Тёмный ручей
Он все еще беседует с другим полицейским, а когда я пытаюсь найти Майка Люстига, выясняется, что его нигде нет. Мне это не особо нравится. Мне не нравится, что он бросил нас здесь, предоставив разгребаться с этим самостоятельно. Я нахожу кресло и усаживаюсь в него, глядя на дверь и наблюдая, как ползут стрелки часов. Допрос Сэма длится как минимум вдвое больше, чем мой, и когда тот наконец выходит в коридор, уже почти шесть. Сэм не выглядит встревоженным; он допивает кофе из такого же бумажного стаканчика. Большим глотком опустошив его и отправив в мусор, останавливается рядом со мной.
– Ты в порядке? – спрашиваю я его.
– Ничего такого, с чем я не мог бы справиться, – отвечает Сэм. В глубине его глаз бушует шторм. Я гадаю, что такого сказал ему коп. Должно быть, что-то не очень приятное.
– Где твой приятель Майк? Что-то нам от него никакого прока…
– Да, – признаёт Сэм. – Ему пришлось уехать и вернуться на место событий.
– И что он сказал тебе, если вообще что-то сказал?
– Отправляться домой, – отвечает Сэм. – И забыть о том, что это вообще случилось.
Я уверена, что это означает «возвращайтесь в Стиллхауз-Лейк». Ну да, и сидеть в засаде с оружием наготове, потому что мой муж идет за нами… Но, пытаясь представить себе это, я не в силах вообразить себе нашу успешную оборону. Я вижу, как он возникает у нас за спиной словно злой дух. Я вижу, как он убивает Хавьера и Кецию. Я вижу Сэма, лежащего мертвым на полу…
Я вижу себя и своих детей, оставшихся в одиночку против тьмы, которую несет в себе их отец. И не уверена в том, что смогу спасти их.
– Мы не можем просто взять и сдаться, – говорю я. – Давай сначала посмотрим на то, что мы нашли. Люстиг скажет нам, что они обнаружили в том подвале?
– Может быть, – отвечает Сэм, и это как-то не придает мне энтузиазма. – Может статься, я спалил этот мостик тем, что мы сделали. Посмотрим… Нет, не извиняйся. – Я уже открываю рот, чтобы сделать именно это, и теперь быстро захлопываю его. – Ради того, чтобы добраться до Мэлвина, я сжег бы все мосты, которые когда-либо построил. Пойми это.
Я гадаю, входит ли в этот список мостик, который мы так тщательно возводили между нами. Бо́льшую часть времени мне кажется, что я понимаю Сэма. Но когда доходит до такого… может быть, я обманываю себя. Может быть, несмотря на все, что он сделал для меня и моих детей, несмотря на тот факт, что в его присутствии я позволяю себе быть открытой и уязвимой, и он всем своим поведением дает понять, что ценит это… возможно, в конце концов, если перед ним встанет выбор – спасти меня или добраться до Мэлвина, – он переступит через меня, чтобы вцепиться в глотку моему бывшему мужу.
И это достаточно честно. Быть может, я поступлю точно так же. Вероятно, и к лучшему, что мы не обсуждали этот вопрос.
Вокруг толпятся люди в форме, но никто не препятствует нам выйти наружу. Наша машина по-прежнему стоит на парковке, все так же запертая. Сэм переводит дыхание, когда мы выворачиваем на основную дорогу, и прибавляет скорость – в пределах разрешенного ограничения, – направляясь на юг.
– Верно, – говорит он. – Давай уберемся отсюда. Куда поедем?
– В следующий город по шоссе, – отвечаю я. – Будем держаться поблизости, но не под самым носом у них. Нужно найти мотель. – Я хочу добавить «какой-нибудь недорогой», но обрываю себя. Обычно я так и делаю, но, если Мэлвин в курсе случившегося, они с «Авессаломом» будут искать нас. В этом регионе выбор все равно невелик. И сначала они проверят все дешевые мотели, где можно остановиться анонимно. – Что-нибудь, где в стоимость проживания включен завтрак. Свернем с наторенной тропы.
