banner banner banner
Иллюзия греха. Публичный дом тетушки Марджери
Иллюзия греха. Публичный дом тетушки Марджери
Оценить:
 Рейтинг: 0

Иллюзия греха. Публичный дом тетушки Марджери

– Что ж, как хотите. – Я заставила договор испариться, заменив его зажигалкой и сигаретами. Заправила любимую вишневую в мундштук и склонилась над столиком, озвучив предложение: – Не затруднит ли подарить даме огонька?

Аластар с неохотой взял зажигалку и, черкнув колесиком, поднес крошечный светлячок к сигарете. Я с удовольствием затянулась и откинулась на спинку кресла.

Что ж, задача по-прежнему оставалась сложной: соблазнить этого ханжу так, чтобы завтра, захоти он добавки, моя магия на него подействовала; добыть деньги для подкупа гадкого докторишки, а заодно и рассчитаться с львиной частью долга Марджери.

Жаль только, клиент оказался строптивым. Признаться, за три года я привыкла к более легким задачам, обычно мужчины на меня прыгали сами, ну или были не против, если на них прыгну я.

– Значит, – выдохнула я очередное дымное кольцо, понимая, что хоть какую-то беседу необходимо начать, – я вам глубоко противна?

– А вы самой себе не противны? – склонив голову, ответил он вопросом. – Не противно пропускать через себя сотни мужчин, дарить им поцелуи, позволять к себе потребительское отношение?

Наверное, будь я младше, не удержалась бы и от души высказалась о своих истинных эмоциях. Ведь этот вопрос затронул больную тему. Нет, противно мне не было, я уже давно не испытывала ощущений боли или унижения от своей работы. Иначе не сумела бы здесь выжить, но такая жизнь все же не была мечтой.

Я провокационно закинула ногу на ногу, специально обнажая коленку в чулочке.

– Ну что вы! – с хорошо скрытой злостью произнесла я сквозь улыбку, обещающую все страсти этого мира. – От своей работы я получаю массу удовольствия. А смысл моей жизни – деньги, и очень большие деньги. Никак иначе, ведь только так может быть у развратной шлюхи!

– Отвратительно, – бросил мужчина, отводя взгляд.

– Да что вы говорите? – притворно изумилась я. – Настолько отвратительно, что скучающие мужья сбегают сюда толпами от своих разжиревших и надоевших жен? Вероятно, они не согласны с вашим мнением!

Я внимательно следила за лицом Аластара, его мимикой, пускай и частично скрытой от меня маской, положением тела, движением рук и пальцев. Невербальные признаки очень часто помогали мне узнать о человеке гораздо больше, чем слова.

Аластар же при всей неприязни к ситуации выглядел расслабленно и уверенно. Даже находясь на моей территории, он не казался загнанным в силки зверем, скорее львом, которого временно перевозят в соседних клетках с вонючим скунсом… Скунсом была, к слову, я.

– Значит, ваши клиенты недостаточно воспитанны, чтобы сохранить верность и любовь к супруге, – упрямо заявил гость, заставив этим самым меня искренне и громко расхохотаться.

– Одну минуточку, – не выдержала я и поднялась с кресла.

Мне не терпелось показать этому снобу листовку, которую сегодня получила от «святоши» с улицы. Найдя бумагу, я вернулась в гостиную и протянула мужчине.

– Вы читайте-читайте! Можно даже вслух, – подбодрила его я.

– Что это? – недоверчиво спросил он, но руку в перчатке протянул.

– Обновленный кодекс правил современной дамы, утвержденный церковью в этом году.

Я с интересом следила, как Аластар вертит в руках бумагу, где с одной стороны была петиция о сносе Квартала Продажных Дев, а с другой – вышеназванный кодекс.

– «Раба Божия, помни! – начал он. – Муж твой – раб похоти своей и желания своего. Близость с тобой его греховна, а пути достижения блаженства Сатаной указаны.

Если муж настаивает на соитии, объясни супругу, что вожделение плотское – от Лукавого и подобное совершать можно лишь на четырнадцатый день Луны твоей во благо зачатия потомства. Любые же излияния для получения удовольствий грехом являются смертным, и постигнет за них кара Божия!»

На лице Аластара впервые за весь вечер расцвела улыбка. Прочитанное его явно забавляло.

– «Если муж настоял, не оказывай сопротивления. Закрой глаза и смиренно позволь ему развести ноги свои. Во время соития сохраняй лицо спокойным и читай молитву в очищение греха своего. Помни об осквернении души и тела, которое совершает муж твой. Когда закончит он, исторгни из себя вздох укоризненный, дабы осознал он похоть, дьяволом подаренную. – Смех все же сорвался с губ Аластара, однако каким-то невеселым он вышел. – Если во время соития ты, раба Божия, удовольствие ощутила, знай, это происки Сатаны, пустившего в тебя корни бесовские и готовящегося поработить душу твою. Следующий день ты должна провести в молитвах и пройти ритуал очистительный, исповедоваться отцу святому и внести плату в десять золотых на благо Церкви!»

