Район «Зеро»

– Надеюсь, мы вас не потесним?

– Ну что вы. У меня трехкомнатная квартира, живет мы вдвоем с женой. Сын у нас военный, сейчас в Академии Фрунзе учится.

– Это хорошо, правильно.

– Юрий, сын мой, срочную в Ростовской области отслужил, в мотострелковом полку, командиром отделения был. Я хотел, чтобы он учился в Москве на юриста, а Юрий подал рапорт в Омское общевойсковое училище. После него до командира батальона дослужился. Майор сейчас.

– Молодец. Выпустится как минимум начальником штаба или заместителем командира полка. А там и до генерала недалеко. Гордишься сыном?

– Горжусь. Но раз едем ко мне, то, может, проскочим до райкома? Вы там оставите свою машину, а до дома пешком пройдем.

– А что, возле дома «Волгу» оставить нельзя?

– Можно, конечно. Но я бы и свою машину оставил.

– Отправьте свою, поедем на нашей.

– Хорошо.

Одна «Волга» ушла к райкому, другая проехала до площади Ленина и свернула в переулок имени Павлика Морозова. Здесь находился единственный в поселке четырехэтажный трехподъездный дом, окруженный оградой, с милицейским постом у ворот.

Давыдов хмыкнул и проговорил:

– А вот ограду ставить не надо было. От кого отгораживаться? От людей, ради которых вы и работаете?

Первый секретарь улыбнулся:

– А вот это вопрос к вашим коллегам из районного КГБ по району. На постройке забора настоял капитан Борданов, начальник отделения.

– Понятно. – Полковник взглянул на Яковлева. – Ты, Саша, поговори с этим капитаном. Забор убрать. А то как бельмо на глазу. Только народ раздражает.

– Сделаю, Вячеслав Николаевич.

Давыдов остановил «Волгу» напротив среднего подъезда, не заезжая на стоянку за забором.

Тут же подбежал милиционер, увидел первого секретаря, отдал честь и спросил:

– Ворота открыть?

– Не надо, но за машиной смотри.

– Есть, товарищ первый секретарь райкома!

Горенков указал на подъезд:

– Прошу, товарищи, второй этаж, квартира двенадцать.

– Вот обрадуется ваша жена, Виктор Кузьмич.

– Она на работе, в исполкоме. Обед супруга готовит с утра, вместе с завтраком.

– Горничную не держите?

– Нет. Сами с руками.

– Это тоже правильно. Не забудьте решить вопрос с жильем Яковлева.

– Да, конечно.

Офицеры КГБ и секретарь района зашли в ухоженный, свежевыкрашенный подъезд.

На площадке находились две квартиры.

Горенков открыл свою.

– Прошу, товарищи офицеры.

Сотрудники центрального аппарата КГБ зашли, разулись.

– Вы проходите, посмотрите, как живу, а я пока подогрею обед. Это не займет много времени.

Квартира оказалась на удивление скромной. Первый секретарь райкома мог позволить себе и обстановку побогаче. Но нет. В гостиной обычный складываемый диван с двумя креслами по сторонам, буфет, телевизор на тумбочке, круглый стол посреди комнаты на ковре, рядом радиоприемник на ножках, торшер в углу. С потолка свисала дешевая люстра, на окнах обычные шторы и тюль. В спальне на паласе кровать, у стены гардероб, тумбочки со светильниками, такие же занавески на окнах.

В кабинете стол с креслом и книжные шкафы по обеим стенам. Книг у Горенкова было много, причем разнообразных. Естественно, полное собрание сочинений В. И. Ленина, труды Маркса и Энгельса, но были и Агата Кристи, и Сименон, и Жюль Верн, и Конан Дойль, и Коллинз. На зеленом сукне стола лампа со стеклянным абажуром того же цвета, посредине два телефона.

Бросалась в глаза чистота квартиры. Нигде ни пылинки. Видно было, что супруга первого секретаря, да и он сам тщательно следили за этим.

Горенков быстро подогрел обед и спросил:

– В гостиной стол накрыть?

– Не стоит. На кухне места вполне достаточно, – ответил Давыдов.

Готовить жена Горенкова умела и, наверное, любила. Поели гости с аппетитом, от коньяка отказались, а вот кофе выпили с удовольствием.

После того как, к немалому удивлению офицеров, Виктор Кузьмич сам помыл посуду и аккуратно разложил ее по своим местам, мужчины закурили.

Хозяин квартиры открыл форточку и вдруг сказал:

– Извините, товарищи, совсем из головы вылетело жилище для товарища Яковлева. Одну минуту. – Он прошел в кабинет, вскоре вернулся и проговорил: – Есть два варианта, товарищи. Это дом на Коммунарке, где жил прежний председатель исполкома, и отдельный номер для высоких гостей, по сути дела квартира, в нашей районной гостинице «Победа». Она, кстати, недалеко от райкома.

Яковлев выбрал гостиницу.

– Хорошо. Я так и думал, что вы остановитесь на «Победе». Там и перекусить можно, и отдохнуть. Номер в торце второго этажа, отдельно от других. Так что никто мешать не будет. Да у нас в отличие от города гостиницы не забиты, номера есть всегда. – Первый секретарь повернулся к Яковлеву: – Мы с вами зайдем в исполком, Галина Петровна быстро все организует, и я проведу вас в гостиницу.

Подполковник кивнул:

– Хорошо.

Офицеры встали, и Давыдов сказал Яковлеву:

– Проводи меня, Саша.

Секретарь понял, что будет лишним, нашел повод задержаться в квартире.

У машины, отпустив патрульного сержанта, Давыдов сказал:

– Твоя задача, Саша, до начала работ присмотреться к руководству района, с помощью милиции проверить, кто из жителей привлекался, за что, в общем, провести тактическую разведку. Сходи на рынок, послушай разговоры.

– Я все понял, Вячеслав Николаевич.

– Особенно послушай, что будет говорить население относительно переноса овощной базы. Поддерживай контакт с отделением нашей Конторы. Ребята, наверное, обиделись, что я был в Верховске и не заехал, будут спрашивать – объясни большой занятостью. Об объекте ни слова. Передай капитану, который возглавляет районное отделение, пусть займется сносом забора. Нехорошо это: руководство поселка отделено от населения.

– Да, Вячеслав Николаевич. Вы теперь в Переслав?

– Через областной центр в Москву. Если потребуется связь со мной, то звони с телефона первого секретаря. Поселковым переговорным пунктом и другими телефонами не пользуйся.

– Само собой.

– Ну, удачи тебе, подполковник. Поехал я.

– Счастливого пути.

Давыдов пожал руку Яковлеву сел за руль «Волги» и повел ее в сторону улицы Коммунарской.

К Яковлеву подошел Горенков и предложил:

– Пройдемте в исполком, Александр Михайлович.

– Да, надо обустроиться.

– Вещей что-то у вас мало.

У Яковлева при себе был небольшой чемодан.

– Все необходимое при мне.

– И оружие?

Подполковник взглянул на первого секретаря.

– Вас интересует, вооружен ли я?

– Я знаю, что у вас есть оружие, и спросил, чтобы узнать, вы будете держать его при себе или сдадите в милицию. Хотя у вас же есть отделение госбезопасности.

– Все свое я держу при себе. Кстати, вам по должности тоже положен пистолет.

Первый секретарь отмахнулся.

– Он в сейфе отдела милиции находится. Сначала, как выдали, носил с собой, потом, знаете ли, надоело. Кобуру летом не спрятать, а с ней выглядишь комично.

– Это безопасность, Виктор Кузьмич.

– Дорогой Александр Михайлович, я ведь успел на фронте побывать, в конце сорок четвертого призвали. Берлин брал, награжден орденами Отечественной войны и Красной Звезды. Когда штурмовали столицу рейха, будь он неладен, не менее пяти раз должен был погибнуть, но выжил, а ранение получил позже, что и обидно. Уже все закончилось, и я был в составе патруля. Пацан двенадцатилетний из гитлерюгенда из-за угла дал короткую очередь. Товарищей насмерть, меня в руку. Вот так. Если тогда выжил, значит, проживу долго. А если что, то пистолет не поможет.

– Спорное утверждение, но я спорить не буду. Вы вправе распоряжаться личным оружием на свое усмотрение.

Так за разговорами они дошли до райисполкома и оказались в кабинете председателя, миловидной Галины Петровны Зубковой.

Яковлев взглянул на нее и подумал:

«Почему она не была замужем? Странно это. За ней наверняка часто ухаживали мужчины. Или, может, больна?»

Зубкова, словно читая мысли подполковника, улыбнулась и спросила:

– Гадаете, товарищ Яковлев, почему я не была замужем?

Подполковник смутился.

– Да, извините за прямоту, врать не приучен.

– Это очень хорошее и, к сожалению, все больше редкое качество. Почему не спросите?

– Меня это не касается. Личная жизнь есть личная жизнь.

– Вы совершенно правы. – Она сняла трубку телефона. – Алло, гостиница? Это Зубкова, у вас готов гостевой номер? Отлично. Да, он скоро будет. Никак не оформлять. Впрочем… – Женщина повернулась к Яковлеву. – Администратор спрашивает, как вас оформить?

– Вы правильно сказали. Не надо никак оформлять.

– Никак не оформлять. Передать ключи и уделять должное внимание, но не надоедать постояльцу, – сказала Зубкова в трубку. – Ты поняла, Вера? Вот и хорошо. Я, пожалуй, подойду. – Председатель исполкома взглянула на первого секретаря. – Виктор Кузьмич, давайте я сама провожу товарища до гостиницы.

– Прекрасно. Сегодня, Александр Михайлович, устраивайтесь, отдыхайте. Хотя извините, по-моему, я говорю что-то не то.

Яковлев усмехнулся и сказал:

– Не совсем то. Чем мне заниматься, буду решать только я.

– Да-да, конечно. Не смею задерживать.

Улыбнулась и Зубкова.

– Вы совсем растерялись, Виктор Кузьмич. Что это с вами?

– Ничего, все нормально. Я в райком. – Горенков направился на выход.

Вышли во двор и Яковлев с Зубковой.

– Разгулялся день. Да, вот сейчас чувствуется весна. Не то что с утра, когда шел дождь, – проговорила женщина.

– Здесь тоже был дождь?

– Да, у нас и в Переславе погода та же самая.

– Чистый у вас воздух, Галина Петровна, а ведь в поселке несколько промышленных предприятий.

– Да какие предприятия? Хотя, конечно, есть где трудиться людям. Самое крупное производство у нас – это хлопчатобумажный комбинат, его недавно открыли. Еще молокозавод, ЖБИ, СМУ, автотранспортное предприятие, пекарня, колхоз на территории поселка. А воздух чистый потому, что Верховск окружен лесами. Река играет важную роль.

– И все равно, у вас воздух какой-то особенный.

– Озона после дождя много, поэтому и дышится легко.

Недалеко от исполкома располагалась аллея, которая и вела к гостинице. На ней стояли свежевыкрашенные скамейки.

Зубкова неожиданно сказала:

– А хотите, я расскажу, почему не замужем?

Подполковник удивился и осведомился:

– Откуда это желание? Мне говорили, что вы предпочитаете не затрагивать данную тему?

– Не знаю, но вы человек у нас новый, скорее всего ненадолго в районе, а высказаться иногда хочется.

– Ну что ж, с удовольствием послушаю вас.

– Удовольствия, скажу прямо, в моем прошлом было немного. Присядем?

– Как вам угодно.

Они сели на ближайшую скамейку.

Зубкова поправила юбку и начала рассказ:

– Еще в школе, в десятом классе я полюбила одноклассника. Как давно это было, да?

– Ну, не так, чтобы и давно.

– Не важно. В общем, мне казалось, что он полюбил меня. Мы все время, свободное от уроков, были вместе. Подруги завидовали мне. Олег, так звали парня, был сильным, высоким, спортивным, занимался боксом. Активист, член комитета комсомола школы, отличник. Но не в этом дело. Меня привлекло в нем… впрочем, не важно, все это в конце концов оказалось бутафорией. После выпускного вечера мы гуляли по городу, выпили шампанского, и Олег предложил близость. Я не понимала, что делала. В общем, мы уединились в парке, дальше все понятно. Мы обещали друг другу ничего не говорить родителям. Олег собрался поступать в МГУ. Горком комсомола ему направление выдал. Я хотела в Педагогический институт, но оказалось, что забеременела. Я тогда была наивная, напрасно думала, что Олег образумится, предложит мне выйти за него замуж. А он сбежал, уехал в Ленинград к родственникам. Мои родители, естественно, пошли к нему домой, а отец Олега в то время был прокурором района. В общем, не получилось разговора. Мол, девица сама виновата. Еще неизвестно, от кого у нее, то есть у меня, ребенок. Сколько слез было тогда пролито, не передать. А потом тетя моя, которая работала в роддоме, предложила мне сделать аборт. Что я понимала? Ничего. Мне только исполнилось восемнадцать лет. В общем, сделала аборт, хорошо, мама поддержала меня и купила обезболивающий препарат. А потом выяснилось, что я больше не могу иметь детей. Не поверите, сначала я даже обрадовалась, глупой была, а после пожалела, что не сохранила ребенка.

– Вы затаили обиду на весь род мужской.

– Обида – это мягко сказано. Злость, ненависть. С годами прошло. Как-то виделись мы с Олегом. Приезжал. У него все хорошо, главный специалист на оборонном предприятии, женат, двое детей. Извинился, а я влепила ему пощечину и выгнала из квартиры. За мной ухаживали многие, с кем-то я пыталась наладить отношения. Но не получилось. Все было, но не главное, не любовь. А какое без нее замужество? Так вот и живу, Александр Михайлович. Должность не рядовая, зарплата хорошая, квартира своя, в том же подъезде, что и у Горенкова, а счастье, любовь? Как не было их, так и нет. Но все! Что-то я расслабилась. У вас-то, наверное, все хорошо в этом плане?

– Хотите верьте, хотите нет, Галина Петровна, но я тоже одинок, как и вы.

– Вы-то почему? – удивилась женщина. – Разведены?

– Нет. Как это говорят, вдовец, да?

– У вас умерла жена?

– К сожалению, да. Рак легких. Пять лет назад. И детей не успели завести, хотя могли. Все откладывали, работа, дела. А когда решили, было поздно. Вот такая моя история, Галина Петровна.

– Соболезную.

– Спасибо. Знаете, вам признаюсь. Самое паскудное во всей этой истории то, что я не любил жену.

– Как это?

– Она нравилась мне, нам было хорошо вместе, но я ее не любил.

– Но как же вы жили тогда?

– Она сильно любила меня. Я это видел и не хотел рушить ее счастье. Если бы не болезнь, то мы так и жили бы вместе. Возможно, когда-то я и полюбил бы ее, но что теперь об этом. Я даже когда прихожу на ее могилу, не могу признаться ей в этом, духа не хватает. Теперь моя жизнь – это работа.

– А что у вас за работа, если не секрет?

– Секрет. Скажу лишь одно. Я подполковник КГБ.

– Вот как? Это неожиданно.

– Только не спрашивайте, зачем я здесь. Да и вообще, по-моему, мы слишком разоткровенничались. Вы идите в исполком, гостиницу вижу, сам дойду. Спасибо вам.

– За что? – с удивлением спросила Зубкова.

– За то, что вы выслушали меня. Удивительно, вы открылись мне, я – вам. Что это значит?

Зубкова пожала плечами:

– Не знаю. Возможно, и вам стало невмоготу держать при себе свою боль.

– Возможно. До свидания.

– До свидания.

Подполковник направился в сторону гостиницы.

Зубкова долго, пока он не зашел в здание, задумчиво смотрела ему вслед. Она заплакала, но тут же справилась с собой, вытерла глаза, посмотрела в небо, чистое, безоблачное и улыбнулась. Как же быстро иногда меняются у людей эмоции.

Яковлев зашел в холл небольшой гостиницы.

У стойки сидела молодая женщина.