Сэм кивает и перебрасывает мне брошюру.
– Купил в сувенирном киоске в больнице, – поясняет он. – Там должны быть рекламные объявления.
6
Коннор
Офицер Грэм велел мне: «Никому не говори об этом», и я не сказал. Не то чтобы я не знал, что офицер Грэм был плохим человеком, – я это знал. Он до чертиков напугал нас. И сделал нам больно, когда выволакивал нас из нашего дома.
Но я никому не сказал – из-за того, что он дал мне. Я знаю, что мама забрала бы это, а я на такое не согласен.
Я оставил телефон, который дал мне Лэнсел Грэм, выключенным. Я пытался позвонить по нему еще тогда, в подвале той хижины, но там не было приема. Когда мама нашла нас, я выключил его и вытащил батарейку, потому что не хотел, чтобы он зазвонил, и не хотел, чтобы кто-нибудь выследил нас по нему.
На самом деле я не знаю, почему просто не выбросил его, или не закопал, или не сказал кому-нибудь о нем… вот только он – мой.
Офицер Грэм сказал: «Это от твоего папы и только для тебя, Брэйди. Больше ни для кого».
Мой папа прислал мне что-то в подарок, и хотя я знаю, что должен избавиться от этой вещи, я не могу. Это единственное, что у меня есть от него. Иногда я представляю, как он стоит в магазине, смотрит на все эти телефоны, и выбирает, и находит тот, который, как он считает, должен мне понравиться. Быть может, всё было совсем не так, но мне представляется именно так. Что он заботился обо мне. Думал обо мне.
Хорошо, что этот телефон выглядит почти так же, как тот, дешевый, который у меня уже есть. Они оба такие, что не жалко использовать их и выкинуть, но я научился различать их на ощупь: тот, что дала мне мама, немного шершавый, а папин – гладкий, как стекло. У них одинаковый разъем для зарядки. Я держу их оба заряженными – просто кладу один под кровать заряжаться, а второй беру с собой.
Но я не включаю папин телефон. Просто храню его выключенным и ношу аккум с полным зарядом в кармане.
Я как раз достаю из кармана папин телефон – не для того, чтобы воспользоваться, просто посмотреть на него, – когда в дверях моей комнаты возникает Ланни и спрашивает:
– Эй, ты заходил в мою комнату?
Я уже чувствую себя виноватым, и когда слышу ее голос, мне кажется, что на меня направили прожектор – ярко-белый и очень горячий. Я роняю папин телефон и смотрю, как он катится по полу прямо к ее ногам. Во рту у меня пересыхает. Я до смерти боюсь, что она сейчас нахмурится и скажет: «Это не твой телефон, где ты его взял?» – и всё будет кончено, все разозлятся на меня за то, что я не сказал о нем сразу же, и снова будут смотреть на меня так. Как будто думают, вдруг я на самом деле такой же, как он.
Но Ланни только фыркает, произносит:
– Ну ты даешь, мистер Руки-Крюки, – и пинком отправляет телефон обратно в мою сторону. Я поднимаю его и сую в карман. Руки у меня дрожат. Ногой подталкиваю мамин телефон, все еще стоящий на зарядке, поглубже под кровать. Ланни его не видит, это точно. – Так ты заходил в мою комнату?
– Нет, – отвечаю я ей. – Зачем мне туда заходить?
– Моя дверь была открыта.
– Ну, это не я.
Ланни скрещивает руки на груди и хмуро смотрит на меня, давая понять, что ее это не убедило.
– Тогда почему у тебя такой виноватый вид?
– И ничего не виноватый! – заявляю я, понимая, что голос мой как раз звучит виновато. Я плохо умею лгать.
– Ты взял оттуда что-нибудь? Смотри, я сейчас устрою у тебя обыск!
Уже не раздумывая, я вскакиваю с кровати, отталкиваю ее назад и закрываю дверь. Дверь запирается на замок, и это хорошо, потому что Ланни сразу же начинает дергать ручку.
