Два портрета

Карета проехала, а Аури пошла, размышляя про себя, как ни странно, вовсе не о Короле, а о рыцаре, персонаже своих снов и картин. Просыпаясь утром, она никогда не помнила, что именно происходило во сне, но была убеждена, что ей снились захватывающее приключения, главным героем в которых был ее рыцарь. В памяти оставалась лишь одна сцена, словно обложка прочитанного приключенческого романа, и Аури брала кисти и рисовала на холсте эту сцену будто с натуры.

А Король, вернувшись во дворец, тотчас велел посыльному отправляться за Наиглавнейшим Художником. А еще через минуту решил, что надо вызвать и Главного Тайного Полицмейстера. Он отдал указание готовить обед на три персоны в бамбуковой гостиной, а сам в ожидании обеда сидел в самшитовом кабинете и задумчиво разглядывал картину, таким странным образом попавшую к нему сегодня во время поездки по городу.

+ + +

Король вступил на престол чуть меньше десяти лет назад, будучи еще совсем юным, после скоропостижной и трагической смерти родителей. Его отец Август со своей женой ехали в карете по горной дороге, внезапно начался камнепад, лошадь шарахнулась в испуге оступилась, и карете полетела в пропасть.

На времена правления короля Августа выпало много бурных событий и перемен в жизни королевства. В молодости Август вел беспрерывные войны с ближними и дальними соседями, пока не потерпел сокрушительное поражение от государства, управляемого алчным и жестоким Канцлером. Войска Канцлера захватили королевство. Армия Августа была разбита, и ему самому пришлось жить в изгнании, вдали от родины. Его жена и маленький сын, будущий Король, были захвачены в плен и посажены в городскую башню.

Народ королевства жил в бедности и страхе перед могучим Канцлером. Люди были вынуждены платить огромные налоги, и не имели никаких прав, а того, кто проявлял неповиновение, немедленно бросали в темницу.

Король Август не находил себе места в изгнании – еще бы, ведь его королевство было захвачено врагом, а жена и сын видели небо, солнце и зелень деревьев только сквозь зарешеченные окна башни.

Он сумел собрать небольшую армию из своих соотечественников, также находившихся на чужбине, и авантюристов из других стран, которым было интересно воевать, а за что и против кого не имело значения. Авантюристы были отчаянными вояками, но им, в общем-то было все равно за что драться, и поэтому главная цель – освобождение королевства от Канцлера – для них была вторична, они просто утоляли свою жажду боя,

Август потерпел поражение, попал в плен, и был брошен в подвал башни. Больше года прожил он в заточении, а народ под еще более тяжким гнетом. Находясь в плену, он ни на минуту не оставлял мысли о том, как освободить свое королевство. Ему удалось бежать, и он снова собрал армию и пошел на бой против Канцлера.

Он хотел спасти жителей своей страны, но не понимал, что принести на блюдечке и дать свободу порабощенному народу невозможно. Народ сам должен бороться за нее, не щадя себя. Король Август потерпел очередное поражение, и вновь был захвачен в плен.

На этот раз Канцлер решил покончить с Августом раз и навсегда и отрубить ему голову на главной площади его же королевства. И непременно на глазах у всего народа, чтобы тот еще больше испугался и смирился со своей участью.

Помост был сооружен. Люди, окруженные плотным кольцом из воинов Канцлера, заполнили площадь. Августа со связанными за спиной руками подвели к плахе. С возвышения он оглядел площадь и свой притихший народ, стоявший, будто компания провинившихся мальчишек, уличенных взрослыми в озорстве. Вроде бы они ничего плохого и не делали: ну, шмели, баловались, конечно, но какая же игра без этого, а взрослые их одернули, запретили играть, только потому, что они больше и сильнее.

Ветер трепал волосы Августа. В толпе он увидел много женщин и детей. Ведь его жена и сын который год уже томились в плену. Слезы выступили у него на глазах. Ему не было страшно умирать – он был воин, и не боялся смотреть смерти в лицо. Ему стало обидно, что он так и не сумел освободить своего сына, свою жену и этот вот притихший народ. Руки были связаны, и он не мог смахнуть слезы, бежавшие по щекам, и исчезающие в его бороде. И тогда он заговорил:

– Собратья мои. Всю свою жизнь я не мог просто сидеть на троне, я все время пытался сделать то, что мне казалось будет полезно для моего королевства. Не все делал правильно. Наломал немало дров. За свою жизнь и свои поступки сам и держу ответ. Но раньше, я не видел так хорошо ваши лица. Такие разные. Я видел в вас только народ, но не замечал людей. И я управлял вами и заботился о вас, но не задумывался какие вы, чего вы хотите и что волнует каждого из вас. Сам принимал все решения и брал всю ответственность на себя, но вы такие же граждане этого королевства и сами можете и должны решать, как вам жить.