При виде подполковника она поправила прическу и сказала:

– Здравствуйте. Вы и будете наш таинственный гость?

– Да какой же я таинственный? – Яковлев улыбнулся. – Самый обычный.

– Для обычных гостей торцевой номер не заказывают и уж тем более не дают указаний не оформлять их.

– Так вам же легче. Извините, как вас величать?

– Вера Алексеевна Рудина.

– Вера Алексеевна, вы покажете мне номер, или это сделает кто-то другой?

Женщина вздохнула:

– Я, конечно. Кто же еще.

– Вы что, одна на всю гостиницу?

– Есть еще уборщица, в кафе бармен.

– Понятно. Тогда, как говорится, несите службу, дайте мне ключи, а номер я и сам найду.

– Он на втором этаже. Люкс.

Яковлев улыбнулся:

– На табличке так и написано? «Люкс»?

– Да.

– Без цифрового обозначения?

– Номер семнадцать.

– Спасибо.

– У нас в кафе можно позавтракать, а вот обедать или ужинать лучше в ресторане. Вы знаете, где он находится?

– Думаю, где-то рядом.

– Да, на площади Ленина, вернее, рядом с ней, на углу.

– Разберемся.

Яковлев забрал ключи и чемодан, поднялся на второй этаж, вышел в холл, огляделся. Семнадцатый номер находился в торце левого крыла.

Вскоре подполковник уже осматривал апартаменты, предоставленные ему. Это был трехкомнатный номер со столовой, туалетом, ванной. Гостиная или зал, две спальни. Обстановка новая, но заметно, что не домашняя. Одинаковые люстры, шторы, ковровые дорожки, кровати в спальнях. Есть телевизор, магнитола на ножках, внизу ящик с набором пластинок. Небольшая библиотека на двух новых полках. Желтые обои, паркетный пол, коврики тоже одинаковые, как и светильники на тумбочках.

В общем, нормальное жилище для офицера, не избалованного излишествами. Да и что взять от гостиницы, расположенной в районном центре? Хорошо, что есть хотя бы этот номер. Яковлев выбрал спальню с окном, выходящим на улицу Двадцатого партсъезда, положил на кровать чемодан. Начал доставать, развешивать, раскладывать вещи в платяной шкаф. Пистолет в кобуре положил под подушку.

Раздался стук в дверь.

– Открыто! – крикнул Яковлев.

– Это я, администратор.

– Входите, Вера Алексеевна.

– Я вам тут белье принесла.

– Да? А я думал, оно уже заправлено.

– Этим номером редко пользуются.

Он вышел в гостиную, где стояла администратор.

– Вот. – Женщина положила на диван простыни, пододеяльник, наволочку. – Все чистое, отглаженное.

– Спасибо. Что-то еще?

– Нет, – сказала она, как-то особенно взглянула на Яковлева и вышла из номера.

Подполковник закрыл дверь, застелил постель, разделся, принял душ, надел новую сорочку, прежнюю бросил к стиральной машине, выбрал галстук, завязал его. Кобуру он разместил под мышкой, так, что под костюмом ее не было видно. Офицер КГБ посмотрел в окна и не увидел ничего, что могло бы привлечь его внимание.

Он вышел в коридор, спустился в холл первого этажа.

Администраторша удивленно посмотрела на него:

– Вы уходите?

– Да, прогуляюсь, посмотрю ваш поселок.

– У нас нет достопримечательностей. Раньше был рабочий поселок, это сейчас райцентр.

– Ключи сдавать не буду. Надеюсь, вам не влетит за это?

– Не влетит. Вы же особенный постоялец. Кстати, у нас есть кинотеатр, а я заканчиваю в восемь.

– Это же просто замечательно, – сказал Яковлев и вышел на улицу.

Администраторша была в замешательстве, не понимала, что означало это «замечательно»? То, что есть кинотеатр, или то, что они после смены пойдут туда? Действительно необычный постоялец. Высокого полета, москвич.

Вера вздохнула, достала помаду, подвела пухлые губы, посмотрела на себя в зеркало, вздохнула и подумала: «И что еще мужчинам надо?»