Колдунья! – выкрикнула Матрешка ей в лицо, кривясь в едкой ухмылке.

– А я вам о чем?!

– А вы мне ни о чем! Ни на что она глаза не раскрывает! Это просто матрешка доверия вам досталась, вот и все!

Колдунья молчала, озадаченно глядя на беснующуюся Матрешку.

– Вы что, не в курсе, как матрешки устроены? Учебники читать надо! – продолжала та, размахивая руками перед носом у колдуньи, как негодующий дирижер, которому оркестр вдруг исполнил гангста-рэп.

– Ты вообще понимаешь, девочка, о чем говоришь? – протяжно и недобро сказала колдунья. – Ты вообще понимаешь, какая у меня сила? Я ведь не сдержусь, пара фраз – и твоя жизнь очень сильно изменится!

– Да нет никакой силы! – презрительно крикнула Матрешка. – Ты же ничего не знаешь, вообще ничего! Каждая внутренняя матрешка собирает в себе какое-то чувство хозяйки, как резервуар. Они для этого и нужны, больше ни для чего. Тебе досталась матрешка доверия, поэтому ты и стала верить в любую чушь!

– Не провоцируй меня! – взвизгнула колдунья, и лицо ее пошло красными пятнами. – Не провоцируй, а то пеняй на себя! Наколдую!

– Да пожалуйста! – хохотнула Матрешка, – я еще лучше наколдую, если уж на то пошло. Все твои заклинания давно изданы в сборниках анекдотов. И подумай сама, с чего бы мировому яйцу, или как ты его там зовешь, давать именно тебе какую-то особую силу? За какие заслуги? А если внутренняя матрешка тебя так укрепила, так я еще сильнее – матрешка-то моя!

В ходе этой недолгой дискуссии колдунья прошла через целый ряд цветовых трансформаций и теперь побелела от ненависти. Медведь не верил в колдовство, но всегда думал: а кто его знает? а вдруг? И смотрел на колдунью настороженно, он не хотел испытывать судьбу. Человек в костюме застыл, лицо его сделалось круглым, обрюзгшим и в веснушках, а волосы стали коротким седым ежиком. Колдунья занесла руку, как для удара, помедлила мгновение, стараясь удержаться, но ярость оказалась слишком велика.

– Бут бравинта шурьякенца! – выкрикнула она и махнула рукой в сторону Матрешки, грозно вперив в нее налитые кровью глаза. Наступила тишина. Ничего не происходило.

– И что? – с интересом спросила Матрешка.

– Твои чакры закрыты, свободное течение энергии прекратилось! – гордо сообщила колдунья. – Теперь ты будешь чахнуть день за днем!

– Делов-то, я тоже так могу, – ухмыльнулась Матрешка и вдруг истошно крикнула: – Параффинум ликвидум!

В соседней комнате что-то упало и разбилось, по звуку судя – салатница.

– Вот! – довольно сказала Матрешка, – вот это эффект, я понимаю. А не то что потом, да после, да может быть.

Колдунья застыла в растерянности, но быстро овладела собой.

– Те авен бахтале! Зурале! – крикнула она изо всех сил. – Мишто авьян! – и сделала в сторону Матрешки несколько пассов руками. Из соседней комнаты выскочила кошка, шмыгнула между ног человека в костюме и забилась под кресло. Колдунья проводила ее взглядом. Видно было, что она не это имела в виду.

– Рубус фрутикосус! – завопила Матрешка.

Но ничего не произошло. В наступившей тишине раздался сильный удар в стену снаружи и поросячий визг. Видимо, стадо кабанов тоже обманулось маскировкой. Матрешка снова набрала в грудь побольше воздуха.

– Прунус амигдалус!

– Что, не работает? – ехидно спросила колдунья.

– Это у тебя не работает! Отдавай матрешку!

– Не отдам!

– Ах так! – прищурилась Матрешка, рванула молнию поперек живота, сунула туда руку и вытащила наугад первое, что попалось. Это был крем для лица в тяжелой стеклянной банке. – Феноэтанолум! – крикнула она и вдруг запустила банкой в колдунью.

Тара угодила прямо между глаз, колдунья грузно села на пол и ойкнула. А потом вовсе опрокинулась на спину, закатила глаза и выставила из-под длинной черной юбки, расшитой бисером и стразами, полные ноги с мощными толстыми щиколотками в лиловых чулках и стоптанных туфлях.

– Ну вот, а говоришь, не действует! – заметила Матрешка и бросилась в соседнюю комнату.

Медведь запаниковал. Он подбежал к колдунье и стал ее поднимать.

– Эй, вы как? Вы меня слышите?

Потом подумал: «А что у нее в других комнатах, вдруг там опасно! Матрешка же одна!» – и выбежал следом. Пробежал столовую, за ней библиотеку, корешки книг зарябили в глазах, но быстро закончились. Снова какой-то зал, и Матрешка стоит на стуле в дальнем углу, стаскивает со шкафа внутреннюю матрешку. Которая оказалась довольно крупной, как с удивлением отметила та часть сознания Медведя, которая еще могла соображать спокойно. Но все остальные его части были в смятении, он вновь подумал о лежащей без сознания колдунье и бросился назад к ней – надо же привести женщину в чувство! Колдунья уже пришла в себя. Она тихо постанывала, пытаясь сесть, и щупала шишку на лбу, которая на глазах наливалась синевой.