– Я с тобой не разговариваю! – кричу я ей и ложусь на кровать.
Достаю из кармана папин телефон и кручу его в пальцах. Экран у него темный.
Я долго смотрю на него, потом лезу в карман и достаю аккумулятор. Открываю заднюю крышку телефона и вставляю батарейку, потом кладу палец на кнопку «Вкл». Ланни ушла – скорее всего, жаловаться кому-нибудь, какой я гад. Обычно она жаловалась маме. Обычно…
Я осторожно давлю на кнопку, но недостаточно сильно, чтобы та сработала. Что будет, если я включу телефон? Узнает ли об этом папа? Позвонит ли он мне? Зачем ему вообще нужно, чтобы у меня был этот телефон?
Но я знаю зачем. Затем, что он может выследить местонахождение этого телефона, когда тот включен. Он может найти нас и маму, и я не могу так поступить.
«Но это займет какое-то время, – говорит мне часть моего мозга, та часть, которая учитывает все риски и говорит мне, что безопасно, а что нет. – Он не сможет выследить вас, если ты просто включишь его, проверишь и снова вынешь батарейку. Это не магия».
Может быть, это и правда. Скорее всего, правда. Я могу включить телефон и проверить, не звонил ли папа мне, не отправлял ли эсэмэски. В этом нет ничего такого, верно? Я не стану читать никакие сообщения. Или слушать голосовую почту. Я просто проверю.
Я снова провожу пальцем по кнопке и жму на нее, на этот раз чуть дольше. Мне кажется, недостаточно долго, потому что, когда я отпускаю ее, экран по-прежнему темный.
А потом телефон жужжит у меня в руке, словно какое-нибудь насекомое, собирающееся ужалить меня. Экран загорается, на нем пляшущими буквами всплывает надпись ПРИВЕТ, потом ПОИСК СЕТИ.
Я не могу дышать. Сердце у меня болит, и я сгибаюсь, будто кто-то ударил меня в живот, но не могу отвести взгляд от экрана, который меркнет и зажигается снова, и на нем возникает маленький набор иконок, настолько мелких, что я почти не могу разобрать их, но я вижу, что на этот номер не приходило никаких звонков. Никаких голосовых сообщений.
Никаких эсэмэсок.
Я щелкаю по иконке КОНТАКТЫ. В память телефона вбит один-единственный номер.
Номер папы.
Я должен остановиться. Немедленно. Должен остановиться и отдать этот телефон кому-нибудь. Взрослым, а не Ланни, потому что та просто разобьет его о камень. Если мистер Эспарца и мисс Клермонт получат папин номер телефона, может быть, они смогут найти его прежде, чем он причинит кому-нибудь вред. Прежде чем мама найдет его или он найдет маму.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сноски
1
Сквиртл – покемон, существо из серии игр, манги и аниме «Покемон».
2
Троллинг – форма социальной провокации или издевательства в сетевом общении, использующаяся как персонифицированными участниками, заинтересованными в большей узнаваемости, публичности, эпатаже, так и анонимными пользователями без возможности их идентификации.
3
Шарлотта Земляничка – главная героиня одноименного детского мультфильма.
4
Калавера – мексиканский символ Дня мертвых, изображение черепа с цветочными и геометрическими узорами.
5
Норман Бейтс – вымышленный персонаж, психопат, страдающий раздвоением личности, герой знаменитого триллера Альфреда Хичкока «Психо» и его сиквелов. По сюжету, содержал мотель, в котором совершались таинственные убийства постояльцев.
6
«Бедбаг сентрал» – служба по борьбе с клопами в США.
7
Джон Уильям Колтрейн (1926–1967) – выдающийся американский джазовый саксофонист и композитор.
8
Миз – «госпожа…»; нейтральное обращение к женщине в англоязычных странах; ставится перед фамилией женщины, как замужней, так и незамужней, в том случае, если ее семейное положение неизвестно или она сознательно подчеркивает свое равноправие с мужчинами.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книгиВсего 10 форматов