Наконец гость отложил листовку в сторону, озадаченно цокнув языком. Сказать ему было нечего.

– Вы, наверное, не женаты, раз не знали о том, как приличная жена ведет себя во время брачных игр. – Я уже давно докурила сигарету и теперь стояла у окна, наблюдая, как первые лучи рассвета пробиваются через расходящиеся после дождя тучи. Ночное время пробежало удивительно быстро, и, едва солнце взойдет, Аластар уйдет, забрав с собой вожделенный вексель. – После прочитанного вы по-прежнему думаете, что такие, как я, ужасны и противны по природе своей?

– Даже стервятник нужен лесу, чтобы поедать падаль, – ответил аристократ, поднимаясь с дивана. – Что ж, ваше время на сегодня истекло, Торани. Стоит отметить, это было даже легко – остаться от вас в стороне.

Он забрал со стола вексель и спрятал его в карман, я же проводила бумагу взглядом и приободрила себя тем, что для меня на сегодня еще не все потеряно.

– Провожу вас, – произнесла тихим расстроенным голосом. Пускай этот самоуверенный тип расслабится и начнет праздновать победу.

Я поспешила в коридор, а он на правах гостя последовал за мной.

Это мой последний шанс на сегодня, от которого зависит, возможно, дальнейшая судьба. Ведь мне, черт возьми, нужны эти деньги!

Я резко остановилась как вкопанная, не давая Аластару опомниться, и разрешила врезаться в меня по инерции. Он тут же попытался отстраниться, осознав, что произошло, но я оказалась прыткой. Развернувшись всем телом, я воспользовалась тем крошечным расстоянием, что нас разделяло. Сделала шаг навстречу, прижимаясь высокой грудью через тонкое платье к напрягшемуся мужчине.

– Неужели не нравлюсь? – шепнула я ему на ухо, проводя кончиком языка по чувствительной мочке.

Аристократ дернулся от моего прикосновения словно от электрического заряда, я же продолжала издеваться над ним так же, как и он весь вечер надо мной. Магия суккуба ожила, въедаясь пьянящими чарами в чужую душу.

Клиент попался в мою ловушку. Я прильнула к нему сильнее, прижавшись бедром к тому самому бугорку, который разглядывала вначале вечера.

– Ну же. – Я оставила горячее дыхание на щеке зарвавшегося аристократа. – Только представьте, господин Аластар, я могу исполнить любую вашу фантазию!

Я считывала его поднявшееся возбуждение, ловила напряжение кончиков пальцев, биение пульса и нервное дыхание. Мне нужно только, чтобы он представил. Чтобы мысли выдали его желания, и тогда я сплету самую сладкую иллюзию в его жизни.

– Я. До тебя. Не дотронусь, – сквозь небывалое усилие отчеканил он, грубо отталкивая меня. – Как бы хороша ты ни была.

Я ошарашенно упала на пол, больно приземлившись на попу.

Аластар же бросился к двери, рывком распахивая ее, и выбежал на улицу. Через полминуты я услышала рев машины, увозящей от меня аристократичного сноба и триста тысяч.

Я осталась одна в коридоре, не в силах осознать происшедшее.

Его брезгливость ко мне была настолько сильной, что даже несмотря на физическое возбуждение, он сумел сорваться с крючка.

И то, что он меня отверг, было половиной беды.

Теперь у меня не было денег на подкуп доктора. И даже мысль о том, что уже к вечеру Аластар изведется, опьяненный моей магией, приползет, умоляя провести с ним ночь, не приносила облегчения. Двадцать тысяч нужны были через несколько часов.

Я поднялась с пола, потерла ушибленное место и отправилась снимать с себя скромный наряд развратницы. Мне было необходимо подумать, как выпутаться из сложившейся ситуации.

Под струями воды в душе соображать становилось легче. Как же я сглупила, не скопив даже маломальской суммы на черный день. Понадеялась, что с моим талантом он никогда не наступит, а если и наступит, то сумею выпутаться.

У меня даже не было украшений, которые можно сдать в ломбард. Весь мой интерес к драгоценностям всегда ограничивался их стоимостью в золотом эквиваленте и списанием своего долга у Марджери. И все же смутная надежда достать деньги у меня оставалась.

Я выбежала из ванной, наскоро заплетая не высушенные волосы, схватила первое приличное платье в гардеробе, оделась и выскочила из дому.

Квартал уже начинал оживать. Первые лоточники прибыли на торговые места и выгружали свежий товар, уезжали задержавшиеся клиенты, и я спешила на другой конец улицы.

Домик Каролины стоял на самой границе с остальным городом. По приказу Марджери его даже выкрасили в серый цвет под стать столичным стенам. В отличие от пестрых домиков других девочек, жилье Каролины казалось блеклым, но в этом был свой резон.