– Вы в порядке? – крикнул Медведь ей в лицо, помогая приподняться, колдунья поморщилась от громкого звука.

– Голова! – простонала она.

– Так тебе и надо, – сообщила Матрешка, появляясь в дверях. Подмышкой у нее безвольно болталась с глупой улыбкой на румяном круглом лице внутренняя матрешка. – Так тебе и надо, нечего чужое присваивать!

– Оставьте ее мне! – со слезами на глазах взмолилась колдунья. – Она мне нужна! Как я без нее?!

– Интересное дело! – удивилась Матрешка. – А я как без нее? Это часть меня, между прочим! Заведи себе внутреннюю колдунью и живи с ней, – и она направилась к выходу.

– Я посмотрю на тебя зайцем! – зарыдала колдунья. – Я посмотрю на тебя зайцем! – вскочила и выбежала вон.

– Что она сделает? – не понял Медведь

– Она посмотрит на меня зайцем, – пояснила Матрешка. – Пока не могу сказать, как это будет.

Колдунья вернулась с прежним угрожающим видом, в руках у нее был большой плюшевый заяц с непропорционально длинными ногами и твердыми пластмассовыми когтями на манер птичьих. Она молча ткнула зайцем в лицо Матрешке и посмотрела так сурово, будто от такого воздействия жертва должна была немедленно скорчиться в жутких муках. Матрешка уставилась на зайца. Его глаза были сделаны из огромных стразов и переливались на свету всеми цветами радуги.

– Страшно, – подтвердила Матрешка. – Все?

Колдунья сама осторожно посмотрела зайцу в глаза, скривилась и еще раз ткнула в лицо Матрешке. Та вздохнула, развернулась и заскользила к выходу.

– Стой! Ты сейчас же вернешься! – крикнула колдунья, тыча зайцем ей в спину.

– Перестаньте, – преградил ей путь Медведь. – Это глупо.

Колдунья смотрела на него глазами, полными слез, продолжая машинально тыкать зайцем.

– Вы разве не видите, что колдовство не действует? – продолжал Медведь. – Сами подумайте: внутренняя матрешка стояла у вас на шкафу, вы были уверены в своей силе, а мы просто зашли и взяли ее. И никакие заклинания нас не остановили. Получается, что все это ваше просветление, осознание – это был обман. Внутренняя матрешка вас обманула! Так зачем она вам нужна после этого?

Колдунья слушала его, не мигая и не шевелясь, потом стала всхлипывать. Медведь развернулся и пошел нагонять Матрешку. Почти бегом они миновали холл – каждое движение снова отразилось от стен оглушающей какофонией. Наконец выскочили на крыльцо, в лесную тишину. Вдохнули свежего воздуха – после душных комнат его, казалось, можно было пить, как прохладную минералку. И услышали, как колдунья распахнула дверь в холл и сквозь слезы крикнула им вслед:

– Вы не заплатили!

Спускаясь с крыльца следом за Матрешкой, которая сосредоточенно тащила свою добычу, Медведь чувствовал себя так, будто банка с кремом угодила по голове ему, а не колдунье. Мысли и чувства его были в беспорядке. Сама идея о том, чтобы отнимать что-то силой, была ему неприятна. Да и просто жаль было колдунью. Такой несчастной она выглядела, когда они уходили, несмотря на то, что Медведь все-таки заплатил ей 200 евро.

Девица с косой смотрела на них со скамейки, как на гонцов с неведомой вестью.

– Приняла?!

– Не совсем, – честно ответил Медведь.

– Вас-то она примет, – обнадежила ее Матрешка. – Готовьте деньги. Она теперь наверняка станет брать дороже.

Медведь хотел было раскрыть девушке глаза, рассказать об откровениях колдуньи и как они с Матрешкой без усилий одолели патентованные заклинания. Но подумал: а стоит ли? Если трогательная простушка перестанет верить в чушь, то чем она эту веру заменит? К тому же народ прибывал. Рядом с красной машинкой, на которой приехала доверчивая девица, притормозил крупный черный джип, накренился и запарковался в канаве. Судя по ругани габаритных мужчин, выскочивших из его темного нутра, они были разочарованы водительскими навыками своего рулевого. Матрешка уже неторопливо скользила по тропинке в сторону дороги, и Медведь решил не вмешиваться со своими непрошеными советами в чужую личную жизнь. А уж устраивать здесь публичную лекцию на тему вреда суеверий ему и вовсе не хотелось. Ему хотелось поскорее завершить этот странный день в своей постели, предварительно приняв теплый душ и выпив чая с имбирем. Поэтому он ободряюще улыбнулся девице и пустился догонять Матрешку.

