Принеси меня в жертву

Да ладно, с чего бы такие перемены? Твой муж притащил в дом какую-то левую бабу, подобранную на обочине, и ты, разумеется, не была рада такому факту. А теперь улыбка в тридцать два зуба. Что изменилось?

Парочка остановилась рядом со мной.

– Вы уже знакомы, кажется, – смущенно пробормотал Василий.

– Да, мы уже встречались, – быстро ответила Елена. – Значит, раньше вы работали с моим мужем? Почему же не сказали?

– Потому что думала, что это сделает он, – ответила я и в упор посмотрела на Шумского.

– Значит, теперь я вам не нужен? – спросил Шумский и, не дожидаясь ответа от любой из нас, сделал шаг в сторону. – Пойду, да? Теперь разберетесь, да?

И тут же как-то боком, быстрым шагом стал удаляться.

Елена даже не посмотрела ему вслед. Теперь все ее внимание было сконцентрировано на мне.

– А вы красивая, – заметила она.

– Да и вы ничего, – поспешила я вернуть комплимент.

– Знаю. Пойдем на второй этаж, там у меня гардеробная. Есть совершенно новые вещи.

Ах, вот оно что. Василий всерьез решил, что я переживаю по поводу своего внешнего вида, и попросил жену приодеть меня. Неужели он всерьез полагает, что я не хочу идти на праздник только поэтому? Но с другой стороны, а почему бы и нет? Девчонки во все времена выручали друг друга.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж, и здесь явно властвовала Елена.

Пейзажей на стенах не было, только краска оттенка «бледная моль». Деревянный пол сменился на ламинат, а окно в конце коридора закрывали красные пластиковые жалюзи, а под окном стоял длинный фиолетовый диван.

– Какое необычное сочетание цветов, – не удержалась я. – Вы сами выбирали?

Елена проследила за моим взглядом.

– Фиолетовый с красным в паре не утомляют зрительно? – спросила я.

Елена остановилась возле одной из дверей и взялась за дверную ручку.

– Нисколько не утомляют, – пожала она плечами. – Я давно привыкла. Проходите.

Она открыла дверь и пропустила меня вперед.

Как правило, любитель сладостей счастлив оказаться в кондитерской, а меломан с удовольствием посещает музыкальный магазин. Настоящий филателист никогда не возьмет марку голыми руками – только пинцетом. Фанат мотоциклов и всего, что с ревом проносится по дороге на двух колесах, не откажется от поездки на мотоцикле, которым никогда не управлял. Иногда хобби превращаются в зависимости, а иногда становятся делом жизни и источником дохода.

Елена же на фоне сильно интересующихся чем-либо была на переднем плане.

Комната, в которую мы пришли, была огромной. Точный размер я бы никогда не угадала, но, стоя на пороге, я не видела противоположную стену из-за высоких стеллажей, подобных тем, которые используют на складах и в оптовых магазинах. На самых нижних полках плотными рядами располагались вешалки-стойки. И все они были заняты различными предметами одежды, обувью и аксессуарами в виде зонтов и сумок. Куртки, пиджаки, костюмы, футболки, нижнее белье, мужские ботинки и женские босоножки располагались в определенном порядке. То, что не должно было помяться, висело на плечиках, а то, что можно складывать, было сложено пуговка к пуговке. Перемещаться между стеллажами нужно было очень аккуратно, чтобы не споткнуться о картонные коробки и пластиковые ящики, из которых выглядывало что-то кружевное наподобие женского нижнего белья.

Присмотревшись, я обнаружила, что вещи в основном были неновыми. В воздухе слабо пахло дезинфектором. Запах мне был знаком, точно так же пахло в секонд-хендах, куда я изредка наведывалась то с одной, то с другой из подруг. Справедливости ради замечу, что иногда на полках обнаруживались очень интересные вещи.

Елена обошла меня и остановилась в паре метров.

– Что бы вы хотели выбрать? – спросила она. – Здесь столько вещей, что мне будет проще сразу показать вам то, что нужно. Платье? Джинсы? Блузки? Вы в кроссовках останетесь? Тогда лучше, наверное, джинсы. Момент, у меня тут как раз недавнее поступление.

Она даже не дождалась ответа, сразу же пошла вперед, раздвигая по пути плечики.

Теперь я поняла, о чем говорил Шумский. «Шмоточная», по-другому это и не назовешь.

Я немедленно последовала за женой Васи Шумского.

Она деловито шагала далеко впереди в поисках наряда для незваной гостьи. То есть для меня.

– О! – воскликнула она и, обернувшись, нетерпеливо замахала рукой. – Нашла! Кстати, новое, с этикетками.

Я приблизилась. Елена указала рукой на полку с джинсами. Потом окинула меня критическим взглядом.

– Размер, наверное, сорок шестой? – прикинула она. – Попробуем двадцать девятый американский.

Она принялась ловко приподнимать в стопке джинсы, одни за другими. Смотрела на размер, качала головой и принималась за новые.

– Лучше тридцатый, – подсказала я. – У меня все-таки есть бедра.

Елена тут же оставила джинсы в покое.

– Тридцатого нет. Странно, должен быть. Тогда, может быть, платье?

– С чужого плеча? – спросила я.

– Все платья в прекрасном состоянии, – тут же нашлась Елена. – В плохом я не беру. «Левые» бренды тоже не признаю. Поставки из Европы, каждая вещь первоначально стоила очень много. Все проходит санобработку, а то, что можно постирать, отправляется в прачечную.

– Не сомневаюсь, – улыбнулась я. – Такой серьезный подход к делу наводит на определенные мысли. Вы, случаем, не владелица секонд-хенда?

– Упаси боже, – поморщилась Елена. – С торговлей связываться не собираюсь.

– Тогда что это такое?

Я развела руками, указывая на размеры «шмоточной».

– Скупаю оптом то, что висит в магазинах подержанных вещей. Там ведь не только ношеная одежда встречается. Порой это едва заметный брак. Иногда это никто не покупает месяцами, а я забираю все и сразу. У меня есть помощники, которые приводят наиболее запущенные вещи в божеский вид. После этого я развожу все по тарасовским секонд-хендам. На этом мои обязанности заканчиваются. Все, что вы видите, просто ждет своего часа. Сейчас просто некоторая задержка с транспортом, но буквально на днях все это разъедется по торговым точкам. Склад опустеет за сутки.

– А потом снова новая партия?

– Да. Поиск, закупка, доставка. Если нужно, то стирка и глажка. Вещи часто страдают при транспортировке. Обязательная последующая дезинфекция. Здесь даже температура особенная и постоянный контроль за вентиляцией воздуха. Уборка, проверка на вшивость – не отсырело ли чего, не облезли ли пуговицы, не пошла ли ржавчина по металлу. Ну, и всякое другое. Качество прежде всего. Эта комната специально оборудована под складское помещение, здесь раньше была бильярдная, а по соседству три кладовые, а в нашем доме никто не играет в бильярд. Осталось сломать стены, разумеется, под присмотром архитектора, который проследил за тем, чтобы дом под тяжестью шмотья не сложился, как карточный домик. Собственно, вот и вся история успеха.

Она обвела довольным взглядом свое «королевство» и удовлетворенно выдохнула.

– Здесь так много вещей, – пробормотала я. – А вы благотворительностью, случайно, не занимаетесь?

Елена демонстративно посмотрела на часы.

– У меня мало времени, простите, – сообщила она. – До праздника я должна уделить внимание детям и привести себя в порядок. Я показала вам все, что стóит внимания, на следующих полках уже совсем другие вещи.

– Какие же?

– Следы носки на них видны невооруженным взглядом. И винтаж. Мужские костюмы. Очень маленькие или очень большие размеры. Всякий хлам, который никто и никогда не купит, потому что это не представляет интереса. А также то, что я еще не успела разобрать. Так что, решились?

Мы стояли довольно далеко от входной двери, но я сразу же услышала, как она открылась.

– Мам!

Эхо звонкого детского голоса тут же погасло где-то под потолком. Но если бы помещение было пустым, то ребенок «прозвучал» бы громче.

Мы обернулись.

В проходе показалась девочка, которая, увидев нас, застыла на месте.

– Вас испугалась, – пробормотала Елена. – Да отойдите же.

– Наверное, – согласилась я и отодвинулась в сторону: вдруг действительно малышка не видит маму, потому что я ее заслоняю?

Увидев Елену, девочка пошла уже смелее, но взгляда с меня не сводила. В этот момент на складе появился еще один ребенок. Мальчик.

Конечно, это были близнецы. Четырехлетние Колян и Анка-пулеметчица. Мальчик стоял поодаль, и я не могла установить, насколько они с сестрой похожи друг на друга. А вот Аня была совсем близко. И если брат внешне мало-мальски напоминает сестру, то мне явились два ангела.

Словно угадав мои мысли, а может, не желая оставаться в стороне от событий, Коля тоже решил подойти ближе к матери.

Уступая им дорогу, я вжалась в кипу одежды, висящей на плечиках, и чуть не упала, потеряв опору. От позора меня спасла белая блузка, за которую я ухватилась.

Елена не обращала на меня никакого внимания.

– Вы что здесь забыли, а? – спросила она, взяла их за руки и поволокла к выходу. – Кому я говорила, что сюда нельзя заходить? А? Не слышу!

Наконец-то встав на ноги, я поправила волосы и только сейчас обратила внимание на свою спасительницу. Блузка была обычного белого цвета, имела классический покрой и, кажется, была моего размера.

Чтобы добраться до бирки, пришлось повоевать с кофточками, которые висели рядом и так и лезли вперед.

На бирке стояло имя известного и очень дорогого бренда.

Я осмотрела ее со всех сторон и не обнаружила следов того, что ее кто-то носил. Брак, если он и был, теперь куда-то спрятался. Я держала в руках отличную вещь.

Елена между тем скрылась с детьми в коридоре. Но в их компании появился кто-то еще.

Я бы этого не поняла, но Елена не считала нужным разговаривать спокойным тоном.

– Я же просила тебя следить за ними! – выговаривала она человеку, которого я не видела. – Почему они пришли сюда? Почему они вообще без тебя таскаются? Вообще нюх потеряла?

Понятно. Очевидно, влетело няне, которая если что-то и отвечала Елене, то очень тихо. А могла и вообще молчать. Иногда лучше не начинать диалог с человеком, который тебя не уважает. Особенно если он твой босс.

– Приведи себя в порядок, – ледяным тоном приказала Елена. – А вы, молодые люди, будете наказаны.

– Ну, ма-а-а-ам, – заплакал кто-то из ребятишек. – Ну, ма-а-ам!

– Не мамкай!

Не зная, куда деваться, чтобы не разозлить хозяйку еще больше, я решила бегло осмотреться. Пробежалась взглядом по полкам, осмотрела потолок, а потом стала разглядывать то, что было под ногами. И тут я увидела их.

Это была обувная коробка с рыжими ботинками.

– Простите, – прозвучало за спиной. – Надо было разобраться.

«С кем? С двумя малышами и их прифигевшей няней?» – захотелось спросить мне.

Но, конечно, в действительности я и не думала задавать подобные вопросы. Несмотря на драматизм ситуации, я была в гостях, а дети и в самом деле могут быть непослушными.

– Им сюда нельзя, – строгим голосом произнесла Елена. – Ни в коем случае.

Она злилась, став от негодования еще красивее. Короткие волосы слегка растрепались, и Елена нервно пыталась заправить их за уши, но они все равно вели себя очень нагло, а черный цвет, в который она была облачена, очень шел ей. Вся такая острая, даже опасная.

Блин, да что это со мной? Я ведь ее реально боюсь.

Но Елена сама поняла, что перегнула палку.

– Няня не в первый раз теряет их. Однажды чуть не выбежали на дорогу через открытые ворота. Ну, разве так можно?

– Она, наверное, сейчас сильно раскаивается, – вступилась я за не известную мне няню. – Молодая?

– Молодая, девятнадцать лет. Спасла ее с улицы год назад, восстановила документы, сделала регистрацию. Теперь ходит и в рот мне смотрит. Куда я ее дену, выгоню обратно? У нее ни дома, ни семьи нет. Она ж ничего не умеет. Пусть занимается детьми, пока разрешаю. Встанет на ноги – отпущу, но сейчас пусть отрабатывает. Но если так будет продолжаться и дальше, то уволю к чертям собачьим.

Чувствуя себя не в своей тарелке, я не знала, о чем и спросить. Мне не хотелось слепо соглашаться с Еленой, ведь я не знала ни няню ее детей, ни то, что с ней случилось. И я попыталась уйти в сторону.

– Так что насчет благотворительности? – напомнила я. – Есть же ночлежки, есть малоимущие. В церкви тоже относят вещи. Это я на тот случай, если вы не знали.

Елене удалось-таки закрепить короткие черные пряди за ушами.

– Ах да. Благотворительность. И это было. Я хотела помогать детским домам, но туда не принимают уже ношенные вещи. Даже если ты один раз вышел в свитере на улицу. Только в упаковке, только с бирками. Но, увы, столько детских вещей у меня нет. И возможности их раздобыть тоже не имеется.

Ее лицо на миг скривилось.

– Я могу чем-то еще помочь?

– Можете! – обрадовалась я и перебросила через локоть белую блузку. – А знаете что? Я, пожалуй, соглашусь кое-что примерить. И обувь заприметила. Кажется, все это новое. Как думаете, подойдет?…

Не каждый богач предпочитает гулять на широкую ногу, заказывая оркестр, тонны воздушных шаров и услуги официантов. Некоторые выбирают что-то поскромнее. Шумские как раз таки предпочли спокойный отдых.

Стол был накрыт за домом, на просторной поляне, засеянной газоном. Здесь можно было разгуляться, пространство вполне позволяло. Стол и стулья явно покупались в бюджетном мебельном магазине, сверху был растянут зеленый брезентовый тент. В меню не было фуа-гра или седла барашка, но присутствовало много овощей и зелени. Неподалеку на мангале жарились шашлыки. Среди тарелок прятались бутылки с минералкой. Спиртное отдыхало в ящике со льдом. В общем и целом все выглядело очень прилично, и отсутствие пафоса никого не напрягало.

Гости, которых с таким нетерпением ждал Шумский, тоже казались людьми простыми. Их было не так уж много, и почти все пришли парами. Эти люди были уже знакомы друг с другом и вели себя довольно расслабленно. Мужчины тут же окружили мангал и, потягивая пиво, принялись перетирать свои секреты. Женская же половина журчала о чем-то своем, сидя за столом. Ни одна из трех девушек не изъявила желания помочь своим мужчинам. Елены среди них не оказалось.

За столом я выбрала место поодаль от других.

Вскоре на стул рядом опустился Шумский.

– Мясо – пальчики оближешь, – доложил он. – Как дела, девчонки?

– Жарко, – сказала одна из них и потерла рукой шею.

– Скоро стемнеет, будет полегче, – пообещал Василий и посмотрел на меня. – А ты как?

– О, все отлично. Иди занимайся своим мясом.

Он потрепал меня по плечу и вернулся к шашлыкам, а девушки продолжили общаться на свои темы.

Похоже, я действительно была никому не интересна. И слава богу.

Одна из девушек, одетая в джинсы и полосатую майку, то и дело прикрывала руками совершенно плоский живот, чем и зацепила мое внимание.

– Несварение? – поинтересовалась у нее подруга. Она выглядела крупнее других, что не помешало ей облачиться в розовое мини. – Или угроза выкидыша?

– Какой выкидыш, ты что? Тренер офигел, – объяснила девушка в майке. – Скручиваний, видите ли, я мало сделала. Теперь и кашлять больно, и смеяться не могу.

– В любом случае это лучше липосакции, – заметила я.

– Наверное, – недоверчиво пробормотала девушка. – Не люблю боль. Да и не надо мне, конституция в порядке, а тренажерка всего лишь для тонуса.

– А вы молодец. Правильный подход, – похвалила я.

На меня стали обращать внимание. Я терпеливо ждала, пока волна интереса пойдет на спад, и отвечала на немногочисленные вопросы.

Да, я тут оказалась случайно. Да, мы с Василием раньше работали вместе, но потом наши пути разошлись. Встретились по чистой случайности. О да, это очень крутое совпадение.

Совсем скоро шашлыки были готовы к употреблению. Мужики вернулись за стол. Тарелки наполнялись порциями незатейливых салатов, в бокалы наливалось вино. Кто-то что-то уронил, стали искать салфетки, двигать стульями. Посыпались шутки о том, что все устроено очень удобно: можно мертвецки напиться и уснуть прямо под столом, на газоне. И ты как бы на природе.

И в этот самый момент появилась Елена.

Она была единственной из всех, кто нарядился соответственно протоколу. Красное глухое длинное платье отлично контрастировало с черными волосами. На лице особенно ярко выделились губы, накрашенные алой помадой.

Клянусь, если бы я смотрела фильм ужасов, то сразу бы поняла, кто там главный вампир. От нее даже издалека так и тащило холодом.

Однако никто их присутствующих не сжался в комок и не стал испуганно креститься.

– Только тебя и ждали! – сказала девушка в розовом.

– Ну вот, иду, – сообщила Елена, подходя к столу. – Вася, я же просила принести синие бокалы.

– Да какая разница… – начал Василий.

Елена вздернула бровь.

– Не нагнетай, прошу.

Она молча села на свое место и подождала, пока Шумский поставил перед ней тарелку.

– Салат положить? – спросил он.

Елена едва заметно махнула рукой. Уйди, мол. Василий тут же занял свой стул и взял в руки бутылку с шампанским. На их перепалку с женой никто не обратил внимания.

Теперь, когда все уселись, я получила возможность рассмотреть каждого.

Крупная девушка в розовом, похоже, была очень привязана к своему партнеру. Невысокий худой мужчина внимательно следил за каждым ее движением, но это вряд ли можно было назвать контролем. Скорее, он заботился о своей спутнице. То и дело предлагал ей попробовать со стола что-то еще, поправлял стул, а позже несколько раз спросил, не устала ли она.

Вторая пара ничем не выделялась. Мужчина носил очки, но в отличие от предыдущего гостя имел буйную кудрявую шевелюру, которая делала его моложе. Его дама скромно ковырялась в тарелке и вежливо отвечала, если к ней обращались, но в общем разговоре вообще не участвовала. Казалось, эти двое намеренно хотели остаться в тени.

А вот третий тандем постоянно привлекал к себе мое внимание. Спутнику девушки, которая жаловалась на своего тренера, было около сорока пяти лет, и это был очень привлекательный мужчина. Красотка же откровенно играла с ним в игру под названием «Хочу на ручки», разными способами показывала свою слабость и неприспособленность к жизни. Не заметить это было очень трудно. Она демонстрировала словесную неуклюжесть, коверкая слова. Указывала пальцем на дальний край стола и капризничала: «А что это там такое под соусом? Хочу». Попробовав блюдо на вкус, кривилась и морщила переносицу. Ее мужчине нравилась детская непосредственность подруги, которая намеренно хотела казаться слабой и наивной. Он проявлял снисхождение ко всему, что она делала. Так сказать, демонстрировал отцовские чувства.

К середине вечера хотелось выть от этой фальши, но меня внезапно спасли.

На фоне остальных только я и еще один человек выглядели как не пришей рукав. Ресторатор Антон Саранский появился позже всех и представился мне перед тем, как есть за стол. Просто протянул руку, вежливо улыбнулся и обращал на меня внимание только тогда, когда вспоминал, что надо бы поухаживать за соседкой по застолью. А то сидит бука-букой и все никак не допьет первый бокал вина. Он же первым провозгласил тост за виновников торжества.

Когда шашлык благополучно добрался до нас, Саранский поднялся со своего места и салютовал стопкой водки Шумскому и Елене, сидящим во главе стола.

– А ты чего с водкой-то? – удивилась девушка в розовом. – Не рановато начинаешь?

Саранский выставил ладонь вперед, и девушка замолчала.

– Я вас сто лет знаю, ребят, и не хочу на этом останавливаться, – сказал он, обращаясь с Елене и Василию. – Семь лет – это срок, но, надеюсь, вы его не мотали, а были счастливы. По моему скромному мнению – а я всего лишь друг семьи, который вас обожает, – вы идеально подходите друг другу. Детишки у вас – чудо. Не забывайте, что и крестный у них тоже неплох.

– Это ты-то? – улыбнулась Елена. – Ой, Саранский, не делай такое лицо. Я же шучу, радость моя. Ты лучший.

Она взяла в руку бокал и салютовала другу семьи.

– Помним, помним, – засмеялся Вася и посмотрел на Елену, словно ожидая одобрения.

Саранский откашлялся.

– Так вот, дети мои, – многозначительно произнес он, – чтобы еще десять раз по семерке осилили, ясно вам?

– Хотелось бы, – опустила взгляд Елена.

– За вас, – заключил друг семьи и залпом осушил стопку.

Все последовали его примеру, а я вот не смогла. То ли от обилия свежего воздуха, то ли от навалившихся приключений вдруг разболелась голова. Но на глоток вина меня хватило, после чего я случайно взглянула на Шумских. Как раз в этот момент Василий пальцами лихо зачерпнул из глубокой миски кислую капусту и, запрокинув голову, отправил ее в рот. Елена бросила на него колкий взгляд и тут же отвернулась.

Я успела заметить выражение ее лица и в этот момент могла поклясться, что эта женщина мечтает о том, чтобы ее муж подавился.

Люди празднуют – время летит. Совсем незаметно закончился световой день и наступил вечер. Всех нас, расположившихся под тентом, окружили сумерки.

Василий попросил сидевшего ближе остальных к тумблеру Антона Саранского включить фонари.

Под тентом сразу же стало непривычно ярко.

Несмотря на то что праздник был семейным, дети на нем не присутствовали. Не показались они и позже, когда стало ясно, что некоторые из приглашенных собрались по домам.

Было удивительным, что никто и не вспомнил о близнецах. Все молчали, словно эта тема была для них табу.

Я решила, что Елена лишила детей праздника из-за плохого поведения. Ну что же, она мать, ей виднее, хотя такие методы наказания, как лишение детей прогулок и развлечений, кажется, давно признаны бездейственными.

Родственников «новобрачных» также не наблюдалось. Или среди гостей они все-таки были? Если и были, то точно не отцы-матери Шумских.

Не то чтобы я была приверженцем традиций или неписаных правил проведения семейных вечеринок, но отсутствие Анки-пулеметчицы и Коляна вместе с их бабушками и дедушками вызывало вопросы.

Мысль о том, что родителей может не быть в живых, пришла гораздо позднее.

Почувствовав укол стыда из-за того, что слишком усердно приглядываюсь к чужой жизни, я решила при первой же возможности выбраться из-за стола и спрятаться где-то на территории, чтобы покурить.

Но одной делать это не хотелось, была нужна компания. Не дай бог, я одна тут имею вредную привычку.

Ресторатор продолжал оказывать мне вежливые знаки внимания. В основном это касалось блюд, которыми он хотел меня накормить.

Есть не хотелось, и я устала отказываться.

– Слушайте, а вы принципиально не голодны или я что-то делаю не так? – удивился он, когда я в пятый раз отвергла его предложение отведать «рыбку солененькую, такую никогда не пробовали, я вас уверяю».

– Да нет, действительно есть не хочется, – ответила я. – Порции салата было вполне достаточно. Это все, на что я способна.

С этими словами я продемонстрировала ему свой бокал, вино в котором плескалось на самом дне.

Антон тут же потянулся за бутылкой.

– Не надо, – попробовала сопротивляться я.

– Только плесну, – пообещал он.

Не соврал. Действительно плеснул.

– Значит, вы раньше работали в полиции? – поинтересовался он.

– Было дело, – созналась я.

– И почему оттуда ушли?

Очень не хотелось делиться с ним воспоминаниями о неприятных моментах из прежней жизни. О том, как не срослось с руководством, о последующем сокращении. О том, что бессонные ночи, полные размышлений, после этого случались со мной гораздо чаще, чем того хотелось. О друзьях и знакомых, оставшихся на своих постах, и о решении заняться частной детективной деятельностью. Не те уши, не тот человек.

Но вопрос был задан, необходимо было выкручиваться.

– Почему ушла? – задумчиво переспросила я. – Так вышло.

И я развела руками с самой искренней улыбкой, на которую была способна.

– Понятно.

Что уж там Саранскому было понятно, я не просекла. Главное, чтобы не стал развивать тему.

Но я недооценила своего нового знакомого.

– Нет, я просто хочу знать, куда идут люди, которые сменили погоны на гражданку, – принялся размышлять он. – Мужикам легче, согласитесь?

– Почему это легче?

– Статистически доказано, что мужчины чаще реализуют себя в жизни после службы в органах внутренних дел, – заметил Саранский. – Да хотя бы могут в охранники пойти.

– Я б в охранники пошел, пусть меня научат, да? – перефразировала я известное стихотворение. – Логично. У женщин-полицейских шансов меньше.

Шумский в этот момент выбирался из-за стола.

Елена увлеченно беседовала с одной из девушек. Увидев, что муж уходит, она тут же прервала разговор и схватила его за руку:

– Ты куда?

Василий высвободил руку.

– А что такое? – с вызовом спросил он.

Елена тут же пришла в себя:

– Ничего, просто спросила.