– Не опускайте головы – ваше будущее зависит только от вас самих.

– Не вешайте нос – уныние это грех.

– Не прячьте глаза – смело смотрите в лицо врагу.

– Не зажимайте себе рот – говорите то, что думаете.

– Не сидите сложа руки – делайте, то что считаете нужным. Счастье и свободу никто не сможет принести вам кроме вас самих.

– Я верю в вас – у вас хватит и сил, и ума, и смелости, чтобы добыть себе свободу!

Вначале наступила полная тишина, так что было слышно, как чирикнул глупый воробей, пристроившийся на соседней крыше. А потом вдруг кто-то из толпы крикнул:

– Да здравствует Август!

Словно в ответ раздалось с другого конца площади:

– Да здравствует наш король!

И тут толпу словно прорвало. Все начали кричать:

– Долой Канцлера!

– Надоело терпеть!

– Свободу!

Распорядитель казни, стоявший на помосте, и собиравшийся прочитать, заготовленную заранее назидательную и устрашающую речь, растерялся и махнул с досады рукой. Конвоиры, которые были проинструктированы, что после того как распорядитель взмахнет рукой, они должны подвести узника к плахе и передать палачу, восприняли этот жест, как сигнал, и потащили Короля. Палач вскинул топор…

И вдруг в это самый момент, будто змея обвилась вокруг шеи палача, дернула его, повалила и стремительно потащила с помоста. Это было лассо, умело брошенное с улицы, примыкавшей к площади, из-за спин, окружавших толпу, солдат. Все повернули туда головы.

Всадник на коне, примчавшийся к площади во весь опор, осадил коня, когда тот уже почти уткнулся в спины солдат. Конь встал на дыбы, и копыта его нависли над шеренгой. Всадник держал в руках конец веревки, обвившейся вокруг шеи палача. На мгновение все ахнули и замерли.

К Августу, как и подобает королю, к первому вернулось самообладание, и он, вмиг оценив обстановку, ударил ногой сначала одного конвоира, затем другого, а потом налетел и всем телом толкнул с помоста распорядителя казни, и сам прыгнул в толпу вслед за ним.

Началась всеобщая битва. Велика сила толпы народной, годами копивший свой гнев, и теперь в одночасье, выплеснувшей его на обидчика. Солдаты канцлера не ожидали такого сопротивления. Вначале они пытались воспользоваться своим оружием, но горожане выхватывали его у них из рук, и обращали его против самих же солдат. Оцеплявшие площадь солдаты дрогнули и побежали. Августу, оказавшемуся в толпе, быстро развязали руки, и он тоже смог принять самое активное участие в этой рукопашной битве на площади.

Первый раунд был выигран. Конечно, Канцлер не сдался после того, как его солдаты позорно покинули площадь, и на следующий день вызвал подкрепление. Но Август, вместе со своими сподвижниками построили в городе баррикады и стали биться за каждую улицу, за каждый дом, за свою свободу.

А так как весь народ – все горожане воедино сплотились в борьбе против канцлера, то вскоре они выбили его солдат из города, а потом и из королевства. Конечно, победа далась не сразу, и за нее пришлось заплатить ценой не одной жизни, но, как говорится, a la guerre comme a la guerre7.

После этой дорого доставшейся победы, Август изменился – он перестал считать, что задача короля все время воевать с соседями. Но бывшие враги и особенно Канцлер оставались такими же воинственными. Король Август решил, что главное это как следует укрепить границы королевства и обеспечить мирную жизнь своему народу. Он ввел усиленную охрану границ, построил на границе защитные сооружения – где-то возвел стену, где-то прорыл искусственные каналы.

Август защитил свою страну от врагов, но одновременно и ограничил общение с соседями. Королевство стало жить замкнуто, почти не общаясь с другими государствами. К тому моменту, когда Август неожиданно умер, его народ уже около десяти лет жил изолированно от остального мира.

Сын его вступил на престол еще совсем молодым юношей. Реально управлять королевством продолжали те соратники Август, которые не только активно боролись с войсками Канцлера, но и приняли новую политику своего короля по окончании войны.

Война за свободу от ненавистного Канцлера объединила весь народ, но после победы, конечно же, нашлись те, кто стал противником новых реформ в мирной жизни. Тогда-то, как-то само собой, и возникло тайное полицейское управление, которое должно было бороться с теми, кто не разделял взгляды Августа и мешал воплощению его идей. Постепенно тайное полицейское управление превратилось в могущественную организацию, повсюду имевшую свои глаза и уши.

Тем временем слуги принесли для скромной трапезы: крем-суп из миндального ореха с кусочками тыквы и спаржей; ботвинью с гренками и тертым сыром; филе палтуса с салатом из фенхеля и апельсинов; фуа-гра с манго, имбирем и соусом гренадин; запеченного леща со свиными потрохами, сладким картофелем и дольками яблок; конфи из голубиной ножки в золотой фольге; копченую утиную грудку под соусом валуаз с черными трюфелями и рукколой.

Когда за слугами, разлившими по бокалам джулеп и удалившимися из гостиной, закрылась бамбуковая дверь, Король со словами:

– И так, господа, вы можете объяснить мне, что это такое? – извлек из-под стола картину и показал ее своим сотрапезникам.

Главный Тайный Полицмейстер уже, разумеется, знал о происшествии, случившемся во время прогулки Короля. Знал он так же, что в происшествии была замешана какая-то картина, но вот сюжет ее был ему не известен. Отменная выдержка не подвела его, и ни один мускул не дрогнул на суровом морщинистом лице, когда он увидел изображенного на картине всадника.

Наиглавнейший Художник, наоборот, не смог сдержать эмоции, и, схватив со стола по ошибке вместо ножа свою золотую кисть, с которой он всегда являлся к Королю, принялся ей ковырять в тарелке.

Вопрос, заданный Королем, был очень простой, но…. Понятно, что ответ: “Это – картина, ваше Величество” – был совсем не тем ответом, который его интересовал. Но что было известно Королю о всаднике, изображенном на картине, вот что мучило больше всего двух вельмож?

Наиглавнейший Художник, так же как и Главный Тайный Полицмейстер, был из числа близких соратников короля Августа и в освободительной войне против Канцлера, и в созидании нового мирного, но очень замкнутого государства. Они были верными помощниками Августа и много сил отдали на то, чтобы их королевство больше не оказалось под властью Канцлера или какого-нибудь другого воинственного соседа.

Они так привыкли к борьбе с врагами, что позднее, когда угроза извне потеряла свою актуальность, а жизненное пространство замкнулось в границах королевства, они по привычке продолжали искать врагов. А если, что-то очень долго и упорно искать, то непременно найдешь, даже когда этого и нет на самом деле.

+ + +

Еще мальчиком Эрвин, так звали Наиглавнейшего Художника, мечтал стать художником, и он много извел бумаги на свои рисунки. Нельзя сказать, что он совсем не умел рисовать, но ведь, чтобы быть настоящим художником этого мало. Но если стать настоящим художником по указу Его Величества невозможно, то стать Наиглавнейшим художником королевства очень даже запросто. Эрвин создал гильдию и сделал из двух преданных ему, но тоже бездарных художников, своих заместителей, которые стали называться главными художниками королевства. Женщин в гильдию не брали – Эрвин записал это в уставе организации, а причиной тому была история из его молодости, которая брала свое начало еще в школьном детстве.

На одной улице с Эрвином жила девочка по имени Лира. Они ходили в одну школу и в один класс. Вы помните, что Эрвин изводил в детстве много бумаги, стараясь стать художником. Лира тоже любила рисовать, но делала она это не потому, что хотела стать художницей, а просто потому что ей это нравилось.

Эрвин считал, что он должен нарисовать закат над городом. Окно в его комнате выходило на запад, и он часто видел, как солнце исчезает за крышами домов. Он пытался отобразить на бумаге эту красоту, которую видел много раз, но у него ничего не получалось – то вместо заката получался оранжевый мячик на крыше, то яичница не понятно откуда взявшаяся на небе – одним словом, не получался закат, хоть ты тресни.

Как-то Лира зашла к нему в гости и увидела, что он мучается над очередным закатом. Дело было вечером. И вдруг солнце, залив красным цветом половину неба и осветив прощальным светом крыши домов, пуская солнечные зайчики от блестящих металлических труб, стало быстро исчезать за горизонтом.

Лира спросила у Эрвина:

– Можно взять твои краски? И бумагу?

– Зачем тебе? – недоверчиво посмотрел на нее Эрвин.

– Хочу попробовать нарисовать закат.

– Ты?! Да ты только испачкаешь бумагу! Где тебе! – как многие мальчишки в таком возрасте, он не воспринимал девчонок всерьез.

Лира пожала плечами и ушла. Правда, две слезинки выкатились из-под ее длинных ресниц и поползли по покрасневшим щекам, но никто этого не заметил. А Лира, придя домой, села за стол, взяла свои краски и кисти, положила перед собой чистый лист бумаги и закрыла глаза.