Новоприбывшие клиенты колдуньи шли им навстречу и, судя по раздраженному клекоту, продолжали обсуждать неудачу с парковкой. Двое из них выглядели так, будто сбежали из витрины мебельного магазина. Крупные и угловатые, они неуклюже размахивали при ходьбе руками, то и дело задевая сухие еловые ветви, – те прощально щелкали в ответ и падали на землю уже в статусе хвороста. Черные двубортные костюмы сидели коробом на этих угрюмых субъектах, их черные начищенные ботинки с хрустом крошили хвою и прошлогодние шишки, густо устилавшие тропинку. Третий, невысокий и худой, семенил следом и забегал иногда вперед, чтобы поучаствовать в беседе. Но снова отставал, не добившись внимания. Матрешка и Медведь были уже шагах в двадцати от этой компании, когда суетливый, ужом изогнувшись, снова выскочил вперед и победно крикнул, тыча пальцем в их сторону:

– Вот они! Вот же они!

Только тут Медведь всмотрелся в идущую навстречу троицу и сделал довольно неприятное открытие. Юрким крикуном оказался тот самый тощий продавец матрешек, от которого они так ловко ускользнули в клинике. Двое громил рядом с продавцом были Медведю незнакомы, впрочем, он и не горел желанием узнать их ближе. Да и те засомневались в своем будущем, увидев живого медведя на расстоянии трех его прыжков. Они остановились и уставились пустыми светлыми глазами на Матрешку и Медведя, пытаясь сообразить, кто здесь для кого опаснее.

– А ну стоять! – выкрикнул наконец один из них. Что прозвучало не вполне логично, ведь Медведь с Матрешкой и без того стояли не шевелясь, как гипсовая скульптурная группа.

– Стоять, я сказал! – уже смелее и наглее крикнул громила и сделал полшага вперед.

Медведь насупился и тоже шагнул вперед, заслоняя собой Матрешку. Но это было лишним. Она рванула с места вбок и юркнула за сосну. Потом за другую, третью и пустилась куда-то за дом с такой скоростью, что Медведь и трое агрессоров лишь изумленно проводили ее взглядом.

– Погоди, куда?! – опомнился Медведь. – Секунду! – бросил он через плечо громилам и потрусил вслед за ней.

Он решил вернуть Матрешку и решить, наконец, все вопросы с продавцом и его спутниками разумно и с достоинством. В конце концов, внутренняя матрешка была добыта, оставалось лишь найти у нее внутри флешку, отдать и уйти с миром. К теплой постели, душу и чаю с чабрецом. И имбирем.

Где-то позади лопнула шина, так сначала показалось Медведю. Резкий хлопок отразился от деревьев протяжным эхом, заставил его присесть на бегу и оставил звон в ушах. Он еще успел удивиться – неужели кому-то прокололи шину специально, ведь машины стоят! Но тут же второй хлопок порвал лесную тишину. «Они что, стреляют? – не поверил сам себе Медведь. – Они что, стреляют?!» Его сознание пыталось нащупать, как рукой в темной комнате, хоть какое-то мирное, будничное объяснение происходящему, но тело сразу поверило в худшее, и ноги сами понесли к углу дома, за которым только что мелькнуло и исчезло красное Матрешкино платье. Если бы Медведь так бегал на городском стадионе, его неминуемо взяли бы в олимпийскую сборную. Еще один хлопок заставил его сделать несколько хитрых зигзагов, мощным броском он кувырнулся за дом, вскочил и с сосредоточенным ужасом понесся в глубину леса по широкому следу, который оставила удирающая Матрешка. В памяти вдруг всплыло непрошеное и помпезное слово «сразил». Пока он бежал мощными прыжками, слово это неотступно болталось где-то в районе головы, будто вцепившись в загривок: «сразил, сразил, сразил».

Медведь легко нагнал Матрешку, и теперь они молча удирали бок о бок. Их хоровое пыхтение распугало местных белок – те неохотно оставили трапезу, шмыгнули по дуплам и смотрели оттуда с негодованием. Отрывистые крики преследователей поблекли и отстали, а потом совсем растворились в лесной тишине. Не сговариваясь, беглецы свернули в какие-то негостеприимные кусты, потом попетляли среди молодого осинника, намотав на себя пару метров паутины, остановились у опушки и прислушались. Никакие посторонние звуки не портили едва слышный саундтрек, обычный для леса средней полосы, – кто-то чирикал, кто-то шуршал и попискивал, кто-то кем-то аппетитно чавкал в густых зарослях. Но треснула ветка – так, как она могла треснуть только под ногой человека или крупного животного. Медведь присел за дерево и потянул Матрешку за платье, она послушно юркнула под ближайшую ель. Хруст повторился, донеслось негромкое сопение, кто-то усердно прорывался через нехоженую чащу. Матрешка с Медведем съежились, вжались в окружающую растительность и постарались даже не дышать, хотя их взволнованные организмы настойчиво требовали кислорода и срочного бегства. Наконец ближайшие кусты раздвинулись, и из них вышел человечек в сером костюме – тот, что был с ними у колдуньи. Он остановился, отряхнулся, покрутил головой в разные стороны и робко сказал: